Читать книгу Приход Русской Православной Церкви в России и за рубежом. Материалы к изучению приходской жизни. Выпуск 3. Благочиния Подмосковья и Новой Москвы - Сборник - Страница 5

Протоиерей Александр Балглей, благочинный Никольского округа, настоятель храма Чуда Архангела Михаила в Хонех (с. Былово), настоятель Троицкого храма (с. Ознобишино), секретарь Совета Викариатства новых территорий г. Москвы: «Господь дает нам возможность утвердить то, как Церковь должна жить, как она изначально задумана, потому что нет у нас иной цели, отличной от той, что была у апостолов».

Я родился в 1975 году в городе Подольске, там же учился в школе, и в последние годы учебы Господь судил так, что в свои 15–16 лет я пришел в Троицкий собор г. Подольска и принял Таинство крещения по собственному желанию. Отец у меня до сих пор некрещеный, и, в общем-то, мы толком с ним не жили; мать – педагог и крестить не могла, потому что тогда у нее были бы проблемы на работе.

Меня часто спрашивают, какие тогда были у меня мотивации, и я до сих пор не могу точно осознать и кроме как чудом объяснить это не могу. В то время настоятелем в собор был назначен протоиерей Александр Ганаба[6]. Он присмотрелся ко мне – парень молодой, стремится к духовной жизни – и тут же меня взял. Я пробыл в разных послушаниях: пономарил, был ответственным за службу, старшим алтарником, вел уроки в Воскресной школе; в то же время поступил в Коломенскую духовную семинарию и окончил ее. Так продолжалось около 10 лет, после чего в 1997 году я, можно сказать, скоропостижно женился. Тоже интересная история… Мы были знакомы всего две недели и решили зарегистрировать брак. Отец Александр Ганаба писал нам в ЗАГС специальное письмо о том, что мне нужно срочно уезжать в семинарию, поэтому месяц мы никак не можем ждать. И через 25 дней после свадьбы я был посвящен в сан дьякона.

Девять месяцев я пробыл дьяконом, мне это очень нравилось. Однажды отец Александр меня спросил: «Кем ты хочешь быть – протодьяконом или батюшкой?» Я ответил, что полагаюсь на его усмотрение, благословение. Он сказал: «Пиши прошение», и я был рукоположен в священники в 1998 году. После этого сразу я получил назначение исполняющего обязанности ключаря Троицкого собора города Подольска, а спустя год митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий[7] назначил меня ключарем этого собора. Так я прослужил 12 лет. Это была, конечно, очень интересная и динамичная жизнь. В собор приходит множество людей, например Великим постом за литургиями, бывало, причащались по полторы тысячи человек; священнику требовалось два – два с половиной часа, чтобы человек триста только исповедовать. По моим прямым обязанностям всегда требовалась интенсивная деятельность, разнообразная организаторская работа. Меня также всячески привлекали к различного рода общецерковным мероприятиям, которые организовывала Московская областная епархия.

После 12 лет служения ключарем в 2009 году я был назначен настоятелем маленького деревенского храма в селе Былово. И я благодарен Господу за то, что Он дал мне возможность в течение трех лет почувствовать, что представляет из себя размеренная приходская жизнь, что значит без суеты пообщаться с людьми, уделить им необходимое (достаточное) внимание.

Сразу же, как только меня сюда назначили, мы открыли Воскресную школу. И сначала был очень большой к этому интерес. В первый год у нас было 50 учеников, сразу четыре класса. Преимущественно это были жители Троицка, из Былово меньше всего. На следующий год – 70. Потом постепенно родители подустали ездить, и учеников стало поменьше, сейчас где-то около 50-ти. С первых же дней занятия с детьми проводим я, отец Антоний[8] и еще две наши мамочки, одна из них имеет педагогическое образование, она работает в школе учительницей и взяла на себя весь младший сектор, то есть нулевку и первый класс. А уже 3-й и 4-й классы разделили мы с отцом Антонием. Позднее к нам присоединились еще два человека: окончив высшие богословские курсы при МДАиС, они стали преподавать в нашей воскресной школе и даже помогать мне в ведении богословских курсов.

Что касается состава местного населения, то в Былово в основном коренные жители. Где-то тут живут и что-то делают разрозненные группки мусульман, мы с ними здороваемся, нормально сосуществуем. Когда мы просим их что-то сделать, они приходят, помогают. Конфессионально никакой активизации сектантства или каких-то инословных направлений мы не ощущаем. Единственно, что я заметил на протяжении последнего времени, что происходит довольно большая миграция молдаван, приезжающих сюда целыми семьями. Они все православные, и мы с ними прекрасно общаемся.

В Былово я стал участником и свидетелем того, как буквально за полтора – два года меняется облик прихода, если поставить Евхаристию в центр всей жизни… Хочу пояснить свою мысль. Очевидно, что Церковь это не просто свечки, записки, помазание маслами, святая вода. Это все, конечно, замечательно, необходимая часть, но следует помнить: если Церковь, во главе которой стоит наш Господь Иисус Христос, – единый богочеловеческий организм, то мы часть этого единого Тела Христова. И именно это – суть нашей жизни, ее цель, основа, и естественно желание соединиться с Богом и друг с другом. Это и происходит с нами во время Евхаристии: мы не только со Христом соединяемся, но через Него все вместе, друг с другом.

Но вернусь к изложению дальнейших событий. Итак, ушел я в деревню, а оказался в… Москве, точнее в рамках новоприсоединенных территорий Новой Москвы[9]. Святейший Патриарх, тогда еще митрополит, сначала назначил меня исполняющим обязанности благочинного новообразованного церковного округа, а в апреле 2013 года утвердил меня в должности благочинного храмов Никольского церковного округа. Кстати, территориально это довольно большое благочиние, но именно по территории, а не по количеству приходов и жителей. В Москве, замечу, до сих пор есть такие благочиния, где на 1 500 000 официально зарегистрированных жителей лишь два или три храма. А вот на наших сельских территориях проживает официально около 250 000 жителей, и при этом имеется 22 храма; благочиние включает в себя шесть сельских поселений и городской округ Щербинка.

Уточню, что в Никольское благочиние вошли храмы, которые были частью Подольского благочиния. Вообще-то Подольское благочиние включало в себя 37 храмов, 20 из них перешли в Новую Москву. Здесь еще было два патриарших подворья, которые имели управление непосредственно со стороны Святейшего Патриарха; священноначалие решило, что их также целесообразно передать в наше благочиние. И поэтому на сегодняшний день в составе Никольского благочиния 22 храма, преимущественно это одноштатные приходы в сельской местности. Один храм в г.о. Щербинка, он также входит в состав благочиния, хотя, если посмотреть по карте, от Щербинки нас отделяет Подольск. И вот на том, так сказать, «острове» находится три храма: это Щербинка, Остафьево и Тарасово, причем только в Щербинке приход трехштатный – настоятель и два клирика и там богослужения совершаются каждый день. Это единственное место, где на территории благочиния служба проходит ежедневно. Есть также три прихода двуштатных, в том числе тот приход, где служу я. Когда меня сюда переводили, здесь уже был клирик, и он так и остался. Мой предшественник – протоиерей Василий Фесюк[10] – был старцем и умер, совершая здесь свое служение; кстати, он тоже был в свое время ключарем Троицкого собора в Подольске. Получается такая интересная взаимосвязь…

Когда говорят о кадровом голоде, надо иметь в виду, что это вопрос двоякий: с одной стороны, священники нужны, а с другой – каким образом они должны существовать? Та штатная ситуация, которая есть сегодня среди духовенства благочиния, – в общем-то максимальная. То есть тот приход, который имел возможность еще одного священника содержать, уже содержит; тот, который не имеет, – соответственно обходится одним.

Сейчас я вспоминаю, как незаметно пролетел тот первый год, который я провел в должности исполняющего обязанности благочинного. Естественно, я посетил каждый из приходов, многие – с совершением там богослужений, знакомился с прихожанами и спецификой приходов. Изучал созданную новую для нас церковную структуру – Совет викариатства новых территорий г. Москвы[11]. В него входят сам Владыка викарий, все благочинные этих округов, все ответственные по направлениям деятельности священники и духовник викариатства. Мы собираемся вместе и решаем все наши вопросы – от обсуждения кандидатур на рукоположение, на поступление в семинарию до сложных проблем, возникших на том или ином приходе, с вызовом соответствующих священнослужителей. Все это лежит на Совете викариатства.

Работа благочинного регламентируется, как известно, целым рядом документов – указами Святейшего Патриарха, наконец, Уставом Русской Православной Церкви, где есть целый раздел, касающийся благочиния. Кстати, там записано, что благочиние существует за счет прихода, настоятелем которого является благочинный. То есть имеется в виду, что в основном вы можете рассчитывать на те ресурсы и тех помощников, которые имеются у вас на приходе.

Мы, естественно, были бы рады, если бы каждый человек понимал, что приход существует за счет прихожан. Есть же такое Библейское понятие, как десятина; ее на самом-то деле никто не отменял, она ведь существует вообще в основе Церкви, даже сам Великий пост – это десятина от года. На добровольные пожертвования живут не только церковные, но и многие благотворительные организации. В Европе, например, считается нормой пойти и один день отработать волонтером где-нибудь в больнице – независимо от того, какой у данного человека уровень жизни. Он полагает, что это необходимо, ибо наполняет его жизнь смыслом. У нас такого нет или есть в стадии зародыша. В данном случае я говорю не обязательно о каких-то материальных вещах, ведь можно прийти и принять участие в каких-то общественных инициативах, когда есть возможность отдать как можно больше, потому что человек именно этим и живет, именно так Господь направляет человеческую жизнь.

Безусловно, паства в сельской местности Никольского благочиния имеет свои отличия от паствы в городе Подольске. Поскольку Троицкий собор стоит в середине города, то это что-то такое, что является неотъемлемой частью очень многих жителей города, но они могут пройти и мимо него, направляясь по своим маршрутам. В сельском приходе мимо храма никто никуда не проходит, сюда нужно приехать специально. В городском соборе наблюдается большая «текучка», и большинство людей преимущественно не из постоянных прихожан, а так называемых «захожан»; другими словами, тех, кто активно участвует в работе прихода, всегда меньше. В человеке должны произойти серьезные внутренние изменения, чтобы он был способен проводить свою жизнь в духовном ключе; гораздо чаще встретишь людей другого плана. Так вот здесь, в сельском приходе, не такое большое количество прихожан, но они имеют совсем иное качество. Качество ответственного отношения к своей духовной жизни, как и к ее дисциплине и организации, потому что это тоже важнейшая обязанность христианина, которую мы часто не воспринимаем серьезно.

За несколько прошедших лет я смог заметить перемены в людях, приходящих в храм. Это прежде всего тот момент, который я только что отметил, – дисциплина духовной жизни. Безусловно, важны и нужны традиционные направления в деятельности Церкви: социальная работа, молодежная деятельность, миссионерские дела, катехизаторская сфера. Все это необходимо, но главная цель – быть нам вместе, вместе трудиться и нести Божий свет людям, находящимся во тьме. И это дело не только священника или кого-то, кто благословлен, а дело каждого христианина, поскольку неотъемлемо от единства Тела Христова. И вот осознание этого момента, желание проявлять именно такое участие в жизни Церкви, не только быть потребителем (то есть прийти самому получить что-то, исповедоваться, причаститься, обратиться к Богу с молитвой), но и внести свой вклад в общее церковное дело – вот это как раз то изменение в человеке, которое ждешь. Его, конечно, меньше, чем хотелось бы, но когда видишь, что человек уже осмысливает и начинает понимать, что он, внося свой вклад в жизнь Церкви, больше получает, чем отдает, – это и есть то самое изменение.

Чтобы в полной мере оценить, сколь интересно и противоречиво наше время, когда еще существует огромное количество стереотипов, сохранившихся с советского периода, расскажу один эпизод из своей жизни. Дело в том, что я так и не смог окончить общеобразовательную школу после того как пришел в храм. Лето я протрудился в храме, а затем мне надо было идти оканчивать школу. И когда я появился в ней, понял, что больше не смогу принимать во всем этом участие. И тогда моя мама мудро посоветовала мне пойти поучиться в школу рабочей молодежи, и я ее окончил.

То есть надо понимать, что был соответствующий режим – безбожный, борющийся со всеми неугодными ему проявлениями. И мой личный опыт стал прорывом в мир свободы духа. А затем то, на что мы даже не надеялись, но как воздух хотели, как раз и произошло. Оказывается, мы победили. Замечательный образ привел как-то митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. Заметьте, сказал он, путь-то от Египта до Израиля недлинный, но понадобилось 40 лет. Для чего? Чтобы изжить рабское сознание. Несколько поколений должно было пройти, чтобы народ Божий вошел в свою землю обетованную. И, наверное, вот такой путь мы сейчас и проходим.

Мы понимаем, что Господь дает нам возможность утвердить то, как Церковь должна жить, как она изначально задумана, потому что нет у нас иной цели, отличной от той, что была у апостолов. Это цель быть с Богом, считать его основой и смыслом своей жизни. И постоянно изучать Его божественный замысел о себе, о происходящем, быть чутким по отношению к окружающим. И эти цели мы должны достигать своим участием в единстве Тела церковного. Все это те аспекты, которые, как мне кажется, характеризуют настоящее время.

Мне кажется, что сейчас со стороны пастырей также чрезвычайно важно повышать уровень образования прихожан. Вплоть до того, чтобы устраивать некие курсы, которые в течение года каждый должен пройти с тем, чтобы проанализировать и спроецировать на себя, куда мы идем, и что каждый может сделать на этом пути.

После присоединения новых территорий к Москве у нас, конечно, наблюдаются перемены. Так, к нам стало больше внимания со стороны властей, потому что понятно: перед префектурой, департаментом культурного наследия Москвы поставлен ряд новых задач, связанных с новыми территориями. Что касается прихода в Былово, в котором я являюсь настоятелем, то здесь тоже кое-что изменилось. Два года назад у нас был юбилей храма, и удалось выполнить все реставрационные работы.

Но есть такие приходы, как, например, Вороновский приход, где нет собственных возможностей для проведения полного восстановления и реконструкции храма, который был построен по проекту архитектора К.И. Бланка. И вот сейчас департамент культурного наследия г. Москвы выделил на это по программе столичной мэрии соответствующие средства. Я считаю, что это большое достижение. Тем более что в этом году (2013 г. – Прим. ред.) исполняется 250 лет храму, пожалуй самому знаменитому на территории благочиния. Он неразрывно связан с историей России, с генерал-губернатором города Москвы Федором Растопчиным, который сжег свою усадьбу, прибив к дверям храма знаменитое послание французам. Там двери до сих пор шрапнелью пробиты…

Точно так же, когда возникла сложная ситуация в Варваринском приходе, я встречался с попечительским советом, со спонсорами храма, и удалось эту ситуацию разрешить: были найдены средства, чтобы восстановить колокольню при храме. На территории благочиния есть ряд школ, медицинских учреждений, с которыми мы также стремимся наладить взаимодействие.

Ставится также вопрос о строительстве новых храмов в тех местах, где это необходимо. Хотя мы и признаем, что у нас, на новоприсоединенных территориях, пока относительно благополучная ситуация в отношении числа храмов на количество жителей, тем не менее она неоднородная. Этим вопросом мы тоже занимаемся.

Интересно то, что храмы здесь, на территории Московской областной епархии, – и те, которые восстанавливались, и те, которые строились заново, – все они, за редким исключением, появились за счет частного капитала. То есть это спонсоры, те самые люди, которые сами хотят это сделать. А в столице ситуация другая: все, что восстанавливается и строится, происходит в основном при поддержке правительства города Москвы.

Понятно, что у столицы больше возможностей в плане проектной и реставрационной деятельности, контроля над ведущимися работами (особенно если речь идет о памятниках культуры). Также уже запущена известная программа «200 храмов», еще до образования Новой Москвы. Мы сейчас на новых территориях пытаемся включиться в нее. Но не рассматриваем это как панацею, поэтому продолжаем изыскивать возможности для строительства среди представителей частного капитала. Приоритетные места (по количеству жителей) для новых храмов определены – это Щербинка, поселки Знамя Октября и Вороново. По идее, например, для такого города, как Щербинка, должно быть как минимум десять храмов…

В связи с упомянутыми мною спонсорами хотелось бы кое-что пояснить. Когда священник взаимодействует со спонсорами, то за все средства, которые даются, он должен перед этими спонсорами, жертвователями, благотворителями отчитаться. Это совершенно обязательно. Потому что, если этого делать он не будет, потом просто никто ничего не даст. Священник сам изначально не должен думать, когда просит, например, что-то на храм, что он просит это для себя. Тогда и просить ему будет легче, и распоряжаться полученными средствами правильнее. Ну, в общем, это опять тот же самый момент, про который я уже говорил: всем нам, и священнослужителям, и прихожанам, надо учиться правильным образом преодолевать это «40-летнее странствие».

Когда-то в Подольском районе было три действующих храма, потом их стало 37, нужно было готовить священнослужителей, и этим занимался Троицкий собор Подольска, в том числе и я в качестве ключаря собора. Поэтому практически все настоятели, кто сейчас служит в храмах Никольского благочиния, прошли через Троицкий собор и каким-то образом знают меня. У нас примерно одинаковое видение и одно восприятие целей служения.

Откуда это идет? Думаю, что здесь огромная заслуга отца Александра Ганабы. Сказать, что отец Александр нас конкретно чему-то учил, что-то говорил, этого не было, потому что он сверхзанятой человек, но он неизменно являл всем нам пример того, как должен жить церковный человек. А ему в течение всего времени являет такой пример митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. А владыке, в свою очередь, явил митрополит Никодим Ротов[12], который был и наставником нынешнего Святейшего Патриарха Кирилла, вот такая преемственность. И, несомненно, это помогает в нашей новой ситуации: мы изначально поставили перед собой задачу сделать переход в новое благочиние как можно менее травматическим и нацелены воспринимать благочиние и викариатство в целом как то, что должно помогать каждому из приходов в решении их сложностей и стоящих перед ними задач.

Думаю, что немаловажной частью благочиния должно быть также взаимообщение между священнослужителями и приходами, то есть такое межприходское общение. Потому что когда приход, как говорится, варится в собственном соку и другого священника не видит, то начинает быть чем-то самозамкнутым. Так не должно быть. И священник, если он служит только у себя на приходе, привык к своему хору, к своей службе, у него тоже начинает сужаться коридор восприятия. А когда он начинает общаться с другими священнослужителями, участвует в общецерковных мероприятиях, встает в огромный ряд священнослужителей, епископата, представителей других Поместных Церквей, то у него возникает несколько иное, более обширное и глубокое восприятие самой Церкви. Мне кажется, что это очень важно.

Относительно моего общения с прихожанами могу сказать следующее. Я всегда охотно встречаюсь с людьми. В свою очередь, и у них есть возможность обратиться ко мне. Обычно прихожанин должен обратиться со своим вопросом через настоятеля, и тот проинформирует меня, что есть такой-то вопрос. Я говорю: «Дайте мой номер телефона, и я этот вопрос решу». Я ни в коем случае не закрыт для общения: все телефоны, электронная почта выставлены на сайте, мой телефон включен круглосуточно.

Итак, если попытаться подытожить сегодняшние задачи благочиния, то это, понятно, общий контроль приходов, донесение до настоятелей и ответственных лиц на приходе решений священноначалия и, соответственно, отслеживание их своевременного исполнения, межприходское общение, строительство новых храмов, контроль за организацией богослужебной жизни на приходе, внебогослужебных мероприятий и приходской деятельности.

Сегодня можно констатировать, что все направления приходской деятельности в благочинии находятся в состоянии формирования. И помощь нам оказывают соответствующие отделы РПЦ и Московской епархии; также в Совет викариатства входят ответственные по различным направлениям деятельности от благочиний; наконец, у каждого благочинного есть помощники из священнослужителей.

Понятно, что, к примеру, на таких приходах, как Былово или Варварино, невозможно вести все направления деятельности. У нас, например, в Былово большие проблемы с молодежью. Это такой сектор, к которому мы никак не можем приступить, потому что дети с родителями – да, родители – это уже состоявшиеся люди, у которых, как правило, есть машина, определенный порядок в жизни, а вот молодежь… ее здесь просто нет. Словом, какая деятельность определенному приходу более предпочтительна, это тоже благочиние должно каким-то образом координировать, четко понимая возможности того или иного прихода.

Из уст Святейшего Патриарха мы не раз слышали, что для прихода возможен выбор какого-то определенного направления деятельности и полноценное участие в нем, нежели какое-то распыление. Этот момент тоже очень важный, поскольку на самом деле разница между Москвой и присоединенной к ней новой территорией очень большая – в уровне жизни, в расстояниях (у нас, например, есть приход в Васюнино, на границе с Калужской областью, – представьте только, сколько священнику нужно времени, чтобы добраться до Москвы и потом вернуться обратно, не говоря уже о том, чтобы взять своих прихожан и куда-то их отвезти).

Возможности участия наших приходских священников в общецерковных мероприятиях – в рамках благочиния, викариатства, в рамках всей епархии города Москвы – намного возросли в новых условиях. Я говорю им: «Это великая радость, великое счастье! Одно дело – вы сидите тут у себя, другое – приехали в храм Христа Спасителя, вас там ждут, вы облачились, вышли, соборно помолились…» Это же действительно значимо. Или Успенский собор Московского Кремля, служба со Святейшим Патриархом. Наши священники (это так по всей Московской городской епархии) несут вахту, служа молебен в часовне Иверской иконы Божьей Матери на Красной Площади, говорят проповеди в Богоявленском соборе в Елохове, участвуют в мероприятиях, когда в Москву привозят святыни… Это конкретное и, как мне кажется, весьма полезное привлечение. Все-таки каждый человек, а наипаче священнослужитель, должен постоянно находиться в тонусе. Сказано же: бодрствуйте!

Мы считаем, что важны и общие для всего благочиния мероприятия. Пока они в процессе становления, например Троицкие гуляния. Когда я был еще только настоятелем, мы пытались организовать сотрудничество с местными культурными организациями. У нас было два достаточно крупных миссионерских проекта – это большой Пасхальный концерт, в который мы приглашали все творческие коллективы, находящиеся здесь, на территории, и как раз эти Троицкие гуляния, которые проходят в живописной деревне Раёво.

Когда я стал благочинным, мы решили придать этим мероприятиям иной, более высокий статус, тем более что сейчас, при присоединении к городу Москве, именно на эти два мероприятия обратили внимание. Хотим привлечь к ним действительно все благочиние. Сейчас Троицкие гуляния проходят так: вначале мы, конечно, молимся, затем выступают две воскресные школы, потом различные творческие коллективы с фольклорным уклоном, причем фольклор не всегда бывает со знаком плюс, за чем надо следить.

Нередко интересуются: как проходит обычный день благочинного? Что ж, дни бывают разные, потому что некоторые – богослужебные, и тогда я стараюсь все, что касается организационной работы, переносить. Понятно, такой день начинается со службы. Если к тому же воскресенье, то у нас сразу же после богослужения бывает воскресная школа, и я стараюсь обязательно вести там занятия. А по пятницам вечером веду здесь так называемые богословские курсы.

Есть дни, которые связаны с общецерковной жизнью, тогда я встаю рано утром и вместе с моим водителем (он приезжает, как правило, в 5 часов) отправляюсь в путь. Дел великое множество, и если они относятся к Москве, то занимают очень много времени. Стараюсь использовать любое освободившееся время с пользой – что-то читаю, просматриваю материалы, получаю или отсылаю по интернету кому-то письма – слава Богу, сейчас есть коммуникационные возможности работать с оперативной информацией.

Если я остаюсь здесь, в Былово, то постоянно с разными вопросами приезжают люди; со всеми надо переговорить, что-то обсудить. Либо это люди, участвующие непосредственно в приходской деятельности того или иного храма, либо те, кто занимается отчетностью. Иногда приходят с частными вопросами или просьбами, и в них тоже надо разбираться. Естественно, постоянно приезжают ко мне и священнослужители…

Устаю ли я в конце дня? Думаю, что усталость – это вообще норма, а если не устал, значит, ничего и не делал. Но и у благочинного бывает отпуск. Правда, есть несколько дней в году, которые обозначены Святейшим Патриархом на епархиальном собрании города Москвы, когда ни один священник в отпуске быть не должен. Это определенные дни общецерковной значимости: Пасха, Троица, Рождество… Поэтому если посмотреть в течение года, то свободных «коридорчиков» не так уж и много. Более того, священники одноштатных приходов идут в отпуск два раза, двумя блоками, с пропуском одного воскресного дня. У меня тоже два блока, по две недели отпуск. Как правило, я иду летом, после Троицы, потому что это более-менее спокойное время, и потом где-то перед Новым годом.

Отдельно хочу сказать несколько слов о матушке. Когда мы только поженились, она работала на таможне; потом, получив строительное образование, перешла в московский институт проектировщиком. И все эти 12 лет, что мы были женаты, она с понедельника по пятницу на работе, а суббота и воскресенье, как известно, – самые занятые для священника дни, так что мы виделись с ней лишь несколько часов по вечерам. Когда меня сюда перевели, стало понятно, что ездить ей отсюда невозможно – слишком много времени уходило на дорогу. И вот уже три года мы с ней вместе, можно сказать, постоянно. Сегодня на ней висит практически вся канцелярия, она верный мне помощник во всем.

Могу сказать, что я воспринимаю свое служение как одну единую большую сложность и необходимость ее постоянного преодоления. То есть сказать, что что-то просто решается, такого нет. Но, мне кажется, как любая административная деятельность, здесь очень важно понимать, что есть личностный фактор человеческих отношений, тем более – мы же все здесь братья и сестры во Христе, а есть такой момент, как дисциплинарный. Нельзя переводить дисциплинарный момент в область личную. Более того, любые взыскания, в том числе и дисциплинарного характера, следует прежде всего самому понимать не как какую-то кару, а как лекарство. Если человек получил травму, ему нужно лечиться. И цель – не куда-то за борт его выкинуть, а помочь ему излечиться с тем, чтобы он снова включился в эту деятельность. Потому что, конечно, из Церкви никто никогда, ни при каких обстоятельствах выгнан быть не может.

Среди священников благочиния, несмотря на разные возрасты, складываются поистине братские отношения. Примерно раз в месяц проходит собрание благочиния, где обсуждаются актуальные вопросы, раздаются документы и т. д. По традиции мы проводим их по очереди в разных храмах. Будем думать, может быть, сделаем какие-то особые праздники благочиния. Пока мы находимся в состоянии становления, и сейчас надо, конечно же, предпринять много усилий по организации центра благочиния, вообще всей структуры, в том числе Совета благочиния, который сможет оперативно собираться раз или два раза в неделю для решения неотложных дел, анализа того, что удалось сделать и что не удалось, и почему…

Что касается связи между благочиниями на новых территориях, то, думаю, будем их укреплять. С благочинным – отцом Евгением Сизовым[13] – мы много лет вместе прослужили в одном соборе. Еще один – отец Петр Панов[14] – тоже примерно нашего же возраста, поэтому мы все втроем общаемся по-дружески, по-братски.

Особенно хочу сказать о нашем викарии – епископе Воскресенском Савве[15]. Это поистине архиерей Божий, я зримо вижу в нем постоянное действие благодати Духа Святаго, ощущаю его неизменную отцовскую поддержку, и это очень помогает.