Читать книгу Пугающая история хищной планеты: Пресвятые негодяи - Сергей Александрович Москвичев - Страница 4

«Какая же она, все-таки красивая. Как и все дьяволовы шлюхи. Ведьма может получить любую внешность, какую только захочет, не то, что я, – Эршин перевернулась на другой бок, не отпуская Дейз из своих мыслей. – Она знает, как сохранить свою молодость и красоту, для этого я ей и нужна».

Эршин была девушкой провинциальной, не уродиной, но и не красавицей. Так, пять баллов из десяти. Может быть, семь в глазах выпившего. До того как попасть в цепкие лапы ведьмы с Изумрудных топей, она помогала отцу с ловлей крабов в Гармаше.

В Коралловом заливе их полно, только нужно уметь расставлять ловушки, и желательно не на мелководье. У берега водятся мелкие особи, но чтобы раздобыть по-настоящему крупных, ценных экземпляров, нужно выходить на шхуне дальше от берега, в место, где отмель заканчивается, и начинается Кальмаровое море.

С детства она любила заниматься рыбалкой, с отцом была очень близка, а вот мать недолюбливала. Та хотела вырастить из дочери леди, отправить в Мулсатор, чтобы Эршин поступила в университет и помогала родителям, когда они состарятся. Дочь вместо этого была ярой пацанкой, дружила только с местной ребятней, уходила в море с дайверами, любила паркур и уличные гонки на байках, которые регулярно устраивались в Гармаше и на остальном берегу Кораллового залива. Возможно, поэтому мать и покинула их. Они с отцом развелись, когда Эршин было девять. Первые пару лет он горевал из-за расставания, но потом как-то встретил красивую женщину и женился на ней.

В их браке родилась младшая сестра Эршин, девочку назвали Шивон. Она была на двенадцать лет младше. К сожалению, красавица мачеха, вскоре после родов развелась с их отцом, оставив его с двумя дочерьми на руках. По слухам перебралась в Мулсатор, а там вышла замуж повторно. Эршин не удивлялась. Несмотря на то, что с мачехой она ладила, падчерица понимала, что такой красавице не подходит в мужья рыбак вроде их с Шивон отца, таких женщин ждет большой город.

Так они и остались втроем: Эршин, двенадцати лет отроду, малютка Шивон и их отец – Ганс Балкоин. Пока младшая сестра была совсем крохой, старшей нравилось нянчиться с ней, она даже пропускала выходы в море с отцом с большим удовольствием. Но когда Шивон подросла, а вместе с тем созрела и Эршин, ей уже не хотелось общаться с сестрой.

Кроме прочего, из-за того, что старшенькая общалась со всеми ребятами небольшого городка с детства, большинство воспринимало ее, как своего друга, эдакого братана. С ней можно было гонять на уличных состязаниях на байках, нырять, ловить рыбу на берегу, но не встречаться, как с девушкой.

Смотря на себя в зеркало, тогда еще шестнадцатилетняя Эршин была недовольна своей внешностью. Каштановые волосы, куча веснушек, курносая, с кривыми зубами. Косметикой пользоваться она никогда не умела, да и не горела желанием. Так и оставалась для своих товарищей просто другом. Она влюблялась периодически в кого-то из сверстников, но мимолетно, к счастью для нее, потому что взаимностью никто не отвечал.

Понимая, что успеха у парней ей под силу добиться только своими пацанскими заслугами, Эршин целиком и полностью погрузилась в дело отца. Едва окончив школу, она твердо решила пойти по его стопам, ходить в море с Гансом на его старенькой шхуне, нырять, расставлять ловушки для крупных крабов.

Шивон тоже всегда норовила отправиться с ними, но старшая сестра фыркала на нее, заставляла заниматься домом и прилежно учиться. В отличие от Эршин, младшая сестра с юных лет отличалась своей природной естественной красотой, унаследованной от матери. Рыжие волосы с красноватым отливом, молочная кожа, без единой веснушки, зеленые глаза.

Иногда Эршин думала, что поэтому сестру и недолюбливает, хотя Шивон была по характеру очень похожа на нее, тоже дружила с ребятами и предпочитала мальчишеские дела девичьим, но сами мальчики относились к ней не так, как к ее старшей сестре, даже когда та была в ее возрасте. Внимание было трепетным, отношение выделялось, за братана и приятеля Шивон никто не считал, она была маленькой леди, а мальчуганы ее верными рыцарями.

Так они и росли все эти двенадцать лет. Эршин была двадцати четырехлетней девственницей, занимающейся вечной ловлей крабов вместе с Гансом. Шивон следила за домом, хоть ей это и не нравилось, иногда ее брали с собой. Она показывала себя хорошо, но старшая сестра ревновала ее к отцу и всегда соперничала за его внимание. Эршин конечно по своему любила младшую сестру, но старалась ей этого не показывать, держать на расстоянии и не проводить с ней особенно много времени.

Однажды, как всегда отправляясь утром для того, чтобы расставить новые ловушки и забрать ночную добычу, Шивон оставили дома, наказали сделать уборку и приготовить завтрак к их возвращению с отцом.

– Знаешь, что мне вчера вечером рассказывала сестренка перед сном, – обратилась к отцу Эршин, когда они отчалили от берега Гармаша.

Ганс молчаливо повернулся к дочери, внимательно приподняв одну бровь, продолжая при этом собирать снасти. Пока девочка Балкоин будет нырять, он сможет закинуть сеть в море и наловить немного кеты, а если повезет, то может и окунь морской попадется.

– Ее одноклассницы напугали историей про ведьм, что живут на Изумрудных топях, – усмехнулась Эршин.

– И чего же она так испугалась? Это далеко от нас, около двух тысяч километров, и то это напрямую, через весь полуостров и пересекая Залив Меча, на территории другой страны. У нее что, по географии за семестр двойка светит?

– Да нет, ты же знаешь, что она заучка у нас еще та, просто эти девчонки все умеют красиво преподнести, – Эршин плюнула за борт. – Ведьмы, они же магией пользуются. Что им твои две тысячи километров? Открывают порталы и ловят девственниц, где хотят.

– И зачем же им непорочные девы? – Ганс уложил подготовленную сеть, а затем уселся на скамью, внимательно слушая рассказ дочери.

– Жуткие ведьмы купаются в их крови, чтобы быть вечно молодыми и красивыми. В округе своей они уже всех переловили, вот и расширяют границы охоты.

– Скажи Шивон, что если эти ведьмы и существуют, то им легче в Мулсатор на охоту отправиться, там людей намного больше.

– Ну конечно, людей то может и больше, вот только где они там невинных найдут? Там шлюхами становятся раньше, чем начальную школу заканчивают, особенно в Нижнем городе!

«Это у нас двадцатичетырехлетние старые девы не перевелись еще, – подумала Эршин. – Ведьмы и меня поймают. Может рассказать эту историю кому-нибудь из ребят. Мол, спасите девушку, лишите невинности». Она захихикала.

– Да не смейся, что ж в этом хорошего.

– Я не над этим смеюсь, отец.

– Ну, так что там с ведьмами, эта история ее сильно напугала? Она же взрослая уже, – удивился Ганс.

– Не знаю, но спать она со мной легла. Думала, что они и в дом могут пробраться.

– Нужно взять ее с нами в следующий раз, пусть развеется.

«Ну вот, наговорила отцу ерунды на свою голову, – подумала Эршин. – Хотела пристыдить малявку, а теперь ее с собой на рыбалку брать!»

Когда Балкоины вышли в Кальмаровое море, они приступили к привычной для них схеме действий. Дочь ныряла, отец закидывал сети в омут. Когда Эршин погрузилась на дно, ее голову осенили неожиданные мысли:

«Море Кальмаровое, а ни одного кальмара, ни разу здесь не встречали».

В ловушках было всего два крупных краба, примерно с дюжину мелких. Вынырнув с добычей, девушка забросила решетки с морскими членистоногими на шхуну, забрав подготовленные новые клетки, она вновь погрузилась в морскую пучину, пока отец возился с неводом.

Вынырнув, Эршин вытерла волосы полотенцем и завернулась в банный халат, чтобы согреться и обсохнуть. Лето уже наступило, но утром все еще было прохладно.

Просидев около трех часов в ожидании улова, что было больше обычного, Ганс вытянул сеть, в которой не было ничего, кроме мелких камней и пары мальков кеты, которых отец отпустил.

– Давай возвращаться, – предложила дочь. – Просто сегодня день неудачный. Продадим крабов и ладно. Там Шивон заждалась, пока вернемся, завтрак уже совсем остынет. Ей сегодня еще в школу, хоть и во вторую смену.

– Да, ты права, – сказал Ганс, но он явно был раздосадован неудачным уловом. Но что поделать, рыбачья профессия неразлучна с удачей.

По пути к берегу, дочь и отец молчали, разглядывая приевшиеся виды солнечного берега. А ведь мулсаторская ребятня бы позавидовала таким видам. У некоторых ребят из Нижнего города столицы были родственники среди жителей прибрежных городков. Их родители часто отправляли сюда на каникулы. Учебный год уже подходил к концу, поэтому на следующей неделе действительно не отвертеться. Придется брать Шивон с собой.

Уже приближаясь к берегу, Эршин заметила сестру, в компании местных рыбаков, любивших ловить прямо с набережной. Эта рыба была не очень пригодна для употребления, разве что для котов годилась. И Шивон, и рыбаки, побросавшие удочки суетливо бегали, что-то кричали, завидев Балкоинов.

– Что там за возня? – Ганс нахмурился, пытаясь вглядеться в действо на берегу.

– Кажется, там человека к берегу прибило, – Эршин стало не по себе.

Когда шхуна пришвартовалась к набережной, тело счастливчика уже достали из воды. И ему на самом деле несказанно повезло. Он был жив, несмотря на множественные травмы. Скорее всего, упал в воду с большой высоты.

Мужчина средних лет, волосы выкрашены в ярко-красный цвет, похож на столичного жителя, одет во все черное. Рыбаки помогли его легким освободиться от соленой воды, но из-за травм, пострадавший все еще не приходил в себя.

Ганс распорядился, чтобы дочери помогли доставить мужчину к ним в дом. Выловившие его любители рыбалки тоже охотно помогали переносить счастливчика, прибитого к берегу. В городе не было толковых врачей, только фельдшеры. Балкоин и сам имел медицинское образование парамедика, но в таком городке, как Гармаш, добыча крабов могла прокормить куда лучше, чем медицинская стезя.

Эршин, несмотря на свой возраст, боялась даже приблизиться к пострадавшему, а вот Шивон активно помогала отцу оказывать первую помощь красноволосому незнакомцу. Даже в школу в тот день не пошла.

Мужчина не приходил в себя. Кома, наступившая в результате полученных травм, могла продлиться долго, даже Ганс не мог строить прогнозы касательно состояния своего пациента, подкинутого судьбой. На поддержание жизненных функций незнакомца уходили средства, время и силы всей семьи. Но, приютив его у себя, никто из Балкоинов не заикался об этих проблемах. Эршин поражалась тем, как Шивон трепетно ухаживает за этим мужчиной. Стрижет ему ногти, бреет, меняет подгузники для взрослых и наблюдает за отцом, ставящим капельницы и делающим гимнастику, чтобы замедлить атрофию мышц.

Вспоминая рассказы младшей сестры о страшных ведьмах, которые могут настигнуть ее, даже здесь, на берегу Кораллового залива, Эршин предложила в один из солнечных дней, давно наступивших каникул, сходить в море.

– А как же Джи?

«Джи». Они назвали так красноволосого незнакомца по букве, вытатуированной у него на затылке. Это была буква алфавита игнисского языка, обозначающая звук «г», но читалась она, как «джи».

– Отец будет с ним, – ответила Эршин.

– То есть, – Шивон немного замешкалась, не веря в то, что происходит, – ты предлагаешь нам отправиться на рыбалку и крабью охоту вдвоем?

– По поводу рыбы, это вряд ли, но вот ловушки проверим, заменим на новые. Я буду нырять, а если захочешь, то и ты тоже.

– Почему ты решила сделать это для меня? Мне не нужен отдых. Я справляюсь, мне нравится помогать отцу по уходу за Джи.

– Я не поэтому это предложила, – Эршин взяла сестру за руку. – Во-первых, тебе нужно учиться семейному делу, на всякий случай, если не поступишь никуда после школы, во-вторых, насколько я помню, тебе это нравилось раньше.

– Раньше.

– Ладно, я хочу, показать тебе, что никаких ведьм в Кальмаровом море нет, и в заливе нашем Коралловом тоже. Да и в топях Изумрудных они не водятся. Ты же взрослая уже! А веришь в бредни провинциальных девчонок, которые завидуют тебе и хотят напугать, чтобы хоть как-то задеть.

– Зачем это им?

Эршин понимала, что рассказывая сестре эти простые истины, она и свою тайную зависть демонстрирует. Но чувство сестринской любви перевесило соперничество:

– Они завидуют твоей красоте, как и все. Как и я.

Старшая сестра заметила, что достучалась, до Шивон, по ее взрослому взгляду, брошенному на нее вскользь, немного осуждающему, но в тоже время, наполненному сочувствием и пониманием.

После этого короткого разговора они вышли вдвоем в море на отцовской шхуне. Все шло по плану. Эршин нырнула, достав ловушки для крабов. Сегодня улов был богатым.

– Ну что, сестренка, окунешься, чтобы поставить свежие ловушки? – спросила она.

Шивон, молча, кивнула, разделась и отправилась под воду.

Ее не было пять минут. Для самых стойких ныряльщиков это большой период задержки дыхания. Эршин начала всерьез переживать. Мало ли что могло пойти не так? Младшая сестра могла запутаться в водорослях, зацепиться за клетку, а может еще что-то произошло. Балкоин старшая отправилась под воду, чтобы разведать обстановку, а в случае беды помочь Шивон. Той и след простыл.

Вынырнув в панике, Эршин выкрикивала имя сестры, погружалась до дна вновь и вновь, сбившись со счету от того, как много этих подходов она совершила. От нагрузки и нехватки кислорода, старшая сестра боялась, что вот-вот может потерять сознание. Но ее внутренний голос не позволял ей сдаваться, до конца…

Эршин не понимала что происходит, когда очнулась в кромешной темноте.

«Я умерла? – думала она. – Нет. Очевидно, что нет».

Глаза постепенно привыкали к темноте, перестраивая зрение, и Балкоин смогла немного оценить обстановку, в которой находилась. Комната, маленькая, около шести квадратных метров, кушетка, на которой она лежала, дверь, через щели между которой и стеной просачивался скудный свет. Все напоминало камеру.

«Как я здесь оказалась? – Эршин помнила, что была в открытом море, искала сестру. – Шивон. Где она? Что случилось?»

Она не находила разумных ответов на эти вопросы. Найдя в себе силы, чтобы встать, Балкоин колотила в дверь, звала и младшую сестру, и отца. Но в ответ была лишь тишина. Пугающее молчание, почти кромешная тьма, страх и накатывающее чувство безысходности и непонимания.

Промаявшись, какое-то время, расхаживая из угла в угол, отлежав все бока, в попытках заснуть, а может наоборот – проснуться от этого кошмара, Эршин начала терять ощущение реальности, пространства, времени. Эмоционально она истощалась. Терзала себя, плакала, пока не дошла до состояния полного упадка сил. Тогда она отключилась.

Придя в себя, Эршин была все в той же комнате, но в этот раз дверь была настежь открыта, а возле ее кровати стояла женщина с ярким светильником, озарившим убогую обстановку и лик незнакомки. Настолько прекрасных дам, дочь рыбака не видела за всю свою жизнь ни по телевизору, ни где бы то ни было.

– Кто Вы, где я? – начала Эршин. У нее было еще много вопросов. «Где Шивон? Как я здесь оказалась? Что происходит?» Но она начала именно с этих, на что получила от незнакомки в ответ жест, призывающий к тишине. Убрав палец ото рта, женщина представилась.

– Я Дейз. Ведьма с Изумрудных топей, в которых ты не веришь, – она расплылась в самодовольной улыбке. – Вы с сестрой невинны, и прекрасны, каждая по-своему. Тс, да, даже ты. Ты нужна мне. Твоя кровь это эликсир моей вечной молодости и красоты. Я буду пить ее, купаться в ней. Я хочу, чтобы и ты знала, что умрешь не напрасно. Ты послужишь моим высоким целям, на которые не хватит простой человеческой жизни. Поэтому ты здесь. Скоро я вернусь.

Ведьма ушла, закрыв за собой дверь.

«Какая же она, все-таки красивая. Как и все дьяволовы шлюхи. Ведьма может получить любую внешность, какую только захочет, не то, что я, – Эршин перевернулась на другой бок, не отпуская Дейз из своих мыслей. – Она знает, как сохранить свою молодость и красоту, для этого я ей и нужна. Но Шивон, может я смогу хотя бы выторговать у ведьмы жизнь сестры, нужно придумать что-нибудь!»

Ведьма с Изумрудных топей, ожившая страшная сказка. Значит, не у всего в этом мире есть объяснение и оправдание. А истории не берутся из головы просто так. Размышлять о философии бытия было некогда. Нужно было потратить время на то, чтобы придумать хоть что-то, чтобы спасти Шивон. Но как?

Дейз вернулась очень скоро, как и обещала.

– Вставай, пойдем со мной.

Эршин шла, как завороженная. Ее тело не слушалось хозяйку, оно покорилось воле ведьмы. Поклонница дьявола, а как иначе ее назвать? Непременно все ведьмы продают душу нечистому. Она шла по коридору, отделанному светлым камнем, Балкоин следовала за ней. Рядом с комнатой, в которой очнулась Эршин, вдоль всего коридора находилось еще множество дверей, ведущих, скорее всего, в подобные, больше десятка. «Возможно, за одной из дверей ждет своего часа Шивон».

Окон не было. Ступая за Дейз, Балкоин видела только лестницу, ведущую наверх. Подъем был крутым, но заколдованные ноги ступали по высоким ступеням легко, будто невидимые руки помогали им сгибаться в коленях.

Комната, в которую открывался лестничный проем, была округлой. Посреди нее находился пустой бассейн, по размерам чуть больше ванны. Над ним висело странное приспособление. По форме напоминало распятие, имело пристяжные ремни по всей площади.

Дейз подошла к странному механизму и опустила распятие к бассейну. Эршин проследовала к устройству, продолжая беспрекословно повиноваться, как безвольная кукла, следуя воле ведьмы. Девушка разделась догола, даже привязала ремнями себя сама, Дейз лишь помогла на этапе, когда одной рукой было не справиться с задачей.

Ведьма тоже разделась, подняла Эршин, пристегнутую к распятию над бассейном, и легла в него. Балкоин почувствовала, как в ее спину, ноги и руки врезаются шипы, выдвинувшиеся из устройства. Ее кровь медленно текла по телу, огибая его и стекая тонкими струями в бассейн, на Дейз. Ведьма жадно ловила кровь ртом, растирала по своей коже багровую субстанцию, закатывая глаза от экстаза.

Вместе с адской болью тело Эршин обрело свободу от чар. Брыкаться было бесполезно. Любое движение только усиливало боль и кровотечение, но Балкоин могла говорить, она решила обратиться к ведьме со своей последней просьбой:

– Прошу Вас, сжальтесь над моей сестрой. Отпустите ее, она совсем еще ребенок.

Ведьма расхохоталась, она извивалась как змея, все больше растирая кровь по своей молочно-белой коже.

– Какая же ты глупая, девочка! Сколько лет ты прожила? Двадцать четыре? Осталась ребенком, невинной девой. Ты не только не использовала то, что даровала тебе жизнь и судьба, но и ума набраться не успела за прожитые годы. А жизнь твоя была не так уж и коротка. Четверть века, считай. Ты проводила время с людьми, которые не способны были дать тебе ничего взамен. Помогала отцу, занимаясь делом, для которого не годилась от природы. А самой большой твоей ошибкой в жизни было то, что ты не общалась со своей сестрой. Шивон рассказала мне, что вы не до конца родные, у вас общий отец, а матери разные. Ты так пренебрежительно относилась к сестре все это время, что даже не знала о том, как она относится к тебе, – ведьма снова смеялась, шипя и брызжа кровавой слюной.

Эршин замерла, ее боль утихала, сознание становилось не таким четким, как прежде, медленно, но верно, вместе с кровью, ее тело покидала жизнь.

– Твоей сестры здесь нет! – как пощечина эти слова взбодрили размякшую, смирившуюся со своей участью, Балкоин. – Я хотела забрать ее из морских пучин, но она сторговалась со мной. Договорилась отдать вместо себя свою старшую сестру. Я удивилась, узнав, что ты невинна, но малышка Шивон не обманула меня. Она так прекрасна, я сжалилась над ней и уступила, согласившись забрать тебя вместо нее.

К крови, струящейся по всему телу Эршин, добавились соленые как море слезы, капающие в бассейн ведьмы.

– Да, дорогуша, поплачь. Это все, что тебе остается.

«Сестра просто так отдала меня. Я была бы согласна отдать жизнь за нее. Я действительно ничему не научилась в этой жизни. Ничего не сделала правильно. Ведьма права, я никчемна», – думала Эршин.

– Нет, моя прелесть, ты не никчемна. Каждая жизнь важна и каждый человек – это винтик в колоссальном механизме, жерновами вращающем судьбы, – этот голос принадлежал не Дейз.