Читать книгу Перунов век. Мировое древо - Сэм Юнф - Страница 9

Дом опустел, словно враз остался без хозяина не только на бумаге. В большом зале осталась небольшая компания холмогорской молодёжи.

Людмила дождалась, пока Громов покинет зал, в котором проходил аукцион, и последовала за ним. Она хотела поговорить с ним наедине и подальше от чужих глаз. Константин Андреевич и так своими действиями породил множество нелестных слухов за сегодняшний вечер, и княжна должна была призвать негодяя к ответу.

Княжна Чернышёва не таилась, покрытие на полу и так поглощало звук шагов, но Константин Андреевич, вероятно, почувствовав преследование, остановился и развернулся к ней. Десяток метров Людмиле пришлось преодолевать уже под его пристальным взглядом.

– Что-то случилось, Людмила Александровна?

– Зачем вы выкупили все мои вещи? Вас никто об этом не просил, – княжна старалась не повышать голос, но удавалось это с большим трудом.

От спокойствия на лице Громова становилось ещё досаднее, но перейти на крик сейчас означало привлечь ещё больше внимания.

– Прекрасные платья. Было бы совершенно ужасно допустить мысль, что их может надеть кто-то другой, а не вы.

– Странная причина для покупки. Планируете замуровать их в своём гардеробе? – Людмиле представилось унылое будущее её платьев, деливших один шкаф с франтовскими нарядами Громова, и она едва подавила смешок. – Допустим. А кольцо вам зачем?

– Это фамильное украшение. До вашей матери и вас, многие женщины рода Громовых носили его с большим достоинством. Такие вещи не уходят с молотка. Меня огорчает, что с частью истории моего рода, так могли поступить.

Огорчает его, видите ли. Людмилу тоже многое огорчало, например, сквозившая из каждого слова столичного нечистика назидательность, но она же не торопилась ему об этом сообщать. А вот напомнить о том, что его покупки были лишними, всё-таки стоило.

– Мне не нужна ваша благотворительность.

– С платьями вы вольны отказаться. Думаю, найду им применение. Кольцо же нужно будет вернуть вашей матери.

– Она давно отдала его мне. Ей не нужно ничего, что напоминает о вашей семье. Только напроситесь на скандал, – и с чего вдруг он так прицепился к этому кольцу? Как будто весь свет сошёлся на их фамильных достояниях.

– Значит, отдам вашему отцу.

Каким сюрпризом станет для отца получение такого подарка от племянника императора, она и представлять не хотела.

– Зачем вы это делаете? Мне и так в этом обществе не рады, а вы ещё больше обращаете на меня внимания местной публики.

– Делаю зачем, что именно?

Он издевается или правда не понимает? Людмиле начинало казаться, что Громов намеренно выводит её из себя. Она сделала глубокий вдох и постаралась ответить, как можно спокойнее.

– Покупаете мои вещи.

– Помогаю вашему другу. Он отказался взять у меня сумму больше. Только немного средств в долг, которые он сразу мне и вернул.

– Как благородно, – княжна с трудом отвела взгляд от спокойного лица Громова и уставилась себе под ноги, – Надеюсь, вы понимаете, что выкупив мои платья, вы вызвали море обсуждений.

– Если и будут говорить, то не о вас, а обо мне.

– Понимаете, что значат для репутации девушки такие разговоры?

– Совершенно не понимаю. Может быть, вы расскажите мне в подробностях?

Точно издевается. Людмила оторвалась от изучения своих туфель и посмотрела племяннику императора прямо в глаза.

– Вам не стыдно?

– Преследуя меня и оставаясь со мной наедине, вы сделали для слухов гораздо больше, чем я.

А вот тут Громов оказался прав. Людмила до его слов и не задумывалась о последствиях своей выходки, но признать его правоту сейчас было выше её сил.

– Вы совершенно невыносимы.

– Допускаю этот недостаток. И это ещё одна причина, почему вам стоит присоединиться к собравшимся.

Людмила резко развернулась и поспешила вернуться в зал. Ей не хотелось видеть столичного нечистика, который привык распоряжаться другими, в силу своего положения и финансового могущества. Но ещё хуже было то, что отсутствие княжны могли заметить, а значит, стоило ждать проблем.

Надеяться на благосклонность Макоши не приходилось, поэтому, когда Людмила Александровна вошла в зал, конечно же, все взоры обратились к ней. Будто ей и так было мало разговора с чурбаном в лице Громова.

– Вы быстро вернулись, Людмила Александровна, – дочь графа Туросова одна из подружек Лизы, которая, как правило, молчала, когда подруга была рядом, теперь решила показать свои зубки.

– Мы думали, что уже попрощались на сегодня с вами и великим князем, – продолжил молодой Борский.

– Перестаньте смущать девушку, это невежливо, – Туросова, как ни в чём не бывало, улыбнулась Людмиле, будто не она первая завела этот разговор.

– Это ужасно, когда приходится распродавать вещи, которые принадлежали твоему роду. Мой отец бы этого не выдержал, – княжна Бессмертная, девица одного из самых богатых родов империи, решила сменить тему, но стало только хуже.

Княжна Чернышёва и представить себе не могла, как все эти воспитанные и одухотворённые особы могут расползтись по углам и начать кусать всех, кто окажется поблизости. Сейчас очень не хватало Лизы, у неё весь этот клубок змей не посмел бы даже шипеть. По крайней мере, никто, когда подруга была рядом, не смел говорить плохо про Людмилу и Георгия.

– Если это имущество не твоё, то не так жалко, – красавец Борский в крылатой форме синего цвета тряхнул русыми кудряшками.

Велеславский молчал. То ли не хотел вступать в ссору, то ли знал, что если начнёт, то уже не сможет остановиться. Людмила посмотрела на напряжённого друга и решила, что пришло время закончить все неприятные разговоры.

– Легко рассуждать, когда у вашего отца есть всё. Будем надеяться, что когда вы столкнётесь с подобными затруднениями, то найдёте более быстрый и лёгкий выход из ситуации.

В её голове эта фраза выглядела более примиряюще, но, кажется, княжна Чернышёва только растревожила голодных рептилий.

– Советы раздаёте? – Туросова с интересом посмотрела на Людмилу.

– Ей теперь можно всё, – княжна Бессмертная вздохнула и закатила глаза.

– Кто-то подсказал или сами догадались, что императорский племянник – решение ваших проблем? – Борский решил распустить свои синие перья перед девушками из того круга, в котором княжне Чернышёвой были не рады.

– Как вы смеете? – Людмила почувствовала, как в висках застучала кровь, и перестало хватать воздуха.

– Не отрицайте, так только хуже. Поверьте, вас никто не осуждает. Просто завидуют, что успели раньше, – Туросова продолжала улыбаться.

– Громовы славятся своим могуществом и выносливостью. Даже говорят, что хорошие любовники. Не расскажете, Людмила Александровна? – Борский вышел из круга светских дам и встал прямо перед ней.

Нужно было незамедлительно что-то ответить, но Людмила словно онемела от человеческой наглости. Пока она пыталась придумать что-то вразумительнее пощёчины, перед ней стеной вырос Велеславский и с размаху дал обидчику в морду.

Борский пошатнулся, не удержал равновесие и упал. Девушки завизжали.

– Вы ничтожество, я требую немедленного ответа. Вы оскорбили Людмилу Александровну и меня, как хозяина этого дома.

– Бывшего вашего дома, – Борский приложил руку к носу. По его губам и подбородку стекала кровь.

Удар Велеславского вернул в реальность не только обидчика, но и Людмилу.

– Георгий не нужно, – княжна ухватила друга за рукав, но юноша отстранил её от себя.

– Не лезь, Люда.

– Мне кажется, что вызов предназначается не мне, а вон тому господину, – Борский кивком указал на вернувшегося в зал Громова.

Подошёл ли он давно или пришёл, когда закричали девушки, Людмила не заметила.

– Мы-то думали, что именно вы, Велеславский, приютите никому не нужную бедняжку, – Борский не унимался.

– Заткнись! – Георгий бросился к Борскому, но ему заступили дорогу двое молодых людей. Одним из них был младший брат Бессмертной, а вот другого Людмила видела второй раз в своей жизни. Первый раз она заметила его на похоронах князя Велеславского, но ни тогда, ни сейчас молодой человек не представлялся.

Велеславский знакомил Людмилу со всеми в начале вечера, но не всех ей удалось запомнить. Да и весь этот светский серпентарий сам не спешил общаться с княжной Чернышёвой лично.

– Георгий, оставь его, пожалуйста. Он того не стоит, – Людмила попыталась успокоить друга.

– Дуэль! И пусть нас рассудят боги! – Велеславский выкрикнул это на весь зал.

Людмила знала, что за другом закреплена слава человека, что предпочитал поединок любым словам и доводам рассудка, но никогда не видела этого сама.

– Я не принял во внимание ни вашу горячность, ни ваше отношение к княжне Чернышёвой. Достаточно ли моих извинений? Все видели, что я прошу прощения у князя? – Борский оглядел присутствующих.

– Вашими извинениями вы можете утереть лицо! – Друг уже был не склонен к миру.

– Вы мне позволите выбрать оружие, как того подобает наш закон? – Борский отряхнулся, пригладил волосы, вытер с лица кровь и нацепил маску надменности.

– Мне всё равно. Выбирайте, – Людмиле показалось, что если бы друг мог, то просто бы придушил змею прямо здесь, без всех условностей.

– Тогда выбор очевиден. Пистолеты здесь будут неуместны и устроят переполох. Саблей вы не владеете так хорошо, как я. Значит, магический дар!

Людмила никогда не видела дуэлей, но даже она знала, что вариант, предложенный Борским, – самый сложный и спорный выбор. Дворяне редко выбирали такое оружие. Способности чародеев разнились, и такой бой из-за разницы в силе и форме дара, не делал чести тому, кто выбирал подобное. Но когда слова брошены, поменять что-то невозможно.

– Магический дар – прекрасно! Пройдёмте, – Георгия в такие минуты не пугало ничего.

Людмила осмотрелась по сторонам, в поисках хоть кого-то, кто мог бы остановить друга. Дуэли из-за её глупости допустить нельзя: пусть сейчас думают, что хотят и как хотят. Пусть она совершит очередную ошибку, но если кто-то и может здесь что-то поделать, то это Громов. Он-то понимает, как это глупо. Ведь даже если Велеславский победит, то может стать только хуже, когда к долгам прибавится убийство другого дворянина.

Княжна Чернышёва бросилась прямиком к сиятельному истукану, который стоял в дверях и не спешил разнимать никого в этом зале.

– Константин Андреевич, пожалуйста, остановите их!

– Нет никаких причин. Это их право.

– Они могут пострадать! Георгию не нужны новые проблемы.

– Я, может быть, и рад внять вашим словам, Людмила Александровна, но правда не вижу ничего такого, что заставило бы вмешаться в текущее положение дел. Простите меня.

Громов поклонился и направился к середине комнаты. С каждым его шагом умолкали голоса и шепотки, когда же он остановился, в зале воцарилась тишина.

– На правах старшего офицера и представителя правящей династии, я беру проведение магической дуэли под свой контроль. Возражений, я полагаю, нет? В таком случае, каждую из сторон конфликта попрошу подойти ко мне.

Первым к племяннику императора подошёл Велеславский. Он сообщил что-то на ухо Громову, тот кивнул, затем перевёл взгляд на Людмилу. Княжна Чернышёва встретила взгляд его серых ледяных глаз, и по телу пробежали мурашки, словно кто-то забыл затворить окно. Вмиг почувствовав себя виноватой во всём произошедшем, она опустила взгляд в пол.

Людмила никогда не становилась предметом дуэли, и это состояние ей безумно не понравилось. Вроде бы гадость сказала не ты, на дуэль вызвала тоже не ты, но стать причиной такой ссоры казалось чем-то постыдным.

Когда она решилась вновь поднять глаза на Громова, к нему уже подошёл Борский. Константин Андреевич кивнул, наклонился и что-то сообщил юноше на ухо, но, хвала богам, на Людмилу больше не посмотрел.

Магическая дуэль – настоящее развлечение для севера империи, как и для любых отдалённых от столицы частей страны. Конечно, сами по себе, дуэли встречались не столь редко, но так как чародейские способности у каждого дворянина были разные, обычно в качестве оружия выбирали более честные сабли или пистолеты. Такой способ решения конфликтов был строго запрещён только на фронте и в гридненском училище.

Формально, запрет на дуэли существовал и в столице. Там проводили поединки строго в установленных законом местах с сопутствующей бюрократической волокитой. Москава не отставала от Перунграда и ввела такие же законы. Под магические дуэли были отведены специальные места управляемые Судебным Департаментом. Дворянин империи мог не взывать к правосудию, а защитить свою честь дуэлью. Варианты исхода поединка тоже могли быть разные: до первой крови, тяжёлого ранения или до смерти.

Для проведения дуэли по всем правилам требовалось оформить заявку и дождаться, пока её рассмотрит Судебный Департамент. Рассмотрение могло занять от восемнадцати дней до месяца. За это время стороны конфликта могли остыть и забрать прошение. К тому же, только на этапе заявки каждой стороне нужно было заполнить документ на пятьдесят страниц. Не каждый из оскорблённых или оскорбителей переходил этот порог – всё-таки извиниться было проще. Если же заявление было подано и не отзывалось в установленные сроки, то прошение чаще всего удовлетворяли, руководствуясь тем, что дуэль – право каждого дворянина.

В отдалённых от столицы княжествах дела обстояли попроще. Основным правилом выяснения подобных отношений становились безопасность населения и сведённый к минимуму ущерб городским объектам. Писать трактаты было совершенно необязательно, чем и пользовались многие дуэлянты, выезжая из столицы подальше и уже там приводя свои дела в порядок. Всё, что происходило за пределами Перунграда, славного города будто бы и не касалось: нет в империи дуэлей, и царит в империи порядок.

Людмила считала дуэли ужасно глупым занятием. Можно погибнуть просто так, никому ничего не доказав, не исправив и не отомстив. Для того чтобы что-то исправить и доказать, нужно жить. Мужчины, видимо, считали иначе.

Для воинов боги всегда будут на стороне победителя. Но история знала множество примеров, когда убийцы становились героями, а добрых и сильных витязей предавали забвению.

Казалось, Людмиле сегодня суждено узнать о несправедливости всё. А единственная возможность остановить эту дуэль, в лице Громова, будет её проводить. Прямо здесь и сейчас.

– Мы выйдем к реке. Призываю остаться всех дома, кроме участников дуэли. Но не думаю, что вы послушаете. А значит, раз вы всё равно пойдёте, оставьте телефоны здесь и остановитесь на той границе, которую я вам обозначу.

Громов направился к выходу, все без промедления двинулись за ним большой громогласной процессией. Распугав ночную тишину и парковую живность, участники и зрители прошли по тропинке заросшего старого сада.

Голые, переплетённые и давно не стриженые деревья принимали пугающие фигуры не то людей, не то животных. Чёрные ветки-руки нависали над тропинкой, образовав зловещую арку, через которую днём едва ли пробивался солнечный свет, а сейчас древесный коридор погрузил процессию в полную темноту. Впереди зажёгся фонарь. Громов, дождавшись пока все выйдут из туннеля, направился к реке.

У самого края воды лёд уже отступил и проломился, только тёмная жижа была подёрнута прозрачной плёнкой ночного холодка. Ровный берег реки, с которого уже отступил снег, создавал идеальную площадку для любых манёвров.

– Прошу всех вернуться к туннелю и подождать нас там.

– Далеко!

– Ничего не будет видно!

Возмущённые голоса жаждущей представления толпы эхом разносились над рекой, но стоило Громову поднять руку, как они разом умолкли.

– Если хотите остаться, вам придётся отойти на безопасное расстояние. В ином случае, вы покинете парк и вернётесь домой. Дуэль не начнётся, пока вы не встанете на указанное место.

Всем пришлось повиноваться, хотя на мгновение к Людмиле и закралась мысль, что если она продолжит стоять на берегу, то дуэль не состоится. Но в этом случае Георгий сам отвёл бы её домой и просто вернулся, тогда ей точно не удалось бы ничего увидеть, а значит и помочь.

Княжна Чернышёва залезла на огромное поваленное бревно и выпрямилась, так ей стало чуть лучше видно тех, кто сейчас собрался решать вопрос отнюдь не мирными методами.

На берегу стояли три тени. Их можно было бы спутать, но одна тень явно прихрамывала. Двое участников разошлись в стороны, Громов немного отступил.

Княжна увидела, как сначала поднялась, а потом опустилась его рука. В то же мгновение, тот, кто был слева, метнулся в сторону, словно уходя перекатом от удара. Второй подлетел высоко вверх и рухнул в реку. Раздался всплеск, прозрачная плёнка лопнула и по воде бликами пошли круги.

Людмила даже в темноте не спутала бы работу Георгия. Значит, тот, что остался стоять на берегу, – Велеславский, а в воде сейчас бултыхается Борский. Боги, пусть на этом всё и закончится.

Громов поднял руку и остановил дуэль, пока тень не выбралась из воды и не вернулась в импровизированные границы круга.

Людмила вглядывалась в темноту. Рука Константина Андреевича снова опустилась. Земля словно вспенилась, разбрызгивая тёмные комья, будто работало целое стадо кротов. Нечто бросилось к другу и подлым щупальцем из темноты схватило Георгия за руку, потянуло в сторону. Велеславский завалился на бок. Друг возился на земле, уходя от второго щупальца, извиваясь под двойными ударами.

Людмила на миг потеряла равновесие, но чудом удержалась на бревне. Разве он сможет использовать свой дар, если одна из рук связана? Княжна Чернышёва ловила каждое движение на берегу, но темнота дорисовывала жуткие подробности в сознании девушки.

Друг пытался встать и не собирался сдаваться. Георгий нырнул под одно из щупалец, его рука неестественно выгнулась назад, но теперь он, должно быть, хорошо видел врага и мог действовать.

Велеславский взмахнул свободной рукой, сбивая Борского на землю. Щупальца почти сразу упали вслед за своим заклинателем. Георгий не дал подняться противнику. Борский не успел встать, его немного приподняло над землей, он попытался скатиться с воздушного потока, но Велеславский тут же бросил его вниз. Снова поднял и бросил наглеца лицом в замёрзшую землю.

Отчего медлит Громов, Георгий же победил? Или это Людмиле кажется, что прошло так много времени? Рука Константина Андреевича наконец-то взлетела вверх. Дуэль остановилась – можно было спрыгнуть с бревна и бежать к другу.

Велеславский опустил руки и стал приподниматься, но Борский поднял голову и вытянул вперёд руку. Кажется, сдаваться он был не намерен. Новый древесный корень схватил Георгия за ногу, притянул к земле, а второй щупалец ударил друга с размаху по плечу.

– Немедленно прекратить! – Голос Громова раскатисто пронёсся над рекой.

Но две черные тени не хотели останавливаться. Велеславский в этот раз не оттолкнул, а притянул к себе Борского и ударил ему под дых. Хватка корней, видимо, ослабла.

Магическая дуэль, на глазах, превращалась в обычный мордобой. Борский перевернул Велеславского на спину, зафиксировал, сел на него и стал наносить удары. Георгий упёрся одной рукой в рёбра противника, а второй попытался дотянуться до шеи.

Людмила бросилась к ним. Она ещё не добежала, когда двое молодых людей, согнувшись от дикой боли, откатились в разные стороны, будто поражённые электрическим током.

Княжна Чернышёва бросилась к Велеславскому. Друг тяжело сопел, но, кажется, был цел. Она осторожно оглядела и ощупала его руку: перелома удалось избежать, но гематомы ещё долго будут напоминать Георгию о произошедшем.

– Дуэль завершена. Первая кровь состоялась. Князь Велеславский победил. Конфликт исчерпан. Князь, вас ожидают гости, стоит вернуться к ним на правах победителя и по закону гостеприимства. Вы же, господин Борский, немедленно отправитесь домой. Боюсь, если вы продолжите в таком же духе, то все приличные дома закроются перед вами. Кажется, вы строите успешную карьеру? Не думаю, что вашим сослуживцам будет приятно узнать подробности сегодняшней дуэли.

– Вы не в армии.

– Да, но у меня там много друзей. Ваш прямой командир, к примеру, мой старый друг.

– Прошу прощения, ваше сиятельство. Погорячился.

– Мне кажется, что прощение здесь следует принести Георгию Борисовичу, за неподобающий для благородного человека поступок, и Людмиле Александровне за оскорбление. Меня удивляет, как на ваших плечах ещё держится этот мундир.

– Зато, я бы не сменил синие крылья на чёрные.

– Вероятно, вас поспешно облачили в синий. Или хотите меня оскорбить? Две дуэли подряд – слишком тяжело для вас.

– Я не дурак с вами драться.

– Раз вы не дурак, то прошу покинуть это место.

Борский поднялся на ноги. Его лицо было разбито в кровь. Вперемешку с землёй и кровоподтеками он словно надел на себя страшную маску. Наглец отряхнулся, посмотрел на Людмилу и Велеславского. Девушке показалось, что по его взгляду можно было понять, что всё ещё далеко не окончено. Но юноша лишь кивнул и пошёл к людям, которые так и не нарушили условленной границы.

Людмила помогла подняться Велеславскому.

– Ты в порядке?

– Немного болит рука, но не серьёзно.

– Приложим что-нибудь холодное.

Княжна Чернышёва аккуратно перехватила друга под руку, но тот покачал головой и, улыбнувшись, высвободился.

– Я в порядке, не переживай так.

– Людмила Александровна, постойте. Князь доберётся сам, приложить холодное он сумеет и без вас.

Георгий пожал плечами и направился к гостям. Людмила улыбнулась другу и повернулась к Константину Андреевичу.

– Хотите мне что-то сказать?

Громов молчал. Он подошёл к берегу реки, наступил на хрупкий ледок, погрузив носок сапога в ледяную воду и оттолкнув им льдинки в разные стороны. Людмила не отводила от него взгляда, но и задавать новый вопрос не спешила, предчувствуя очередную порцию наставлений. Молчать было неловко, но, когда последние зрители скрылись в древесном туннеле, он всё же заговорил.

– Кажется, я запретил приближаться сюда, пока идёт дуэль.

– Дуэль была закончена. О том, что Борский продолжит драться, никто не мог знать.

– Вы увидели, что он продолжил. Почему не остановились?

– Геру могли убить!

– Вы не верите в справедливость богов?

– Я верю в наглость, власть и человеческую подлость. А Георгий всего этого лишён, – вспомнив, что только благодаря Громову этот кошмар окончился почти без последствий, Людмила решила сменить тон, – я беспокоилась за него, простите. К тому же любой расклад в этой дуэли не в его пользу. Убьют его – всё, что не упало до этого, рухнет в один миг. Убьёт он, и к его славе кредитора добавится слава убийцы. Люди умеют искажать правду, любят это делать.

– Вы посчитали, что смогли бы его спасти, толкнув противника или встав между ними?

– Не знаю.

– Откуда такая страсть стоять на линии огня? В доме Велеславских вы тоже могли пострадать.

– Не могла. Вы ударились довольно сильно. Использовать способности вы бы просто не смогли.

– В таких случаях выручает пистолет. А если бы я уже нажал на курок?

– Не нажали же. Вы бы не стреляли в доме, где есть те, кто может пострадать.

– Считаете так?

– Это же правильно, – удивительно, но Людмила и правда сама в это верила.

– Если бы Велеславский продолжил меня убивать, я бы молча позволил сделать начатое, потому что в доме могли пострадать?

– Нет, я бы не дала ему вас тронуть.

– Замечательно. В таком случае, благодарю вас за моё спасение.

– Опять издеваетесь?

– Отнюдь. Действительно вам благодарен. Кажется, ещё ни разу женщины не спасали мою жизнь. Интересный опыт, стоит его пережить гордо и по возможности молча.

Людмила никак не могла понять по его отстранённому лицу, шутит племянник императора или нет.

– Простите, я пойду. Нужно узнать, как Георгий.

– Вам не за что просить прощения. Уверен, ваш возлюбленный в полном порядке.

– Кто? – Губы Людмилы расплылись в улыбке, она попыталась сдержаться, но серьёзное выражение лица Громова не оставило никаких шансов, и княжна рассмеялась.

– Князь Велеславский. Или это не так?

– Он мой друг, – Людмила пыталась унять смех. Девушка смеялась так заразительно, что даже Громов дрогнул и улыбнулся в ответ. – В его жизни две любви: драки и педагог из гридненского училища. А со мной… Мы выросли вместе.

– Простите, что допустил подобную мысль.

Людмиле показалось, что Константин Андреевич растерялся. С ним и такое бывает? Хотя, не машина же он, в конце концов.

– Не переживайте, вы не первый, кто нас сватает, но это сущая нелепица. Гера мне брат, который призван меня смешить, злить и защищать. Как и я его.

Людмила поёжилась от налетевшего ночного ветра. Холодный воздух неприятно щипал глаза, и пришлось их прикрыть. Когда она снова посмотрела на Громова, то, что княжна приняла в нём за растерянность, уже сменилось обычным выражением лица.

– Я провожу вас до дома? Стоит уже вернуться.

– Будет здорово. Признаться, в туннеле жутко, сыро и неприятно.

– Мы можем его обогнуть, пройти по берегу.

Громов пошёл вперёд, показывая дорогу. Людмила, стараясь ступать осторожно, последовала за ним.

Ночные прогулки и пережитый страх подталкивали к размышлениям. По мнению княжны Чернышёвой у мужчин всегда было по две страсти, и, как ни странно, одна из них была никак не связана с романтикой. У отца, помимо матери, была охота, у Геры – возможность померяться силами. У Борского, судя по всему, любовь к своей внешности. Интересно, а у Константина Андреевича? Вопрос вырвался сам собой:

– А ваша любовь – это вы сами и ваша работа?

Вопрос в мыслях звучал менее оскорбительно, но сделанного не воротишь. Константин Андреевич даже развернулся.

– С чего вы это взяли, да так поспешно?

Хорошо, что темнота скрывала пунцовые щёки Людмилы от удивлённого собеседника.

– Сложно представить вас влюблённым в кого-то кроме себя.

– Вы хотите меня оскорбить?

– Нет, просто наблюдение, – тему стоило срочно сменить, иначе так она утопит себя в своих же формулировках. – Вы позволите мне один вопрос?

– До этого вы не спрашивали разрешения. Но можно.

– Почему вы не запретили дуэль? Неужели не понимали, что Георгий при любом исходе проиграет?

– Я не имел на это права. У человека должен быть выбор. И есть вопросы, с которыми совестно обращаться в суд или к императору, если ты можешь призвать негодяя к ответу сам. Мне было бы совестно.

– Но ведь так можно и погибнуть. Глупо же…

– В этом нет ничего глупого. Есть обиды, что смываются только кровью. Есть люди, которым не следовало жить. И если мы можем это исправить, почему не рискнуть?

– Вы берёте на себя слишком много. Оставлять в живых или убить решать не вам. – Сменила ты тему, Людмила, что уж тут сказать.

– Я лишь меч. В итоге исход поединка решают боги.

– А если он решён неправильно?

– Как так?

– Например, победил какой-то нехороший человек. Ведь так бывает.

– Значит, на то были свои причины. Иногда мы считаем кого-то хорошим, и не знаем о нём всей правды. А иногда человек, которого мы считаем мерзким, спасает нам жизнь. Судьба – удивительная штука, Людмила Александровна.

Они медленно брели сначала по берегу, потом свернули на дорогу в сторону большого дома. Здесь Громов пустил Людмилу вперёд, и неспешно последовал за ней. Когда не видишь собеседника, говорить всегда проще, поэтому княжна продолжила задавать вопросы.

– А вы сражались на дуэли?

– Приходилось.

– Всегда побеждали?

Громов не ответил. Они почти пришли, огни дома уже освещали дорогу. Людмила повернулась к Константину Андреевичу, но он словно был погружён в свои мысли, и она не стала его переспрашивать. Отвлёкшись на него, Людмила не заметила обвалившейся ступеньки на лестнице и оступилась. Она непременно познакомилась бы со ступеньками ближе, если бы племянник императора не подхватил её.

Громов притянул девушку к себе. Склонил голову, его взгляд скользил по её лицу, внимательно изучая. Он оказался так близко, что княжна почувствовала его тёплое дыхание. Ситуация казалась Людмиле весьма неловкой, и она попыталась освободиться. Повела плечом, постаралась встать на ноги, но почувствовала, что его пальцы сжались сильнее.

– Простите. Я была бы вам признательна, если бы вы меня отпустили.

Княжна Чернышёва снова попыталась вернуть себе равновесие, но чем больше вырывалась на свободу, тем больше он прижимал её к себе. Громов медлил. Людмила чувствовала, что время тянется ужасно долго. Ей показалось, что прошло несколько минут, прежде чем он всё же её отпустил. Внимательно осмотрел и, вероятно, убедившись, что княжна ровно и твёрдо стоит на ногах, аккуратно поддержал за руку.

– Не стоит оставлять Георгия одного. Я пойду. Извините, – Людмила осторожно убрала руку из его ладони и отступила. Громов молчал, и это её невероятно пугало.

Она снова сказала что-то не то или сильно задела его последним вопросом? Стоит больше думать, а не говорить всё, что приходит в голову. Мысленно отругав себя за привычку задавать множество ненужных вопросов, Людмила ещё раз извинилась перед Константином Андреевичем и поспешно устремилась в дом.