Читать книгу Сборник лауреатов премии Владимира Набокова. Том 3 - Сборник - Страница 9

Одинокая тихая лодочка

проплывает в тумане речном.

Завывает сонливая дудочка

крутояра зазывным послом;

с перекличкой варгана[6] гнусавого

из тунгусских шаманских болот

отправляет посланника шалого

в землю ту, где порхает удод.

В той земле, где святою и грешною

представала отпетая даль,

след, оставленный в ней конькобежкою,

засыпали песок и миндаль…

Уже стылую душу отшельника,

отгулявшего жаркие дни,

не бередят сибирского ельника

обгорелые времени пни…

Но озябшие гари и пустоши

да червонные дни и часы

проступают в прорехи из ветоши

одиночества липкой попсы.

Как же выбраться из одиночества?

Засиделись мы в нём невзначай…

Так давай не грусти – для сотворчества

заходи по-соседски на чай.

Красный зонт у начала моста,

кем-то брошенный или забытый.

Он, как сердце, открытый для ста

сотен тысяч потоков умытых,

сотен тысяч ветров, что листву

окрыляют в предсмертную пору,

когда буйный Борей поутру

провожает со свистом Аврору[7].

Красный зонт – алый парус надежд —

на мосту, исчезающем в складках

наресниченных липами вежд,

потемневших в осенних осадках,

словно губы, зовущие страсть

и горящие от поцелуя.

Как же мог он в начале упасть

или брошенным быть? Не пойму я.

И остались тобой не замечены

искромётные страсти метели.

Погасили сегодня свечи мы

на краю нераскрытой постели.

Не испили хмельное желание

настоявшейся сладостной браги.

И ложатся стихи в оправдание

на листки белоснежной бумаги.

И ложатся цветы друг на дружку,

словно скошенные печалью.

Ты никак не забудешь подружку,

перетёртую дальнею далью…

И фантом угрызения совести,

как свидетель, былые ошибки

теребит в окончании повести

на портрете усталой улыбки.

Когда я тебя разлюблю,

мне больно уже не будет.

Крест чёрный по календарю

оплавится скупостью буден.

И буду вручную закат

сама опускать над постелью,

ложиться в свой маленький ад

на стылую простынь метелью.

Остыну… Звенящую стынь

уже не почувствую кожей.

Моя однобокая тень

застынет в проёме прихожей.

Заснежит зальделую дверь

и холод восславит искристый…

Нет боли утрат и потерь,

в чьём сердце – осколок льдистый.