Читать книгу Зов Юкона - Роберт Сервис, Роберт Уильям Сервис - Страница 45

Немного на свете таких чудил – захочешь, не враз найдешь.

Три сотни отводов он застолбил, а золота – ни на грош;

Стремглав летел он на край земли, за буйной толпой спеша;

Соседи лопатой злато гребли – а он не имел ни шиша.

Разведал жилу, решил: обман, – сбыл за понюх табаку,

И золото все утекло в карман попутчику-дураку.

Однажды пробил двенадцать шурфов – крупинки не отыскал,

А справа и слева везучий люд мешками злато таскал.

Облом случался за разом раз – тут спиться немудрено

Но Смит Растяпа не верил в сглаз – к утратам привык давно.

И вот в девятьсот четвертом году – то был високосный год —

Растяпа Генри на Ханкер-Крик прибрал боковой отвод.

Начал копать – и решила судьба: везеньем ему воздаст.

В начале зимы он вскрыл наконец богатый и мощный пласт.

В канавках промывочного лотка осел золотой песок.

День-ночь напролет он рыл, словно крот, выкладывался как мог.

Кончался декабрь, леденела мгла, аренды срок истекал,

А он ликовал: наконец-то урвал то, чего так алкал.

Сидел и думал: ну почему коварны судьбы пути?

И вдруг до слез захотелось ему красотку себе найти.

Чтоб ластилась будто зверек она, с него не сводила глаз,

Подруга, советчица, радость, жена, опора во всякий час.

Собрался поесть, костер разложил – мелькнула мысль невпопад:

Что толку от им застолбленных жил? Любовь – вот истинный клад!

Порылся в котомке, сморщив лицо, забытый подарок нашел —

Пасхальное крашеное яйцо, надписано карандашом.

О них с теплом припомнит любой, кто шел по юконской тропе.

Их женщины слали, свои адреса черкнувши на скорлупе.

И самый тупой златокоп-шакал, что только себя ценил,

К подарку такому вмиг привыкал и возле сердца хранил.

Растяпа яйцо осторожно взял и к свету его поднес,

Щурился, долго не разбирал – буквы тоньше волос.

Напрягся – и все же сумел прочесть строчки неровной бег:

«Старатель, захочешь, так напиши – Висконсин, Сквошвилл, для Пег?»

Всю ночь он думал о ней одной – богине издалека.

Казалось, откликнулись небеса на чаянья мужика.

Она приходила к нему во сне, и днем являлась она.

Улыбка ее сквозь табачный дым сияла – легка, ясна.

И сдался он на сердечный зов, пожитки свои повлек

В далекий Висконсин, в озерный край, к дому красотки Пег.

Он чуял: чем ближе конец пути, тем жарче любовный пыл.

Для встречи с нею искал слова, искал – и не находил.

И вот наконец, с мороза застыв, но страстью в душе горя,

Он встал у порога ее жилья, как грешник у алтаря.

От искры малой в сердце зажглись любовные пламена;

Набрался храбрости, постучал – и дверь открыла она,

Прекрасна, словно весенний цвет; смутясь и охрипнув, он

Выдавил: «Здрасте… то есть привет…я с севера, где Юкон…

Я золота полный мешок привез, а адрес… ну в общем, вот…

Хотел повидать я девушку Пег, которая здесь живет».

Краска бросилась ей в лицо; помедлив слегка, она

Ответила мягко – глубь ее глаз слезами увлажнена:

«Да, златокоп юконский, ты прав; девушка Пег – это я.

Тебя отыскать, подарок послать – затея была моя.

К тем, чья жизнь – холод и мрак, сердцем меня влекло.

Но, полагаю, посланье мое поздно тебя нашло.

Ждала, надеялась – вот бы тогда явился ты предо мной…

Но полтора уж года назад я стала мужней женой.

Напрасно проделал ты дальний путь. Не гнать же тебя взашей;

Что ж, заходи, садись и гляди – увидишь моих малышей».