Читать книгу Голоса эпохи. Избранная проза и поэзия современности. Том 1 - Сборник - Страница 7

Так прошла неделя. Молча завтракали и ужинали. Вечерами я читала Вадима Зеланда, пытаясь прокручивать самую счастливую киноленту моей жизни. Я уже не рассчитывала услышать его историю, как вдруг, словно и не было никого молчания, он сказал:

– Девочка моя, у всего есть начало… А вот конца может и не быть. Расскажу тебе одну историю, только ты не обижайся, как эти пустоголовые птенцы, не понимающие разницы между «реноме» и «паблисити».

Счастливый билет

Давным-давно пройдена эта точка. Упущен раз и навсегда единственный момент, когда ещё можно было что-то исправить. На календаре двадцать пять раз поменялся год. Скажу больше, одно тысячелетие сменилось другим. Так бывает на стыке веков… Только боль от утраты ощущения счастья стала ещё невыносимее и осознанней. Потому что я теперь точно знаю, когда была пройдена эта точка невозврата…

Я заметил её издалека и, хотя мы не виделись уже лет пять, сразу же узнал девушку, которая когда-то ласково называла меня «солнышко».

Она стояла у газетного киоска на остановке трамвая и изучала выставленные в окне почтовые марки. На марках красовались диковинные орхидеи. Потом открыла сумочку, чтобы достать мелочь, и я тихо окликнул:

– Майя!

Она вздрогнула и улыбнулась так, что казалось – десять солнц взошло на небосводе.

– Ты?

– Я…

– Как жизнь? – поинтересовалась она, рассматривая мою новую стрижку. А потом добавила: – Так тоже неплохо, хотя длинные волосы тебе очень даже шли.

Я молча закурил, неловко потоптался и спросил:

– Всё там же работаешь?

– Да. Представь, мне даже нравится.

– А я, наверное, уже бы диссер защитил, будь ты со мной! – это неожиданное признание вырвалось само собой…

Она опять вздрогнула, но теперь не столь от неожиданности, сколько от воспоминаний, нахлынувших, как ураган «Катрина» или «Мария».

– Но ведь это ты, это ты тогда сказал, что ничего серьёзного пока не планируешь, и просто пропал…

– Май, у меня уже два пацана растут. Куда ещё серьёзнее! – вздох вырвался, словно крик о помощи.

Она внимательно посмотрела на меня, прикоснулась одним только указательным пальцем к моим губам, словно не хотела ничего слышать о моей жизни…

А я захватил её ладонь и этот пальчик и яростно поцеловал в благодарность за такой её миротворческий жест.

– Знаешь, а глаза у тебя по-прежнему блестят… Значит, ты всё равно счастлив! – произнесла она, но смотрела уже на распахнувшиеся двери красного старого трамвая, освободив руку и непроизвольно закусив нижнюю губу, словно от острой боли или не желая сказать что-то обидное.

Вошла в салон. Потом произнесла еле слышно, так тихо, почти шёпотом:

– Я люблю тебя!

Дверь медленно, со скрипом закрылась, а трамвай, стуча на стыках, увозил её и мой тогда счастливый билет.