Читать книгу Приход Русской Православной Церкви в России и за рубежом. Материалы к изучению приходской жизни. Выпуск 3. Благочиния Подмосковья и Новой Москвы - Сборник - Страница 9

Протоиерей Сергий Марук, клирик Троицкого храма с. Ознобишино (Никольское благочиние)[28]: «Постоянный прихожанин» – это такое понятие, которое зависит не от количества лет, а от степени активности, от выбора самого человека, насколько он считает себя причастным к церковной жизни».

Родился я в 1966 году. Первое высшее образование получил по технической специальности в Московском институте стали и сплавов. Одно время даже работал по специальности. Второе высшее образование получил, закончив Богословский факультет Православного Свято-Тихоновского богословского института, его первый выпуск.

Крестился я уже во взрослом возрасте, в 25 лет. Таинство Крещения совершал отец Владислав Свешников[29], в приход которого я начал ходить. Являясь одним из основателей ПСТГУ, тогда просто богословских курсов, отец Владислав предложил их мне посещать. Так началась моя учеба в уже далеком 1992 году. В те годы было много желающих слушать курсы, при этом большая часть учащихся были друзьями из одного прихода. Атмосфера на курсах и в институте сложилась замечательная, сама среда являлась вдохновляющей. Именно тогда я приобрел свои главные знания о церковной жизни; полагаю, что самостоятельно, без своих сокурсников, я вряд ли смог бы это сделать.

Родился я в Киргизии, и мое детство прошло в стороне от христианской жизни. Родители не были церковными людьми, поэтому мне постепенно пришлось пройти путь вхождения в Церковь. Надо сказать, что в 1980-е годы Московский институт стали и сплавов был тем вузом, который можно было бы охарактеризовать как «образцово-показательное коммунистическое учебное заведение». Там я познакомился с самыми разными людьми из всех уголков СССР, что определенным образом повлияло на мои жизненные взгляды, вместившие оценки разных людей, их личные точки зрения. Когда я уже оканчивал институт, он оказался тем местом, которое привлекало к себе оккультистов самого различного толка. Приходилось, например, видеть в его стенах объявления о лекциях по черной магии, каббале и т. д. Тогда же выпускники обрели свободное распределение, то есть каждый мог делать то, что хочет, и я, один из немногих, смог какое-то время работать по специальности. И вот на волне невостребованное™, в том числе профессиональной, глубокого разочарования в советской системе, несостоятельность которой становилась все более очевидной, люди потянулись в храм.

В каком-то смысле я оказался в ситуации, которую можно охарактеризовать как «слом времен». И это же был период так называемой первой благодати, когда храмы только-только начали восстанавливаться. Думаю, что те годы стали для меня очень ярким этапом, повлиявшим в дальнейшем на то, что я стал священником.

Рукоположили меня в 1995 году и дали для восстановления недействующий храм, освященный во имя Святой Троицы села Ознобишино. Первые шаги в его восстановлении делал отец Георгий Еварестов[30]. Поначалу жизни церковной здесь практически не было, поэтому мы часто служили в Троицком соборе г. Подольска, что само по себе стало для меня бесценным опытом. Это было то время, когда много молодых людей пришли в священство, и все мы были новоначальными и этим были связаны.

Неоценимый вклад внес отец Александр Ганаба, настоятель Троицкого собора и благочинный Подольского района. Это выдающийся организатор и созидатель, который к тому же считал своим долгом заниматься подготовкой молодых священников. Часто отец Александр устраивал различные образовательные семинары, где делился своим священническим опытом, что в ситуации, когда большинство из нас становились священниками без должной подготовки, было крайне важно. Будучи сам из священнической семьи, пережившей разные эпохи гонений на Церковь, он энергично содействовал появлению новых священников, наставлял их и всячески помогал. Его же отец, протодиакон Владимир[31], человек иного склада характера – кроткий и смиренный, напротив, никого не учил, но своим примером оказывал сильное влияние.

Первая литургия в храме села Ознобишино была совершена осенью 1996 года. Еще тогда для меня самым важным был сам процесс богослужения. Хотя храм был в разрушенном состоянии и требовались работы по его восстановлению, меня это не сильно смущало, ведь самое главное – это была возможность служить. Что ж, поначалу можно служить даже без окон и дверей. Правда, мы прослужили так недолго – всего два года.

Первыми прихожанами нашего храма были местные жители и те, кто приезжал из Троицкого собора г. Подольска. Благодаря тому что сам Подольск в 20 минутах езды и храм находится у основной трассы, здесь всегда была большая концентрация людей. Поэтому даже не могу вспомнить того времени, когда верующих было бы мало или никто бы не ходил. Словом, это не тот приход, про который можно было бы сказать «забытый сельский приход»[32]. С годами у нас становится все больше детей, молодежи – в целом, прихожан. Наверное, как и везде, женщин больше, чем мужчин, но при этом я бы не сказал, что есть какая-то четкая картина по возрасту – спектр возрастов достаточно широкий. Возможно, людей пенсионного возраста несколько больше. Ведь те, кто моложе, зачастую заняты на работе или учебе, но все равно они тоже присутствуют в общине.

Если говорить о постоянных прихожанах, то невольно возникает вопрос о критериях постоянства. И как мне думается, число постоянных прихожан напрямую зависит от типа прихода. Например, приход находится в сельской местности, куда трудно добраться, тогда мы увидим одних и тех же прихожан, причем, скорее всего, их число будет ограниченно. Или приход дореволюционной России, когда вся территория была разделена на части, в которых были храмы с определенным числом прихожан. Или взять приход того же отца Владислава Свешникова, который служил в Тверской Епархии. У него был определенный круг людей, которые жили в Москве, и к нему ездили, так как в этом была их потребность. Ситуация прихода в Москве вообще другая. В Ознобишино – третья: храм находится пусть и в сельской местности, но рядом с трассой, здесь одних автобусов из Подольска проезжает за день с несколько десятков, не говоря уже о тех людях, которые имеют машину и могут запросто приезжать. В результате довольно трудно сказать наверняка, кто же постоянные прихожане нашего храма. Я знаю точно, что есть часть тех в приходе, кто иногда ходят к нам в храм, но при этом посещают и другие храмы, но есть и те, кто выбрали именно это место, и если судить о них по степени их участия в приходской жизни, то это несколько десятков.

Судить о количестве постоянных прихожан по числу тех, кто часто бывает на литургии, довольно сложно. Почему? Приведу пример. В 1,5 километрах от Ознобишино построили новый район, численностью 70 тысяч человек. Он уже частично заселен. По замыслу градостроителей там должен быть храм, но он еще не построен. Какая-то часть этого поселения будет и уже приходит к нам, так как среди жителей есть церковные люди. Сам этот район был построен для военнослужащих в отставке, что, в свою очередь, указывает на определенную специфику этих жителей. В результате такого соседства однажды на всенощной службе я обратил внимание, что, выходя кадить, я вижу треть незнакомых мне людей, позже некоторые из них становятся более-менее знакомыми. Получается, что во многом приходская жизнь – это такая проходная система, совсем не статичная.

Но если все-таки судить о постоянстве прихожан, то, наверное, стоило бы это делать по степени активности человека, включенности в жизнь прихода. Позиция в приходе зависит не от количества лет посещения храма, а от выбора самого человека, насколько он себя считает причастным к церковной жизни. И происходит это на самом деле по ряду причин. Для кого-то такая активность – недостаток общения, для других преданность какому-либо делу, еще какая-то часть, возможно, находит здесь такую среду, которая становится близкой. Последнее, на мой взгляд, особенно важно, поскольку в окружающем мире в связи с этим есть серьезные проблемы, и, как было замечено, «враги человеку – домашние его» (Мф 10: 35–36). Весьма суровое высказывание, но часто оказывающееся правдивым в наши дни. Те, кто свои по духу, гораздо ближе, чем те, кто свои по крови. Последние могут быть и врагами. В приходе люди в той или иной степени находят среду единомышленников. Люди радуются друг другу, и это сильнодействующий фактор. Это с одной стороны, а с другой – действует благодать Божия. Все-таки мы не человеческое собрание. Ценность церковной жизни в благодати. Тогда в сравнении с внешней жизнью контраст «безблагодатности» становится особенно ощутим, и для некоторых людей в определенных ситуациях это становится критическим фактором. Вообще, человек считается существом социальным, для него естественно находиться в какой-либо среде общения, причем желательно здорового общения. Но, к сожалению, эта здоровая среда исчезает из нашего мира, людьми это осознается и ощущается. Можно эту брешь заполнить через интернет, но это довольно специфическое занятие, а тут вполне живые люди, правда со своими издержками, грехами, недостатками.

Если говорить о том, чем является приход для меня лично, то, наверное, это то, из чего состоит моя жизнь на протяжении многих лет. Можно по-разному включаться в эту жизнь. Например, если ты десятый священник в большом соборе, то это один вариант служения и отношений с приходом, если ты настоятель храма, то ты включен полностью в эту жизнь и никуда от этого не денешься. Правда, многое еще зависит от личности самого священника, от того, насколько он сам включается. Относиться к этому можно по-разному, ведь над душой никто не стоит. Можно считать, что это твоя жизнь, а можно не думать так. Если вспомнить Евангелие, то можно сказать, что это и есть разница между наемником и пастырем.

Конечно, великими пастырями становятся далеко не все. Если рассуждать статистически, в цифрах и о количестве прихожан, то мы видим следующую ситуацию: зачастую у тебя 100, 200, 300 прихожан, и это перекрывает все твое время. Если бы был священник, который мог бы работать 24 часа без перерыва, то и это время все было бы заполнено. А если это число прихожан возрастает в геометрической прогрессии, то «спасайся, кто может». Мы видим великий пример в лице святого праведного Иоанна Кронштадтского, но это, очевидно, сверхъестественное состояние. Если священник не останавливается на этом пути, то он либо должен перейти в сверхъестественное состояние, либо он умрет (иногда еще можно наблюдать «пастырское выгорание»). Во многом это следствие диспропорции, потому что ненормально. Если не принимать во внимание чудо св. Иоанна Кронштадтского, если не замахиваться на такой уровень, то в реальности, на мой взгляд, свои обязанности можно исполнять относительно небольшого круга людей, не претендуя при этом на духовное руководство. Вообще, место свое лучше бы знать, конечно, и не претендовать на то, чего нет. Не нужно обольщаться относительно своих возможностей. Круг людей, в который ты включен, не может быть большим, потому что это было бы невыносимо.

В нашей ситуации, когда так много людей нуждается в духовной жизни и когда священников и храмов не очень много, данная диспропорция особенно заметна. Люди мы довольно немощные (я про себя скажу), больших нагрузок не выдерживаем, поэтому нужно много священников, чтобы заниматься пастырским служением.

Если считать, что приход стал главным, основным в жизни деланием, то прихожане – часть этой жизни. В идеале, как говорил апостол Павел, нужно быть всем для всех. Но по-человечески понятно, что кто-то будет ближе, какие-то люди будут тебе близки по происхождению, по умонастроению, по уровню образования, по общности интересов. Это человеческие особенности, человеческие ограничения. Если взирать на апостола Павла, который сделался всем для всех, чтобы спасти некоторых, то тогда это препятствие. Получается, если действовать как апостол Павел, то тебя не остается, и чем дальше по этому пути идти, тем больше появляется того, чем ты занимаешься. Поэтому возникает вопрос, что я доя всего этого, а не что это (приход, прихожане) для меня?

В пастырском служении действительно очень важно, кем же себя священник осознает. Могут быть разные модели: кто-то мыслит себя начальствующим, кто-то, наоборот, подчиняет себя всем. И в этом смысле многое зависит от той среды, в которой сам священник находится. Например, в одном случае приходская семья отнимает гораздо больше сил, чем своя собственная, в другом – эта семья организуется сама. При этом если среда зациклена на одном человеке, то и это проблема для прихода, так как случись с ним что-нибудь, потрясение будет великое. Об этом тоже нужно помнить. В идеале приход должен организовываться таким образом, чтобы была коллективная ответственность с четкими, прописанными в уставе обязанностями каждого. Священник – один из элементов, но не абсолютный правитель этой системы, один из прочих, уважаемый член этого сообщества. Но надо признать, что с коллективной ответственностью в российской жизни, в том числе и церковной, возникают большие трудности. Не всегда и не везде можно обнаружить способность нести эту ответственность. После советского времени это совсем неудивительно, казалось бы, формально советская система приучала к ответственности, но в реальности если над тобой не было руководителя, то очень трудно было организоваться. Усложняло все и то, что на протяжении десятилетий отсутствовала ответственность перед Богом. Это породило то, что для многих гораздо проще найти того, кто бы на себя взял ответственность и руководил, ну а мы, если надо, проголосуем для какой-нибудь бумаги или протокола. Ведь совсем не случайно, что Церковь соборная, и никакой человек не становится центром церковной жизни.

Надо сказать, что внебогослужебная деятельность в нашем приходе организуется и происходит сама собой, во всяком случае я никогда не выступал инициатором. Например, однажды встал вопрос о написании икон, в результате возникла иконописная мастерская, и на сегодняшний день почти все иконы в храме выполнены прихожанами. Причем эта деятельность оказалась объединяющей: одни пишут иконы, другие – жертвуют средства, третьи – построили мастерскую. Точно также возникла и воскресная школа, в какой-то момент появилось такое количество людей, что встала необходимость в воскресной школе. Само здание воскресной школы также продукт деятельности прихожан, которые сначала отремонтировали крышу, а затем расширили здание, построив второй этаж. Сделано все по чертежам прихожанки, конструктора по образованию. Конечно, строили под одни цели, получилось под другие, воплощенное противоречие между единоначалием и демократией. Если бы этим кто-то руководил, то можно было бы построить в три раза быстрее, но с другой стороны, мы бы не учли всего того, что проистекало из народного творчества.

Еще одна деятельность, которая сложилась сама собой, не по замыслу, – это гуманитарная помощь малоимущим, которая выражается в сборе одежды в приходе и ее раздаче, пересылке. Помимо этого, прихожане нашего храма переписываются с заключенными одной из тюрем Мурманской области. Иногда мы высылаем им посылки, подарки к праздникам.

В свое время у нас появился приходской листок, инициаторами опять же выступили сами прихожане, причем не профессиональные журналисты. Конечно, пока это на уровне некоторой самодеятельности, но к этому процессу подключились люди, готовые в этом участвовать, что уже само по себе важно. Кстати, у нас есть и свой сайт, где отчасти отражена наша жизнь. Нашлись люди, которые стали заниматься в том числе и этим.

Еще одна инициатива – прихожане предложили устроить выставку фотографий, посвященных Пасхе. Какая-то часть прихожан занимается паломническими поездками, и при этом довольно давно и успешно. Есть при нашем приходе занятия английского языка для детей и аналог полулегального детского сада.

Если говорить о том, повлиял ли приход на окружающую его среду, то, наверное, как-то повлиял. Трудно ответить на этот вопрос однозначно, так как это влияние не измеришь, не зафиксируешь, да и слишком много процессов влияют на местную жизнь. Но если судить по тому, как относится местное население к деятельности прихода, можно отметить, что больше тех, кто оценивает ее положительно. Наверное, образ не самой скучной церковной жизни мы все-таки являем собой. Еще у нас есть источник с купелью, который строили мы, но теперь это место общественного интереса и достояния, куда ежедневно устремляется большая часть окрестных жителей. Это тоже косвенно связано с нашим приходом. Да и в праздники местное население с радостью приводит своих детей в храм, видимо тоже получая от этого какую-то пользу.

Взаимоотношения с приходами другого благочиния пока претерпевают некоторые сложности, связано это с тем, что не так давно некоторые населенные пункты района стали Москвой. Бывшее до этого подольское благочиние разделилось, и часть связей нарушилась. Но они, конечно, есть, например происходят собрания благочиний, мы включены также в собрания викариатства. Да и на уровне человеческого общения между священниками взаимодействие всегда было и остается. Неплохо к нам относятся и власти Щапово, но их бюджет не предусмотрен для помощи приходам. Благочиние пока также не в силах нам помогать, поэтому в основном вся помощь приходит от прихожан. За что им отдельное спасибо!