Читать книгу Таймер - Сергей Булгаков - Страница 7

В мире всё же жил один человек, жизнь которого была ещё более важной, чем жизнь других. Важной для всего человечества. Хотя он сам не назвал бы своё существование жизнью. Каждый день Марселя начинался со сдачи анализов и снятия с него жизненных параметров, каждую ночь он спал утыканный всевозможными датчиками. Весь мир для старого африканца ограничивался уютной, но до смерти надоевшей палатой, а прогулки во дворе исследовательского института напоминали прогулки заключенного.

Уже несколько поколений врачей бились над загадкой его бессмертия, сами умирая по достижению двадцати трёх с небольшим лет. На их таймерах стабильно высвечивались нули. Точно такие же нули уже сто лет светились на таймере Марселя, но он жил. Больше того, живучесть его организма поражала. Был случай, когда после семидесяти лет старик Англома не выдержал, распсиховался и перерезал себе горло. Кровь только успела хлынуть из раны, и почти сразу свернулась. При всём этом Марсель отнюдь не чувствовал себя здоровым и физически сильным. Он страдал кучей старческих заболеваний, его тело было немощным и дряхлым, а разум часто почти полностью пропадал. Его лечили, излечивали, но он мог снова заболеть хоть на следующий день. Иногда, впрочем, случались невероятные метаморфозы. Однажды старик сумел выломать голыми руками металлическую дверь своей палаты и раскидать как котят нескольких подоспевших охранников. В другой раз он на протяжении целого дня с легкостью решал в уме сложнейшие математические задачи.

Он мог лежать несколько дней без движения, а мог целые сутки бродить по палате. Был период, когда он не ел больше месяца, но несколько раз старик съедал столько, что хватило бы нескольким взрослым людям.

Значительная часть его анализов ничем не отличалась бы от анализов других столетних стариков, если бы они ещё оставались в этом мире. Но, опять же, бывали дни, когда отдельные их показатели зашкаливали или просто не могли быть определены. Давление старика могло «скакать» по несколько раз в день, а могло оставаться неизменным, как у космонавта, долгие месяцы.

Очередной день начался для Марселя с еле слышного скрипа открывающейся двери. Старик Англома поморщился и бросил на вошедшего человека короткий оценивающий взгляд. Это был новенький доктор. Такой же молодой, как и все остальные. Он перевидал их уже столько, что перестал запоминать имена лет двадцать назад.

– Здравствуйте, мистер Англома! – бодрым голосом произнес парень. – Меня зовут Джим Браун.

Фамилия вызвала у Марселя искру интереса. Давным-давно к нему тоже часто ходил доктор Браун.

– Привет, – буркнул старик, – коли иголкой, бери мою кровушку в миллионный раз на анализ.

– Я вообще-то пришел поговорить, – сказал молодой человек.

– Ха-ха-ха! Забавно! – рассмеялся Марсель. – С каких это пор с лабораторной крысой нужно беседовать? Ты лучше опыты свои ставь… Давай, доставай шприцы, ампулы!

– Мистер Англома, я действительно хочу с вами лишь побеседовать. Сегодня не будет никаких анализов. Давайте проведем этот день спокойно. Вы не хотите прогуляться?

– Чего? Опять мерить шагами двор? Ради этого я не стану отрывать свой зад от кровати!

– Нет, я хочу показать вам оплот, – сказал доктор Браун.

– За сто лет это первое предложение такого рода, – пробормотал Марсель, – с чего бы это?

– Хотите честный ответ? – сказал Джим и посмотрел старику прямо в глаза.

– Я уже давно никому не верю, – прокряхтел тот, – но валяйте!

– Решено некоторое время не исследовать вас. Последний учёный совет постановил, что пока это нецелесообразно. Решили направить все силы на анализ ранее полученных данных.

– А ты тогда тут чего делаешь? – недоверчиво сверкнул глазами старик. – Оставь меня в покое, раз всё так, как ты говоришь. Отдохну хоть…

– Как хотите. Но я подумал, что вам будет интересно посмотреть, что делается в мире.

– Гуманист? – хмыкнул Англома.

– Не совсем. Вы извините, но я хочу научную работу написать на тему социализации человека, долгое время оторванного от общества. Примера лучше вас не найти во всем мире. Конечно, рисковать потерять вас безвозвратно мы не можем, поэтому за пределы оплота выходить нам нельзя. Скрываться от меня я тоже не советую…

– Ладно-ладно! – прервал ученого Марсель. – Я понял. Теперь я – отработанный материал, который стал не нужен, но выбросить жалко. Ну пошли, погуляем. Только мне нужны шмотки и трость.

– Хорошо. Пообещайте, что не будете пытаться сбежать.

– Да ладно, дружище! – засмеялся Марсель. – Неужели ты не догонишь старого больного чёрного?

– Я всё же надеюсь на ваше благоразумие, – вздохнул Браун.

Старику в соответствии с его пожеланиями принесли белый костюм и брюки, соломенную шляпу, а также трость с круглым блестящим набалдашником.

Когда они вышли из больницы на улицы города, то в первую минуту голова Марселя закружилась от открывшейся ему картины и внезапно нахлынувшего ощущения свободы.

Он шёл по красивым чистым улицам, разглядывал необычные для него здания, смотрел на встречных людей, как на инопланетян. Все они были очень молоды. Казалось, что это большой студенческий городок. Молодёжь окружала его со всех сторон. Кто-то просто торопился по делам, кто-то летел на парящей доске, иные катили на велосипедах по старинке, а некоторые ждали прибытия монорельса. При этом огромная масса народа растворялась в городском просторе, который напоминал парк – так много в нём росло зелени. Вокруг отнюдь не царила угнетающая суета, характерная для мегаполисов прошлого. Многие парни и девушки уже отработали свои смены и сейчас наслаждались общением с друзьями, гоняли мяч, пели под гитару, играли на других музыкальных инструментах, загорали, организовывали пикники, читали, бегали, ели мороженое, целовались. Отдельно выделялись семейные пары, которые решили сами воспитывать малышей, пусть и недолгое оставшееся им время. Карапузы весело катались с горок, лазили по лесенкам, качались на качелях и делали множество забавных глупостей на радость своим папам и мамам. Иногда мелькали коляски: всё-таки здесь было немного шумно для совсем маленьких. Но самым главным являлось то, что лица у всех людей были светлыми и улыбчивыми, без этих, так характерных для старого двадцать первого века, затравленного взгляда, скрытого напряжения и злобы.

– Мороженого хотите? – спросил Браун у остолбеневшего Марселя.

– Да, пожалуй, – буркнул тот, – эскимо.

Пока они шли к автомату, старик совершенно бесстыдным образом пялился на встречных девушек, провожая хищным взглядом особенно понравившихся или тех, у кого юбки были покороче. Нужно отметить, что одевались все настолько разнообразно, что от этого рябило в глазах. Причёски и цвет волос также варьировались в соответствии с желаниями их обладателей.

Браун и Англома, однако, привлекали внимания к себе не меньше. Неудивительно, ведь реальный шанс увидеть такого старого человека как Марсель представлялся лишь в фантастических фильмах.

– Чего они зыркают на меня? – сквозь зубы процедил старик, подойдя к большому металлическому ящику с надписью «мороженое». – Я что, такой красавчик?

– Не придуривайтесь, – отмахнулся Джим, – очевидно, что это из-за вашего возраста.

Он нажал на кнопку «эскимо» два раза, и через десяток секунд протянул Марселю вкусное лакомство на палочке.

– Ам! – старик довольно укусил шоколадную глазурь. – И ведь бесплатно же! А если кто захочет съесть десять штук?

– Если не боится заболеть – пусть ест на здоровье, – улыбнулся Браун, – но таких балбесов у нас почти нет.

Мимо проехала девушка на роликах. Марсель проводил взглядом её стройную подтянутую фигуру.

– Попа хороша! – хмыкнул старик и укусил свое мороженое. – У тебя подружка-то есть, доктор?

– Была, – ответил Браун и помрачнел, – её время закончилось почти год назад. С тех пор я посвящаю свободное время науке.

– Ну и дурак ты, Браун, – укоризненно проговорил Марсель, – тут такие экземпляры… И молоденькие все, стройные и симпатичные. Не теряйся!

– Давайте я сам разберусь со своей личной жизнью! – резко ответил Джим.

– Какой обидчивый! Ладно, говори, зачем ты меня сюда притащил?

– Я же объяснил вам, что мне нужно изучить ваше поведение в естественных условиях, – хмыкнул доктор.

– Ха-ха-ха! – громко и раскатисто засмеялся Марсель. – Мои естественные условия это грязный вонючий городишко, в котором у меня была квартирка чуть больше собачьей конуры. И работа каждый день на крупную китайскую компанию (существовала раньше такая страна – Китай), приносившая мне грошовый доход, достаточный только для того, чтобы не умереть. А тут для меня всё совсем не естественно!

– Я понимаю, но должны же быть хоть какие-то схожие вещи?

Марсель задумался и стал оглядываться. Наконец он показал рукой на большое здание прямоугольной формы, возвышавшееся на севере.

– Это чем-то напоминает мне склады, где я работал. Только те были серого цвета и поменьше. Можем прогуляться до него.

– Хм, это здание ещё не достроено, – сказал доктор Браун, – там будет ангар для новых «Кондоров». Их там уместится три. Старые ещё полетают несколько лет, а потом пойдут на утилизацию. Авиационный парк должен быть всегда в порядке, ведь жизнь стольких людей зависит от технического состояния самолетов. За ним, чуть в стороне – пара универсальных заводов.

– Ну так пойдём! – попросил Марсель. – Я в промзоне прожил большую часть жизни. Сначала шил одежду якобы дорогих известных брэндов, а потом занимался изготовлением поддельных запчастей для машин.

– Да там смотреть не на что, – пожал плечами Джим, – я хотел вам предложить сходить на концерт или театральную постановку, на футбол, наконец, вечером.

– Какой к черту концерт!? – вспыхнул старик. – Я был на них всего пару раз, когда учился в Москве, а дома в футбол мы играли на заваленной мусором улице мячом, набитым старыми тряпками… Нет уж, покажи мне лучше как живут ваши работяги.

Когда они прошли ангар и приблизились к заводам, то Марсель нахмурился. Здесь были такие же чистые улицы и приветливые люди. Никаких свор бродячих собак, никакой копоти из труб и противного запаха. Правда, людей было значительно меньше. Лишь двое рабочих обогнали их в небольшом переулке на велосипедах, предупредительно звякнув сигналами.

– А что это еле заметное из трубы поднимается? – спросил Марсель и показал пальцем вверх.

– В основном водяной пар, – ответил Джим, – есть ещё небольшое количество углекислого газа, но мы его постоянно снижаем.

– Понятно, – кивнул старик Англома и вдруг согнулся, схватившись за живот.

– Что с вами? – встревожено произнес его спутник и наклонился к нему.

Марсель резко ударил не ожидавшего Брауна кулаком в челюсть. Его тело опять налилось невероятной силой. Доктор отлетел метра на три и упал на живот. Марсель лишь бросил на него короткий взгляд и помчался по улице. Старичок бежал со скоростью профессионального легкоатлета. Ветер свистел в его ушах и обдувал лицо. Шляпа давно слетела. Вдруг он вздрогнул от боли, его мышцы свело судорогой, он рухнул по инерции в кусты и забился в конвульсиях.

Доктор Браун с трудом приподнялся и оперся на колено. В руке он сжимал маленький пульт управления, большим пальцем вдавив на нем красную кнопку. Сплюнув в сторону два зуба, доктор чертыхнулся и, шатаясь, побрел по направлению к лежавшему в кустах старику.

Когда он подошёл, то удивленно вскинул брови. Вместо того чтобы лежать полностью парализованным, Марсель Англома бился на земле, точно выброшенная на берег рыба. С его губ капала пена, он хрипел:

– Я давно мёртв! Поймите! Мёртв!

– Успокойтесь, я уже вызвал медиков, – тихо проговорил Джим.

– Не понимаешь… Это не я! Выпустите его! Вытащите! Вырвите! Я не могу больше… – теперь старик уже не хрипел, а шептал.

– Кого выпустить? – спросил Браун.

– Меня! – раздался голос, идущий словно откуда-то из глубины тела старого Англома. – Шар… ключ…

Тело Марселя обмякло и замерло, как будто он умер. Но он дышал. И на обратном пути в больницу старик открыл глаза и всю дорогу пристально, не мигая, смотрел на Джима Брауна, сидевшего рядом с ним в отсеке реанимобиля.