Читать книгу Любовь против нелюбви - Салма Кальк - Страница 31

Катерина переглянулась с Грейс и перевела дух. Кажется, понятно, почему Кэт не высовывала носа из своих комнат – да потому, что по этому гадюшнику, вот самому настоящему гадюшнику, даже передвигаться, и то невозможно без страха за свою целостность и жизнь!

– Грейс, скажи – так и было, да? Я просто ничего не помню и поэтому удивляюсь, да?

– Так и было, – кивнула девушка. – Не зря у милорда Роберта две жены не выжили.

– Одну-то, как я понимаю, просто плохо лечили, здесь, кажется, всех плохо лечат. А вот вторая – про неё теперь тоже всё понятно. Для чего миледи Маргарет изводить невесток? Или это гениальная идея Нэн – если леди Маргарет фырчит на невесток, то их непременно нужно истреблять? Или она видит женой Роберта кого-то, кто ему не достался? Ты не слышала никаких сплетен обо всём этом?

Грейс вздохнула.

– Я слышала только то, что леди Маргарет никто не нравится. Ни одна жена милорда Роберта ей не нравилась. И жена милорда Джона ей не нравится, хоть они и виделись только на свадьбе. И жених миледи Летиции ей не нравится тоже – потому что на помолвке он будто бы ей что-то не то сказал, или не теми словами, в общем – не угодил.

Катерина нахмурилась. Вообще, конечно, обычное дело, и расскажи ей какая-нибудь приятельница ещё месяц назад о том, как жених дочери ей что-то не то сказал, она бы без тени сомнения поверила приятельнице, что так и было, а никак не девушке, и тем более – не её жениху. А теперь, видя леди Маргарет – искренне полагала, что той просто нечем заняться и некуда себя деть, вот она сидит в своих комнатах и злится на весь мир. И что уже получила? Один сын женат в третий раз, и всё время стремится сбежать куда-нибудь из дома, в том числе – и от жены. Второй сын не хочет, чтобы мать общалась с его женой. Третий сын – мелкий гадёныш, и его будущей жене можно заранее посочувствовать, потому что – педагогическая запущенность налицо. Дочь собирается замуж, и её жених уже сразу в неугодных. Конечно, может быть, там кто-то вроде Джейми, но совсем, совсем не обязательно. Что-то тут не так!

Катерине не раз случалось видеть, как в классе одни ученики травили других. Она всегда старалась прекратить подобное в зародыше – потому что оно изрядно осложняло учебный процесс. Здесь совершенно так же травили тех, кто слаб, или попросту ещё мал, и не мог за себя постоять – но никто травлю не прекращал. По мнению Катерины, в такое время и в таких условиях семья должна быть монолитом – как иначе защищаться-то, если они воюют каждый год с соседями? Но глава семьи почему-то думал иначе. Катерина даже и вообразить не могла, о чём он думал – с такими-то детьми. Лично ей бы уже было стыдно – и за балбеса Роба, и за бессовестного Джейми, ничуть не меньше, чем за собственного пьяницу Валеру.

Ладно, живём дальше. Видимо, здесь так – день прожили, и хорошо, ночь прошла – и ура.

На столе лежала стопка книг, принесённых Джоном, и нужно было понять – что там такое, для чего Кэт просила всё это ей привезти. Катерина добавила магического света и открыла первую книгу.

Вообще, конечно, книга – восторг историка. Манускрипт, вручную нарисованные иллюстрации – красота невероятная. Но сможет ли она это прочитать? Кэт-то могла! Давай-ка, тело, смотри хорошенько, да посылай мозгу правильные импульсы!

Ух ты, а ведь читать получается! «Королева Изольда родилась на заре майского дня…» Что за королева Изольда? Любовный роман, что ли?

– Грейс, скажи, я читала это раньше?

– Кончено, миледи! Вы очень любили легенды о королеве Изольде, и мы с вами мечтали, что встретим своих верных рыцарей – вы сэра Брана, а я – сэра Меуриса!

– Только никто из них нам почему-то не попался, – вздохнула Катерина.

Эх, придётся ведь читать. Культурный слой, как-никак. А тело было образованным.

– А ещё вы вышивали цветы из этой книги! – сообщила Грейс.

– Цветы? – не поняла Катерина.

– Ну да! Вот, смотрите, – Грейс взяла книгу, перелистнула несколько страниц и раскрыла на развороте, который, судя по всему, раскрывали часто.

Обе страницы почти полностью занимала невероятной красоты иллюстрация – влюблённая парочка в окружении цветущих алых роз. А Грейс пододвинула Катерине вышивку – и там были как раз эти самые розы. Хорошо хоть, без парочки, а то мучайся тут с ними.

А между соседними страницами лежала засушенная роза. Кэт собирала гербарии? Или это подарок от значимого человека?

– А откуда я взяла эту розу? – Катерина осторожно подцепила цветок кончиками пальцев и понюхала.

Сухой цветок, казалось, сохранял свой прижизненный тонкий аромат.

– Это милорд Саймон привёз вам откуда-то с юга саженец, вы его посадили, он вырос и зацвёл, – вздохнула Грейс. – Ни у кого в округе не было таких чудесных роз!

Ох ты ж боже мой, не только вышивать, но ещё и выращивать. Розы Катерине главным образом дарили ученики и их родители, сама она никогда их не высаживала. Помидоры – да, огурцы – да, кабачки и тыквы, капусту. Лук и морковку. А из цветов – бархатцы, анютины глазки, алиссум, дельфиниум. Лето короткое, не до роз. А тут, выходит, розы. Она вложила цветок на место между страниц и закрыла книгу.

Дальше в стопке лежали ещё две книги. Одна из них оказалась жизнеописанием некоей королевы Старшего Народа по имени Гвиневер, тоже с чудесными иллюстрациями. Вторая – сборником сонетов. И Грейс сообщила, что многие экземпляры Кэт знала наизусть. Эх, бедная Кэт, выходит, знала множество образцов любовной лирики, да кому она тут нужна, та любовная лирика! Сама Катерина в юности тоже любила красивые стихи, и тетрадочка специальная у неё под них была, туда ещё вклеивали цветы, вырезанные из открыток. Да только где ж теперь та Катерина?

А вот, кстати, и тетрадочка. Что, неужели прямо дневник? А похоже. Записи явно сделаны одной рукой, и даты написаны, и рисунки встречаются – цветок, кошка, птичка, дерево, ещё цветок. Все цветы, конечно же, розы. Эх, нужно садиться и всё это читать.

– Грейс, у нас здесь есть письменные принадлежности?

– Как не быть-то, есть! В левом ящике стола. И перья, и ножик, и чернила.

Ох, вот ещё не хватало – вспоминать, как пишут чернилами. Но придётся.

Из принесённого Джоном оставалась шкатулка. Катерина взяла её в руки – маленькая, с пол-ладони всего, деревянная, резная. Рисунок на крышке – конечно же, розы, что ещё могло быть у этой особы? Крышка плотно прилегала к самой шкатулке – ни единого зазора, и отверстия для ключа нет.

– Грейс, а о шкатулке этой что скажешь?

– Вы и правда-правда не помните? Это же матушка ваша, леди Гвен, оставила вам с наказом – открыть, когда и если станет совсем плохо. Вы хотели открыть, когда пришёл лорд Телфорд с войском, но не успели, а потом вас ни на мгновение не оставляли одну. И вы надумали рискнуть уже здесь, и попросили милорда Джона привезти шкатулку сюда. И он привёз! – в глазах Грейс горел восторг.

– И я умела это открывать? – усомнилась Катерина.

– Вы говорили, что сможете, – а Грейс не сомневалась.

Вот ведь! Если Кэт могла, значит, тело может что-то помнить? Или не помнить?

Катерина взяла шкатулку обеими руками, зажмурилась, прислушалась. Мэгвин говорила, что спящие артефакты могут пробуждаться, если им дать силы, а некоторым – ещё и крови.

Шкатулка приняла силу, но – ничего не произошло. И второй заход тоже ничего не дал, дурацкая коробка просто поглощала всё, что ей давали, как пылесос мелкий мусор. Тогда Катерина решилась на крайние меры.

Булавка была – на серебряной застёжке, которой скреплялся лиф платья. Катерина вздохнула – и ткнула булавкой подушечку пальца. Показалась капля крови. И куда её теперь? Может быть, туда, где у нормальных шкатулок замочная скважина?

Она вытерла палец о то самое место и не успела ещё его отнять, как мелкая ерундовина засветилась. Тихий щелчок – и крышка отскочила.

В деревянном ящичке лежали: наполненный чем-то синим стеклянный флакон, кожаный мешочек, тоже полный, и свёрнутый в трубочку лист бумаги – судя по всему, тонкий и длинный.

Катерина встретилась взглядом с глазами Грейс – такими же удивлёнными, как у неё самой.

– И что это? – начала было она, но завершить, как водится, не дали.

Снова стук в дверь, разрешение войти, и – Рональд собственной персоной. Пока Грейс открывала, Катерина сунула шкатулку в поясную сумку, благо размеры позволяли.

– Кэт, я пришёл проводить тебя на ужин. Чтобы с тобой снова что-нибудь не случилось.

– Хорошо, Рональд. Но тебе придётся подождать – я возьму свои столовые приборы.

Одобрительный кивок Грейс показал, что она права. Камеристка тут же нырнула в один из сундуков и достала кожаный чехол, в котором лежали ювелирной работы ложка, вилка и столовый нож. Ручки у всех трёх предметов были костяные, резные – с мордами зверей, а вместо глаз – янтарные бусины. Вот так уже можно и за стол, и хищный взгляд, брошенный на вилки-ложки Рональдом, подсказал, что он оценил свалившееся на Катерину богатство.

И можно было отправляться.