Читать книгу Король в Желтом - Robert Chambers - Страница 7

В это время я работал над оформлением будуара Женевьевы и жил в маленьком старинном отеле на улице Сен-Сесиль. В те дни мы с Борисом трудились не покладая рук, но находили время на отдых, который проводили вместе с нашим третьим другом Джеком Скоттом.

Однажды тихим днем я в одиночестве бродил по дому Женевьевы и Бориса, рассматривая диковинки и редкости, украшавшие его, заглядывая в темные углы, доставая из тайников припрятанные сладости и сигары, и наконец зашел в ванную комнату. Оказалось, что там старательно отмывает руки перепачканный глиной Борис.

Стены ванной комнаты были отделаны розовым мрамором, а пол выложен розовой и серой плиткой, составлявшей затейливый узор. В центре находился квадратный бассейн, утопленный вровень с полом. В него вели ступени, а скульптурные колонны поддерживали расписной потолок. Восхитительный мраморный Купидон, казалось, только что приземлился на свой пьедестал под потолком. Мы с Борисом вместе создали этот изысканный интерьер, и теперь мой друг в рабочей одежде из беленого холста, стоя у раковины, соскребал со своих красивых рук следы глины и красного модельного воска. Чуть повернув голову, он принялся болтать через плечо с мраморным Купидоном.

– Не пытайся смотреть в другую сторону и притворяться, что не замечаешь меня, – проговорил он. – Ты знаешь, кто тебя создал, маленький негодник!

Обычно при этих разговорах я отвечал Борису за Купидона, и когда сейчас настал мой черед, я не преминул ответить так дерзко, что Борис схватил меня за руку и потащил к бассейну, заявив, что утопит меня прямо здесь и сейчас. Внезапно он отпустил мою руку и побледнел.

– Боже правый! – воскликнул он. – Я совсем забыл, что бассейн полон раствора!

Я вырвался и сухо посоветовал ему получше запоминать, куда он наливает свою драгоценную жидкость.

– Во имя всего святого, почему ты держишь полный бассейн этой дряни в собственном доме? – спросил я.

– Хочу попробовать превратить в камень нечто достаточно большое, – ответил он.

– Ты меня имеешь в виду?!

– Не надо так шутить! Мне нужно понять, как этот раствор подействует на достаточно крупный высокоорганизованный живой организм. Для этого у меня имеется большой белый кролик, – сказал он, проходя за мной в студию.

Вошел Джек Скотт в перепачканной краской рабочей блузе, съел все восточные сладости, которые нашел в бонбоньерке, опустошил портсигар и наконец отправился вместе с Борисом в Люксембургскую галерею, где новая бронзовая скульптура Родена и пейзаж Моне будоражили умы изысканной французской публики. Я вернулся в студию и принялся за работу. Борис хотел, чтобы я расписал ширму для будуара Женевьевы, и непременно в стиле Возрождения. Однако именно сегодня уличный мальчишка, которого мы наняли позировать, вел себя из рук вон плохо. Обещание щедрой платы не помогло. Бродяжка ни на секунду не мог замереть на месте в нужном мне ракурсе.

– Так, друг мой, ты мне позируешь или решил мне тут сплясать? – поинтересовался я.

– Как будет угодно месье, – ответил этот шельмец с ангельской улыбкой.

Конечно, я отпустил его на целый день и вдобавок заплатил за все время. Вот так мы и балуем наших моделей!

После того как юный бесенок убрался подобру-поздорову, я сделал несколько небрежных мазков, но был настолько выбит из колеи, что весь остаток дня устранял причиненный росписи ущерб. Наконец я сдался, отчистил палитру, сунул кисти отмокать в миску с черным мылом и перебрался в курительную. Вообще-то эта комната была курительной только по названию. На самом деле весь дом крепко пропах табаком, за исключением разве что этого самого помещения и будуара Женевьевы. Чего только тут только не хранилось! Стены были завешаны старинными выцветшими гобеленами. У окна стоял старинный спинет[21] в удивительно хорошем состоянии, на котором можно было сыграть вполне гармоничную мелодию. На стенах висели две-три хорошие картины, а вдоль стен выстроились витрины с оружием – тусклым старинным и блестящим современным, – а также с деталями индийских и турецких доспехов. Была и витрина, где были выставлены различные трубки и другие приборы для курения со всего мира. Мы приходили сюда за новыми ощущениями и, выбрав что-нибудь одно, уходили курить в другое место, потому что в курительной было слишком мрачно. Но сегодня днем сумерки в комнате приятно успокаивали наши взвинченные нервы, ковры и шкуры на полу выглядели мягко и уютно, а большой диван, заваленный подушками, так и приглашал на него улечься.

Я взял одну из трубок и свернулся на диване калачиком, чтобы покурить в непривычной для себя обстановке. Я выбрал трубку с длинным гибким чубуком, зажег ее и вдруг почувствовал страшную сонливость. Через некоторое время трубка погасла, но я даже не шелохнулся. Какое-то время я балансировал на грани сна и яви, а затем полностью погрузился в сон.

Я проснулся под звуки самой печальной музыки, которую когда-либо слышал в жизни. В комнате было совсем темно, и я не имел ни малейшего представления о времени. Луч лунного света посеребрил край старинного спинета. Казалось, полированное дерево тихо выдыхает прекрасные звуки, плывущие в воздухе, словно аромат над сандаловой шкатулкой. Я услышал в темноте какое-то движение, а потом тихий плач. И тотчас выкрикнул: «Женевьева!», не отдавая себе отчета в том, что по глупости могу сильно напугать ее.

От моего вскрика она лишилась чувств, и я успел тысячу раз проклясть себя, пока зажигал свет и пытался поднять ее с пола. Придя в себя, она отшатнулась от меня с испуганным криком боли. А потом замолчала и только попросила привести Бориса. Я отнес ее на диван и отправился на поиски своего друга, но его не было в доме, а слуги ушли спать. В недоумении и тревоге я поспешил обратно к Женевьеве. Она лежала там, где я ее оставил, и была очень бледной.

– Не могу найти ни Бориса, ни слуг, – сказала я.

– Да, да, – пробормотала Женевьева тихим голосом. – Борис уехал в Эпт вместе с мистером Скоттом. Когда я тебя за ним послала, то совсем забыла об этом.

– Но в таком случае он сможет вернуться только завтра. Ты не ушиблась? Я напугал тебя, когда позвал по имени? Знаешь, я вел себя как последний идиот, но тогда еще толком не проснулся.

– Борис решил, что ты ушел домой, не дожидаясь ужина. Прости, что мы не заметили тебя здесь, в курительной.

– Я спал слишком долго, – рассмеялся я, – и так крепко, что сам не понял, сплю я или бодрствую. А потом увидел, как твоя тень движется ко мне, и позвал тебя по имени. Ты пробовала поиграть на старом спинете? Ты, наверное, очень тихо играла…

Я был готов придумать еще тысячу лживых историй, лишь бы не волновать Женевьеву, и был счастлив увидеть, что она вздохнула с облегчением. Она очаровательно улыбнулась и сказала своим обычным голосом:

– Алек, я споткнулась о голову волка, шкура которого брошена на пол, и, кажется, растянула лодыжку. Пожалуйста, позови Мари, а потом иди домой.

Я сделал, как она велела, и оставил ее в курительной на диване, когда пришла горничная.