Читать книгу Арабеска зеркал - Саша Лонго - Страница 13

***

Андрей Звягинцев долго размышлял над приглашением, которое он получил по почте. Сначала его одолевало однозначное желание отказаться от визита. Слишком неприятные мгновения связывались в памяти с Аркадией. Но природный пытливый ум взял верх. В конце концов, волю Аркадии Павловны он исполнил. Фрагменты ее мемуаров не увидели свет ни в одном периодическом издании. Никто ему не оплатил полгода трудов по сбору информации и записи ее воспоминаний. И, по большому счету, он Аркадии ничего не должен. Но какое-то неопознанное чувство занозой саднило в сердце: «Неужели я обижен на эту немощную, выжившую из ума старуху? Нет. Аркадия ─ не старуха… Кто угодно, но только не старуха. Небожительница… Примадонна… Актриса… А что, если? А вдруг…» Он по-своему к ней привязался за долгий, как единый миг, период их неспокойной дружбы. Всегда «стоял на коленях» перед королевской статью, блеском ее таланта и невообразимой женской манкостью, которая не зависела от возраста и была в ней запечатана, казалось бы, самой природой. И он уже не знал, что первично: это восхищение или убеждение, что он всю свою жизнь ищет именно такую женщину.

И как Звягинцев ни ожидал услышать ее голос, не без опаски переступив порог этого дома, ─ тембр флейты, с которым он всегда у него ассоциировался, ─ все равно вздрогнул от неожиданности.

─ Тапки твои там же, где всегда…

Он стремительно обернулся и протянул букет роскошных алых роз Варе, безмолвно стоявшей за креслом Аркадии Павловны.

─ Вы, как всегда, божественны…

─ Тапки нашел? В этом доме любят традиции… Как ты мог об этом забыть?

Ее голос ─ насмешливый, чистый, прозрачный и теплый ─ проник в сердце, растопив лед отчуждения, ─ он только теперь понял, как соскучился по общению с хозяйкой этого дома. Он впервые подумал о том, что постарела сама Аркадия, но ее голос остался для него прежним. «Как ей удалось сохранить такие мягкие и певучие интонации в среднем регистре?»

─ Ничуть… Приятно после долгого перерыва оказаться в доме, который так много для тебя значит.

Она чутким музыкантским ухом уловила укоризну, но решила воспользоваться привилегией королевы и оставила эту интонацию без комментария.

Аркадия Павловна приступила к важному и очень непростому разговору сразу после кофепития, сервированного в гостиной преданной Варенькой.

Когда они перебрали всех общих и вполне себе светских знакомых, Аркадия задумалась, устремив взгляд ставших еще более прозрачными глаз в сторону. Андрею было неуютно в тяжелом повисшем молчании, но он боялся спугнуть ее настроение, вдруг возникшую близость, раздумывая, как перейти к важному, ради чего он сегодня пришел в этот дом, несмотря на обиду, которую ему здесь нанесли.

─ Ты прости меня, Андрей, за мою резкость тогда…

Она сказала это как-то трогательно, тем проникновенным тоном, который заставлял резонировать определенные струны в его душе, вдруг сразу сократив дистанцию.

─ Ну, что вы…

Он замолчал, заметив нетерпеливый жест рукой в свою сторону.

─ Не перебивай меня! Мне и так нелегко было решиться на этот разговор. Но я должна тебе сказать. Мне очень понравилось с тобой работать. Я вообще высоко оцениваю твой стиль. Меня он задевает, попадает в сердце… Ну, ты понимаешь?

Он молча кивнул, боясь разбить хрустальный шар доверия, которое возникло вдруг, ниоткуда.

─ Просто я была с тобой не совсем искренней тогда. В моменты, когда ты читал мне отрывки из как будто моей, но на самом деле совсем не моей жизни, у меня, как бы это помягче сказать, возникало раздражение. Но рассказать тебе об этом я не могла. Ты понимаешь меня?

─ Да…

Она, наконец, выдохнула и заметно оживилась:

─ Ну, вот и славно! Вот и хорошо…

─ Я ведь тоже хотел поговорить с вами…

Аркадия Павловна заметно напряглась, но все-таки царственно кивнула головой, разрешая озвучить просьбу.

─ Я хотел попросить вас объяснить, какие фрагменты необходимо переписать, чтобы публикация этих мемуаров стала возможной… Где вы приукрасили свою жизнь настолько, что это вызвало… раздражение, о котором вы только что говорили? Видите, мы с вами дышим в унисон, мне эта ситуация тоже не давала покоя.

Напряжение никуда не исчезло. Они продолжали чувствовать его. Может быть, потому что оба догадывались о неловкости друг друга. Аркадия Павловна молчала, задумчиво глядя в сторону… Пауза явно затягивалась… Андрей начал уже злиться на себя за то, что разрушил несвоевременным вопросом особую душевность, возникшую было между ними. Но вдруг Аркадия Павловна, сбросив оцепенение, глухим голосом ─ такие интонации у нее прорастали из волнения ─ спросила:

─ А ты принес сегодня диктофон?

Этот вопрос был настолько неожиданным, что удивление некоторое время превалировало над радостью.

─ Дрюня, что с тобой? Ты как будто плохо соображаешь сегодня…

Она вновь звучала весело и душевно. Судя по всему, явно решилась на что-то.

─ Да, конечно, он всегда со мной.

─ Заводи шарманку… Сегодня я почему-то готова быть более откровенной. Только обещай мне, что ты не опубликуешь мои мемуары, пока я жива. Это единственное условие. Да, пока мы не начали, позови Варю, пусть сделает еще кофе. И принесет холодной воды, слышишь? Я ничего не забыла: турецкий, как ты любишь? У нас есть полтора часа.