Читать книгу Сердце Ангела - Сергей Гавриленко - Страница 7

Прошло несколько дней. В Одессе стояло жаркое, неспокойное лето 18-го года.

Харитонов не сидел на месте и, стремясь побыстрее начать съемки и наладить кинопроизводство, метался от студии к поставщикам и вел финансовые переговоры с потенциальными одесскими инвесторами. Я ему не завидовала. Да и чему было завидовать? Вести сейчас бизнес в условиях крайней политической нестабильности было очень рискованным делом. Рискованным и для дела, и для тела, в буквальном смысле. Слава Богу, что одесские предприниматели, власть, какого бы цвета она ни была, и даже местные уголовные элементы относились к нам с уважением, и мы были как отдельный остров-государство в море этого безумия. Кроме того, предприимчивый Дмитрий Иванович постоянно подогревал интерес одесситов к нашей работе, снабжая единственный работающий кинотеатр города еще довольно свежими лентами с моим участием. В этом июне Одесса увидела «Молчи, грусть, молчи» в двух сериях и «Последнее танго». Успех, как и всегда, был ошеломляющим. Старенький кинотеатр брали штурмом, а когда это не помогало, записывались в очередь за билетами заранее: за двое, а то и за трое суток.

Первый павильон был практически готов к работе. Рабочие и художники-оформители взялись за создание элементов интерьеров первых сцен «княжны Таракановой». Я долго ходила среди выстроенных стен замков и великосветских салонов, трогая их руками и представляя ту далекую эпоху. Ребята – Максимов, Рунич и Полонский – учили свои роли и примеряли костюмы. Больше всего своей ролью был доволен Витольд. Ему досталась роль графа Орлова, который по приказу императрицы Екатерины пленил и доставил в тюрьму в Петербурге княжну-самозванку.

– Пытаетесь ощутить атмосферу? – послышался голос Чардынина.

– Да, Петр Иванович, пытаюсь, – с еле уловимой улыбкой ответила я.

– Я даже не сомневаюсь, что у Вас это получится. Как и всегда! – с восклицанием и твердостью в голосе продолжал режиссер, – мне хватило нашей прогулки к морю!

– Что Вы вообще думаете об этом фильме? Не взвалили ли мы на себя непосильную ношу? Поймите правильно, я ознакомился с Вашими заметками в сценарии и со многими согласен, но все-таки, – с искренним интересом продолжил Чардынин.

Я прошла вдоль стены интерьера какой-то комнаты, проведя по ней рукой.

– Вы знаете, Петр Иванович, я думаю, что пора. Пора и нам снимать что-то серьезное. Я имею ввиду серьезное по постановке и драматургии, серьезное по игре актеров. Ну, Вы поняли, о чем я говорю, – совершенно серьезно ответила я господину режиссеру.

Не дав ответить Петру Ивановичу, я продолжила:

– И еще, я знаю, почему Вы спросили меня об этом, – при этих словах Чардынин посмотрел на меня с осторожностью и, нащупав что-то под собой, присел. Я продолжала:

– Я знаю, что мне не хватает знаний и практики, присущих профессиональным актерам театров. Я – самоучка, и Вы это знаете. Но, Вы также знаете, что я стараюсь. К сожалению, далеко не во всех фильмах необходима профессиональная игра, по причине их слабых сценариев и совершенно непроработанных образов. И поэтому этот фильм, сложный и по драматургии, и по постановке, и по игре, я считаю для себя Божьим даром и очень благодарна Вам за это!

Такой тирады откровений Чардынин явно не ожидал. Пока я произносила свою речь, Петр Иванович, потупив взгляд в пол, что-то перекатывал под подошвой лакированной туфли. Потом резко встал, выпрямился и, посмотрев мне в глаза, ничего не ответил. Он нашелся через несколько секунд.

– Вера Васильевна, солнышко Вы наше! Вы даже не представляете, как мы все дорожим Вами! И не только за Вашу красоту и обаяние, а прежде всего за Ваш природный талант чувствовать и жить жизнью своих героинь, как будто эта ваша собственная жизнь. И именно поэтому, зная Ваши качества, я и решился на столь сложную во всех смыслах постановку!

– Ну вот, вопрос Ваш испарился сам собой. Будем снимать! – твердо заключила я, пытаясь скрыть румянец на лице.

Подготовка к съемкам продолжалась. Днем я репетировала на площадке в павильоне Харитонова, а по вечерам, после ужина в кругу семьи, читала все, что было доступно о жизни моей героини. С одной стороны, литературы было довольно много, а с другой, очень многое повторялось из книги в книгу. Характер, поведение героини в определенные моменты ее бурной, полной страстей и авантюр жизни, мне пришлось составлять самой. И режиссер Петр Иванович Чардынин, и владелец студии Дмитрий Иванович Харитонов дали мне создание образа княжны на мой откуп.

Сегодня я попросила Витольда Полонского отрепетировать со мной сцену первого знакомства с княжной.

С самого утра, приехав в студию, я начала переодеваться и наносить грим. Аня, наш гример и костюмер, постаралась на славу. Получилась молодая дама из высшего общества с несколько бледным лицом и ярко выраженными черными глазами. Витольда переодели в парадный мундир с орденами и подчеркнули контуры глаз. Особенного грима Полонскому никогда и не требовалось. Меня интересовала сцена встречи княжны и графа Алексея Орлова, тот момент, когда они знакомятся, и ему приходится скрывать свои намерения увезти княжну в Петербург. Решительно настроенный граф по мере разговора с Таракановой вдруг понимает, что постепенно влюбляется в нее, но приказ императрицы – есть приказ, и ему надобно его исполнить. Внутренний конфликт графа развивается, и под конец сцены он уже не знает, что ему делать: отпустить княжну и нарушить приказ, или выполнить его и мучиться всю оставшуюся жизнь.

Мы вошли в оборудованные для нас декорации шикарно обставленной комнаты небольшого дворца. Декораторы постарались в силу своих талантов, и практически все элементы обстановки соответствовали времени и месту действия. Первое знакомство графа и княжны, согласно истории, произошло в Пизе, принадлежавшей тогда австрийской короне. И вот, здесь нам предстояло всего в нескольких кадрах фильма сыграть целый букет чувств. Мне: от настороженности и недоверчивости княжны до ее полного доверия к графу, и при этом подобало держать себя в рамках этикета. Еще более сложное надо было сделать графу: сыграть перемену от притворства другом самозванки, с желанием поскорее ее похитить и вывезти в Петербург, до душевных мучений и сомнений.

На втором часу нашей репетиции в павильон подъехали Чардынин и Харитонов. Эта парочка кинодеятелей последнее время почти не расставалась. Петр Иванович, отвесив несколько комплиментов, сел в свое режиссерское кресло и попросил нас продолжать. Мы повторили сцену, которая длилась не более десяти минут.

– Вера Васильевна, дорогая Вы наша, а возможно ли еще сжать время? Мы должны соблюдать определенный темп в фильме. Попытайтесь сделать все то же самое, но несколько быстрее, – высказал свое замечание Чардынин.

– Мы постараемся, Петр Иванович, – в один голос ответили я и Витольд.

Проиграв сцену знакомства еще раз, нам удалось сократить ее до семи минут.

– Лучше, гораздо лучше! Мы разобьем эту сцену на пять – шесть кадров, а далее монтаж сделает свое дело, – удовлетворительно констатировал Петр Иванович.

Я подошла к Чардынину.

– Петр Иванович, не наигранно ли получаются наши роли? Я бы хотела обойтись в игре без ненужных жестикуляций, – тихо спросила я.

– Нет, нет. Мне кажется все довольно правдоподобным. Во время съемок я буду акцентировать внимание на более крупные Ваши планы, – задумчиво произнес Чардынин.

Спустя неделю все было готово для съемок. Нам предстояло снять несколько сцен в павильоне, а также на натуре, пользуясь прекрасными пейзажами Одессы и ее предместий. Немаловажно для сюжета фильма было и море, так как сам момент пленения героини происходил на флагманском российском корабле.

Я присела на кушетку в гостиной нашего номера. На небольшом столике возле меня были разложены фотографии, запечатлевшие разные моменты игры на репетициях фильма. Я взяла бокал с вишневым крюшоном и задумалась. Наступал вечер. Софья еще не вернулась из местной хореографической студии, где она продолжила свои занятия танцами, а мама и Женя еще не вернулись с прогулки по городу. В скольких бы фильмах я ни снималась, я всегда старалась остаться одна вечером, накануне начала съемок. В эти моменты я мысленно прокручивала в голове все сцены будущего фильма, искала, что я могла упустить в своей игре, где не соответствовала образу героини. Мой юный начинающий фотограф сделал для меня очень многое, и не зря я просила Харитонова взять его на службу. Мальчик показал себя очень перспективным художником. Он чувствовал моменты в моей игре, когда я максимально погружалась в свою роль. Теперь, разглядывая эти фотографии, мне было легче перевоплотиться в свою героиню. Как-то совсем незаметно для себя я вспомнила встречу с Константином Станиславским. Это было настоящее событие! Случилось это после выхода на экраны фильма «Живой труп», где я сыграла роль цыганки Маши. Как будто это было только вчера, да и действительно, всего несколько месяцев назад. Уж не знаю, что так впечатлило Станиславского в моей игре, но его предложение меня впечатлило еще больше. Константин Сергеевич, великий театральный режиссер, человек который мне запомнился своими добрыми и сияющими глазами, предложил мне роль Катерины в своем новом спектакле «Гроза». Несколько ночей я плакала и не решалась написать ответ Станиславскому. Это была большая честь для меня, актрисы, не имеющей театрального образования, и в то же время это было совершенно несовместимо с работой в кино. Очень плотный график съемок не позволял отвлекаться на что-либо другое, а Константин Сергеевич предупредил меня, что работа над ролью может занять год, а то и более. И я выбрала кино! И вот, опять сложная драматическая роль – и на этот раз я сыграю свою героиню, чего бы мне это ни стоило.