Читать книгу Аризона на троих. Самый быстрый - Сергей Кишларь - Страница 12

В пыльный городок Редстоун, лежащий у южной оконечности гор Галиуро, путники въехали в тот самый момент, когда в деревянном двухэтажном здании с балконом вдоль всего фасада и яркой вывеской: «Hotel & Saloon SONORA» назревала очередная разборка.

За стойкой бара стоял сам хозяин, Боб Ридл. Он придирчиво разглядывал на свет окна стаканы, протирал их перекинутым через плечо полотенцем, снова поднимал к свету, прежде чем удовлетворённо поставить на поднос. Редкие в этот послеобеденный час посетители были заняты обычным делом: жевали бифштексы, лениво попивали виски, играли в карты.

Пианист спал, уткнувшись щекой в клавиши. Пустая бутылка под его ногами, всклоченные волосы, открытый сплющенный о клавиши рот, свидетельствовали о том, что ночь у тапёра выдалась весёлой, а утро похмельным. Впрочем, Боб Ридл прощал своему подопечному маленькие человеческие слабости, ибо знал, что к вечеру, когда в салун хлынет денежная публика, пианист поправит галстук-бабочку, поднимет с пола шляпу-котелок, и с выкаченными глазами, и с одеревеневшей улыбкой на губах будет наяривать польку, пока не онемеют пальцы.

Ленивый зевок испуганно застыл на устах хозяина, когда в салуне появился краснокожий. Зал притих в нехорошем ожидании. Кто-то с досадой швырнул в стол карты, провожая индейца таким взглядом, будто тот был виновен в плохой карточной комбинации. Кто-то удивлённо вынул изо рта сигару. Кто-то озадаченно барабанил пальцами по столу.

Любимец всего городка чёрно-белый щенок по кличке Мотылёк, лежащий в дверном проёме в ожидании того, что кто-то из посетителей кинет ему не дожёванный кусок бифштекса, своим собачим чутьём сразу понял, что пора уносить лапы – тихонечко стал отползать назад, едва над его головой закачались под рукой нового посетителя распашные жалюзийные створки салуна.

Индеец бесшумно подошёл к стойке, попросил виски. Боб Ридл забегал глазами по посетителям. Ответ на его вопрошающий взгляд не заставил себя ждать, – ковбой за одним из столов откусил размокший конец сигары, отплюнул его через плечо:

– Я не затем скакал десять миль, чтобы сидеть в салуне рядом с краснокожим.

Голос ковбоя был тихим и спокойным, но Боб Ридл, похоже, не доверял этому спокойствию, – он развёл перед индейцем руками:

– Извини, приятель, похоже, тебе сегодня не удастся промочить горло.

– Виски! – потребовал индеец негромким, но таким твёрдым голосом, что хозяин с тоской оглянулся на тусклые зеркала витрины.

– Если хочешь связаться с Карликом Биллом, – наконец прошептал он индейцу, – Богом молю – разбирайтесь на улице. Ещё двух дней не прошло, как я привёл салун в порядок после предыдущей разборки.

– Я просил виски! – Пристально глядя хозяину в переносицу, индеец нарочито громко припечатал монету к столешнице.

Боб Ридл понял, что попал в очередной переплёт. Рука его непроизвольно потянулась за бутылкой, и в ту же секунду тот, кого звали Карликом Биллом, метким выстрелом пресёк этот предательский жест. Сначала пуля расколола в руке Боба Ридла бутылку, затем дымный ствол кольта ткнулся обратно в кобуру, и лишь после этого грохнулся на пол, опрокинутый вскочившим Биллом стул.

Пианист схватился со сна, орлиными когтями вонзил пальцы в клавиши, и так усердно принялся наяривать на своём дребезжащем инструменте, словно у его затылка держали револьвер готовый выстрелить едва снизится темп музыки. Выпрямившись во весь свой огромный рост, за который его шутя прозвали Карликом, ковбой перекрыл своим зычным голосом звуки яростной польки:

– Эй, ряженый в перьях! Повернись! Я не из тех, кто стреляет в спину.

На индейце, несмотря на оскорбительные выпады, не было никаких перьев, да и вообще, он мало походил на тех краснокожих в набедренных повязках, которых можно встретить в резервации. На нём были узкие штаны, тёмная рубашка, кожаный жилет. Широкополая шляпа висела за спиной, прикрывая собранные в косичку смолянистые волосы.

Индеец не дрогнул ни одним мускулом, будто за его спиной не происходило ничего стоящего внимания. Продолжая смотреть немигающим взглядом на взопревшего Боба Ридла, он указательным и средним пальцами с шорохом подвинул к нему монету.

– Виски!

Такая настойчивость и неуважение к собственной персоне, похоже, разозлили Карлика Билла, – он снова рванул из кобуры револьвер, но едва успел вскинуть его, как грянул выстрел. Кольт вырвало из руки ковбоя, отбросило в сторону, будто кто-то накинул на него невидимое лассо и мгновенным рывком выдернул из руки.

Карлик Билл порывисто схватился второй рукой за вывернутую кисть, удивлённо поднял глаза к тому месту, откуда прилетела пуля, выбившая из его руки револьвер. В дверях салуна стоял незнакомец. Лицо его скрывала тень шляпы, контуры фигуры размывал ореол яркого дневного света, смешанного с облачком порохового дыма.

Один из приятелей Билла проворно вскочил из-за стола, и в ту же секунду выронил из простреленной руки револьвер. Одновременно с ним кто-то шарахнулся в противоположном конце салуна и тоже сник, хватаясь за простреленную кисть. Ещё два ковбоя, рванувшихся было доставать револьверы, замерли в неудобных позах, будто их щелчком репортёрского аппарата перенесли на фотопластинку. Пианист застыл, держа над клавишами пальцы.

Несколько секунд не было ни движения, только гибко вился голубой дымок забытой в пепельнице сигары, да громко жужжала и билась в углу окна попавшая в паутину муха.

Потом по салуну шёпотом прокатился торопливый слушок: "Быстрый Джед", и парни очень медленно убрали руки с рукояток револьверов и так же медленно сели на свои места.

Наконец и пианист пришёл в себя. Поняв, что ещё не вечер, и за ним осталось право отдохнуть часок-другой, он устало вздохнул, с дребезгом уронил голову на клавиши. В наступившей тишине Джед размеренным и нарочито неторопливым звоном шпор отметил свой путь от залитых солнцем входных створок салуна до увязшей в глубокой тени барной стойки.

– Два виски, – попросил он.

Затем обернулся лицом к залу, опёрся локтем на стойку. Боб Ридл был проворен в своей профессии как Джед в стрельбе, – две стопочки уже были наполнены виски. Одну хозяин салуна осторожно поставил рядом с локтем Джеда, вторую любезно подвинул к локтю индейца и торопливо стал сгребать со столешницы битое стекло вместе с пролитым виски. Оглядев притихшую ковбойскую братию, Джед неторопливо отхлебнул виски, сказал индейцу:

– Здравствуй, Томагавк.

– Рад приветствовать тебя, брат, – с достоинством ответил индеец.

В это время за распашными створками салуна показались Генри и Алисия. Жестом показав им чтобы входили смелее, Джед справился у хозяина о наличии свободных комнат, заказал четыре яичницы с ветчиной, и вскоре вся компания, включая индейца, уселась за свободный стол.

Послеобеденное солнце уже заглядывало под деревянный балкон, доставало до стоящих у окон столов, кидало на некрашеный деревянный пол тени букв, набитых снаружи на окно белой краской через трафарет: «SONORA». Табачный дымок в этой части салуна превращался из серого в голубой, а цвет виски из чайного становился янтарным. Генри не сводил с индейца восхищённого взгляда, но не решался обращаться непосредственно к нему.

– Это и есть тот приятель, с которым вы должны были встретиться в Редстоуне? – дождавшись утвердительного кивка от Джеда, Генри негромко спросил: – Из какого он племени?

– Он апач-аравайпа, – ответил Джед. – Зовут Кривой Томагавк.

Подтверждая слова Джеда, индеец с достоинством склонил голову.

– Необычное имя, – заметил Генри.

– У индейцев все имена необычные.

Генри наконец решился обратиться непосредственно к апачу:

– Я представлял себе индейцев немного другими, – развевающиеся на скаку волосы, набедренные повязки.

Так как апач не торопился с ответом, за него снова ответил Джед:

– Томагавк давно среди белых и перенял многие наши обычаи.

Когда индеец, подтверждая его слова, в очередной раз склонил голову, Джед изогнул в скупой улыбке уголок рта.

– Ладно, Томагавк, мы знаем, как достойно должен держать себя сын племени аравайпа. Наш гость работает репортёром и приехал из очень далёких мест. Сдаётся мне, ему не терпится задать тебе сотню-другую вопросов.

В знак того, что не возражает, Кривой Томагавк снова склонил голову, и Генри с репортёрским рвением, смешанным с мальчишеским азартом, принялся сыпать индейцу вопросы, которые теснились в его голове как народ в буйной очереди.

Поняв, что разборок больше не будет, Мотылёк снова появился на пороге салуна: проскользнул под входными створками, насторожено прилёг на упругий живот, выжидая, не топнет ли кто-нибудь на него ногой. Видя, что никто не обращает на него внимания, он осторожно просеменил несколько футов в сторону стола от которого тянулись ароматы яичницы и ветчины, снова насторожено прилёг. Принюхался, пополз на животе, от нетерпения постукивая по полу хвостом.

Алисия в это время, не скрывая любопытства, прищурым взглядом изучала Джеда.

– Откуда такое почтение? – наконец спросила она. – Вы вызываете у посетителей этого заведения благоговейные чувства. Одно только ваше имя моментально переменило настроение публики.

– Два года назад в этом городишке устраивали турнир стрелков, – пояснил Джед, скромно глядя в свой стакан, донышко которого едва покрывал последний глоток виски. – Двум недоумкам я просто отстрелил кобуры, прежде чем они успели вытащить свои шестизарядники. Ещё двум пришлось прострелить руки, – они оказались неплохими стрелками, а я не хотел рисковать почём зря.

– Это был один из тех турниров, когда стреляют не по мишеням, а друг в друга?

– Когда чувствуешь себя мишенью и знаешь, что любая твоя ошибка может стать последней – это обостряет чувства.

– Никогда не понимала таких вещей, – в искреннем недоумении пожала плечами девушка. – Есть много других способов доказать своё превосходство в стрельбе.

Джед снисходительно усмехнулся:

– Это может понять только стрелок.

Заметив, как смотрят друг на друга Джед и Алисия, Генри неожиданно расстроился так, что даже перестал слышать апача. Рассеяно глянул на подползшего к нему пегого щенка, кинул ему кусок ветчины. Склонился, потрепал щенка за ухом, снизу от стола украдкой ревниво следя за Алисией, которая продолжала расспрашивать Джеда:

– И одного этого турнира было достаточно, чтобы обрести такую славу?

– На Дальнем Западе молва разлетается так же быстро, как песок во время пыльной бури. Ну и ко всему прочему, это был не единственный мой приезд в Редстоун. Год назад мне довелось спасти дочь местного судьи, – её взял в заложницы и удерживал в этом салуне сбежавший из тюрьмы бандит. Я вошёл через задний вход, – Джед отогнул большой палец, указывая им за спину. – Негодяй стоял за барной стойкой. Я прострелил ему руку и освободил девочку.

– Вы говорите об этом как о сущей безделице, – вошёл, освободил. Между тем, не каждый способен на такой поступок.

– Обычное дело для мужчины, – скромно ответил Джед.

Интерес к своей персоне со стороны женского пола был для Джеда делом обыденным, но в этот раз, он чуть ли не впервые в жизни почувствовал, как смущение накидывает на него свою невидимую петлю, которая путает мысли не хуже, чем обычное лассо путает ноги бычку перед клеймением.

Спасение подоспело от углового столика, в виде давненько не бритого ковбоя с бутылкой мескаля в руке.

– Это от ребят с ранчо Коннели. – Ковбой осторожно поставил бутылку на стол. – В знак уважения.

Джед ухватился за бутылку как утопающий за спасательный круг.

– Освобождайте стакан, мистер Нью-Йорк, – грубовато сказал он. – Знакомство с местной экзотикой пойдёт на пользу вашему репортажу.

Щенок, испуганный шагами ковбоя, сиганул из-под руки под стол. Генри выпрямился, в расстроенных чувствах, залпом осушил забытый за разговором стакан, отчаянно скривился:

– Ужас – не виски!

– Издержки Запада, – ответил Джед, разливая в стаканы мескаль. – Любое пойло здесь называют виски. Думаю, этот напиток вам понравится больше.

В порыве накативших на него чувств Генри решительно пригубил стакан с мескалём, но тут боковым зрением увидел на дне бутылки большого заспиртованного червяка. В ту же секунду мескаль фонтаном брызнул из его рта. Поперхнувшись, Генри надсадно закашлялся.

В салуне грянул хохот. О недавней перестрелке все уже забыли напрочь. Начали подходить ковбои, дружески похлопывать Генри по спине, чокаться с ним:

− Давайте, мистер Нью-Йорк, после глотка мескаля вам будет проще освоиться с нравами Аризоны.

Генри раскраснелся от напряжённого кашля, глаза его слезились, но он не мог ударить лицом в грязь. Собрав всё своё мужество, он скосил взгляд на отвратительного белого червяка, зажмурившись, опрокинул содержимое стакана в рот. Притихшие ковбои одобрительно загалдели.

В это время в салун вошёл мужчина лет сорока. Если бы не шерифская звезда на груди, его можно было принять за одного из тех нищих, которые сидят на крыльце деревянной церкви, расположенной в конце единственной улицы Редстоуна. Белая известковая пыль насквозь пропитала поля мятой шляпы, штаны до блеска засалены на коленях, кобура – пуста.

Не надо было быть большим психологом, чтобы понять, что шериф чувствовал себя побитой собакой. Будь у него возможность остаться не замеченным, он прополз бы к прилавку на брюхе, затаиваясь и настороженно поглядывая по сторонам, как это делал несколько минут назад щенок. Видно не хотелось ему в таком виде появляться на публике, но тяжёлое похмелье вынуждало его на этот шаг.

Смущённо покашляв у стойки, он попросил виски. Рука его тряслась как не пришпиленная шторка на окне мчащегося на полной скорости дилижанса. Четверть содержимого пролилось из стакана на давно не бритый подбородок, прежде чем остальные три четверти попали в рот. Шериф утёр мокрую щетину, брезгливо сморщился, покрутив перед носом указательным пальцем, чтобы хозяин повторил.

От созерцания той нерадостной картины, которую являл собой шериф, Джеда отвлекли решительно распахнувшиеся входные створки салуна. В зал вошла дама средних лет, сопровождаемая добрым десятком горожан, из которых большую часть составляли женщины. Постукивая сложенным веером по ладони и взглядом выискивая кого-то в зале, женщина на секунду задержалась у входа.

Её можно было бы назвать миловидной, если бы не слишком решительно сжатые губы и строгие холодные глаза. Тёмно-зелёное в клеточку платье, несмотря на пышные оборки, выглядело строго, и прекрасно лежало на слегка полноватой, но всё ещё ладной фигуре.

Увидев Джеда и компанию, дама взмахнула веером, указывая свите направление; пошла, лавируя между столами.

– Здравствуйте, мистер Мэнли, – сказала она, подойдя к столу. – Вы помните меня? Я Сара Триплтон, жена судьи Триплтона, пропавшего неделю назад. Год назад в этом самом салуне вы спасли из рук бандита мою дочь.

– Я помню вас, мэм. – Неожиданно проявляя джентльменские манеры, Джед встал, склонил перед дамой голову. – Чем могу служить?

– Я вам очень благодарна за свою девочку. – Женщина оглянулась в поисках стула. – Но сегодня я здесь не только ради того чтобы выразить свою благодарность.

Джед взял от соседнего стола стул, жестом предложил женщине сесть.

− Я начну без предисловий, мистер Мэнли. – Дама села напротив Джеда, положила на край стола веер. – Речь снова идёт о спасении, но в этот раз вас просят спасти не одного человека, а целый город. Вы, наверное, слышали о банде Чёрного Джексона?

В знак того, что кое-что слышал о банде, Джед чуть приметно склонил голову. Женщина отмахнулась рукой от тающего в воздухе облака табачного дыма, неодобрительно оглянулась, и сидящие за соседним столом картёжники торопливо потянулись к пепельнице – тушить окурки. Вернувшись взглядом к Джеду, женщина продолжила:

– Мы вынуждены регулярно платить Джексону дань. В конце каждого месяца со всех ранчо, от всех торговцев и фермеров в городок стекаются деньги. А если кто-то не успеет собрать и привезти нужную сумму, тому следует ждать визита бандитов. Если те в отместку просто подожгут ферму, можно считать, что хозяину повезло, ибо некоторым неплательщикам пришлось расстаться с жизнью… Так, вот и живём, мистер, Мэнли. Наш мэр сбежал, опасаясь за свою жизнь, члены городского совета боятся нос из дома показать. Нам пришлось самим стать властью в этом городе, но в данной ситуации и мы бессильны сделать что-либо.

Стоя позади миссис Триплтон, свита синхронно кивала головами подтверждая слова своей предводительницы – женщины в чёрных платьях миссионерских жён, тщедушные мужички с лохматыми седыми волосами и вечно измазанными чернилами пальцами судебных писарей. Поблёскивали круглые стёкла очков, старомодные капоры прятали в тени дряблые лица, линялые мантоньерки завязаны под подбородками вялыми бантами.

– Если город не в состоянии справиться с этой проблемой своими силами, – спросил Джед. – Почему вы не прибегните к помощи армии? Пошлите человека в форт Грант.

– Армии нужен противник, она не воюет с призраками, а Джексон неуловим – никто не знает, как он выглядит, как его настоящее имя и где он скрывается. И скрывается ли он вообще. Может, он спокойно сидит рядом с нами.

Женщина на секунду задумалась, потом отрицательно покачала головой:

– Нет, мистер Мэнли, против невидимки армия бессильна, здесь нужны другие методы, и мы очень надеемся, что такой авторитетный человек как вы придумает способ справиться с Джексоном.

Джед не дрогнул ни одним мускулом, разве, что взгляд его на долю секунды предательски скользнул в сторону Алисии, – узнать какое впечатление произвели на девушку речи миссис Триплтон… Чёрт возьми! К нему, Джеду Мэнли, обращаются за помощью там, где бессильна армия. Это чего-то стоит.

Джед вдруг почувствовал, что сидит чопорно как важный федеральный чиновник, приехавший с инспекцией в тёмную провинцию. Такие самодовольные типы ему совсем не нравились, и он, раздосадовано кашлянув, чуть было не полез рукой чесать затылок…

Да, Джед! Похоже, эта дамочка разворошила в твоей душе осиное гнездо, называемое тщеславием. Думал, ли ты когда-нибудь, что будешь сидеть важный, как надутый индюк…

Впрочем, самоирония Джеда была напрасной: со стороны он вовсе не выглядел надутым индюком, лицо его оставалось непроницаемым, а неловкое раздосадованное покашливание существовало всего лишь в его воображении.

– Вы сказали, ваш муж пропал? – спросил он.

– Да, он один из тех немногих людей, которые пытались протестовать против установившихся порядков. В прошлый понедельник он собрался ехать в Тусон, но на поезд так и не сел. Пропал на пути из Редстоуна в Бенсон. С тех пор нет сведений о нём. А через два дня после его исчезновения люди Джексона перерыли весь наш дом в поисках какой-то старинной Библии. Я думаю, это было связано с его исчезновением.

− Первый раз слышу о таких набожных бандитах, − насторожился Джед. − Они нашли её?

− Они ничего не нашли, я даже не понимаю, что за Библию они искали, – в искреннем недоумении пожала плечами женщина. – Наша семейная Библия лежит на видном месте, но бандиты искали не её.

Поняв, что сгрудившиеся вокруг стола люди не имеют к нему никаких претензий, щенок осмелел, стал играть, таская Джеда зубами за штанину.

Джед осторожно отодвинул его ногой, медленно и с достоинством пригубил мескаль, глянул в серые глаза миссис Триплтон.

– Почему бы вам не арестовать бандитов, когда они придут в очередной раз за данью?

– Пробовали. Джексон налетел всей бандой, освободил своих людей, и в знак устрашения сжёг несколько домов в городе. В следующий раз он сожжёт весь город.

– А вы не пробовали организовать самооборону? Поднять горожан, людей с близлежащих ранчо, фермеров?

Миссис Триплтон встала, чтобы лучше видеть зал; осуждающим взглядом обвела присутствующих.

– Посмотрите на этих мужчин, – громко сказала она. – Им смелости хватает только на то, чтобы вздорить между собой из-за проигрыша в карты и устраивать пьяные потасовки в салуне, но как только перед ними появляется реальная сила, они как трусливые койоты поджимают хвосты и отсиживаются на своих ранчо.

Кое-кто из посетителей салуна виновато клонил головы, пряча под полами шляп лица, кто-то неловко покашливал, кто-то возмущённо загалдел.

– Я знаю, не все из них забыли о том, что они мужчины, – смягчила тон женщина. – Но им нужен организатор, авторитетный человек. За кем они пойдут? За нашим шерифом?

Женщина горько усмехнулась, оглянувшись на мужчину у барной стойки. Виски уже поднялся в похмельную голову шерифа, освободив его от стыда и робости. Мужчина пьяно качнул указательным пальцем.

– Но-но! Я попрошу, миссис Трипл…пл… – хмельной язык шерифа надолго заблудился в звучных но труднопроизносимых слогах судейской фамилии. – Три… пл… пл… Я бы вас попросил… – наконец устал он бороться с этими "пл" и "тн". – Попросил бы…

– Ладно, Шон, пей свой виски, – оборвала его женщина, и обратилась к Джеду. – Я уверена, за вами люди пойдут, – она обернулась в один угол салуна, потом в другой. – Ведь пойдёте же? Вот ты, Билл, неужели в теле такого великана может скрываться мелкая душа?

Слова миссис Триплтон напомнили Биллу о его неудаче, – он потёр вывернутую кисть, неторопливо встал из-за стола. Все, кто видел заварушку, имевшую место перед приходом миссис Триплтон, приготовились к тому, что Карлик Билл презрительно сплюнет на пол и покинет салун, но ковбой, искоса глянув на Джеда, негромко сказал:

– За Джедом пойду.

Одобрительный гул прошёлся по залу, потом раздались голоса:

– А что, парни, мы действительно жиром заплыли, пора встряхнуться.

– Давай, Джед, расшевели нас.

− Мой кольт к вашим услугам, мистер Мэнли.

Джед нарочито медленно поднялся из-за стола.

– Я ценю ваше доверие, – негромко сказал он. – Но я ещё не созрел для того, чтобы подолгу находиться на одном месте. Меня ждут много дел в местах достаточно далёких от Редстоуна.

– Мы не просим вас остаться навсегда, – миссис Триплтон поднялась вслед за Джедом. – Примите звезду шерифа этого города хотя бы на время и помогите нам справиться с бандой. У вас это не займёт много времени. Как раз завтра Джексон пришлёт своих людей за деньгами.

Джед потянулся к висящей за спиной шляпе, надел её.

− Я должен посоветоваться с моими спутниками. Мы на минуту выйдем. Вы не возражаете?

Женщина в знак согласия склонила голову:

− Вас никто не торопит.

Встав вслед за Джедом, Алисия потянула из-под стола щенка, вцепившегося зубами в подол её юбки, оглянулась на него, взяла на руки. Вышла из салуна, прижимая щенка к груди.

Джед, Алисия и Генри неторопливо пошли через улицу к аптеке, в витрине которой поблёскивали разнокалиберные пузырьки из разноцветного стекла: синие, коричневые, зеленоватые. Кривой Томагавк остался ждать у коновязи салуна.

Солнце клонилось к западу и улица, по которой несколько часов назад бродили только одуревшие от жары курицы, стала оживать: проезжали всадники, скрипели колёса повозок, у какой-то лавки на противоположной стороне улицы разгружали из фургона товар. В стеклянных ячейках окон блестело солнце, низко стелилась пыль. Доносился говор, звуки губной гармошки, далёкий стук кузнечных молотов.

Городок лежал у подножия скалы, которая доминировала над ним, накрывая своей тяжёлой тенью и создавая ощущение некой придавленности, какое возникает всякий раз, когда на крыши домов наползают низкие тяжёлые тучи. Впрочем, в сухом и жарком климате Аризоны тень скалы, была для городка несомненным благом и прикрывала его от палящих лучей большую часть дня.

До обеда тень наступала на городок, оттесняя прочь солнце, после обеда солнце заходило в тыл и вытесняло из Редстоуна тень. В этом противоборстве света и тени проходили однообразные дни городка.

На середине улицы Джед остановился, оглядев городок, как военачальник оглядывает диспозицию войск перед боем. Глянул на вершину скалы, прикидывая расстояние до неё, перевёл взгляд на колокольню церкви, оглядел крыши домов.

– Ну? – спросил он, подходя к поджидающим его в тени аптеки компаньонам. – Каковы ваши предложения?

− Я думаю, вы должны взяться за это дело, − негромко сказала Алисия, поглаживая щенка по загривку.

− А вы, что скажете, компаньон? − не без иронии обратился Джед к репортёру, который поправлял спутанные ветром волосы, поглядывая на своё отражение в витрине аптеки. − Вы готовы пожертвовать поисками Золотого Каньона?

Застигнутый за своим занятием врасплох молодой человек смущённо кашлянул.

− Каньон не убежит. Тем более, миссис Триплтон сказала, это дело не займёт много времени.

Джед боком присел на бревно коновязи, задумчиво покрутил губами, собираясь сплюнуть в пыль, но, бросив беглый взгляд на Алисию, проглотил слюну.

− В таких вещах не стоит полагаться на мнение женщины, − сказал он, нарочито пристальным и ироничным взглядом следя за реакцией репортёра. − Противник серьёзный, дело может затянуться надолго, это также верно, как и то, что не все доживут до победного конца.

Репортёр раскраснелся, – видимо в его голове теснились только высокопарные слова, а других он в ту минуту не мог подыскать.

− Я готов участвовать в этой схватке, как бы опасна она ни была.

− Просили меня, не вас, – продолжал испытывать его взглядом Джед. – Вы со спокойной душой можете сесть в дилижанс и отправиться в Бенсон на железнодорожную станцию. Нью-Йорк заждался вас.

− Вы правы, – ответил репортёр с вызовом глядя в глаза Джеда. – Просили вас, а не меня, но я сам буду решать куда мне ехать и когда. Я остаюсь.

Так и не дождавшись, когда репортёр отведёт глаза, Джед перевёл взгляд на Алисию:

– А вы, сеньорита?

– Вы меня спрашиваете? – иронично вскинула брови девушка, опуская щенка на землю. – Я всего лишь женщина, на мнение которой не стоит полагаться.

– Не перегибайте палку, компаньон.

Алисия выпрямилась, глядя прямо в глаза Джеда.

– Ну если мы по-прежнему компаньоны, и если вас интересует моё мнение, то я за то чтобы остаться. А сами-то, что думаете по этому поводу?

− Я не знаю, кто этот Джексон, и мне не ведомо, что он задумал, но если ему нужна карта, то он уже знает, что она у нас. Я думаю, будет лучше, если мы найдём его раньше, чем он найдёт нас. Сейчас мы войдём в салун, и что бы ни случилось, каким бы странным моё поведение не показалось вам, молчите. Вы должны довериться мне.

Неторопливо позванивая шпорами, Джед вошёл в салун, положил руки на оружейный пояс.

− Миссис Триплтон, к сожалению, меня и моих друзей ждут неотложные дела, завтра мы должны покинуть Редстоун.

− Что? − произнёс за его спиной изумлённый голос репортёра. – Вы же…

− Мистер Шелдон очень торопиться, – перебил репортёра Джед. − Он хотел уехать прямо сейчас. Я с трудом уговорил его остаться до завтра. Боб! Наши комнаты готовы?

В наступившей тишине, Джед дождался от хозяина утвердительного кивка, невозмутимо вышел из салуна.