Читать книгу Родня. Пересохшее русло - Руслан Нариманович Абубакиров - Страница 4

Утро понедельника выдалось очень результативным. Тимур проснулся рано, как студент перед экзаменом, около шести часов, и решил пробежаться по стадиону школьного двора, недалеко от дома. А потом забрать машину со стоянки, чтобы по два раза не ходить и подогнать ее к подъезду. Минут 45–50 в среднем темпе он побегал по периметру стадионной дорожки, после чего трусцой устремился к стоянке. Августовское утро было ясное, свежее и погода на весь день обещала быть радостной.

– Доброе утро. – поздоровался Тимур со стоянщиком-корейцем, и, не услышав его ответ, пробежал до своего парковочного места. Открыл машину, запустил двигатель, включил музыку и решил немного протереть своего «утенка».

– Доброе утро. – услышал он за спиной. Повернув голову, он увидел двоих мужчин. Оба были пьяны и изрядно помяты: как в одежде, так и на лицах.

– Доброе… – ответил Тимур и продолжил тереть машину.

– Уважаемый, мы к вам обращаемся, – сказал мужчина с засаленным галстуком, – вы бы повернулись, когда с вами разговаривают. – Тимур резко развернулся от такого вызывающего тона и непонимающим взглядом уставился на обоих.

– Ты что хотел, дяденька?

Мужчины подошли поближе и второй, который пониже, возмутился:

– Не ты, а вы! Нормально разговаривайте.

– А то что? В угол меня поставишь? – удивляясь такому утреннему сюрпризу, уточнил Тимур и понял – это "менты". «Засаленный» прищурился, показал ладонью второму, что мол, «погоди, я сам» и сказал таким милицейским тоном:

– Мы работники налоговой инспекции, предъявите квитанцию об уплате налога на транспортное средство. – Тимур аж на время задохнулся от такой наглости. В семь утра. В ста метрах от его дома. У его собственной машины, и такие претензии.

– А что только на машину? Давайте еще на квартиру налог проверьте, пенсионные отчисления и НДС на что-нибудь? А? – нервным голосом ответил Тимур.

– Если надо, мы всё проверим. Так что предъявите налог на машину. Квитанцию…

– Не добухали вчера? Решили "на лоха развести"? Типа, мы ему счас корочки покажем и он нам денег отслюнявит. А вот хера там!!! – громко, чтобы его услышал стоянщик-кореец и в ближайших домах, произнес Тимур. «Сторож – мужик нормальный. На крайняк засвидетельствует, что эти двое с утра вымогательством занимаются». – подумал он. "Налоговики" тем временем не ожидали такого резкого отпора, и, смутившись слегка, начали доставать свои удостоверения.

– Вот, уважаемый, – протягивая корочку, ехидно ухмыльнулся «засаленный», – обратите внимание. С вами тут не шутят, так что лучше по-хорошему предъявите квитанцию. Я старший инспектор налогового комитета по вашему району.

– Застрелиться! А я – директор Советского Союза по нашей стране, и чё дальше?

«Низкий» пытался дернуться в сторону Тимура, но второй остановил его:

– Погоди, Саке. То есть вы отказываетесь добровольно предъявить данные по налогу? Тогда мы сейчас наряд вызовем.

– Вызовет он. Ну смотри, сами нарвались. – резко крикнул Тимур и расталкивая обоих двинулся к будке охранника. – Да я счас сам наряд вызову.

Быстрыми шагами, обходя машину и приближаясь к будке, Тимур думал, что сейчас как раз на шум выйдет охранник, эти двое "включат заднюю", и отвалят восвояси. Но он был прав только по первому пункту. Кореец вышел, но «Засаленный» быстро просеменив к нему, показал удостоверение и затребовал разрешения позвонить по городскому. Тимур отошел в сторону и закурил. Кореец зашел вместе с налоговиками в будку, пробыл там минуту потом вышел и сказал:

– Сынок, а что случилось? Они патруль вызывают.

– А ничего не случилось, батя. Кто-то просто перепутал хрен с трамвайной ручкой. Они мне лично комендантский час решили устроить. Ну вот и поглядим сейчас. На чей… быстрее муха сядет, – гневно ответил Тимур, – пусть вызывают. Я пока в машине посижу.

Он прошел к машине, а "налоговики" что-то активно стали объяснять корейцу. На всякий случай он все-таки решил поискать квиток об уплате налога в бардачке, и к удивлению своему нашел его. И только он сложил все свои бумаги обратно, как на стоянку въехал желтый милицейский УАЗик. Оперативно. Оттуда вывалились четыре милиционера с резиновыми палками, и решительно двинулись к вагончику. Там им быстро объяснили причину вызова и они уже было направились к машине Тимура, но он решил не дожидаться их, и быстро вышел навстречу.

– Здравствуйте, старшина Нокин. Документы ваши, уважаемый. – представился старший наряда, в звании старшины.

– Салам, старшина, какие документы? Вышел человек на пробежку, решил потом машину к дому подогнать, а тут два рэкетира вымогают с меня деньги. Вы на пробежку с собой документы носите? Вряд ли. Ну, вот и я тоже. Но права я могу предъявить. – быстро начал объяснять свое поведение Тимур, протягивая водительское удостоверение.

– Это кто тут рэкетир? Старшина, этого забирай, видал какой борзый. Посмотрим, что ты потом запоешь. – ядовито ухмыляясь, сказал «Засаленый» и кивнул второму, мол «давай цепляй его, нечего тут с ним церемониться». Второй пошел было к Тимуру с явным намерением схватить его за руки. Но Тимур оттолкнул его, и, пройдя к старшине вплотную, парировал:

– Ага, счас. Старшина, ВЫ тут власть или эти два бухаря? Они мало того, что пьяные в семь утра тусуются, так еще с людей деньги вымогают, к вам на «ты» обращаются. – скороговоркой затарахтел Тимур и, обращаясь к налоговикам громко, чтобы его слышали люди в домах вокруг стоянки, заголосил:

– Ты кто такой? Ты кем себя возомнил, "айболитом леса"? Тебе кто дал право честных граждан тут задерживать и вымогать с них какие-то документы. У тебя предписание есть? Ордер на обыск? Приказ в отношении меня поступил? Предъяви тогда. Или может мой портрет висит на стенде «их разыскивает милиция»? Ты инспектор? Так и вызывай меня к себе в кабинет по повестке. Кто тебе дал такие права? Ты что себе позволяешь? Тебе что Конституция Республики не указ или ты приказы Президента игнорируешь?

– Какие деньги, какие приказы, ты чё несешь? Старшина, ты посмотри как он себя ведет? – но старшему наряда понравилось, как Тимур намекнул на неуважение к представителю власти со стороны налоговиков. Он и сам их недолюбливал. Остальные его сотрудники уже, кто отворачивал лицо и смеялся втихую, а кто и в открытую улыбался, глядя на это шоу.

– Несут куры на соломе. А тебе членораздельно заясняют! – продолжал активизироваться Тимур. – Товарищ старшина. Я прошу вас! Их надо задержать. Я буду писать заявление на этих оборотней. Они, прикрываясь должностями, занимаются поборами.

– Какими поборами!? – вскрикнул тот, что пониже. – Да я тебя счас… – и ринулся было на Тимура. Тот остановил его толчком ладони в грудь и, отступая, кинул старшине:

– Товарищ старшина, занесите в протокол: "лилипут" хотел меня ударить, а "засаленный" руководил им. У них тут ОПГ!!!

Из дома, что стоял фронтом к стоянке, уже стали хлопать в ладоши проснувшиеся от шума жители. А один мужчина вышел на балкон третьего этажа и заорал: «Гони их, попрошаек. Мужиии-ик.., держись, я счас спущусь, помогу, я всё слышал и видел. Счас». Старшина, понимая, что налоговики не правы, оттеснил их от Тимура и сказал:

– В общем так, господа. Переписывайте данные другу друга и подавайте в суд, если хотите. И на этом расходимся.

Тимуру передали корочку «засаленного» и он быстро переписал его данные. А налоговики переписали данные прав Тимура.

– Мужик, все нормально, благодарствую..! Наши победили! – крикнул Тимур мужчине на балконе и тот в ответ заорал:

– Свободу Юрию Деточкину! Юраааа!!! – и крепко сжал ладони, как Папанов в фильме "Берегись автомобиля".

Милиционеры расхохотались, и всем нарядом, довольные, прошли к своей машине.

– Мы еще увидимся с тобой. – прошипел «низкий», на что Тимур ответил:

– Отдыхай, алкоголик.

В общем, день у него "задался" с самого утра. На работу он приехал вовремя, и, как обычно, Глеба на месте еще не было. Пока созвонился со складом, пока пообщался с менеджерами, переговорил с филиалами – минул час, и появился Глеб. Прошел быстрым шагом, ни с кем не здороваясь за руку, к себе в кабинет, и на ходу бросил: «Зайди ко мне». Тимур понял – где-то протекло и шеф всё знает. Но идти на попятную было уже поздно, поэтому он не стал обдумывать какие-то надлежащие случаю слова и прошел к нему.

– Дверь закрой! – резко приказал Глеб. Тимур закрыл дверь на защелку, а Глеб продолжил:

– Ты что себе позволяешь, ты что творишь, а? – едва ли не брызгая слюной от негодования, прокричал Глеб.

– Это ты об чем? – делая вид, что не понимает директора спросил Тимур.

– Об том, ты какого х..я ходишь там вынюхиваешь? Ты куда лезешь? Рамсы попутал?

– Ты чего разорался? – уже в горячке спросил Тимур. – Что за тональность? Нашел оленя, давай тоже, нормально разговаривай.

– Да я с тобой вообще базарить больше ни о чем не хочу.

– Ты мне озвучь свои претензии, раз так вопрос встал.

– Ты чего в мою семью лезешь? Ты чего там наболтал? Совсем охренел?

– Давай так, если есть желание поговорить спокойно, по-людски, то давай успокоимся и поговорим. Если нет, то я пошел, и можешь делать что хочешь. – Стараясь сдерживать себя, предложил Тимур. Глеб молчал, пыхтел как чайник и что-то перебирал в ящике стола. Тимур решил, что разговор не сложился и встал, чтобы уйти.

– Сядь!!! – крикнул Глеб.

– Алё, Глебус, ты успокойся, в натуре, а то я смотрю тебя тоже несет не по-детски. Я в таком тоне ничего говорить не собираюсь.

– Сядь, я тебе сказал. Ты что ничего не понимаешь или придуриваешься?

– Короче так, – начал Тимур и рассказал про вчерашний разговор, а затем продолжил:

– И если я и согласился вообще разговаривать на эту тему, то только потому, что боюсь за твоего ребенка.

– Это не твое дело. Она – моя жена!!!

– Ошибаешься. Это мое дело! Она – моя сестра. И была ею, когда тебя и в помине не было. И останется ею, если вдруг вы разбежитесь, так что это мое дело.

– Тебе что больше всех надо? Толстый молчит, а ты-то куда лезешь?

– То, что Рина повел себя как чмо еще не говорит о том, что все ее братья так должны себя вести. Я не знал, что твои отношения с этой мадам зашли так далеко. Веришь? Я конечно подозревал, но вчера мне рассказали всё в подробностях. И я никого не закладывал, и ни на кого не стучал; твои смски читала Райка, а не я. И писали их не мне, а тебе. Так что тут твои предъявы не канают. Ты погоди не перебивай, дай мне сказать. Вот ты посмотри на себя в зеркало. У тебя же цвет лица даже зеленый стал, в последнее время ты очень похудел и стал нервным, я тебя таким никогда не видел. – Глеб закурил и спросил:

– Это ты к чему?

– А к тому. Вон уже даже курить начал. Сам не замечаешь? Ты очень изменился с ее появлением, и я тебе честно скажу: по ходу она тебя либо опоила, либо заговóр на тебя какой-то сделала, или еще чего в тоже духе…

– Да чё за гонево..! – начал было Глеб, но Тимур его перебил.

– Вот именно, гонево. Был бы ты слесарем-водопроводчиком, любила бы она тебя? Если бы она тебя уважала, она бы не стала вешать твой портрет над своим рабочим местом. Она же «палит» тебя, «топит», неужели ты не видишь? Думаешь она не знала, что после таких ее развешиваний твоего образа, она тебя подставляет, и перед Риной, и перед Райкой, и перед всем московским офисом?

– А ты про портрет откуда знаешь?

– Так вчера только и узнал. Если бы знал, что все так далеко зашло, раньше бы поднатужился на разговор.

– Да это вообще всё тебя не касается. Это наши семейные разборки.

– Глебус, семья – святое. Но она же и в бизнес лезет. Работать нам не дает – настаивал Тимур. И наблюдая, как Глеб постепенно с ним соглашается, шел дальше. – Ты знаешь, я не святой. Я может быть даже в этом смысле похуже тебя, но ты же можешь делать все аккуратно. Технично. Пока Райка не родит хотя бы. Летай в Москву не напрямую, а хотя бы через Алма-Ату или Астану. Ну не мне же тебя учить.

Тут зазвонил телефон, и Тимур услышал, как секретарь передала, что это "московский офис на проводе.., Бойко". Глеб резко отмахнулся, как будто отгонял назойливую муху, и буркнул: «Давай, иди, работай». Тимур вышел и понял, что разговора не получилось. «Ну, нет, так нет. Я свое дело сделал. Но какая гнида всё-таки настучала?». – Он вышел на улицу и позвонил по сотовому Раисе.

– Алло. Привет, сестра, ты ему ничего про вчерашний разговор не говорила?

– Привет. А ты спроси: я его вообще видела или слышала? Он дома еще не появлялся. Но я думаю, что это Надька ему сказала.

– Ах вона как. Ну ок. Разберемся. Ладно, давай, пока.

Тимур был вне себя, он никак не мог поверить, что Надежда сначала спровоцировала его, а потом просто взяла и предала. Да и когда? Глеб же поздно вечером только в город должен был вернуться. Тут к нему подошел Дамир и сказал закуривая:

– Брателло, нахера тебе все это надо?

– В смысле?

– Ну, я так понял, ты решил за мораль побороться?

– Да не за мораль. За ребёночка, за сестру, за бизнес, наконец. Фая с Раей меня вчера в слезах пол вечера уговаривали…Только вот откуда он узнал о вчерашнем нашем разговоре? Райка говорит, что Надька сказала. Но когда бы она ему успела сказать, если татарин его в город только за полночь привез.

– Ты, брат, реально слепой или чё? Он же спит с ней.

– Кто? С кем с ней?

– Конь в пальто. Либерман спит с Надькой. Ты чего не знал что ли? Да не гони.., все знают… Даже Райка догадывается.

Тимура словно обухом по затылку стукнули и в глазах поплыли темные пятна. Такой мерзости он не ожидал. У него не укладывалось в мыслях: как можно пойти на такое подлое коварство?

– То есть, ты хочешь сказать, что он у нее ночевал и там эта сука ему всё и рассказала? Ну, тварь.

– Да ясен пень. Я тебе говорил, не лезь. Толстый вон не лезет, а ты то куда.., зачем?

Тимур чувствовал себя изгаженным с ног до головы и решил не откладывать. Буквально ворвавшись в бухгалтерию, он попросил всех выйти, кроме Надежды. Девочки переглянулись, но учитывая его грозный вид и состояние, перечить не стали.

– Зачем?! – глядя, пронзительно, в глаза бухгалтерши, спросил он, как только они остались наедине. Та, сразу понимая, о чем идет речь, решила, что для ее же собственного здоровья будет лучше не пудрить ему мозги.

– В глаза мне смотри! – повышая голос, приказал Тимур. – Зачем??!! Я тебя спрашиваю!!!

– Ну, он стал на меня давить. Мне некуда было деваться. Что я должна была ему сказать? Пришлось рассказать.

– Зачем, мать твою??!!! – заорал Тимур так, что в соседнем кабинете все вздрогнули. Он испытывал лишь одно желание: одним ударом ладони перерубить эту тонкую змеиную шею. Надежда почувствовала, что он сейчас её просто убьет, и съежившись, жалобным тоном простонала:

– Он же директор. Как я могла ему отказать? Он давил на меня…

– Сука ты!!! Тварина последняя..!!! Ни Бога, ни черта значит не боишься?

– Ну зачем ты так, Тима?

– Умри!!! Гнида!!! – гаркнул в ответ Тимур и вышел сам не свой из кабинета.

Он это расценивал уже не как предательство, а как дьявольскую манипуляцию с его добротой и состраданием. То есть, что получается: «Эта… – он даже не находил достойного ругательства для нее, просила его поговорить с Глебом не для оздоровления обстановки. А для чего? Он вспомнил ее слова: «…я так хочу, чтобы у нас все по-прежнему было…» – Не у всех, а у них. У нее чтобы по-прежнему было. Чтобы она и дальше спала с крестным отцом своего ребенка. Позорище!!! Чтобы Глеб ей неосознанно помогал и дальше тырить деньги, втихаря, у него за спиной. И за спиной у Москвы. Чтобы она и дальше сидела без толку на должности главного бухгалтера, а всю работу за нее делали три девчонки. А она таскалась все рабочее время по салонам, массажным кабинетам, соляриям и парикмахерским. На столе у нее чтобы лежали не бухгалтерские книги и бюллетени, а журналы, да каталоги –Cosmo и прочий глянцевый бутор. Чтобы и дальше кассиром на базе работала ее племянница и "черный нал" с базы поступал в сейф уже поздно вечером, когда в офисе нет свидетелей. Очень хорошо. Всё за деньги и ради денег. И в этом коллективе, где все загнивает, надо было еще умудриться сохранить лицо». И сейчас он внезапно понял: а ведь ему всё это порядком надоело. «Надо было валить отсюда, когда предлагали стать начальником отдела снабжения целого завода в Атырау». – в бессильной злобе сожалел он об упущенной возможности.

Тимур тупо смотрел в монитор на таблицу расчета себестоимости, но цифр не видел. Темные расплывчатые пятна, без смысла и образов застыли в тумане его негативных эмоций и видений. Тут внезапно мимо продефилировала Надежда и скрылась в приемной. Тимур очнулся: «Та-аак. Сначала одна телка звякнула ему с Москвы, прошло где-то минут тридцать. Теперь он вторую к себе вытянул. Если и эта сколопендра зависнет там на полчаса, значит разговор идет обо мне. А это значит… Одна голова хорошо.., а два сапога-пара. Ну, тогда видимо пора искать новое место работы. А жаль. Ох, как жаль..!».

Всё вокруг сразу показалось ему каким-то аморфным, бесчувственным и предательским. Он смотрел по сторонам, вглядывался в лица своих сотрудников и думал о том, что никто, ни один из них его не поддержит. Каждый занят исключительно собой и своей норкой. Не без труда ему пришлось взять себя в руки и он попытался сконцентрироваться на работе. И только он погрузился в анализ, как мимо проплыла "главбухша". Она пробыла у шефа не менее двадцати пяти минут, и прошла мимо с таким победоносным видом, что без труда можно было понять: больше он тут не работает. «Прямо заговор какой-то. Ну, на нет и суда нет»–подумал Тимур и принялся искать в компьютере свое резюме.

Больше месяца назад, к нему обратились старые знакомые из Алма-Аты, на предмет организации металлобазы, для обеспечения четырех крупных объектов строительства металлопрокатом. Он им тогда не дал своего ответа, но пришли к общему мнению, что Тимур, через своих друзей и родственников, поможет им найти в аренду подходящую базу, а через месяц даст определенный ответ. И как всё судьбоносно сложилось, но как же тяжело начинать все заново. Матери уже годов прилично. Сынок подрастает. Они хоть и в разводе с его мамой, но отец рядом. И всё-таки придется уехать. Этот еврей не даст ему возможности прилично устроиться, как и многие его предки, он был очень злопамятен. И связи у него в городе были ой-ой-ой: от акимата, до мелких "тоошек".

Рабочий день подходил к закату. Он успел отправить свое резюме в пару других компаний, переговорить с Алма-Атой, обсудить уровень зарплаты, цены на аренду жилья и сроки. При этом он не стеснялся говорить в открытую, громко и внятно. Тимур знал, что и почту проверят, и разговоры его передадут, еще и от себя добавят, кто во что горазд, но его это не тревожило. Он уже все понял и для себя решил, а коли так, то лучше действовать на опережение.