Читать книгу Бестиарий. Ногицунэ - Рут Хартц - Страница 3

Всё, что есть прекрасного в этой жизни,

либо аморально, либо незаконно,

либо приводит к ожирению. ©

Оскар Уайльд

Откинув голову на жёсткую спинку, он плотно сжимал веки, будто пытался пробудиться от дурного сна. Поездка, действительно, напоминала ночной кошмар.

Раинер поправил выпадающий наушник и продолжил крутить в пальцах дедушкину трубку. Из красного дерева с тонким чёрным мундштуком, не слишком длинная, идеально ложащаяся в ладонь. Раинер даже удивился, когда взял её в руки впервые – трубка будто была сделана под него. Каждый раз, возвращаясь домой, Раинер теребил её, как талисман на удачу.

– Простите, сэр. Не могли бы вы…

– Она не зажжена. – Раинер не потрудился вынуть наушник. Речь стюардессы и так слышно за переливами женского вокала и акустической гитарой. Девушка в ядовито-синей, режущей глаза, форме подавила недовольную гримасу и поджала губы.

– Сэр, пожалуйста, уберите курительный аппарат.

– Я не собираюсь её зажигать. Всего лишь держу в руках.

Раинер проводил такую процедуру при каждом полёте. Не для проверки терпения стюардесс, но для собственного успокоения. Тёплое дерево и аромат трав, которыми пропах дедушкин дом и гардероб – вот, что было нужно Мигуону младшему.

Он взял в клинике отпуск, чтобы съездить к семье, в Канаду. Дня на четыре, выдерживать дольше общество матери и её тирады было выше сил Раинера.

– Даже не заикайся на её счёт. Я уже давно высказала своё мнение, – всё ещё звучал в ушах голос.

Раинер пытался увести разговор в другое русло, но Анаис не слушала. Дедушка Филиппе похлопал Раинера по плечу и, едва сдерживая свист, покинул комнату. Видимо, обычно ему приходилось выслушивать недовольство дочери на тему избранницы Раинера.

– Ни в какие ворота. Эта девица…

Вся семья Мигуон по какому-то стечению обстоятельств на одну половину состояла из индейцев племени оджибве, а на другую – из французов. Началось это ещё с прабабушки Раинера. Дома они разговаривали на французском, и с каждым визитом парню приходилось освежать память. Филиппе же любил переходить на родной индейский язык, с которым Раинер и вовсе был знаком бегло. В какой-то момент мать начинала щебетать на французском с такой скоростью, что было слышно лишь, как она картавит. Тогда Раинер удерживал себя на месте одной только мыслью: «Они твоя семья. Ты их любишь».

В этот раз напоминать себе приходилось почти каждый день, но сорваться и уехать он не мог. Результаты анализов дедушки улучшились, и Филиппе говорил, что чувствует себя на какие-то сорок лет. Вот только это не прибавляло Раинеру уверенности.

Трубка уже покоилась в боковом кармане рюкзака, и Мигуону потребовалось занять руки чем-то новым. Перелёты нервировали его. Нет, он не боялся летать в самолётах. Гордые птицы грома⁸ выше того, чтобы признать за собой такой позор. Но было в этих тряске и гудении то, что вызывало зуд под кожей, что не давало уснуть в вибрирующем кресле и даже прожевать кусок.

Чтобы отвлечь мысли, Раинер стал пересчитывать бусины в браслетах на правой руке, а после – на левой. Теребил кожаные тесёмки и холодные монетки.

* * *

Даже днём огоньки вывески напротив входа в бывшую текстильную фабрику продолжали мигать и рассыпать редкие искры. Прежде Мэйт всегда встречала его в аэропорту, но сегодня Раинер не предупредил её о возвращении. По дороге купил пару упаковок замороженного йогурта, на случай если подруга окажется не в настроении для сюрпризов.

Тот, кто когда-то построил это здание на Аквила Стрит, вряд ли мог даже предположить, каким целям послужит его творение. Бывшая текстильная фабрика, а ныне жилой дом, принадлежала ворчливой банши, Мисс Макларенс. Самое ироничное, что и проектировщик имел ирландские корни.

Нижние этажи фабрики перестроили под маленькие уютные квартирки, многие из которых пустовали. Несмотря на внешний неопрятный фасад здания, внутри всё выглядело ухоженным. С высокими окнами даже в коридорах, целыми стёклами, без облупившейся краски и давно высохших следов крови – редкое зрелище на острове.

Лофт, который занимали Мэйт и Раинер, был рассчитан на четверых жителей. Но соседи не приживались надолго, комнаты пустовали, а их пространство постепенно заставлялось милыми безделушками и уютными вещицами. Это не было больше жильём для нескольких разобщённых людей. Лофт превратился в обжитую квартиру только на двоих, и посторонним не осталось в ней места.

Владелица Мисс Макларенс жила этажом ниже Раинера и Мэйт. Старая банши давно дала понять, что если найдёт хоть одну лужу, хоть одно пьяное тело на лестнице, то её вопль будет слышен на другом берегу Гудзона. Мэйт восхищалась этой дамой и любила угрожать просящим, что натравит мисс Макларенс на них. Особенно это пугало британцев.

На цыпочках Раинер прошёл мимо зелёной двери с золотистым номером «19». Не столько из боязни нарушить покой и тишину, сколько из нежелания встречи и разговора с банши. Сегодня ему повезло, так что Раинер припустил вверх по деревянной лестнице.

Пошарпанная бледно-жёлтая дверь в лофт оказалась приоткрыта. Раинер спустил с плеча рюкзак, бесшумно поставил на пол спортивную сумку, прислушался и напружинился, как хищник для прыжка. Подобная картина была не в новинку, так что Мигуон знал, к чему готовиться.

После долгой и напряжённой тишины послышался звон и короткий вскрик. Не прошло и секунды, как Раинер миновал прихожую и оказался в кухне. Над его головой пролетела грязная тарелка, в деревянную балку у плеча вонзился нож. На длинном столе боролись две девушки. Раинер узнал обеих и лишь через усилие заставил себя их разнять. Позже Мэйт припомнит, как он склонил голову на бок, наблюдая за дракой.

– Тихо-тихо! – Он перехватил кицунэ⁹ поперёк туловища, поднял в воздух и поставил на землю только в футах пяти от стола, но продолжал удерживать. Девушка взвизгивала, пиналась и брыкалась, а Мэйт бросилась на неё с очередной вилкой, зажатой в кулаке. Раинер вовремя повернулся спиной, закрывая кицунэ. Рэйес отпрянула, швырнула вилку в сторону раковины и шагнула назад.

– Я точно знаю! Это всё ты! – Кицунэ Кумико не сдавалась. Раинеру пришлось не сладко от её локтей, а кожаная куртка запахла гарью. Маленькие огненные японские лисы. Спасибо, ещё не спалила весь дом.

– Ну-ка, обе замолчали и успокоились! – прикрикнул Мигуон, когда Мэйт снова рванула в атаку. Стёкла в дверце кухонного шкафа едва слышно звякнули. Окна оказались крепче. – Какого чёрта тут творится? Да прекрати ты отбиваться. Кумико, я запру тебя на лоджии, если не успокоишься.

Угроза подействовала, и Кумико бросила мстительный взгляд через плечо. Мэйт перевела дух, села на стол, но продолжила крутить в пальцах вилку.

– Эта бешенная, – начала рассказывать Рэйес.

– Не ты. – Раинер стоял между девушками, как рефери. Мэйт оскорблённо уставилась на вытянутую перед ней руку. – Кумико, что произошло?

– Кохэко пропала. – Кицунэ перевела взгляд с Рэйес на Раинера. Губа у Кумико затряслась, и Мигуон отвернулся. – Два дня назад. Я точно знаю, что она, – кицунэ ткнула указательным пальцем в Мэйт, на что та в ответ клацнула зубами, – к этому причастна.

– Стоп. – Раинер встал так, чтобы закрыть Мэйт спиной и не дать девушкам вновь сцепиться. – Вы же неразлучны, как сиамские близнецы, что значит пропала? Саито знает?

– Естественно, знает! – Кумико всплеснула руками. – А толку-то? Говорю тебе, эта…

– Она здесь не при чём. – Раинер бросил короткий взгляд через плечо, когда Мэйт попыталась что-то ответить. – Два дня назад я был здесь. Вместе с ней.

Правая бровь у кицунэ вздёрнулась вверх, давая понять, что Кумико не слишком-то верит его оправданиям.

– Да и не стала бы я марать руки об эту мелкую лисицу, – подала голос Мэйт.

– Ты не помогаешь. – Раинер чеканил каждое слово, будто вбивал один за другим гвозди. – Заставь его какое-то время помолчать.

– Нечего меня затыкать. – В глазах Мэйт с новой силой полыхнул жёлтый огонь.

– Да, правильно, – вновь завелась Кумико, – пускай клятый ногицунэ расскажет, что сделал с Кохэко!

– И пальцем я её не тронула. – Мэйт спрыгнула со стола, но Раинер выставил перед ней руку. Краем глаза он успел заметить, как воздух за спиной Кумико взрезали две огненные тени, похожие на лисьи хвосты. – Если я обещаю спустить на вашу парочку знакомого двухголового пса, это ещё ничего не значит.

Разговаривать с девушками пришлось по отдельности, так как в одной комнате без попытки броситься друг на друга они не выдерживали и пару минут. Теперь, наедине с Раинером, Кумико выглядела подавленной, с трудом подбирала слова и не прекращала повторять, как ей нужна помощь.

– Почему от Саито нет толка? – Мигуон уворачивался от нашедших его неприятностей, но Кумико вцепилась накрепко.

– У него хватает забот. Саито сейчас не до нас.

– Впервые слышу, чтобы Иошики кому-то отказал. – Раинер нахмурился и до боли затянул тесёмку на запястье. Друзья Саито шутили, что когда тот перестанет спасать каждую заблудшую душу, придёт конец света.

– Он никому не отказывает, в этом-то и дело, – объяснила кицунэ. – У нас опустела половина приюта. Всю неделю в ЭмКей творится какая-то чертовщина. Неужели ты ничего не слышал?

– Нет, – отрезал Раинер. – И первый человек, которого ты обвиняешь во всех грехах – это Мэйт?

– Она нас ненавидит. – Кумико ткнула большим пальцем в сторону двери. Сейчас они сидели в одной из пустующих комнат, которую Мэйт определяла как библиотеку. Ни одну из этих книг не покупали обитатели лофта. Каждую дарили, находили или наглым образом крали. Такие книги Мэйт называла «Я забыла её вернуть».

– Дело не в ней, а в демоне. – Раинер надавил указательным и большим пальцами на виски. – Сама знаешь, ногицунэ…

– Вы всё время её этим оправдываете. – Кумико с горькой усмешкой опустила голову и замотала ею, будто не веря услышанному. – А я тебе говорю, это её рук дело.

– Я со всем разберусь. Возвращайся в приют, может, сестра уже ждёт тебя там.

Тёмный японский дух был оправданием для Мэйт на все случаи жизни. Прежде Раинеру не нравился такой подход, но прожив с Рэйес полгода под одной крышей, он согласился с этим. Можно было не воспринимать ногицунэ всерьёз, пока голубизну глаз Мэйт не вытесняло жёлтое пламя, и пока она не угрожала кому-нибудь ножом. Угрожать она могла и по собственной воле, но это другой разговор.

Раинер нашёл подругу там же, где оставил. По полу кухни были рассыпаны осколки грязной посуды, столовые приборы, разбитый тостер. Мэйт же сидела за обеденным столом, поджав под себя ноги, и с отсутствующим видом листала книгу.

– Не хочешь убраться? – осведомился Раинер, когда заносил из коридора сумки.

– Нет желания. Её обвинения в похищении, – Мэйт опустила книгу и загнула палец, – расчленении и расовой нетерпимости стали вишенкой на торте этого говёного дня. Сначала эта лисица притащилась ко мне на работу, потом подкараулила у двери дома. Нормальная, нет? – Не получив согласия, Рэйес снова уткнулась в пыльные страницы.

Как знал. Раинер выудил из сумки обе упаковки замороженного йогурта и поставил на стол перед Мэйт. Но та не оторвала взгляда от книги, хотя и не прочитала ни строчки. Ногой Мигуон оттолкнул со своего пути тостер, достал из дверцы холодильника бутылку пива и сел за столом напротив Мэйт. Бардак может подождать.

– Расовая нетерпимость? – переспросил он в попытке пошутить. – Твой послужной список оскорблений пополнился?

Мэйт хлопнула книгой по столу и уже в возмущении раскрыла рот, чтобы ответить, но на глаза ей попались две запотевшие баночки с лакомством.

– Подкупить решил? – Рэйес сощурилась и скрылась за книгой.

– Не подкупить, а улучшить твоё настроение. – Раинер придвинул к ней десертную ложку. Мэйт не отреагировала. – Прекращай дуться и рассказывай, что произошло.

– Зачем? Ты уже выбрал себе фаворитку.

Теперь он хотя бы был уверен, что разговаривает именно с Мэйт, а не с ногицунэ. Мигуон дёрнул книгу к себе.

– Хватит, Мэйт. Могла бы и сказать спасибо, что я прикрыл тебя.

Рэйес запрокинула голову назад и рассматривала высокий белый потолок.

– Ты слышала что-то о пропаже мифов? – спросил Мигуон. – Саито приходил к нам?

– Приходил. – Мэйт с равнодушным видом откинулась назад и скрестила руки на груди. Раинер ждал продолжения, но Рэйес раскачивалась на ножках стула взад-вперёд.

– Что хотел? Когда это было? Почему он не позвонил мне? – После каждого вопроса чёрная бензиновая зажигалка стучала по деревянному столу. – Мэйт, в защиту Кумико нужно признать – ты не раз им угрожала. На её месте, я бы тоже в первую очередь подумал на тебя.

Мэйт склонила голову на бок и сощурилась. Раинер, запоздало уловил, что сказал лишнего, и сделал несколько глотков пива, лишь бы не смотреть на её гримасу.

– Да ты мастерски улучшаешь мне настроение, – проговорила Мэйт высоким голоском. – Саито приходил узнать, не искал ли кто тебя. Когда я спросила, почему он просто не позвонил, сказал, что ему твоя помощь не нужна, и он справится сам. Да, я слышала, что-то случилось с его приютом для наркоманов. Какой следующий вопрос? – Мэйт дёрнула подбородком вперёд. – Не убила ли я Иошики?

Раинер стукнул донышком бутылки по столу и кивнул своим мыслям.

– Я иду в душ, – спокойным голосом проговорил Мигуон и, наконец, сбросил куртку на соседний стул. Та, действительно, оказалась подпалена в нескольких местах. – Надеюсь, что когда я вернусь, ты успокоишься.

Перед тем как встать из-за стола, он взял в руки десертную ложку и положил её поверх упаковки замороженного йогурта. Мэйт проследила за этим движением взглядом, но не двинулась с места, пока Раинер не скрылся в коридоре.

* * *

После разговора с мистером Мазилеску у Мэйт руки чесались скорее позвонить друзьям и рассказать всем и каждому такую волнительную новость. Но неожиданная встреча с Кумико лишила её всякого настроения. В задумчивости Рэйес провела пальцем по стенке опустевшей банки. Нет, молчание разъедает внутренности.

Ложка звякнула об стол, ножки стула скрипнули по половицам. Мэйт пересекла гостиную и без стука вошла в ванную. Чем дольше она тянет с рассказом, тем менее реальным ей кажется предложение мороя. Будто ускользающий под утро сладкий сон.

Взгляд Рэйес остановился на стекле душевой кабины и потёкшим узорам. Даже так Мэйт могла рассмотреть татуировки Раинера – самоанский рукав, переходящий на грудь справа, четыре ряда акульих зубов на левом предплечье, тотем с медведем, койотом, бизоном и орлом слева на рёбрах. И самая первая в его жизни тату, такая же, как у деда – схематичная птица, флаг народа оджибве, на икре правой ноги.

Рэйес никогда не видела, чтобы он занимался спортом. Мигуон отмахивался, что подтянутая фигура у него от природы, и продолжал поглощать куриные крылышки перед телевизором. «От папаши-мифа», – мысленно поправляла его тогда Мэйт. Вот и сейчас засмотрелась на широкие плечи, на тёмные волосы длиной почти до лопаток и выступающие на руках вены.

Разговор может подождать. Мэйт и пары дней хватало, чтобы соскучиться по любимому, а в этот раз его не было больше недели.

Майка приземлилась на кафельный пол, а следом за ней кроссовки и джинсы.

* * *

Два часа спустя кухня выглядела более-менее приемлемо. Раинер, упёрся плечом в деревянную балку рядом с торчащим из неё ножом.

– Не стоит давать ногицунэ столько свободы. – Мигуон выдернул нож и убрал его в ящик.

– Да не убил бы он её. – Мэйт состроила гримасу, будто проглотила лягушку, но секунду спустя задумалась, пробуя местоимение на вкус. – Я. Он. Не знаю. Мы. Да! Мы! Мы бы её не убили.

– Отнесись к этому немного серьёзнее, – попросил Раинер, и Мэйт пришлось поджать губы под его хмурым взглядом. – Если всё так, как описала Кумико, у нас на пороге появится ещё не один миф, который решит, что ты причастна к исчезновениям.

Оспаривать это было бы глупо. Как уже подчёркивал Мигуон, Мэйт частенько угрожала тем, кто приходился ей не по душе, а репутация ногицунэ не играла ей на руку.

– Знаешь, мой отпуск будет длиться ещё неделю, – раздался голос Раинера из-за двери холодильника, пока Мэйт за обеденным столом открывала вторую упаковку замороженного йогурта.

– К чему ты это? – переспросила Рэйес. Полная ложка, которую она запихнула в рот, мешала разобрать речь.

– Не нравится мне то, что происходит в городе. – Раинер сел во главе стола, воткнул вилку во вчерашнюю лазанью и глянул на Мэйт. – Может, улетим на Гавайи? Марк и его братья зазывают нас уже полгода.

Рэйес перекатила холодный шарик по языку и нахмурилась. Это предложение поступало уже далеко не в первый раз, но её ответ так и не менялся. Раинер же продолжал упорствовать.

– Ты знаешь, что из этого ничего хорошего не выйдет. – В ответ на её слова Мигуон шумно выдохнул и склонился над тарелкой с лазаньей. Делал вид, что дальше не слушает, но Мэйт продолжила: – Вспомни нашу поездку в Вермонт в феврале. Вспомни, как он взбесился от всей этой романтичной мишуры.

Раинер прекрасно помнил, как прошёл день влюблённых. Мигуон задержался в городе, и Мэйт ждала его в отеле. Так что первый акт представления ногицунэ Раинер пропустил и знал только по описанию персонала отеля. Демон чуть не довёл до истерики девушку-администратора, утверждая, что в номере пахнет разлагающимся трупом. Час спустя она сама начала в это верить. Лис переругал между собой четыре пары и две довёл до развода. К одним Мэйт подсаживалась с простыми вопросами о том, откуда семейство, как давно вместе и как познакомились. А дальше как по накатанной, со скользкими вопросами и взглядом, жаждущим скандала. К одной девушке ногицунэ подошёл, чтобы раскрыть глаза на измену мужа. Правда, выдуманную демоном, но аргументы, которые он приводил не оставили у бедняжки сомнений.

К моменту, когда Раинер приехал в Вермонт, Мэйт попросили покинуть отель и больше здесь не появляться.

– Нет. Пока эта тварь сидит в моей голове, никаких поездок.

– Интересно, – вилка звякнула о стеклянный бок тарелки, – и что теперь, жизнь поставить на паузу, пока в тебе сидит этот паразит?

– Раз уж ты сказал. – Мэйт положила в рот последний кусочек и отодвинула от себя десерт. – Сегодня мне поступило одно необычное предложение.

* * *

Обсуждение с другими такого интимного вопроса, как её соседство в одном теле с демоном, заметно коробило Рэйес. Так что, Раинер не ожидал увидеть на собственном пороге её подругу, Хани.

Ханийя Аль-Герьети по происхождению была маридом¹⁰. Как знал Мигуон, познакомились девушки около трёх лет назад. Именно благодаря магическим способностям марида, Мэйт получила талант художника. Впрочем, не только это связывало парочку. Хмурым взглядом, Раинер проследил за тем, как Хани прошла на кухню и обняла подругу. Мэйт утверждала, что общение с бывшими – это нормально, и прежде Мигуон мог бы с ней согласиться. Но Ханийя превращала его в ярого ревнивца.

Следом за Хани появился и второй друг Мэйт – греческий двухголовый пёс Орф Гату. В одном из своих знаменитых подвигов полубог Геракл убил Орфа, но Ехидна¹¹ попросила за сына у властителя подземного мира, Аида. Так Гату обзавёлся человеческой оболочкой и бессмертием.

Весь вид этого типа кричал о неуёмном желании привлечь к себе внимание. Выбеленные волосы уложены в модную причёску. Раинер был почти уверен, что карие глаза грек подкрашивал, немного, но всё же заметно. Стиль одежды Орфа состоял из всего яркого и блестящего, а множество украшений создавали скорее впечатление дешевизны, нежели красоты. Так же выглядели и все заведения Гату. И на острове, и за пределами ЭмКей, Орф держал несколько клубов и баров. Периодически Мэйт пыталась привести туда Раинера, но побывав в подобном заведении единожды, Мигуон решил, что это выше его сил. Слишком громкая музыка. Слишком яркий мигающий свет. Слишком старый для всего этого дерьма Раинер.

Последним в лофте появился Иошикэзу Саито. Коротким кивком он ответил на приветствие друга, сморщился, услышав голос Орфа из кухни, и опустился на краешек кресла в гостиной. Будто готовился вот-вот сбежать. Для Раинера осталось загадкой, как же Мэйт удалось уговорить Саито прийти сюда и отложить все свои дела. Когда Мигуон и Иошики разговаривали в последний раз, Саито пообещал, что больше не переступит порог этого дома.

В ЭмКей Иошикэзу держал приют для бездомных мифов. Уже пять тысяч лет этот японский лис кьюби присматривал за заблудшими душами, помогал нуждающимся. Когда-то он был духом-защитником, но теперь ему только и оставалось, что отговаривать наркоманов от очередной дозы или бороться с нимфоманией суккубов¹².

На вид Иошики было не больше двадцати восьми-девяти лет. Друзья же знали, что возраст его измерялся не одним тысячелетием.

За столом висела напряжённая тишина, словно тому, кто заговорит первым, грозила жестокая казнь. Орфа это не остановило:

– Кстати, Саито, слышал я о твоих бродяжках. – Гату по-господски откинулся на спинку стула. Лицо Мэйт перекосилось. Тремя пальцами Раинер сжал горлышко бутылки пива и опустил голову. Уголки губ Иошикэзу слегка приподнялись, как у человека, который долго ждал подвоха и, наконец, получил его. Хани шумно вздохнула и прокрутила на месте свой громоздкий бокал виски. Густая, чёрная, как сурьма, коса упала на её оголенное плечо.

– Ничего удивительного. Зачем ты вообще тратишь на них силы и время? Кому есть дело до того, что они перегрызут друг другу глотки или соберут своё шмотье и свалят обратно к себе на родину? Те, кто не выдерживает проверку большим городом, пускай сидят в своих норах и дальше.

Каждая попытка свести в одной комнате эту компанию превращалась в очередной раунд спора кто прав, кто виноват, и почему Орф умнее всех собравшихся.

– Спасибо за ценное мнение, – пробурчал Раинер и повернулся к Мэйт, но Гату не отступался от своих убеждений, даже если все остальные их не разделяли.

– Разве я не прав? Смотрите сами…

– Нет, не прав, – прервал его Иошики с каменным лицом и отставил в сторону свою чашку кофе. – И я не хочу в тысячный раз объяснять почему. Мы разговариваем на разных языках.

– Давайте отложим этот бесконечный спор до лучших времён, – раздался голос Хани. Миниатюрная арабка даже привстала за столом для привлечения внимания спорщиков. – Мэйт позвала нас из-за чего-то важного. Так что, господа, заткнитесь, пожалуйста.

С благодарностью Мэйт улыбнулась Ханийе, и Раинер запоздало заметил, что пальцы болят от того, с какой силой он сжал подлокотник. Орф поднял руки в сдающемся жесте и подмигнул Рэйес. Иошики поспешил проверить телефон.

– Я уже рассказала эту историю Раинеру, – начала Мэйт, – и не думайте, что протесты изменят моё мнение, но я хочу поделиться этим с вами. Если кто-то меня поддержит – буду рада. Если нет, – она ткнула большим пальцем себе за спину, – дверь в стене.

Орф, только присосавшийся к узкому горлышку бутылки, которую он принёс с собой, хохотнул. Под суровым взглядом Хани он притих и утёр с губ ядовито-голубую жидкость.

– Сегодня ко мне приходил один румынский вампир. Он сказал, что работает на фирму, которая связывается со всеми мифами, находящимися в затруднительном финансовом положении, и предлагает им сделку.

– А я и не знал, что мы находимся в затруднительном финансовом положении, – буркнул Раинер в бутылку. Мэйт не использовала эту фразу, когда рассказывала ему наедине.

– Все предметы роскоши в этой квартире – подарки Хани, – напомнила Рэйес и указала на Аль-Герьети, будто Раинер мог не знать, как выглядит дарительница. Ханийя поджала губы в обманчивом стеснении, но Мигуон видел злорадство в её взгляде.

– Не отвлекайся, Мэйт, в чём суть сделки? – Иошикэзу казался единственным заинтересованным в рассказе. Или же в том, чтобы тот поскорее закончился.

– Эта фирма даёт тебе кругленькую сумму и забирает твой мифический дух. – В тишине раздался далёкий гром. – Не перебивай меня. – Мэйт вздёрнула брови и предупреждающе посмотрела на Раинера. – Этот, как его… морой объяснил, что они проводят специальную процедуру и вынимают мифическую сущность, не причиняя вред телу. После этого ты по мановению волшебной палочки превращаешься в смертного.

– Ересь какая-то, – вынес Иошики свой вердикт спустя секунд десять тишины. – Звучит, так, будто в конце ты останешься и без денег, и без органов.

– Поддерживаю Лисёнка. – Хани ткнула в сторону Саито пальцем с массивным кольцом.

– Зачем вообще кому-то потребовались мифы? – переспросил Орф. – Они собирают мифическую кунсткамеру? Как можно использовать этот дух? Мэйт, ты хоть о чём-то его спросила?

– Какая, к банши, разница? – От негодования Мэйт чуть не опрокинула свой бокал «маргариты». – Никто из вас не замечает самую важную деталь этой истории! Они избавят меня от треклятого демона! – Будто в ответ на её слова, в глазах Рэйес полыхнуло жёлтое пламя. – Я стану нормальной собой!

Её энтузиазма никто не разделил.

– Пока я всё не выясню об этой фирме, ты не будешь ничего предпринимать. – Иошикэзу хлопнул ладонями по столу и встал. Чашка с кофе жалобно звякнула о тонкое блюдце. У Раинера пронеслась мысль, что даже если Саито злился на друзей, стоило им оказаться в сложной ситуации, как Иошики тут же рвался помогать. Его и просить ни о чём не нужно было. – Этот морой дал тебе визитку?

Мэйт с выражением крайнего разочарования на лице порылась по карманам куртки и протянула Саито смятый листочек цвета лайма. Пока Иошики рассматривал бумажку под разными углами и принюхивался к чернилам, Хани и Орф вслух обсуждали варианты, для каких целей может послужить мифический дух. От употребления в пищу до жертвоприношения позабытым богам древности. Уничтожающим взглядом Рэйес можно было огранивать алмазы, но парочка этого не замечала и продолжала фантазировать.

Мэйт залпом выпила остатки своего коктейля, подтянула ноги на стул и уперлась подбородком в колени. Бравада, что недовольство друзей не изменит её мнения, оказалась пустым звуком. По крайней мере, настроение Рэйес явно испортилось.

Раинер подошёл к ней со спины, положил ладони на плечи и слегка сжал.

– Мы со всем разберёмся, – тихо сказал он, склонившись над самым ухом Мэйт. Слова запутались в тёмных кудрях.

Рэйес удержала его за руку и прижалась лбом к самоанским узорам на коже. От Раинера пахло жжёным хмелем, и его близость, хоть и немного, но успокаивала. Мэйт понимала, что он противоречит не со зла, что заботится о её же благополучии. Рэйес была по-своему за это благодарна. Но чем дальше она рассказывала о предложении мороя, тем легче ей верилось, что это реально. Тем больше ей хотелось закрыть глаза на все возможные «А вдруг» и «А если». Впервые за три года кто-то сказал, что может решить проблему Мэйт.