Читать книгу Таймер - Сергей Булгаков - Страница 11

– Бей! Ещё раз! Резче! – голос старого учителя был спокоен, но строг.

Чак Ли вращался среди вбитых в землю деревянных кольев с надетыми сверху глиняными сосудами. Каждым своим ударом он должен был разбить один из них.

– Атакуй сразу двоих! – скомандовал старик.

Чак машинально нанес удары руками одновременно в обе стороны. Звук бьющихся кувшинов не заставил себя ждать. Черепки ссыпались вниз.

– Уф! Вроде все! – весело крикнул парень. – Мастер Лао, может устроим спарринг?

Дан Лао усмехнулся и поправил свою широкополую шляпу.

– И не стыдно тебе, юный Чак Ли, предлагать такое своему старому больному наставнику? – прошамкал он издевательским тоном и отвернулся, изображая обиду.

– Ну как скажешь, мастер! – отозвался Чак. – Тогда – лови!

И он сильно запустил в старика половинкой кувшина. Тот, не оборачиваясь, махнул рукой назад и разбил кулаком летевший ему в спину кусок глины. Потом он развернулся и улыбнулся своему ученику.

– Ты велик, о мастер Лао! – сказал Ли и поклонился.

Он натянул на своё худое жилистое тело белую футболку с изображением дракона, рукой взъерошил каштановые волосы на голове, мельком взглянул на таймер и подошел к учителю. Вместе они стояли на краю обрыва и смотрели на раскинувшиеся внизу просторы рисовых полей, залитых водой.

Больше ста лет назад там бы трудились тысячи людей, фактически обреченных на эту «рисовую каторгу», от рассвета до заката стоя по колено в холодной воде. Но сейчас по полю осторожно передвигались лишь несколько манипуляторов, похожих на огромных пауков с тонкими ножками. В ближайшие пару лет планировалось перевести их на полностью автоматический режим работы, но пока каждому ещё требовался оператор. Таким оператором и работал Чак Ли. Удаленность от города парня не пугала, так как по скоростному шоссе электрокар добирался до него за каких-то пятнадцать минут, развивая скорость около трехсот километров в час. Кроме этого Чак Ли ещё заседал каждую неделю в совете своей секции оплота и раз в месяц – на общем собрании народных представителей. Его, как и всех остальных, избрали на эту должность онлайн-голосованием на этот год.

В свободное время Чак любил писать стихи, рисовать пейзажи и давно забытые прекрасные китайские иероглифы. А главными его увлечениями были древние восточные философии и боевое искусство.

Учитель Дан Лао происходил из монахов одного древнего культа, которые жили в затворничестве, посвятив свою жизнь совершенствованию духа, тела и боевым искусствам. Естественно, что появление ТТВ 19 нисколько их не впечатлило, так как они полагали, что смогут достичь бессмертия другими способами. Но, тем не менее у них возникла проблема. Дело в том, что монахи давали обет целомудрия, их ряды пополнялись за счет обычных людей, ищущих свой особенный путь в той безумной старой жизни. Массовые смерти по всей планете привели к тому, что за пару десятилетий после «Предельного кризиса» культ не получил ни одного нового монаха. Они так и сидели и старели в своем монастыре на высокой горе среди лесов. И число братьев медленно, но неотвратимо уменьшалось, пока их не осталось меньше сорока человек.

Так продолжалось до тех пор, пока не умер старый великий учитель Ли. Пришедший ему на смену новый великий учитель Цзы принял самое революционное за тысячелетнюю историю монастыря решение. Он вызвал к себе тринадцать самых молодых из оставшихся в живых монахов и повелел им идти в разные стороны света, найти по женщине и привести их в монастырь по доброй воле. Естественно, главным требованием была её чистота (в смысле ни разу не использование ТТВ 19) и детородный возраст. В течение трех лет вернулись только пятеро братьев, но каждый привел с собой по девушке. Все они были фактически дикарки из очень отдаленных, почти вымерших деревень в горах, где не то что о ТТВ 19 никто никогда не слышал, но даже электричество вызывало у них суеверный страх.

Право стать отцами монахи разыграли между собой посредством жребия. И примерно через год каждая новая обитательница монастыря родила по… девочке. Учитель Цзы философски воспринял эту новость и объяснил такой неожиданный результат отсутствием у новоиспеченных папаш достаточной практики и должного духовного настроя во время зачатия. А посему учитель сам решил подать пример, совершенно случайно выбрав для своего благого дела самую красивую из имевшихся дам. На тот момент первым детям уже было по два года, и девчушки весело топали своими ножками по старинным каменным плитам, оглашая древние стены монастыря своими радостными криками или сердитым плачем вместо заунывных протяжных молитв, к которым те привыкли. Учитель Цзы подал хороший пример, став отцом в шестьдесят три года. Его дочурка была его точной копией в молодости…

Монахи пали духом. Самые старые начали говорить, что вся эта идея была изначально противна божественной воле. И те, кто согрешили, не только не спасли ситуацию, но и обесчестили память предков. Под их влиянием оказались почти все обитатели монастыря, даже те, кто уже вступил на путь порока. Они приняли обет покаяния и удалились в монастырские подвалы для его исполнения. Под давлением общественности, чтобы сохранить власть, учитель Цзы был вынужден отселить женщин на пару километров ниже по склону горы. Для них выстроили удобные домики, передали некоторые запасы еды, а потом оставили одних с орущими детьми. Старики мудро решили, что «эти проклятые бабы сами как-нибудь впятером справятся». С тех пор вновь установился строжайший запрет на все контакты между обитателями монастыря и женщинами. Исключение за пять лет было сделано лишь раз, когда один из домиков загорелся. Тогда монахи быстро помогли и убежали обратно. Но один из них, самый юный, сорокатрехлетний Пу Бавей задержался там минут на десять дольше остальных.

Через девять месяцев с небольшим великий учитель Цзы стоял на утесе и с грустью смотрел вниз на видневшиеся вдалеке крыши домиков. И до его уха донесся детский плач такой силы, что он обомлел. Девочка так плакать не могла. Цзы говорил, что никогда в своей жизни он не бегал так быстро, как в тот раз, что мчался по склону.

«У нас родился мальчик!» – радостный крик великого учителя оглашал окрестности многократно, разносясь вокруг раскатистым эхом.

Мальчика назвали Дан Лао. Его отца, Пу Бавея, признавшегося в своем грехе, сначала слегка выпороли за непослушание, а потом благодарили каждый день почти год. Хотя он всегда утверждал, что никакого умысла не имел, а просто тогда чьи-то руки нечеловеческой силы схватили его и затащили в темный сарай…

Весь первый год Дан Лао рос как отпрыск королевской семьи. К нему было приковано внимание абсолютно всех обитателей и нижнего, и верхнего «ярусов» горы. А потом… родились ещё двое мальчиков… ещё трое… Но Дан был первым.

Чак Ли слышал от своего учителя эту историю неоднократно. Дан Лао вообще был очень разговорчивым и весёлым человеком. Он вполне мог бы стать новым великим учителем, но не хотел. Ему нравилось возиться с детьми, он искренне любил обитателей оплота. Из всех жителей монастыря он больше всего времени проводил вне его стен, частенько ночевал в «женской деревеньке» и охотно пользовался подаренной ему антигравитационной доской, чтобы сокращать время в пути и вытворять всякие интересные трюки.

– Как там в деревне дела? – спросил Чак.

– А… женщины, – улыбнулся учитель, – слава богам, что мы живем в двух километрах от них и лишь изредка посещаем. Как вы своих терпите…

– И как посещения? Плодотворно? – засмеялся Чак.

– А ты всё же мелкий паршивец! – сказал Дан Лао. – Дерзишь старшему! В твои-то двадцать лет.

– Уже меньше четырех лет до смерти, – серьёзно ответил Ли, – в какой-то мере меня можно считать стариком.

– Да, – только и хмыкнул учитель Лао, невольно бросив взгляд на таймер парнишки.

– Ну, мне сейчас предстоит поработать, – сказал Чак, – я сегодня хорошо занимался?

– Ты просто молодец! – без всякой лести ответил Дан Лао. – Лет за десять тренировок ты бы стал величайшим бойцом.

– Ладно, спасибо, учитель! – смутился парень. – До следующей пятницы.

– До свидания, – кивнул Лао, встал на парящую доску, завис в полуметре над землей и неспешно стал двигаться по направлению к горам. Его высокая худощавая фигура в оранжевом кимоно ещё долго выделялась на их фоне ярким пятном. Картина природы завораживала и казалось, что вот-вот мелькнёт над вершинами силуэт мифического дракона из древних преданий.

Чак Ли посмотрел учителю вслед и уже хотел было залезть в манипулятор, чтобы обрабатывать поле, как вдруг раздался звонок коммуникатора.

– Привет, друг мой, – сказал появившийся на экране Стэнли Пак.

– Здравствуй, Стэн! – ответил он.

– Скажи, а ты был когда-нибудь в Новом Новгороде? – неожиданно поинтересовался его товарищ.

– Нет, чего я там не видел? – пробормотал Ли.

– Да есть тут дельце одно… Мы решили тебя делегировать на совещание всех оплотов как одного из самых уважаемых членов собрания народных представителей.

– А меня спросить? – усмехнулся Чак.

– Вот я и спрашиваю. Хочешь, я сам поеду, но тут у нас праздники на носу, а ты их особенно не любишь…

– Ладно-ладно. Чем пялиться на эти фейерверки опять… А чего они не хотят в онлайне поговорить?

– Важное что-то планируют сообщить. На моей памяти это только второй раз такое совещание.

– Хорошо. Высплюсь хоть в «Кондоре» по пути. Когда лететь?

– Завтра в два часа дня.

– Я тогда сегодня ещё поработаю и завтра смену пораньше начну. Буду в оплоте около полудня. Ну, бывай.

Он отключил связь, с легкостью взобрался по лесенке в кабинку манипулятора и включил двигатель. «Паук» быстро засеменил тоненькими ножками по воде, осторожно ступая среди зеленых рисовых стебельков.