Читать книгу Девятая надежда - Рона Аск - Страница 13

Покидать замок было страшно. Пока я шла в конюшню в северо-западной части королевского поместья, окруженную плотным кольцом из плакучих ив, ясеня и липы, мне все время чудилось, что кто-то за мной следит. Не успокаивали даже стражники, патрулирующие двор – их стало заметно больше и, кажется, я поняла, какое занятие нашел им принц. Уверенность внушала только близость Тени.

Собака лучше любого человека чувствует опасность. Ее слух и нюх гораздо острее, а учитывая то, что Тень еще и «монстр», созданный принцем, у нее наверняка найдется парочка неожиданных козырей для таинственного врага. Магия против мастерства и яда убийцы. Надеюсь, я успею вернуться в замок до того, как наемник меня заметит.

– Светлого дня, миледи! – поприветствовал меня конюх с жиденькой мышиной бородкой и заветренным, смуглым лицом.

Его тронутые сединой патлы прикрывала серая панама, а в руках он держал вилы, которыми перекидывал тюки сена с телеги на землю возле конюшни. Завидев меня, он облокотил вилы о телегу, оправил грязную льняную рубаху и уперся кулаками в бока.

– Пришли проведать свою лошадку али прикажете оседлать?

– Проведать… – произнесла я и запнулась, не зная имени конюха. – Как вас зовут?

– Чакс, – в его зеленых глазах сверкнула заинтересованность. – Спасибо, что спросили. Это большая редкость…

Я улыбнулась. Конюших часто знали по именам, но конюхов господа обделяли вниманием и обращались к ним просто: «эй, мужик» или «эй, ты». Но в папенькином доме я знала по имени каждого слугу. А с конюхом вовсе дружила. Именно он научил меня запрягать лошадей втайне от моей мачехи.

– Расскажите, пожалуйста, Чакс, как Злата?

Я бросила взгляд на вход в конюшню, что был слева от меня и позади конюха. Эх, жаль стою неудобно – не разглядеть что и кто там внутри. Мне на самом деле очень хотелось увидеть лошадь. Ну, и дочь кухарки само собой. А старичок бодро расправил широкие плечи и с гордостью произнес:

– Лучше всех! Прекрасная кобыла: молодая, сильная, здоровая и редкая. Таких красавиц я давно не видывал. Настоящий лотос.

– Лотос? – удивилась я познаниям простолюдина.

Вряд ли он грамотой владеет, чтобы прочесть об этом цветке из книг. Если только слышал от кого-то… Потому что лотосы в наших краях не водятся.

– Да, лотос. Мистер Хо так сказал, – обнажил в улыбке желтоватые и кривые зубы конюх.– Заходил, утром за лошадьми понаблюдать, пока они в загоне разминались. Вот и заприметил вашу красавицу. Да-а-а, – выдохнул он. – Давненько я таких не видывал, хоть и присматриваю за конюшней короля…

«Словно мед в уши, – подумала я, выслушивая похвалу конюха. – Хорошо Растис этого не слышит, а то бы нос задрал выше небес». И задалась вопросом, как бы выяснить, здесь ли дочка кухарки или нет?

– Слышала, у Златы появилась подруга, – улыбнулась я и пояснила, когда конюх озадачился: – Лисава, дочь кухарки.

– А-а-а! – хлопнул он себя ладонью по лбу. – Лисава! Да-да, они со Златой очень подружились, – и вдруг настороженно нахмурился. – Вы только не серчайте. Лисава здорово ладит с вашей своенравной кобылкой, – усмехнулся и почесал затылок старичок, – и очень с ней помогает.

– Да отчего же серчать? – отмахнулась я. – Напротив, это прекрасно, что девочка подружилась со Златой. Им вдвоем будет не так скучно во дворце. А то я что-то больше не видела детей в замке, – только что осознала эту простую истину.

За все время, пока я пробыла в королевском доме, никогда не видела детей, и слышала только о дочери кухарки. Это очень странно. Но думаю, дело здесь в детском любопытстве. Его сложно контролировать, и самая сокровенная тайна королей может стать всеобщим достоянием, если зоркий глаз ребенка до нее доберется.

– Так и нет их, – пожал плечами конюх. – И никогда не было. Только одна Лисава. Угораздило ее здесь родиться, потому и осталась с матерью. Слышал, мистер Арвел хотел отослать Касси, но король пошел ей навстречу, потому что девчонке с младенцем некуда было податься. А Касси за это поклялась верно служить его величеству.

– Вот оно как, – хмыкнула я. – Король очень великодушный человек. Но Лисаве, наверное, одиноко среди взрослых, – печально выдохнула, – Она… Она сейчас здесь?

– Да! Должна быть, – вновь улыбнулся старичок. – Дал ей немного яблок, чтобы Злату порадовала. Да вы заходите, заходите! И Злату, и Лисаву найдете.

Он поклонился и взялся за вилы, чтобы раскидать остатки сена.

– Только собачку снаружи оставьте. Лошади – боязливые животные. Вдруг напугаются.

– Это уж точно, – усмехнулась я, припомнив сумасшедшую гонку верхом на Злате, и, склонившись к собаке, произнесла: – Тень, подожди меня снаружи. Хорошо?

Она наградила меня настолько красноречивым взглядом, что я невольно подумала, будто из ее глаз посмотрел сам принц, и в мыслях услышала его голос: «Леди Цессара, вы с ума сошли?» – очень надеюсь, что это всего лишь мое воображение.

– Я быстро, Тень, – зачем-то начала оправдываться перед собакой, отчего конюх отвлекся от тюков сена и косо на меня посмотрел. – Одна нога тут, одна – там. И ты можешь посидеть на входе.

Недовольно проворчав, Тень прошла немного вперед и села напротив раскрытых двустворчатых ворот, а я облегченно выдохнула:

– Умница, Тень.

И, потрепав собаку по голове, вошла в конюшню. Запах сена и лошадиного навоза стал заметнее, чем снаружи, но не был навязчивым. Конюх хорошо следил за полутемным помещением, а сквозной проход позволял ветру прогнать неприятный запах.

Лошади зафыркали, стоило мне войти в их жилище, а я растерялась. Конюшня оказалась невероятно огромной! Невольно закралась мысль, что она гораздо крупнее гостевого крыла. Прямо-таки настоящий лошадиный дворец, который сейчас пустовал больше чем на половину. Людей в нем точно не было: ни взрослых, ни детишек, а лошадей я заметила голов десять или пятнадцать, и среди них быстро узнала Злату.

Она высунулась из стойла и отчаянно пыталась достать до яблока на полу. Так и сяк тянулась, фыркала, била копытом, но все тщетно – мешалась высокая ограда. А когда я подошла ближе и лошадь меня заметила – она хрипло выдохнула и отступила вглубь стойла.

– Ты меня боишься? – я медленно склонилась и подобрала с пола зеленое яблоко. Одна его сторона была сбита и сочилась соком. Значит, его обронили впопыхах?

Лошадь громко фыркнула, услышав мой голос, и беспокойно затопталась, а у меня в груди все сжалось. Злата боится… И по понятным причинам: она думает, что рядом со мной ей опять будет больно.

– Тише, – с дрожью я выдохнула и почувствовала, как на глаза навернулись горячие слезы. – Прошу тебя, не бойся. Я не причиню тебе зла, – протянула лошади яблоко.

Злата с недоверием посмотрела на угощение, тряхнула головой, будто боролась с сомнениями. Потянулась было к яблоку, но опять фыркнула и отдернулась, не осмелившись высунуться из стойла. Тогда я решила пойти ей навстречу. На шаг приблизилась, и только когда моя рука оказалась ровно над дверцей стойла, Злата таки осмелилась подойти. Осторожно, мягкими и теплыми губами забрала угощение.

– Вот умница, – потянулась я к носу лошади.

Мое сердце радостно забилось от того, что она не стала противиться и убегать. Значит, не все потеряно. Мы еще сможем подружиться и вместе преодолеть страх друг перед другом. Но только мои пальцы коснулись теплого носа Златы, как ее спугнул металлический грохот.

Лошадь громко заржала и отпрянула. Я резко обернулась и увидела, как в другом конце конюшни выкатилось пустое ведро, а в дверном проеме промелькнула девочка в сером платьице и с ярко-рыжей шевелюрой.

– Лисава? – громко окликнула дочь кухарки и бросилась следом.

Если она сейчас сбежит, то я не узнаю, что значат ее слова: «Невесты в ладонях Богини». Но к моему несчастью, девчонка оказалась не на шутку проворной, а я нерасторопной из-за длинных юбок, что ужасно мешались. Лисава быстрее меня добралась до полосы деревьев в конце тропы, а я остановилась возле ствола ивы и, обессилив, на него облокотилась. Нет. Не поймать мне эту девчонку. Шустрая зараза!

– Опять… Опять все по кругу. Опять. Все по кругу…– услышала знакомое ворчание, и заинтересованно выглянула из-за ивы.

На заднем дворе поместья, напротив северной башни, а кустах роз копался вымазанный в земле садовник и повторял одни и те же слова, точно заклинание:

– Опять по кругу… Опять…

– Что по кругу? – вышла я из-за дерева.

Но старик то ли не услышал моего вопроса, то ли его проигнорировал. Продолжил трясти кустами и что-то подсыпать на землю у корней из грязного льняного мешка, а заодно приговаривать:

– Все по кругу. Все опять по кругу… Забыл. Нет… Не забыл. Забыл… По кругу. Опять забыл по кругу. Не забыл.

– Войр? – склонилась я над садовником и тот застыл.

Его рука с металлической лопаткой мелко задрожала, сам он напрягся. Глаза остекленели. Взгляд лишился последних крупиц смысла. Подбородок затрясся.

– Все… по кругу, – прохрипел Войр, а я испуганно отступила.

Вдруг старик совсем голову потерял. Еще лопаточкой пристукнет… Но стоило мне отойти, как Войр успокоился и вновь принялся за цветы.

– По кругу…

– Войр, – присела на корточки в шаге от него.

– Все по кругу.

– О чем ты говоришь? Я не понимаю.

– Не забыл по кругу.

– Войр, – я все-таки осмелилась придвинуться ближе и ласково коснулась плеча старика. Он вздрогнул и наконец-то поднял на меня взгляд. – Мне кажется, ты хочешь что-то сказать, но боишься… Войр, – сильнее стиснула его плечо. – Ты же не всегда был… таким. Что-то случилось. Что-то, о чем я должна знать. Поэтому прошу, Войр. Помоги мне.

Мое сердце в груди билось точно сумасшедшее, пока садовник, не сводя глаз, продолжал смотреть. По его выражению лица было сложно что-либо понять. Он словно вовсе ни о чем не думал или был глубоко в своих мыслях, куда не достигнет даже слабое эхо моего голоса.

– Пыль, – вдруг произнес старик, а его губы задрожали. – Пыль в глазах. Грязная пыль… Сверкает, – понес он несусветицу и принялся усерднее копать землю у корней роз. – Пыль в глазах. Сверкает.

– Пыль? – нахмурилась я.

– Солнце! – почти выкрикнул он и вскочил на ноги. – Сверкает. Пыль! Грязная пыль сверкает!

Садовник засуетился: подобрал с земли льняной мешок, в котором почти не осталось удобрения, маленькие грабельки, лопатки.

– Грязная пыль, – прорычал он и схватился за ручки тележки, в которую скинул все садовые принадлежности. – По кругу. Пыль по кругу… Все по кругу. Я не забыл.

– Войр! – окликнула его, когда он толкнул телегу и начал стремительно отдаляться.

И хотела броситься за ним, как вдруг услышала тоненький детский голосок:

– Не обижайте дядюшку Войра. Он хороший.

Я обернулась и увидела, как из-за ствола ясеня под тенью его кроны выглядывает девочка, похожая на маленькую нимфу. Хрупкая. С длинными рыжими волосами, россыпью солнечных веснушек и зелеными, точно сочная листва, глазами, не сводящими с меня настороженного, но вместе с тем любопытного, взора.

– А я не обижаю, – улыбнулась юной нимфе и опять посмотрела вслед обезумевшему старику. Грохот тележки стремительно стихал, а его ворчание с расстоянием между нами вовсе перестало быть слышным. – Просто хотела поговорить с дядюшкой Войром.

– Зачем? Взрослые все равно его не понимают.

Я вздернула бровь:

– А ты понимаешь?

Девочка помолчала, продолжая следить за мной из-за ствола дерева, и заговорила лишь спустя три или четыре удара сердца:

– Нет. Но иногда кажется, что да.

– И как думаешь, что он хотел мне сказать?

Лисава пожала плечами:

– Не знаю, – она переступила с ноги на ногу и чуть сильнее высунулась, чтобы лучше меня видеть. – Дядюшка Войр волновался. А когда он волнуется, начинает говорить всякое, и я его не понимаю.

– Жаль, – усмехнулась я и почувствовала, как поникли мои плечи. – Я тоже не поняла, что он хотел мне сказать. И хотел ли вообще…

Может, в словах Войра и был какой-то смысл, но столь далекий от моего понимания, что, наверное, я никогда в нем не разберусь.

– Леди Цессара, – представилась я, когда наше молчание затянулась, и присела в книксене. – Все в замке зовут меня именно так, но ты можешь называть меня просто Цесса.

Девчушка наконец-то вышла из-за дерева. Стиснув подол серого платья, похожего на то, что носит Марька или другие служанки замка, она тоже поприветствовала меня книксеном:

– Лисава, – «пропела» она тонким голоском и призадумалась, с любопытством оглядывая меня зелеными, точно сочная листва, глазами. – Но вы и так знаете.

– Знаю, – улыбнулась я девочке. – И надеюсь, ты больше не будешь убегать. А то гнаться за тобой в этих юбках сущее наказание.

Дочь кухарки зарделась румянцем и опустила взгляд на серую туфельку, которой ковыряла выступающий из-под земли корешок.

– А зачем вы меня искали? – смущенно поинтересовалась она, но вместо ответа я задала встречный вопрос:

– А зачем ты убегала?

– Подумала, вы разозлитесь, если увидите меня рядом со Златой. Его высочество – хороший и всегда разрешает погладить Урагана, а вас я не знаю. Вдруг вы… – она запнулась и бросила на меня быстрый взгляд исподлобья. – Разозлитесь.

Вот раз! Не ожидала, что Лисава примет меня за какую-то там злодейку. «А принц хороший! Разрешает гладить Урагана», – передразнила ее в мыслях и еле сдержалась, чтобы не фыркнуть. «Девчонка ранила меня почти в самое сердце», – слезливо подумала и тряхнула головой, прогоняя едкое чувство обиды.

– Она же такая красивая, – мечтательно продолжала Лисава, пока я боролась с внутренними демонами, так и жаждущими плюнуть в кого-нибудь ядом. – Наверняка очень дорогая!

– Да-а, – протянула я с улыбкой и опустила руки. – Ты права. Злата очень дорога моему сердцу, поэтому я рада, что ты с ней подружилась, – девочка вскинула удивленный взгляд. – И ни капли не злюсь.

– Тогда почему вы за мной гнались?

– Потому что… – во рту у меня пересохло от волнения. – Хотела поговорить с тобой о ладонях Богини.

Кровь отхлынула от лица девочки, отчего веснушки на ее щеках и носу стали заметнее. Она огляделась по сторонам, будто искала помощи, а я напряглась, предчувствуя очередную попытку сбежать. Этого нельзя допустить. Ни в коем случае!

– Мне… Мне нужно к маме, – дочка кухарки отступила, и я шагнула ей навстречу:

– Прошу, Лисава, не убегай! Поговори со мной…

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что ничего не знаю о ладонях, – заупрямилась она и отвернулась, чтобы не встречаться со мной взглядами.

Обманывает! Ну, точно обманывает, плутовка. В глаза не смотрит, губы кусает, юбку пальцами теребит, и лицо даже чуть покраснело. Ай-яй-яй… Но ничего. Мы еще расколем этот орешек. И если не захотела по-хорошему, будем по-плохому:

– Лгать нехорошо, Лисава, – погрозила пальцем и сложила руки на груди, напустив на себя грозный вид. – Вот узнает его высочество, что ты пыталась обмануть его невесту, – вскинула бровь, – и запретит тебе гладить Урагана.

Богиня… Как же это мерзко угрожать ребенку. Девочка пуще прежнего побледнела, заволновалась, а мне захотелось съежиться и провалиться сквозь землю. Но я постаралась запихнуть свое угрызение совести куда подальше и не пасовать перед маленькой рыжей плутовкой, которая будто в наказание посмотрела на меня большими испуганными глазами.

– Но если ты согласишься поговорить, – после недолгого молчания, я уперлась ладонями в колени и оказалась с девочкой на одном уровне. – Я попрошу Чакса, чтобы он покатал тебя на Злате.

Мне показалось, на миг в глазах Лисавы зажглись звезды. Столько восторга в них было – словами не передать. Она прижала к груди кулачки и чуть дыша произнесла:

– Правда-правда попросите?

А я со всей искренностью улыбнулась и клятвенно подняла ладонь:

– Правда-правда. Обещаю.

Девочка радостно подпрыгнула, хлопнув в ладоши, и рассмеялась, но вдруг резко стихла и замерла. Улыбка сползла с ее лица, а взгляд потемнел от печали:

– Но я тоже обещала маме, – произнесла она поникшим голосом, – никому и ни о чем не рассказывать.

– Прямо-таки обещала? – переспросила я, чувствуя, как по крупице рушатся мои планы.

– Поклялась, – угрюмо пробурчала Лисава. – Что без разрешения короля не заговорю о… О… – она зажмурилась и тряхнула головой, после чего поставила невероятно печальную «точку»: – Вот.

Разочарованию Лисавы не было предела, когда она поняла, что не сможет выполнить уговор и покататься верхом на Злате. А мне захотелось запрокинуть лицо к небесам и яростным рыком выплеснуть богам все свое негодование, но я ограничилась лишь сдержанным:

– Мда… Не повезло, – и выдохнула, чтобы немного расслабиться.

Сейчас не время для ярости. Нужно подумать, как обойти эту клятву.

– И что теперь делать? – обреченным голосом произнесла девочка, вновь прижав кулачки к груди, и с надеждой поинтересовалась: – Может, попросим разрешения у короля?

– Нет! – резко я отмела. Даже слишком… И чуть мягче добавила: – Королю сейчас нездоровится, поэтому не будем его лишний раз беспокоить. Хорошо? А принц!.. – опередила девочку, прежде чем она успела задать следующий вопрос. – Принц еще не король. Мама же сказала, разрешение должен дать король. Ведь так?

– Так, – поникла Лисава, пока я пыталась что-нибудь придумать. – Значит, я точно не покатаюсь на Злате. Эх…

Похоже, она уже смирилась со своим провалом. И надо признать, мама Лисавы выбрала самый надежный способ, как заставить маленькую дочь хранить королевский секрет. Нарушить обещание, данное богам… Даже ребенок на такое не решится. Но мать Лисавы непохожа на коварную женщину, способную просчитать все риски наперед, потому наверняка оставила лазейку, о которой сама не подозревает.

«Нельзя говорить без разрешения короля. Нельзя… – повторяла я в мыслях, постукивая пальцем по нижней губе. – Говорить без короля…».

И тут меня осенило:

– Точно! – ударила кулаком по ладони и с восторгом посмотрела на девочку, чьи губы задрожали от сдерживаемого плача. – То есть… Покатаешься, Лисава, – пояснила, когда поняла, что со стороны мои слова прозвучали так, будто я согласилась с Лисавой, и она в самом деле никогда не покатается верхом на Злате. Еще сделала это радостно, будто наслаждалась печалью ребенка.

Я присела перед ней на корточки и сжала ладонями хрупкие детские плечи.

– Мама попросила тебя дать обещание, что ты никогда не заговоришь без разрешения короля. Лисава, понимаешь, что это значит?

Девочка покачала головой, а я улыбнулась шире, но поумерила свой пыл, чтобы не испугать ее безумным оскалом.

– Это значит – ты можешь нарисовать мне подсказку! Что-нибудь важное… Что точно наведет меня на правильную мысль! И обещание не будет нарушено. Ты же ни слова не скажешь, а просто нарисуешь!

В зеленых глазах ребенка опять зажглась надежда, а угрюмую серость на лице озарил нежный румянец щек.

– Подумай, Лисава, – я перестала сжимать ее плечи и взяла правую ладонь. – О чем я непременно должна узнать, чтобы раскрыть секрет короля. И нарисуй, мне эту подсказку.

Девочка озадаченно коснулась пальцем губ и посмотрела в небо, размышляя, что бы такого нарисовать, а я затаила дыхание. И когда в груди начало жечь от нехватки воздуха, Лисава вновь на меня посмотрела и серьезно произнесла:

– Но вы еще не пообещали: если я нарисую подсказку – Чакс покатает меня на Злате.

– Обещаю, Лисава. Нет… Клянусь! – с жаром ответила, а девочка расплылась в счастливой улыбке.

Она высвободила свою ладонь из моих рук и побежала к деревьям аллеи на заднем дворе, что-то высматривая на земле. Присела, подобрала сухую палку, и поманила меня к себе под тень деревьев, где на вытоптанной дорожке не было травы.

С часто бьющимся сердцем я опустилась напротив нее и затеребила пальцами ткань юбки, наблюдая, как острый конец палочки начал рыхлить землю и выводить заветный рисунок. Вот только чем дольше девочка рисовала, тем больше я недоумевала. И когда она закончила, озадаченно произнесла:

– Звезды?

Нахмурившись, я еще раз оглядела ряд из семи неровных пятиконечных звездочек и задумчиво погладила подбородок. Как же занятно… И непонятно. Грустно признавать, но я совершенно не представляла, как звезды помогут разобраться с невестами и ладонями Богини. Наверное, я что-то упускаю, раз у меня не получается сообразить ничего толкового. Потому что, судя по довольному виду девочки, она считала свою подсказку очень…хорошей. А выглядеть глупой в глазах ребенка совсем не хочу. Значит, остается только одно: попробую предложить Лисаве прокатиться на Злате не один раз, а два. Или три… Тогда, может, она нарисует что-то более существенное или хотя бы понятное.

– Спасибо, Лисава, – улыбнулась я, продолжая смотреть на рисунок звезд и пытаться расшифровать их смысл. – А давай…

Но девочка вдруг меня перебила:

– Леди… Цесса.

Я подняла на нее взгляд и заметила, что девочка смотрит куда-то вверх за мою спину.

– На дереве дядя…

От затылка по спине скользнул холод страха. Я глянула из-за плеча, а потом резко обернулась и стиснула зубы. На толстой ветке могучего дуба стоял мужчина в темной одежде, капюшоне и маске, а в руках он держал натянутую до предела рогатку, готовый вот-вот в меня выстрелить.