Читать книгу Золотая осень. Сборник им. С. А. Есенина - Сборник - Страница 17

России богом дан Ты – несомненно:

Предвидел он Твою любовь и нежность к ней.

И Ты воспел её так вдохновенно:

Не с лестью – в муках боли, в горести страстей.

Любил Ты ширь полей, берёзы, клёны,

Дар человека – чистоту его души,

Традиций смыслы, колокола звоны —

И вера утвердилась в святости Руси.

На ней Ты и стоял, в стихах крепчая, —

Да так, что строки те волнуют век уж всех,

Кто, как и Ты, в Русь веруют, влюбляясь,

Не предадут – нет, не возьмут на душу грех.

Ты в жизнь Есенина проник,

Как будто сам же ею правил.

Сергей – Поэт весьма велик,

А Ты – апостол Его славы.

Твой сказ о Нём – то гимн Ему,

А чтение стихов – сиянье

Строк вещих, данных одному

Сергею Небом в покаянье.

При чтении Есенина

Твой голос громче, то тревожней —

Как рань Его весенняя,

Как жизни путь: то прям, то сложный.

Бабье лето, бабье лето

Разгулялось в сентябре —

Солнца ласковы приветы,

Тишь покоя на заре.

Сеть тенётная повсюду:

На жнивье и на кустах,

Серебрится – эко чудо! —

На траве и на цветах.

Дни теплы, прозрачен воздух,

И в помине нет дождей.

На рябинах зреют грозди,

Синь сквозит между ветвей.

Говорят, что бабье лето —

Женщин поздняя любовь.

И мужчинам радость это:

От их ласк, горячих слов…

Бабье лето греет нежно,

Словно женская душа,

Счастье Ты Моё Безбрежно,

Как Ты ныне хороша!

Сумерки сгустились —

Запах маттиолы разливается.

Астры загрустили —

Их семейство с запахом не знается.

У ночной фиалки[1]

Тонкие побеги, цветы скромные,

Запах же – из сказки:

Им дыши из чаш, пока бездонные.

Астры привлекают

Разною окраскою и формами,

Жаль, что не ласкают

Запахом ни днём, ни ночью тёмною.

В сентябрьском саду – плодопад,

С Антоновки яблоко ухнуло оземь…

Палитрой цветов листопад

Раскрасил аллеи, бульвары и…осень.

В лесу виден яркий ковёр:

На ветках густых – рябин красные гроздья.

Над лугом, наверно, на спор,

Ребята змей держат вверху на поводьях.

Золото леса и золото сада —

Осени зрелой червонный расцвет.

Кто-то влюбляется с первого взгляда,

Кто-то согрет счастьем прожитых лет.

Золото осени блещет на солнце,

Чуть приглушённо звенит на ветру,

Кружит над полем, стучится в оконце,

Кроет червонцами луг поутру.

Только б смотреть на златые наряды

Дивной природы – как будто на храм!

Жить бы да жить в этом доме отрады,

Счастье с Тобою деля пополам.

…Рухнул чертог сей в озябшую осень:

Листья червонные, жёлтые – тлен,

Серые ветки впечатались в просинь,

Нивы лесные взял сиверко в плен…

Храм золотой в нашей памяти будет

Даже и в зимнюю стужу сиять,

Ауру осени зрелой разбудит,

Радостью в струнах души чтоб звучать.

В косынках ярко-красных

Вблизи околичных ворот,

В кругу берёзок ясных,

Ведут рябины хоровод.

Пейзажная картина

Природы русской, но в душе —

Не временна витрина,

А ода Родины красе.

Вечером в грачиных гнёздах слышен громкий грай —

Стая в южные края лететь готовится…

Путь тяжёл, далёк птиц вожделённый рай.

Ночь пока. А там… Кто скажет, как там сложится?

Ранним утром бодро встала стая на крыло,

Полетели птицы, в чёрном глянце перьев – блеск.

День безветренный был, солнечный – грачам везло,

И уж точно – слышать южных волн игру и плеск.

Знайте, птицы Подмосковья, – с вас особый спрос:

Пашни юга (чернозём!) возьмите «на буксир»;

И птенцов же выводите – это не вопрос…

А весной – домой, на пашне вам устроим пир.

С клёнов, лип, рябин, берёз

Ветер листья шустро снёс,

В парке всё покрыл он ими:

Листопад пришёл к нам зримо.

И дорожки, и газон

Он расцветил под сезон.

Листья под ногами: шурх-шурх, —

Знать, о кроне вспомнили вдруг.

А что Истра там – река,

Монастырская дуга?

На ковёр она похожа —

Листопад виновен тоже:

Меж осенних берегов

Мчит флотилия стругов —

Ярких лодочек цветастых,

Обходя тростинки часты.

Листья по волнам плывут

И в реку Москву впадут,

Москвичи им удивятся:

– Надо же – струги… Иль снятся?

После затяжных дождей

К ночи подморозило.

Звёзды в вышине видней,

Землю в холод бросило.

Изморозь на луг легла,

Лужи все покрылись льдом…

Утром, встала лишь заря,

День играл, сверкал кругом.

Воздух чище стал, свежей,

Широко раскрылась даль.

Ветер потянул с полей,

Рябью снял с пруда вуаль.

В огородах и садах

Урожаи собраны.

В сельских клубах, «на балах»,

Были танцы пробные.

Во дворах поленницы

Янтарём отсвечены.

И пусть вьюги стелятся,

Теплом в избах встречены…

Сельская сторонушка

Дымами завихрилась —

Топятся «хоромушки»,

Зимушка придвинулась.

По замёрзшей земле

Ворох листьев опавших,

Враз жестянками ставших,

Несёт ветер во мгле.

Где-то пёс заскулил.

Луна тучей закрыта.

Копна в поле забыта —

Её дождик залил.

Вдалеке впереди

Свет мерцает в избушках:

Спать мне в ночь на подушках —

Полпути позади.

Изумрудом отливает озимь у леска,

Мимо едешь и посмотришь – вмиг уйдёт тоска.

Не сравнить газон английский с полем зимней

ржи —

Если есть такой образчик, – ты мне покажи.

Озимь глаз ласкает хлебопашца до слезы,

Труд его весьма велик, а благо же – в разы.

Поле-полюшко озимое, крепись, держись!

Пахарь не оставит без забот тебя ни в жизнь.

Мама, мной Тебе не отдан долг —

Поздно, поздно взял я это в толк —

За Твоё рождение меня,

Третьего за первыми двумя.

Нас, детей, растила Ты одна,

Не было покоя и ни сна

От гнетущих дум, святых забот —

Дел на каждый день и круглый год.

Видели мы, Мама, грусть Твою,

Слёзы у бесхлебья на краю,

Но ни голод и ни тягот гнёт

Сердце не сковали, словно лёд.

Мы Тобой гордились трое все —

Светлой славой о души красе,

Чести и достоинстве Твоих,

Стойкости, хватившей на троих.

Помню, Мама, рук Твоих тепло,

Сердце доброе Твоё влекло,

Нежность, чуткость – было всё в Тебе,

Что светило и в моей судьбе.

Жили старшие с Тобой в селе,

Вспоминала с грустью обо мне —

Знал из писем-ласточек о том,

В отпуск мчался только в отчий дом.

С распростёртыми руками Ты

Мне навстречу шла от суеты,

Радость светом полнила глаза,

По щеке катилася слеза.

Редко мы встречались – раз в году,

Помню этих лет я череду.

Звал к себе на жительство – не шла,

Так и жизни зимушка пришла…

Мама, Ты прости, что я не смог

Весь сполна отдать сыновний долг.

Рад, что знала Ты – Тебя любил

И желаньем новой встречи жил.