Читать книгу На Юге, говорят, теплее - Роман Шмыков - Страница 7

Почти три дня мы шли с короткими остановками. Я даже не сверялась с картой так часто, как делала это раньше. Дорога не извивалась, и серой полосой тянулась сквозь холмы и леса. Цивилизация осталась далеко позади, и кроме размеченной дороги под ногами ничто не напоминало о старом мире.

Мне трудно дались эти дни – Алиса со мной почти не разговаривала. Это было на неё не похоже. Обычно день, максимум два, она могла обижаться, но потом сама, пуская слезы и сопли, подходила мириться. Я никогда в этом ей не отказывала, и лишь принимала в тёплые объятия плачущую девочку. Так было в тот раз, когда она не захотела есть и отправила тарелку с моим супом в стену. Гриша выгнал её из-за стола, но потом она пришла извиняться именно ко мне. Как котёнок залезла ко мне на колени, когда я сидела на диване перед телевизором и бесцельно листала каналы. Она ничего не сказала, да и даже если бы хотела, то промолчала. Говорить она начала лишь к восьми годам. Алиса свернулась калачиком и погладила меня по колену. Гриши не было в этот момент дома. Уверена, с его характером, он бы расплакался, увидев это.

Но не в этот раз. Алисино лицо было словно восковым, и даже если она и испытывала эмоции, то прятала их глубоко внутри. Я ощущала себя чужой в такие моменты, и если придираться к кровной связи, то таковой я и была. Как же много времени мне потребовалось, чтобы она перестала обращаться ко мне со словом «тётя». Прошло несколько лет, прежде чем Алиса сначала стала называть меня по имени, а потом и «мама». Для меня это очень много значило, да и до сих пор очень много значит. Я протянула к плечу Алисы руку, но та отдёрнулась, боковым зрением лишь завидев мои тянущиеся пальцы.

– Когда мы остановимся? Я хочу есть.

– Когда найдём укрытие, хоть какое-нибудь. – Мой голос стал хрипеть, а во рту с каждым шагом под палящим солнцем всё больше скапливалось густой, липкой слюны.

– А если мы его не найдём?

– Обязательно найдём.

– Нет, хочу сейчас.

Я не стала с ней спорить, взглядом давая понять, что я рассержена. Алиса словила этот жест и посмотрела на меня в ответ так, что мне стало не по себе. У неё на лбу появилось бардовое пятно, и сам лоб покрылся морщинами от изогнутых дугой бровей. Я достала бутылку воды и энергетический батончик. Алиса выхватила и то и другое из моих рук так грубо, что оцарапала меня грязными ногтями по коже ладони.

– Извини, – промямлила она, словно бросила надоедливой собаке кость, лишь бы так перестала плестись за ней, жалобно скуля.

Она видела, что я протянула руку, чтобы тоже попить, но перед этим специально закрутила крышку так крепко, что я чуть не получила ссадину, пытаясь её отвернуть.

– Алис, всё хорошо?

– Да, всё хорошо, а что?

Да ничего, обе играли, по итогу, в этот спектакль. Продолжив путь, мы продолжили и молчать, а дорога всё тянулась, как заусенец, и чем дальше, тем труднее рвать.

Сзади послышался мотор. Я его узнаю среди тысяч других, и даже похожих. Шум быстро приближался, и металлический лязг заполнял безмолвную округу. Алиса тут же одним прыжком нырнула к обочине, чуть ли не зарывшись по колено в канаве так, что на уровне асфальта торчала лишь её макушка, затерявшаяся в зелени. Я запнулась в бессилии, и упала на одно колено, попав ровно по нерву. До высокой травы пришлось ползти как животное. Перед тем, как упасть завалиться телом в траву, я посмотрела на дорогу и увидела клубы чёрного дыма, поднимающегося густым столбом к разноцветному небу.

В канаве я ударилась ещё и лбом об камни, но высокие стебли скрыли меня полностью, и мне осталось лишь не закричать от боли и усталости. Машина промчалась мимо с такой скоростью, что трава потянулась за воздушным потоком, чуть не выдав нас обеих. Я лежала на животе, уткнувшись во влажную землю лицом. Запах одурманивал, и желание так и остаться тут становилось с каждой секундой всё сильнее. Грохот мотора пропадал, но смрад жжёного топлива только сейчас стал доходить до нас, опускаясь тяжёлым слоем газов. Алиса чихнула, но я не видела её за стеблями листвы, хотя она лежала от меня не больше, чем на расстоянии одного метра. Алиса зашевелилась, и я повернула голову в сторону дороги, увидев, как тощее тело девочки поднялось над зеленью.

– Подожди, пусть уедут.

– Уехали уже. Пойдём. Хочу быстрее найти место для ночлега.

Я отжалась от земли, еле оторвав тело. Встала на трясущихся ногах, одну из которых ещё сводило, будто било электричеством, в районе колена. Хватаясь за траву, я выбралась на дорогу. Алиса уже уто́пала метров на тридцать вперёд, будто стараясь от меня сбежать. Я решила, что догонять не буду, потому что не смогу. Я размялась, помахав руками в стороны, и чуть не упала в обморок, когда перед глазами потемнело. Пошла вперёд, пока силуэт Алисы мелькал в мареве над раскалённой дорогой.

Алиса снова медленно становилась ближе ко мне, хотя я своего темпа не меняла. Когда солнце медленно клонилось к закату, она шла передо мной метрах в двух, и когда небо стало тёмно-синим, уже шла рядом совсем, взяв меня за руку.

– Извини, Саш. Просто я разозлилась. – Алисин голос звучал очень тихо, но вокруг нас даже деревья не шелестели листвой, и я услышала каждое слово, давшееся ей с трудом.

– На кого? На меня?

– Нет.

– Тогда почему ты злилась всё равно на меня? – я не хотела спорить, и говорила с толикой шутки, но Алиса всё восприняла вполне серьёзно.

– Меня злит всё это. Вся эта дорога. И разбойники, и эти люди с корой вместо кожи. Я ненавижу их.

– Я тебя понимаю, но злость отбирает больше сил, чем радость, поэтому лучше…

– Веселиться без причины?

– Нет. Хотя бы меньше думать о злости – это лучше.

– Мне трудно.

Я знаю, что трудно, я должна была сказать это, но решила промолчать. Да и сама Алиса знает, что я знаю. Слишком много понимания в этой детской голове, закрытой ото всех, кроме её хозяйки. Я до сих пор думаю, что Алиса не начинала говорить в детстве так долго не из-за особенностей развития, а потому что слишком много хотела сказать, настолько много, что это стало бессмысленным. Она всё знала, во всём разбиралась и не видела смысла это кому-нибудь доказывать.

Заправок не было, пустых брошенных машин тоже. Луна уже появилась в небе, цветная, как будто всё небо было затянуто огромной радужной плёнкой, а мы всё никак не могли найти укрытия на ночь.

– Нам снова придётся ночевать в траве?

– Кажется, да. – Я сама отвергала эту мысль, надеясь найти хотя бы землянку, но вокруг ничего. И даже разметка с дороги пропала, превратив асфальт в серую, каменную реку. Алисину руку всё труднее удерживать, и я отпустила её холодную ладонь, повисшую вдоль тонких ног с острыми коленями.

Алиса молча, не издавая ни единого звука, стала толкать меня бедром в сторону обочины, прислонившись к моему бедру понурившейся головой. Мы свернули в кусты, плотно закрывавшие всё, что было позади них, но при этом видели всё, что было над нашими головами. Закрытые плотной стеной кустарников, мы расстелили мешки и улеглись ногами друг к другу, почти соприкасаясь стопами. Я сняла обувь, словно достав стопы из тазика с очень горячей водой. Кровь отступила от мозолей, и даже сквозь не очень приятный запах я поняла, что жить уже на так плохо, как казалось каких-то десять минут назад.

– Алис, помнишь, какая планета идёт следом за Землёй?

– От солнца?

– Да.

– Марс. Нам о ней рассказывала Мария Анатольевна на уроках окружающего мира.

– А знаешь, мой отец однажды видел марс.

– Деда Коля? Как? Он был в космосе?

– Нет, Алиса, он наблюдал его с Земли. В телескоп, когда Марс находился близко к нашей планете, его отлично было видно. Папа говорил, что Марс очень красивый.

– Я бы тоже хотела его увидеть.

– Да, милая, и я очень хотела бы, хотя бы ещё разок.

Звёзды стали проглядываться сквозь помутневшее небо, совсем истончившееся между нами и космосом. Интересно, инопланетяне знают, что у нас случилось здесь, на нашей Земле?

– Мам, сколько нам ещё идти?

– Честно?

– Да, – это был неуверенный ответ. – Честно.

– Я не знаю. Если судить по карте, то несколько недель. Но если отталкиваться от запаса наших сил и еды, то месяц. Может, больше.

– Мы успеем до зимы?

– Надеюсь.

Зима стала страшным словом. Всё самое плохое произошло зимой. Первые жуткие холода после войны, способные быстро убить человека, заплутавшего слишком далеко от дома. Нападение этих деревянных человечков. И тот мужчина, когда…

– Спокойной ночи, мам. – Послышалось рядом со мной. Я продолжала смотреть в небо, и голос Алисы показался каким-то неземным.

– И тебе сладких снов.

Алиса засопела так быстро, что мне стало в каком-то роде завидно. Я уставала просто до жути, но до сих пор не могу нормально и быстро уснуть. Стараюсь успокоить себя, убедить, что буквально заслужила несколько часов отдыха, но ничего. Что это за странное чувство, что не даёт мне увидеть сны? Вопрос повис в воздухе, когда я сомкнула глаза, и картинки из потаённых участков моего воображения начали беспорядочно появляться.