Читать книгу Per aspera ad veritatem - Сай (Maximus) Джефферсон - Страница 2

Глава семьи Венато́ри в очередной раз поздно ложился спать – дела в городе отнимали очень много времени, и когда он сегодня вернулся домой, то снова застал свою жену и маленького сына сладко спящими. Корнелиус привычным лёгким движением снял с себя расшитый золотом длинный чёрный, почти до щиколоток, узкий камзол1, который мужчина никогда не застёгивал, и уже начал неспешно снимать рубашку, когда в дверь его спальни негромко постучали.

– Прошу прощения, мой господин, – проговорил пожилой слуга, Брандт, одетый в строгий чёрный костюм, состоявший из брюк, белоснежной рубашки и фрака. Переступив порог спальни, Брандт учтиво склонил голову. – Я не посмел бы потревожить вас без причины, но вам стоит на это взглянуть.

Заинтересованный, Корнелиус отправился вслед за слугой на первый этаж поместья и был немало удивлён, обнаружив на столике для цветов корзинку с белым свёртком.

– Что это? – спросил мужчина, склонившись над ней. Он отогнул уголок белой ткани и тут же отпрянул, будто увидел оскаленную пасть.

В корзине мирно сопел новорождённый ребёнок.

– Откуда он здесь? – обратился к слуге внезапно побледневший хозяин дома, и Брандт опять поклонился ему.

– Кто-то постучал в дверь, мой господин. Признаков магии я не обнаружил, потому открыл дверь сам, не докладывая о поздних гостях. Однако на пороге было только это. – Брандт кивнул в сторону корзины.

– И больше никого?

– Никого.

Корнелиус звучно выдохнул, и в тот же момент «найдёныш» громко заплакал.

– Этого ещё не хватало…

На крик малыша в скором времени из спальни спустилась встревоженная молодая женщина с тёмными волосами, немного растрёпанными после сна.

– В чём дело, Корнелиус? – спросила она и почти бегом преодолела расстояние от лестницы до столика. – Откуда в нашем доме этот ребёнок?

– А́нжела, прости. Я сам в недоумении. Кто-то оставил его на пороге дома.

– На этом ребёнке стоит печать смерти, – мрачно отозвалась Анжела. – Скорее всего, его мать мертва.

– Убита?

– Не знаю. Не чувствую. Слишком слабый след. – Женщина повернулась к стоявшему позади неё слуге. – Брандт, позови, пожалуйста, Элис. Скажи, чтобы захватила с собой чистые пелёнки.

– Да, моя госпожа.

– Ты сама будешь этим заниматься? – вскинул брови Корнелиус.

– Да. Наши слуги спят, и я не хотела бы будить их сейчас.

– Неудивительно, что они так ценят тебя.

– Корнелиус, дорогой, ты же знаешь моё мнение на этот счёт. Наши слуги – это члены одной семьи, помощники, друзья, но не рабы. Они заботятся о нас, а мы о них.

– Да, я понимаю.

Анжела кивнула, дав понять, что разговор на этом закончен, и спустя буквально пару секунд из коридора в противоположной стороне от двери выбежала чуть полноватая служанка. Следом за ней из этого же коридора неспешно вышел Брандт.

Элис поклонилась обоим хозяевам.

– Извини, что разбудила, – произнесла Анжела, и Элис в ответ скромно улыбнулась.

– Я ещё не успела заснуть. – Девушка заинтересованно покосилась на плачущий свёрток. – У нас гости?

– Можно и так сказать. Я хотела бы попросить тебя посидеть с моим Магнусом, пока я буду занята этим малышом.

– Так давайте я им займусь.

– Спасибо, Элис, но я сама. Мне нужно его осмотреть.

Ответ Анжелы был весьма расплывчатым, но служанка быстро сообразила, что речь идёт о магии более высокого уровня, чем у неё имелся. Она кивнула и отдала госпоже чистые пелёнки.

– Вряд ли он нуждается в осмотре, – покачал головой Корнелиус, когда Элис скрылась за дверью спальни. – Лично я ничего не чувствую. Ни печатей, ни какой-либо защиты.

– В любом случае это странно.

Анжела вынула свёрток из корзины и положила его на столик, развернув пелёнку.

– Этому мальчику от силы пара недель. И магия его, похоже, действительно почти не коснулась.

Женщина завернула ребёнка в чистый лоскут ткани и понесла его в ванную, чтобы искупать. Тем временем Корнелиус на дне корзины обнаружил маленькую, свёрнутую вчетверо записку, в которой значилось только имя: «Maximus». При всём этом чутьё опытного мага уловило слабый отголосок скрывающего заклинания, и Корнелиус его с лёгкостью развеял. На желтоватой бумаге стал медленно проступать контур рисунка, и по мере его проявления хозяин поместья терялся всё больше и больше. Спустя четверть минуты символ окончательно налился краской, и Корнелиус с абсолютной уверенностью узнал в нём утраченную печать драконов.

«Ерунда какая-то, – подумал мужчина раздражённо. – Дракона я бы за сотни миль учуял, а от этого мальца даже самой слабой магией не веет. Это, похоже, чья-то безумная шутка».

Корнелиус показал печать жене сразу, как только она вернулась из ванной.

– Быть того не может, – ответила Анжела, прижав ребёнка к груди. – Это обыкновенный человеческий малыш. Наверное, какая-нибудь нищенка родила его и бросила, а бессовестный маг решил подшутить над нами. Я не удивлюсь, если именно так и окажется.

– Тогда завтра я отнесу этого малыша в Башню. Пусть магистры найдут ему подходящую семью.

***

С той поры, как магистры отдали подброшенного малыша в семью обыкновенных людей, уже немолодых, но бездетных, прошла неделя. Корнелиус снова пропадал в городе со своими коллегами, разбирался с духами и наводил порядок, а жена его, искренне порадовавшись не то за себя, не то за малыша, вскоре и думать о нём перестала. У неё рос собственный сын, Магнус, уже сейчас обладавший весьма ощутимой магической аурой. Ещё несколько лет, и отец поведёт его в школу к знакомому учителю, который давно обещал сделать из Магнуса достойного мага и наследника.

Поэтому Анжела была напугана, когда муж пришёл вечером домой и поставил на столик для цветов уже забытую корзину с малышом.

– Почему он опять здесь? – недовольно поинтересовалась она у Корнелиуса. Мужчина был мрачнее тучи.

– Эти люди вчера вернули ребёнка магистрам. Женщина была в ужасе и плакала, умоляя забрать у них это чудовище. Во всяком случае, так мне сказал магистр Грегори.

– Это всего лишь ребёнок. Видимо, магистры подобрали ему не ту семью.

– Пока не поздно, я могу навестить эту пару и узнать, в чём дело.

– Навести. А то меня это уже начинает пугать.

***

– Вы Элизабетта Роуэл?

Корнелиус стоял на пороге маленького скромного домика, и на него в упор глядела женщина средних лет с явными кругами под глазами и копной частично седых волос, собранных в хвост на затылке.

– Да. А вы кто?

– Я Корнелиус Венатори. Пришёл поговорить о том ребёнке, что вы вчера вернули магистрам.

– Покажите вашу печать, пожалуйста.

Мужчина закатал рукава камзола и рубашки и повернул правую руку запястьем вверх. Печать охотников – оскаленная голова собаки, заключённая в два круга, между которыми вилась затейливая надпись, – слабо засветилась.

– Проходите. Я ждала вас.

Корнелиус переступил порог, и его собеседница закрыла дверь на ключ.

– У этого ребёнка ужасные глаза, – негромко проговорила Элизабетта, наливая гостю чай. – Жёлто-красные, как бушующее пламя. Я таких у магов не встречала.

– Вы уверены, что вам не привиделось?

– Абсолютно, – вздохнула хозяйка дома и поставила на стол две чашки, одну для себя, вторую для гостя. – У малыша было очень горячее тело, и на пятый день я уже не могла держать его на руках. Вот, взгляните.

Женщина присела за стол и без стеснения сняла свою домашнюю кофту – на руках и груди Корнелиус увидел чёткие красные следы термических ожогов.

– Этот мальчик – явный маг, – сказала Элизабетта, застёгивая кофту, в то время как Корнелиус махом осушил поданную чашку с чаем, – и я не понимаю, почему его так легко отдали в семью обычных людей.

– Этот мальчик неделю назад оказался на пороге моего дома, и ни я, ни жена, ни магистры не нашли в нём ни единой капли магии.

– Эту магию нельзя обнаружить просто так, – отозвался хозяин дома, показавшись из-за угла. – Она утрачена, и лишь немногие знают о ней.

– Откуда вам это известно?

– От моего прадеда. Он многое успел рассказать мне, прежде чем умер. Похоже, этот мальчик – последний потомок своей расы, но, честно говоря, я не имею никакого представления, каким образом он вообще родился, ведь с войны прошла уже сотня лет.

Корнелиус задумчиво сдвинул брови к переносице и невольно вспомнил записку, оставленную кем-то на дне корзины.

«Почему именно мы?»

– В корзине была найдена печать драконов, и я принял всё это за чью-то глупую шутку. Но если Максимус действительно дракон, то он опасен для нас.

– Он последний, как ни прикидывай, – повторил муж Элизабетты. – Ему некому поставить печать, которая пробудит его сущность, а без печати он не то что не дракон, он даже не маг.

– То есть, если печати не будет, сила не проснётся до самой его смерти?

– Именно. Жаль, конечно, малыша. Он будет изгоем как среди людей, так и среди магов.

– Я найду для него семью.

– Лучше оставьте себе, – улыбнулась Элизабетта и, заметив, как резко изменился в лице Корнелиус, поспешила добавить: – Этот ребёнок не просто так вернулся в ваш дом. Вы не должны его отдавать.

– Но у нас уже есть сын. Анжела вряд ли захочет брать на воспитание кого-то чужого.

– Для женщины не бывает лишних детей, и что было прежде чужим, станет своим.

– Ну, это уже решать не мне. В любом случае спасибо за ценную информацию.

Корнелиус поднялся из-за стола, и Элизабетта открыла перед гостем дверь.

– Вам спасибо, что пришли.

Мужчина, переступив порог дома, повернулся к хозяевам и учтиво поклонился. В поместье его ждала взволнованная Анжела, и, как и ожидалось, предложение о принятии в семью потомка драконов восприняла в штыки.

– Я не обязана воспитывать этого ребёнка! Тем более, если в будущем от него не будет никакой пользы!

– И что ты предлагаешь? Отнести опять в Башню? Магистр Грегори меня даже на порог кабинета с ним не пустит.

– Опроси своих друзей. Кто-нибудь точно приютит.

– Так, значит, – вскипел, в конце концов, Корнелиус, – к своим слугам ты относишься, как к людям, а к несчастному ребёнку, как к паршивой собаке? Так может быть, если он никому не нужен, и пользы от него никакой, я убью его?

Услышав это, Анжела мгновенно остыла и в ужасе распахнула глаза, в то время как Корнелиус продолжил:

– Этот мальчик никогда не станет ни магом, ни драконом. И если я не могу дать ему право на жизнь, то тогда заберу его.

Он вынул ребёнка из корзины и взялся за маленькую головку, намереваясь свернуть ему шею на глазах у жены. Казалось, Анжела просто оцепенела от происходящего, но случайный испуганный вопль служанки мгновенно привёл её в чувство, и женщина опрометью кинулась к мужу.

– Не смей!

Она отняла несчастного потомка драконов, прижав его к груди, и Корнелиус одарил жену суровым взглядом.

– Максимус не чужой ребёнок. Он – ничей. И если ты согласна взяться за его воспитание, я завтра же оформлю на него все нужные документы.

Анжела фыркнула и отправилась вверх по лестнице, искренне не желая класть ребёнка рядом со своим Магнусом.

– Я выращу его, но так, как родного сына, полюбить не смогу. И не проси объяснить, почему.

Анжела скрылась за дверью спальни. Корнелиус снова взял в руки записку с именем и печатью драконов.

«Откуда ж ты только взялся на нашу голову?»

И, смяв, бросил листок обратно в корзину.