Читать книгу На восточном порубежье - Сергей Жук - Страница 33

В эти дни Охотск бурлил, будто кипящий казан. Приказчик Охотска Семен Лыткин сбился с ног, выдавая с государевых складов судовое имущество и оснастку. Следом за «Святым архангелом Гавриилом» уходил в плавание бот «Фортуна». Командовал им сын головы, Василий Афанасьевич Шестаков, возраста чуть более пятнадцати лет, но уже казак, служилый человек. В помощь ему подобрали бывалого расторопного казака Андрея Шергина, родом из архангельских поморов.

– Ты уж присмотри за сыном, – попросил его Афанасий на прощание, – не опытен еще, молод, в морском деле мало сведущ. Сохранишь парня, обучишь делу – я в долгу не останусь, сочтемся.

– Не кручинься, Афанасий, не рви сердце! И сына сохраню, и дела справим.

Боту «Фортуна» поручалось, курсируя по Ламскому морю, обеспечивать связь между Большерецким острогом на Камчатке и Охотском, перевозку людей и грузов. Сыну Афанасий дал таков тайный наказ:

– По прибытии в Большерецк передай тамошнему приказчику, чтобы слал отряд казаков сухопутьем на реку Гижигу. Там острог будем ставить, там и дожидаться подмоги. Пускай кликнет добровольцев из других камчатских острогов, сколь уж сможет по их разумению. Скажи, на Анадырь пойдем. Оклады плачу двойные вперед за год. А служилых в острог Иван доставит на «Святом Гаврииле» к следующей осени, опосля морского похода.

Вскоре за «Фортуной» отчалил бот «Восточный Гавриил». Под командой самого казачьего головы корабельщики отправились вдоль побережья на север к Пенжинскому заливу, в земли немирных инородцев. С Афанасием пошел и охотский мореход Никифор Треска, не из самых молодых, а все же пошел. Оставил свой дом, что отстроил в южной части Охотской кошки, и убыл в море.

Пенжинское море для мореходства весьма опасное. Хотя август и сентябрь считаются здесь самыми добрыми месяцами, но следом задуют ветра, заволнуется море, и тогда не жди от него добра. Говорил мореход об этом Афанасию, да тот не послушал его: слишком много времени потеряно впустую.

Последней покинула ставку лодия «Лев» под командой пятидесятника Ивана Лебедева. В ордере, выданным Шестаковым, значилось: «Следовать с командой на лодии «Лев» на реку Гижигу, где, усмотрев удобное место, ставить острог и дожидаться моего прихода со товарищами».

Три дюжины казаков выделил Шестаков для строительства острога, разумея, что укрепление на Гижиге станет отправной базой для похода на Анадырь; именно сюда прибудет помощь из Большерецкого и Верхнекамчатского острогов.

Опустел Охотск, затих. Всех служилых, больных и немощных забрал с собой голова. На борту бота разместилось людей чуть меньше сотни. Ватага получилась числом немалая, хотя служилых казаков с трудом десятка два набиралось: все более тунгусы якуты и ительмены – коренные жители Камчатки, что неведомо как прижились в Охотске.

Трудно корить, судить Шестакова за допущенные ошибки, когда столь очевидно его неудержимое желание осуществить задуманное. Суда уходили в море навстречу осенним штормами без опытных капитанов, штурманов и геодезистов. Лучше бы вообще ничего не предпринимать, подчиниться сложившимся обстоятельствам. Только не в характере Афанасия было отступать, с упорством безумца он продолжал рваться к намеченной цели. Хитроумный план казачьего головы давал ему некоторые шансы на победу – может, и не было у него других вариантов, но все отныне зависело от каждого участника этого действия. И здесь случай, а еще более Господь Бог стали занимать ведущие роли.