Читать книгу Золотая осень. Сборник им. С. А. Есенина - Сборник - Страница 16

Тишину мягко тронул рассвет.

Подступил, новый день начиная,

Отразив в вышине слабый след,

По краям облака освещая.

Зорька алым небесным ковром

Ярко выткала свод на востоке.

Солнце вышло горящим пятном,

Огляделось, зависнув в подскоке.

Проявляются дали вокруг,

Серость сонная коротко тает.

Ловит звуки растущие слух,

Пробуждается день, оживает.

Будто кто-то листает тетрадь.

Вот ещё одна ляжет страница.

Что там впишется, больше опять

В жизни так уже не повторится.

Пусть прохладное утро несёт

Моим мыслям холодную ясность.

В них опять устремляюсь вперёд,

Ощущая со всем сопричастность.

Горячит сердце радостно кровь.

Пусть в делах буду я неустанен,

Каждый день тешит сладостно вновь,

Что ещё этой жизни желанен.

Снова ветры подули надсадно,

Листья рвутся с ветвей в никуда.

Наслоившись вверху непроглядно,

Облаков наседает гряда.

Взяв простой карандаш лишь, похоже,

Будет осень опять рисовать

Неприветливый день непогожий,

Даль по кругу дождём штриховать.

Как в незнании, тихо и хмуро,

С видом тусклым и кислым совсем,

Проявляясь, день смотрит понуро,

Вопрошая, я где и зачем.

Выраженья никак не меняя,

Лик суровый не дрогнет ничуть,

Смотрит так же всё, не понимая,

Где сумели его обмануть.

Небо мрачное, солнца не видно,

Блеском росы в лучах не сверкнут.

Хохотнёт только ветер ехидно,

Да к земле ближе тучи прильнут.

Беспокойное птиц лишь метанье,

Будто чёрные листья кружат,

Уготовано вновь испытанье,

Летних дней не воротишь назад.

Дождь настойчиво будет проситься,

Глухо каплями бить по стеклу,

Всё напористей с ветром стремиться

Внутрь проникнуть поближе к теплу.

Но стучи не стучи, кто ответит.

Лишь унынье насело кругом,

Неулыбчиво, холодно встретит,

В настроении вечно дурном.

Будет осень брести сиротливо,

На природу печаль напустив,

Ворох туч набросав молчаливо,

Бесконечным дождём утомив.

Дни ненастные дальше являя,

Будто копии делать взялась,

Будет снова грустить, всё страдая,

Где такая ей доля нашлась.

На рассвете под осень однажды я встану,

От тоски, от тревоги ль на сердце проснусь.

Тихо дверь отворив, грудь подставлю туману,

И в другом окружении вмиг окажусь.

Там едва различая тропинку за клёном,

Тихим шагом пройду, затаюсь у куста.

Растворюсь в тишине, только капля со звоном

Упадёт на плечо с золотого листа.

От росы серебристую ветвь, точно локон

Тихо трону рукой, с ней беззвучно сольюсь.

Этот мир до того видел я как из окон,

А теперь прикоснусь, и всему изумлюсь.

Очертания зыбки, детали размыты,

Всё струит нереальность, окутано сном.

Краски мутные, рыхлым туманом покрыты.

А предметы и тени в порядке ином.

Словно вечность сама в величавом покое.

Там слова не нужны, не живёт суета.

Мне природа безмолвно представит такое,

Вдруг решив донести, как звучит пустота.

Приоткроет те принципы мира творенья,

На которых стоит он до самых вершин.

И в глубокой тиши ниспошлёт откровенья,

Осознанье реальности первопричин.

Но вот солнце взойдёт, и лучами играя,

Всё пробудит вокруг, всё начнёт оживлять.

Вновь по небу пойдёт, светом день наполняя,

В мир привычный меня возвращая опять.

Свои мысли пытаюсь собрать, почему-то тревожась,

Вдруг уйдут насовсем, возвращаться не станут назад.

Ведь со мной они крепко сжились, окружая и мно —

жась,

Вьются рядом всегда, оставлять ни на миг не хотят.

Но вот ярких всё меньше, трудней и трудней обна —

ружить.

Больше хмурые жмутся, взялись в тишине напол —

зать.

Липнут цепко, холодной змеёй пробираются в

душу,

Будоражат рассудок, всё мрачное любят сгущать.

К думам многим уже я давно отношусь осторожно.

Если лезут коварные, лучше долой отмести.

Но без мыслей совсем будет пусто и жить невоз —

можно.

Вот бы светлых побольше, да трудно их стало найти.

Золотые мои, может, вам как и мне одиноко.

Навещаете редко, совсем я без вас заскучал.

Так скрываетесь часто, что жизнь предстаёт одно —

боко.

Даже радость угасла, с которой всегда вас встречал.

Затаились мечты, что скитались со мной постоянно,

Озорным и удалым порывом могли унести,

К дерзким целям вперёд устремляли, вели неу —

станно.

Что случилось, не стал ясно видеть как прежде пути.

Расстилается хмарь, серый мрак наползает по кругу.

Ходят позже рассветы, становятся всё холодней.

Часто кажется, будто несёт меня в белую вьюгу.

Дни летят чередой, отчего-то быстрей и быстрей.

Отыграла цветом меди осень.

Меркнет блеск у золота волос.

А в глаза, где выплеснулась просинь,

Сумрак дней тревоги тень принёс.

Теменью декабрьской наседает,

Языком холодным лижет страх.

До костей, до дрожи пробирает

Горечь слов, разлитая в стихах.

Гложет сердце тяжкая кручина.

Отчего стал с миром не в ладу.

Не пригрела, не взяла чужбина,

Да и дома всё как на беду.

Слава скандалиста держит цепко.

Ничего теперь не объяснить.

Стал бравадой упиваться крепко,

А потом вовсю пошёл кутить.

И не снять ту славу как рубаху.

Как пиджак не перелицевать.

Только с шумом всё послать с размаху,

В кабаках страданье заливать.

Взять лишь вынуть фигу из кармана,

Залихватским свистом оглушить.

Пусть сочтут опять за хулигана.

Ничего теперь не изменить.

Чёрный человек вселился рядом.

Ночью норовит всё заглянуть.

Душу выворачивает взглядом,

Чушь гнусавит, не даёт заснуть.

Только волком выть над тем рассказом,

Мир вокруг как зеркало разбить,

Всё вот так одним разрушить разом,

Не найдя сил просто разлюбить.