Читать книгу Эталон - Сергей Бокшанский - Страница 9

Вверх-вниз, вверх-вниз… В телевизоре прыгают силиконовые груди какого-то новомодного квартета… Вверх-вниз, вверх-вниз… Марина не просто старается произвести впечатление – она без устали демонстрирует свои способности. Диван Фрадкина скрипит всеми частями и трётся спинкой о ствол пальмы… Вверх-вниз, вверх-вниз… Марина закусила губу, прерывистые стоны обрываются протяжным вскриком. Она выгибается всем телом, а потом обессиленно падает сверху, ногти впиваются мне в плечи. У неё обжигающие губы, а поцелуи резкие и жалящие, как укусы. Потом она замирает, только мелко-мелко дрожат бёдра, сжимаясь всё крепче и крепче…

На одной из ветвей пальмы болтается бюстгальтер. «Ага… – отрешённо вспоминаю я, – сегодня у врача была». Несколько лет назад я – если точнее, то мы с Ириной – подарил ей на день рождения комплект дорогущего французского белья. Тогда Арбузова со смешком поделилась с нами страшной тайной: до этой секунды имела во всём гардеробе единственный бюстгальтер и прикрывает он её сомнительную женскую гордость раз в год у гинеколога на профилактическом осмотре.

Дизайнерский кожаный диван не совсем удобный предмет для сна, но мы кое-как уместились на нём рядом. Марина плачет. Десять минут назад она перестала стонать и начала всхлипывать. Она уткнулась мне носом в плечо и глотает слёзы. У неё маленькая грудь, и она почему-то смущённо прячет её под ладонями лодочкой. Ниже у неё всё на высшем уровне.

Плечо мокрое от женских слёз. Марина касается губами жёсткого рубца на коже.

– Больно было? – её шёпот едва слышен.

– Ничуть, – я усмехаюсь. – Шрамы украшают мужчину.

– Конечно, – соглашается она и трепетно целует следующий шрам.

Я всем без исключения рассказываю, что армия была отличным и весёлым местом… Капитан-артиллерист, корректировавший пристрелочный залп, был пьян. Подумаешь, с кем не бывает… «В сложных погодных условиях, в обстановке, максимально приближённой к боевым действиям…». Что-то подобное было зафиксировано, запротоколировано, пришлёпнуто гербовой печатью и подтверждено росписями членов следственной комиссии… В тот день нещадно пекло солнце. Мы загорали на лесной поляне. Нас накрыло, как только привезли обед. Хорошо, хоть никто не погиб. Четыре месяца армейского госпиталя, над которым гордо реял государственный флаг с обтрёпанными краями, показались курортом. Меня больше прятали от глаз настырных журналистов, чем лечили. Но шрамы от осколков полностью скрыть не удалось – осталась парочка на правом плече и лопатке.

Теперь каждая женщина считает своим долгом осторожно гладить почти растворившиеся в коже рубцы, а затем обязательно спросить: «Очень больно было?». Марина не исключение.

Я смотрю на отражение экрана телевизора в зеркале на стене: полуголые девицы своими формами могут соблазнить хоть самого дьявола.

– Знаешь, какой у меня был муж? – спрашивает она. От мокрых ресниц по лицу тянутся влажные дорожки. – Захочешь, хуже не найдёшь…

– Ревёшь чего? – хмуро интересуюсь я.

– От счастья, – она закрывает глаза, – не могу сдержаться. Не злись, этого же всего одна ночь. Хочу большего, но понимаю – ничего из нашей встречи не получится…

Я почему-то уверен, что младшую сестричку сотворил кто угодно, но не папочка Анжелы. И не только потому, что у неё из остальных женских параметров хорошая фигура, симпатичная физиономия и приятный голос. Не могут быть сёстры такими разными. Не могут и всё тут! Старшая – отъявленная алкоголичка, а младшая, как оказалось, ещё та хитрая лиса Патрикеевна. Едва я запер дверь за одноклассником, как Арбузова тут же стала почти трезвой и уж слишком застенчивой, словно непорочная дева Мария. Или в неё надо влить литр водки, проследив, чтобы ни одна капля не миновала рта, или все пьяные выходки и шатания из сна в реальность – это один сплошной цирк? Или это у меня самого в голове стало плохо с причинно-следственными связями? Я склоняюсь ко второму не очень пока понятному для меня варианту, но она почему-то всё равно вызывает желание, несмотря на обман. Чёртова актриса для одного зрителя, чтоб тебя…

Я едва заметно вздыхаю. Когда-то мы, малолетние разбойники с привокзальных окрестностей, вкатили на пешеходный мост у железнодорожной станции огромный валун. Мы хотели бросить его в трубу старенького манёврового локомотива, что раз в день тащил на деревообрабатывающий комбинат несколько вагонов с брёвнами. Нам было жутко интересно, что произойдёт. О последствиях мы и не задумывались. Повезло всем – нам не хватило сил поднять камень на уровень перилл. Тогда наш замысел потерпел крах. А через несколько лет Господь Бог, наверное, поскрёб в бороде, почесал затылок и компенсировал мне ту неудачу отсутствием фиаско с женщинами. Так сказать, поднял и не опускает.

– Счастья много не бывает, – говорю я и сдвигаю её правую ладонь в сторону. Несмотря на скромный размер, великолепная форма груди, увенчанная твёрдым кончиком соска, радует взгляд. – Не хочешь повторить?

Она оставляет в покое шрамы, недоверчиво приподнимает голову. Потом скользит взглядом по моему телу вниз. Затем изумлённо выдыхает. Я едва не падаю с дивана. У неё удивительно мягкие губы и нежные руки…