Читать книгу Пугающая история хищной планеты: Пресвятые негодяи - Сергей Александрович Москвичев - Страница 5

«Вот оно дно. Нужно закрепить клетки камнями и илом».

Лицо женщины. Красивое, но одновременно пугающее, оно что-то говорит, но Шивон не может разобрать, потом просыпается.

В этот раз Балкоин проснулась у себя дома, в своей родной постели и была бесконечно рада. Тогда, полгода назад, она очнулась на отцовской шхуне, не помня, как заснула или потеряла сознание. Эршин нигде не было, внутри девушка понимала, что сестра не вернется. Никогда. Она не могла предположить из чего сделала такое заключение. Шивон просто знала это и все.

Маленькая добытчица крабов вернулась домой. Отец набросился с расспросами о сестре, Шивон лишь молчала. Ганс понял, что произошло что-то плохое, наверняка думал, что Эршин утонула или еще что-то стряслось. Но его младшая дочь не произнесла ни слова. Она молчала с того самого дня, не решаясь ничего говорить. Так длилось около двух месяцев, пока не очнулся Джи. Это событие заставило Шивон вновь обрести голос, но подробностей того, что случилось с ее старшей сестрой во время того страшного дня на охоте за крабами, она так и не рассказала.

– Я ничего не помню, – сказала девочка, и Ганс оставил расспросы раз и навсегда.

– Я ее понимаю, – поддержал очнувшийся Джи. – Я тоже ничего не помню.

Как выяснилось, мужчина с отросшими у корней темными волосами и красными на концах, действительно не помнил о себе ничего. Ни имени, ни того как он очутился в водах залива, и уж тем более какими судьбами его прибило к берегу Гармаша. Придя в себя, он состриг окрашенные волосы, став обыкновенным, симпатичным, зеленоглазым брюнетом. Шивон он понравился с первого взгляда, с того дня, как она вместе с рыбаками и подошедшими на шхуне отцом и сестрой, вытащили его на берег, а позже стали ухаживать за ним в своем доме.

Помогая Гансу, тогда еще двенадцатилетняя дочь в полной мере разглядела Джи со всех сторон. Отец, будучи медиком, не противился тому, чтобы младшая дочь меняла незнакомцу подгузники для взрослых. Очевидно, что ему это было делать куда менее приятно, а вот Шивон с любовью заботилась о красноволосом дитя волн.

Факт прихода Джи в сознание был очень своевременным, так как Ганс вскоре тяжело заболел. На первый взгляд это была обычная простуда, но недуг все не проходил, снова и снова возвращаясь со своими симптомами, надолго приковав отца Балкоин к постели.

После двух месяцев комы мышцы Джи атрофировались, но он все еще оставался крепким мужчиной, а со временем и вовсе набрал утраченную мышечную массу. Он заменил временно Шивон отца, в плане того, что делал всю мужскую работу, занимался рыбалкой и охотой на крабов. Это не так складно выходило у него, как у Ганса, но девочка Балкоин иногда помогала Джи, пока не началась осень, школьная пора.

Ей нравился этот мужчина, совсем как отец, только более интересный и веселый.

– У тебя были дети, жена? – как-то спросила Шивон.

– Не знаю, возможно, – грустно ответил Джи.

Девочка предполагала, что да. Он знал, как ладить с детьми, и даже если у него не было своих, возможно он с ними работал. С течением времени, во время одного из выходов в море, мужчина признался:

– Иногда мне снится девочка, младше тебя. Просыпаясь, я думаю, что это моя дочь, но как не напрягаюсь, не могу вспомнить так ли это. А еще возникает такое досадное чувство внутри, я даже не знаю, как объяснить, – Джи вопросительно посмотрел на Шивон, глазами плюшевого медвежонка, которые вот-вот наполнятся слезами. – Будто с ней случилось что-то плохое, может быть, даже она умерла, – он потер лицо руками и пришел в себя. – Не стоило, наверное, говорить такое ребенку.

– Я уже взрослая, – Шивон взяла Джи за руку, почувствовав, как она дрогнула.

Балкоин уже действительно перестала быть маленькой девочкой, ей исполнилось тринадцать лет, совсем недавно. Отец приободрился в этот день, все время был на ногах. Втроем Шивон, Ганс и Джи приготовили праздничный ужин, и тихо по-семейному отмечали это событие.

Стол был простым, пироги с кетой, крабовый суп, салат из свежих овощей и, разумеется, торт, фруктовый с масляным кремом. Насытившись ужином, и пожелав имениннице всех земных благ, после пары веселых анекдотов и баек, отец вспомнил про Эршин.

Шивон имела очень неоднозначные отношения с сестрой. Во многом она не понимала ее. Эршин отталкивала младшую сестру от себя, у них практически не было откровенных сестринских разговоров, по крайней мере, Шивон не доверяла сестре душевные переживания. Максимум, что она позволяла себе, так это пожаловаться на одноклассниц, именно на девчонок. С мальчиками рыжая красавица всегда дружила, они окружали ее своей заботой, даже в том возрасте, когда других дергают за косички для привлечения внимания. Балкоин младшая же располагала к себе мужской пол, совершенно иначе, а не отличавшаяся красотой старшая, тихо завидовала. По крайней мере, Шивон всегда так думала.

Эршин еще в несовершеннолетнем возрасте, когда младшая сестра только поступала в школу, уже познакомила ее со своими друзьями. В основном это были ребята, хулиганы, но в хорошем смысле этого слова. Они вели активный образ жизни, как и подавляющее число молодежи в Гармаше и соседних прибрежных городках. Здесь процветал паркур. Близко расположенные друг к другу невысокие здания, низкие заборы, все это отлично подходило для препятствий при пересечении местности в стиле городских обезьян.

Еще одним отличным время провождением был дайвинг. Как в Коралловом заливе, так и в Кальмаровом море были потрясающие подводные виды. Рифы разноцветных кораллов, полипы и морские звезды, скаты, косяки камбалы, фуги и кеты, все это было будоражащим зрелищем для исследователей дна морского. На набережной можно было взять напрокат шхуну, катер или катамаран, смотря каков бюджет, снаряжение для погружения, маски, акваланги и кислородные баллоны различного объема. Для местных это было доступно, у некоторых ребят были свои принадлежности для дайвинга.

Но первое место среди всех спортивных потех, все же занимали экстремальные до предела скутеринг и гонки на байках. Эршин иногда сама участвовала в гонках, Шивон же только наблюдала, либо помогала на старте и финише, махая флажком. Однажды она каталась со своим приятелем, в качестве пассажира. Ей очень понравилось, но из-за перевеса они пришли последними.

– Что могло с ней случиться? – задал вопрос в пустоту Ганс, выпивший рома. – Она так хорошо плавала. Ты ничего не помнишь Шивон? Как ты потеряла сознание? Солнечный удар, может на вас напал кто?

Именинницу совсем не радовал этот разговор. Все что она могла вспомнить, она уже рассказала.

– Когда уже мы закроем эту тему, отец? Я же не спрашиваю тебя, что такого должно было случиться, чтобы моя мать оставила нас? – дерзнула Шивон.

Ганс ударил кулаком по столу, чем вызвал реакцию Джи, схватившего его за руку, чтобы успокоить:

– Ты не представляешь, о чем говоришь! А что до твоей матери, то я не хочу ее даже вспоминать! Если не страшно, можешь отправиться в Мулсатор и поискать ее там, если не боишься звездного вируса, разгуливающего по улицам мегалополиса. А твоя сестра, скорее всего, умерла! – он всплакнул и вырвал руку от Джи.

– С чего ты взял? Может она сбежала. Может сама ударила меня по голове, вырубила и уплыла. Я ее совсем не понимала. Она дистанцировалась от меня!

– Конечно, сама удрала. Еще бы сказала, что ее ведьмы утащили на Изумрудные топи, – сказав это, Ганс вышел из-за стола и направился к себе, чтобы лечь в постель.

Шивон, молча, убирала посуду, Джи помогал ей:

– Что еще за ведьмы?

– Это меня одноклассницы рассказами пугали когда-то, я Эршин рассказала. На каникулах, сестра взяла меня на крабью охоту, чтобы показать, что там нет никаких ведьм. Именно тогда она и пропала.

Странным образом слова отца что-то пробудили внутри Шивон. Девушка будто что-то вспомнила, но тут же снова забыла.

«Этот сон, что мне снился, может это вовсе не сон? Да нет, бред. Почему я тогда не помню это лицо, лицо женщины, будто размытое водой», – от этих мыслей у именинницы закружилась голова.

Закончив с уборкой, Шивон и Джи тоже пошли спать. Завтра суббота, в школу идти не придется, поэтому девушка с ничего не помнящим о себе мужчиной отправятся на рыбалку и охоту на крабов. Подъем будет ранним, как и всегда.

В заливе был штиль, легкие колебания воды в лучшем виде отражали солнечные лучи, ласкающие гладь ее поверхности, опускаясь с безоблачного летнего неба. Шивон и Джи загрузили шхуну ловушками для членистоногих, приготовили невод, заведя мотор плавательного средства, выдвинулись от берега.

На набережной собрались мальчишки дайверы, многих из которых Балкоин знала лично. Подходящий день для подводных погружений. Коралловые рифы на дне, как никогда отливают своими манящими красками, рыба, не боясь, подплывает к берегу целыми косяками. Местные любители ловли с удочками уже спозаранку собрались на привычных местах, предвкушая удачный для промысла период.

Отдаляясь от набережной Гармаша, которая, если погода будет благоприятной и дальше, к вечеру обязательно станет местом для гонок на байках, оставалось только наблюдать за чайками, которые, как и местные рыбаки, надеялись сегодня на славу поживиться добычей.

«Посмотрим, что принесет этот день нам, – подумала Шивон. – Ловушки снова будут на мне, а Джи будет закидывать невод, хотя у него не так ловко это получается, как когда-то у отца».

Балкоин не знала, чем ее спутник занимался в обыденной жизни, до того как попал в передряги, прибившие его к берегам Гармаша, но явно не имел ничего общего с рыбацким ремеслом.

«Ему стоит заняться чем-то другим, – понимала девушка. – Но никаких талантов из прошлой жизни он так и не показал».

– Как ты думаешь, чем ты занимался, до всех этих драматических событий в твоей жизни?

– Не помню, – привычно ответил Джи.

– Может тебе что-нибудь снилось? Или тянет что-то сделать? Что-то, чего тебе не хватает, – предположила Шивон.

– Знаешь, единственное, в чем я уверен, так это в том, что был недоволен своей жизнью. Думаю, что хотел что-то поменять. И вот теперь я здесь. Занимаюсь ловлей рыбы, в чем совсем не разбираюсь.

– Может, стоит поискать себя? Я знаю, у нас в городке мало достойной работы. Мне вот кажется, что ты неплохо ладишь с детьми. Может ты был преподавателем?

– Сомневаюсь. Если я что-то и преподавал, то может быть рукопашный бой или другие виды военной деятельности, – пожал плечами Джи.

– А в этом есть смысл. Ты оказался в заливе, с переломанными костями, может ты боролся за что-то? Я помню, как в местных новостях рассказывали о бунтах, устроенных в столице, может ты был одним из мятежников, – своими словами Шивон стерла улыбку с лица новоявленного рыбака.

– Если я и впрямь один из повстанцев против короны, то мне стоит остаться здесь, держась от столицы подальше.

– Бунт давно позади, я слышала, что всех перебили. Остались лишь сестры Суарес. Но они предали своих товарищей и оказали помощь королевским гвардейцам в обнаружении тайной базы Цветов. Королева их даже помиловала, прекратив преследования. Скорее всего, размякла, став матерью.

Разглядывая лицо Джи, Шивон не увидела особой реакции на ее слова.

«Нет, скорее всего, он не один из тех повстанцев, хотя жаль, если бы он был выжившим Цветком, то это стало бы большим событием. Я была бы преступницей, укрывающей с отцом мятежника, чудом спасшегося от монархического преследования, – Балкоин посмотрела на Джи внимательней. – Или у него серьезная амнезия, и ассоциации не пробуждают его воспоминаний. Пока».

– А что это за ведьмы, о которых говорил твой отец, вспоминая про исчезновение Эршин? Веришь в детские страшилки? – перевел разговор Джи.

– Верила, но я уже взрослая. Тринадцать лет, как-никак. Скоро уже и замуж можно.

– Ну, ты сказала, не в средневековье живешь. Это разве что варвары с Штормовых островов выдают своих дочерей замуж в таком раннем возрасте, как только они созреют как женщины.

Будь Шивон дочерью варвара, она бы уже два года, как была бы замужем. Ее детородный возраст наступил рано, еще в одиннадцать лет. Она была так не близка с Эршин, что даже об этом ей не с кем было пооткровенничать. Не с отцом же такие вещи обсуждать. Вот если бы мама их не оставила. Тогда вся жизнь могла сложиться по-другому. Но разве стоит забивать голову такой философией тринадцатилетней девочке? Девушке! Внутри себя Шивон, то готовилась выйти замуж, то хотела играть в песочнице. От этих двух крайностей она не могла никак отделаться. А нужно было просто жить, плыть по течению, заниматься тем, к чему она готова.

Шхуна приближалась к своему месту назначения. Оставляя ловушки накануне, Джи сделал ориентир на рифовом гребне, выступающем из воды в виде красных флажков, сделанных из веток и разорванной старой майки. Но, сегодня они в ориентирах не нуждались, потому что вода была кристально чистой из-за штиля и безоблачного неба. Дно было как на ладони. Даже членистоногих, угодивших в западню, можно было разглядеть прямо со шхуны.

Балкоин ныряла, Джи рыбачил. Сегодня даже у него выходило неплохо. Вот что значит, спокойствие в море. Рыба наслаждается жизнью, а им, как хищникам только это и нужно.

– А что это за маяк? Его редко бывает видно, – спросил Джи, показывая на виднеющееся, далеко на косе строение. – Сегодня погода хорошая и я его вижу, а когда туман, он ведь должен сигналить судам. Ни разу не видел его в действии.

– Так и есть. Хорошо, что суда сейчас не подходят к этим берегам, разве что пиратские. А им сигналить не велено.

– Так там есть сейчас смотрители?

– Насколько я знаю, – вытирая волосы полотенцем начала Шивон. – Там сейчас находится сиротский приют. Собирают детей, в основном лишившихся родителей на войне, тех, у кого не осталось родни и сбережений. Свозят разных малюток, и из Вайтхая, который завоевывают, и из Мулсатора.

– Приют у маяка, необычно.

– С тех пор, как отпала надобность в прямом использовании морского ориентира, правительство отдало его на торги. Одна богатая пара, из Лонливуда купила маяк. Потом, когда королева объявила свои притязания на континент, владельцы преклонили колено, отрекшись от своего государства. Чтобы сохранить за собой владение маяком, они согласились на то, чтобы устроить в своих стенах сиротский приют. Правда, мужчина, владеющий маяком, умер, говорят, он был человеком пожилым. Сейчас там управляет всем его вдова.

– Это вам в школе рассказывают, или из новостей узнаешь подробности?

– Всего понемногу. А основное источник информации у меня, гармашская ребятня и сплетницы одноклассницы, – Шивон улыбнулась.

– Это те самые, что ведьмами тебя пугали?

– Да, некоторые говорят, что вдова в приюте одна из них.

– Тогда, может она украла твою сестру, – Джи сказал это так, будто всерьез, у Шивон даже мурашки по спине пробежали.

«Может он и прав? Эти сны, женщина в воде, – начала с напряжением вспоминать Балкоин. – Но почему она меня не забрала. Ведь я моложе, и чего уж там, красивее».

Девушка задала этот вопрос Джи, его ответ разозлил ее:

– Может ведьма хотела, а ты с ней договорилась, предложив вместо себя сестру. Я слышал, что, несмотря на возраст, ни один мужчина ее не касался.

«Вздор! Не могла же я так поступить… – Шивон заплакала. – Да, так и было. Я вспомнила. Если только это не дурной сон».

– Я пошутил, прости, ты же знаешь, я часто говорю первое, что в голову придет, – Джи попытался ее приободрить, потрепав подсохшие волосы.

– А может быть это не шутка, – пробубнила под нос Балкоин.

– Что ты говоришь?

Шивон надеялась, что Джи и в самом деле ее не расслышал. Несмотря на чудесную погоду и богатый улов рыбы и крабов, возвращалась девушка полная шальных мыслей. Черви копошились у нее в животе, будто она прогнила изнутри.

«Как прогнать эти мысли? Нужно поговорить с отцом».

Он, не смотря на сказанное тогда на дне рождения, разуверит свою малышку. Балкоин верила, что виной всему сказанному была тоска Ганса по старшей дочери и алкоголь, в сочетании с долгой болезнью.

«Все, решено! Только окажусь дома, сразу расскажу обо всех своих переживаниях отцу!»

Однако этим планам было не суждено сбыться.

Войдя в дом, Шивон ощутила пугающую тишину, которая безмолвным звоном наполняла пространство, отражаясь от стен. Ганс лежал на диване, его глаза были открыты, рот съехал на бок. Из приоткрытых губ текла слюна. Дочь схватила полотенце и вытерла ее, коснувшись рукой холодной щеки отца. Балкоин начала теребить его за плечи.

– Папа! – ей казалось, что она кричит, но ее голос теряется в нависшей тишине, заполненной пугающим звоном. Может у нее уши заложило морской водой, и она не слышит сама себя?

Джи оттолкнул девушку. Она попятилась назад, прикрыв рот рукой, вытирая второй катящиеся слезы. Мужчина делал отцу непрямой массаж сердца, искусственное дыхание.

– Вызывай скорую! – Шивон не слышала этих его слов, лишь читала их по губам. Она брела по комнате к телефону, каждый шаг казался ей километровым отрезком пути, проделанным уставшей после забега спортсменкой.

Балкоин на автомате набрала номер.

– Мой папа, он не дышит, – сказала дочь в трубку.

– Давно? Где вы находитесь? – отвечал оператор.

Совершенно четко Шивон назвала адрес.

– Попробуйте пульс, температуру.

– Он холодный, – сказала Балкоин.

– Тело холодное? – переспросил оператор.

– Нет, папа холодный! – Шивон выронила трубку, ее затрясло всю. Она вышла из дома.

На улице было так светло, что даже невыносимо для глаз.

«Какая ужасная погода, – пронеслось в голове, – лучше бы сейчас шел дождь».

Джи вышел за девушкой через пару минут и коснулся ее плеча. Шивон не оборачивалась. Она остолбенела. Скорая приехала быстро. Балкоин видела, как они упаковали Ганса в мешок на носилках и застегнули его, закрыв лицо.

«Что они делают? Он же задохнется там!»

Шивон пыталась помешать фельдшерам, когда они уносили Ганса. Один из медиков встряхнул ее, девушка первый раз, за время прошедшее после возвращения услышала внятную речь, будто соленая вода наконец-то вытекла из ушей.

– Ваш отец умер, – сказал фельдшер скорой помощи. – Вам есть, кому позвонить?

Шивон повернулась в сторону Джи.

– Нет.

– Мы пришлем социального работника. Он прибудет до вечера.

Скорая уехала, забрав ее отца, оставив червей, копошащихся в ее животе, продолжать терзать ее еще пуще.

– У тебя есть еще родня, кроме матери? – спросил Джи.

– Нет, только ты.

– Я не родственник тебе, они не оставят тебя со мной.

«Что же теперь будет? Меня отправят в приют. На маяк!»

Шивон опустилась на землю, плача навзрыд.

– Джи, они заберут меня, отправят в приют, к ведьме, забравшей мою сестру!

– Не говори глупости, никаких ведьм не существует! Я подам документы на опеку. Скажи, что я твой дальний родственник. Пока социальные службы будут вести проверку, у нас будет пару дней, чтобы все обдумать.

– Я скажу, но они будут трезвонить вовсю! Будут трубить в горн! Что?! – Шивон посмотрела на Джи. Его лицо стало мраморным. – Я что-то не то говорю?

– Горн, – сказал Джи. – Я кое-что вспомнил.