Читать книгу Ссадина - Сергей Каменчук - Страница 6

Я вскочил с кровати, увидев на часах без десяти восемь. Будильника я не слышал. А мать, если и будила меня (в чем я сильно сомневаюсь после вчерашнего), то я, скорее всего, пообещал встать через пять минут и проспал целых сорок.

На завтрак времени не оставалось. Ни на что не оставалось. Я оделся по дороге в ванную. Почистил на скорую руку зубы – необязательная процедура, но я, кажется, все-таки влюбился в одну девчонку с класса, поэтому должен быть готов ко всему. Посмотрелся в зеркало, задумался на секунду, какого черта так переживаю из-за опоздания в школу. Решил обязательно поразмышлять над этим как-нибудь потом.

Прилипала, видимо, тоже проспал, потому что на углу его не было. Что ж, я пожал плечами и побежал в школу.

В класс я влетел перед учителем. Прилипала сидел за партой весь красный и вспотевший, обмахивался тетрадью.

– Ты чем это занимался? – спросил я, когда мы поприветствовали учителя, и он разрешил нам сесть.

– Ай, потом, – отмахнулся он.

Минуты тянулись мучительно долго. Я давно не слушал болтовню историка. Мое внимание привлекала первая парта у окна. Она внимательно слушала учителя, изредка отбрасывала, непослушные волосы с плеч. Никогда не переваривал рыжих, должен признаться. В том числе и парней. Нервные они, что не скажи – сразу грубят, норовят побыстрее отделаться от тебя. Наверное, в них генетически заложено ожидать насмешек и издевок от каждого встречного. В школьные годы уж точно. Вероятнее всего, я и влюбился в нее из жалости. Смотришь иной раз, как она хмурит брови, сыпет колкостями в ответ, сидит потом, дуется, накручивает на палец темные локоны. Ну и как тут не влюбиться?

Интереснейшие факты о скульптуре и живописи восемнадцатого века были прерваны нашей классной. Она скромненько зашла, тихонько постучавшись, сделала небольшое объявление, точнее напоминание: кто-то умер из учителей, поэтому последнего урока не будет. Весь класс разом радостно загудел. Историк шикнул, призывая к тишине и благоразумию, но прозвенел звонок на перемену, и всем стало плевать.

Больше половины парней вышли в коридор. Девчонки сидели на местах, готовясь к следующему уроку.

– Соскучился? – Я думал, обращаются ко мне, но Прилипала тут же ответил: – Отвали.

Двое парней теснили его, не давая подняться.

– На чем мы там остановились? – спросил один, в черных спортивных штанах и серой футболке, после чего выписал Прилипале подзатыльник.

Я сидел, пытаясь не смотреть в их сторону. Делал вид, что ищу что-то в портфеле. Как же я ненавидел себя за трусость.

– Посмотрим, что у тебя тут, – сказал другой, потянувшись к портфелю Прилипалы.

Прилипала отреагировал мгновенно: вскочил, отталкивая любопытствующие руки, но портфель ускользнул от него.

– Слышишь, цыган, отдай! – закричал Прилипала.

Смуглый парень застыл на доли секунды, словно не ожидал услышать подобного от ботаника. Он провел ладонью по коротким волосам, улыбнулся, кивая, и правой рукой влепил звонкую пощечину. Прилипала свалился на меня. Он вскочил и набросился на обидчика, свалил его на пол, начал кормить ударами, которые, в большинстве своем, попадали по рукам, прикрывающегося парня. Смуглый пытался встать, одновременно уворачиваясь от дождя кулаков, из-за чего Прилипала несколько раз от души приложился к полу. Ослепленный яростью, боли он чувствовал. Он приправлял каждый удар “сукиным сыном”, и останавливаться был не намерен. Парень в спортивках смотрел, приоткрыв рот и не двигался. Когда его дружок начал пропускать слишком много ударов через ослабевший блок, он врезал Прилипале по лицу ногой, словно пнул футбольный мяч. Прилипала слетел на пол, схватился за нос, сквозь пальцы просачивалась кровь.

Я не представлял, что собираюсь сделать, просто сорвался с места. Такой вопиющей несправедливости и гнусной подлости я попросту не ожидал, поэтому набросился на парня в спортивках в порыве затмевающей разум злости. Мы завалились на парту, он прижимал мою голову к груди и бил коленом в живот, промахнулся несколько раз и угодил чуть ниже, отчего я только сильнее завелся. Я ничего не видел, но бил, вкладывался в каждый удар, иногда чувствовал под кулаком крышку парты, но чаще – его мягкие бока. Парни скандировали “бей! бей! бей!”. Девчонки визгливо призывали нас остановиться. На спину мне обрушивались тяжелые удары Смуглого, но я не мог вырваться, чтобы на них ответить. В класс влетела учительница и, наконец, все закончилось.

Меня трясло от обиды и злости. Адреналин бурлил в крови. Я пытался контролировать дрожь в голосе, объясняя классной, что произошло. У этих подонков была своя версия. Учительница сохраняла беспристрастный вид, но по глазам было видно, что ни черта она им не верит. Видимо, эти подлецы и раньше создавали много проблем. Ей пришлось спросить у всего класса, как все было. Ученики отмалчивались, ковыряли ногтями парты, смотрели в окна, на линолеум, друг на друга – лишь бы не в глаза учительнице.

Только рыжая, моя рыжая, вывалила всю правду. Господи, я видел ее негодование, когда она, поджав губы, стрельнула глазками в учеников. Как же в этот миг она была прекрасна. Я хотел поцеловать ее в тот же момент, но она на меня даже не смотрела. И вообще, почему я так уверен, что она сдала этих придурков не во имя справедливости, например, а чтобы спасти меня? Самонадеянный болван.

Я просил классную не звонить матери, ведь не я затеял драку. Она внимательно слушала, затем положила руку мне на плечо.

– Хороший ты мальчик, – сказала она. – Но давай впредь договоримся, что любой конфликт можно разрешить, не размахивая кулаками.

– Но ведь они же… – начал я.

– Это касается и их, – продолжила она. – А с ними у меня будет отдельный разговор в присутствии их родителей и директора школы.

Я промолчал. Вечно эти взрослые заладят свое. Как будто уместно “мирное решение конфликта”, когда твоего друга уже избивают.

Тех подонков на следующих уроках не было, чему я в душе радовался: запал поутих, им бы не составило труда вздуть меня. Я знал, что рано или поздно они вернутся, и тогда… Все эти мелкие, наглые тупицы мстительны. Трусливы и мстительны. Уж я уверен, что припрут нас где-нибудь целой толпой.

***

– Что думаешь делать? – спросил меня Прилипала после уроков.

– Есть предложение? – поинтересовался я.

– Криса сегодня опять в школе не было. – Прилипала выжидающе смотрел.

– Ты же говорил, что у него какие-то проблемы дома, – напомнил я.

– Это я так думаю. Он ведь ничего не рассказывает, а ты ходи, волнуйся, думай, серьезное что-то случилось или ерунда какая. Но все равно, как бы там ни было, он зачастил с прогулами.

– Хорошо, давай проведаем.

По дороге мы только и вспоминали лучшие моменты драки. Делились эмоциями, хвастались ссадинами и сбитыми костяшками. Прилипала недоумевал, как остались целы диоптрии. И это действительно было удивительным, учитывая удар ногой в нос. Он раньше не дрался вот так, по-серьезному. Всегда стремился “решать конфликт мирно”, с помощью переговоров. На переговоры, однако, было мало похоже. Его задевали, а он повторял свое “отвали” да “иди к черту”.

– Но сегодня у тебя буквально сорвало крышу, – заметил я.

– Они могли увидеть мои комиксы, понимаешь? – спросил Прилипала.

– Ну и что?

– А то.

– Странный ты.

Они все были соседями, можно сказать. Прилипала с Толстяком жили в доме около школы, а Крис – в доме напротив. Мы долго терлись у подъезда, ожидая, пока кто-то войдет или выйдет, ругали домофоны. Через минут пять со стороны остановки подошла старушка. Мы помогли ей забросить две тяжеленные клетчатые сумки в лифт, которые она каким-то чудом тащила в одиночку, а сами побежали лестницей.

Дверь никто не открывал. Прилипала нажимал и нажимал кнопку звонка, прислушиваясь, когда тот затихал.

– Да может, его дома нет? – не выдержал я.

– Где ему еще быть? – отмахнулся Прилипала и нажал кнопку.

Птичье щебетание не прекращалось минуты две.

– Убирайтесь, – послышалось из квартиры.

– Открывай, – приказал Прилипала, на что получил тот же ответ. – Открывай эту чертову дверь или я надеру тебе задницу! – прокричал Прилипала. – Поверь мне, я могу.

Молчание. Крис словно обдумывал услышанное. Щелкнул замок, дверь со скрипом отворилась. Крис посмотрел на нас и, пошатываясь, побрел в комнату. Мы проследовали за ним. В нос ударил перегар. У кровати валялась пустая пивная булка, на столике у окна стояли еще одна. Крис забрался на верхний ярус кровати и улегся лицом к стене.

– Ты что, надрался? – спросил Прилипала, словно не мог поверить своим глазам.

Крис не ответил, придвинулся ближе к стенке, когда Прилипала попытался его развернуть.

– Что происходит? – настаивал он. – Ты можешь не быть таким мудаком и все рассказать?

– Чего тебе надо? – тихо спросил Крис.

– Что случилось?

– Ничего.

– То есть, ты просто напился?

– Ага.

– Дерьмо! Опять он за свое. А ну, давай выкладывай, что, дери его, произошло?

– У меня когнитивный диссонанс, иди к черту.

– Посмотрите на него! – воскликнул Прилипала. Он начал трясти кровать. Когда Крис никак не отреагировал, то схватил его за ногу и почти стянул на пол. Крис сел, уставившись на него сверху покрасневшими глазами.

– Я спал, – сказал он.

– Чего тебя в школе не было? – спросил Прилипала.

– Спал, – ответил Крис.

– Почему?

– Иди ты.

– Черт бы тебя побрал, – прошептал Прилипала. – Черт бы тебя побрал!

– Может, нам лучше уйти, – вмешался я.

– Да, идем. Пусть делает, что хочет. Как будто мне больше заняться нечем.

Прилипала бормотал что-то себе под нос, пока мы спускались. На улице его попустило.

– Чего ты так переживаешь? – спросил я. – Ничего с ним не случилось. Живой.

– Он мудак, понимаешь? Посмотрите, у меня проблемы, но вам я ничего не скажу. Я – мужик, поэтому напьюсь и буду плакать в подушку.

– Ну, если не хочет он говорить, что поделать-то?

– Он мой друг, а друзья должны, понимаешь? Должны всем делиться.

– Ты говорил, что он никогда ничего не рассказывает.

– Это меня и выводит. Ведет себя, словно мы просто соседи. А завтра придет, главное, как ни в чем не бывало.

Прилипала вызвонил Толстяка. Он вышел через пять минут, говорит, оторвали от рассказа. Он как раз дописывал концовку.

– Что это у тебя с губой? – спросил он у Прилипалы.

– Подрался, – ответил тот, с каплей гордости в голосе.

– Да ты что! – воскликнул Толстяк. – Выкладывай.

Прилипала начал рассказывать. Я поправлял и дополнял, где было нужно. Боялся, что он вспомнит начало, как я сидел, пытаясь не замечать происходящего. Боялся, что расскажет Толстяку, а тот, в свою очередь, Крису. В итоге меня попрут из компании. У них ведь стоят друг за друга, а я, шантрапа такой, никому и даром не нужен.

Но ничего такого не произошло. Я засомневался, а видел ли Прилипала вообще что-нибудь.

– На “ютьюбе” уже есть? – поинтересовался Толстяк. – Все бы отдал, чтобы увидеть, как вы разделались с цыганом.

– Да он разве цыган? – спросил я.

– Не-а, просто он сильно бесится, когда его так называют, – ответил Толстяк. – Ладно, черт с ним. Как насчет пятницы, сходим? Спина уже не болит, можно и подвигаться.

– Куда это? – спросил Прилипала.

Я тоже не понял, о чем он.

– Да вы шутите, что ли? Этот-то еще ладно, стекла могли запотеть, поэтому не увидел, но ты куда смотрел? В школе же на входной двери висит трехметровое объявление.

– И прямо-таки трехметровое?

– Почти. – Толстяк выжидающе смотрел на нас, но потом понял, что мы действительно не знаем, о чем он тут толкует. – Дискотека в школе. В пятницу. Идем?