Читать книгу Заражение. Том 1 - Сергей Милушкин - Страница 14

Глава 12

2014 год

– Итак, у нас есть локальная сеть с выходом на каждую камеру института, хороший запас спиртного, а также бандюга на месте Веры Ильиничны. Кстати, ее сумка висит на стуле, – заметил Золотов. – Насколько я помню, она берет ее с собой, даже если отходит к шкафу с документами.

– Ну… не утрируй, – сказал Трошин. – Хотя в целом так и есть, без сумки из кабинета она точно не выйдет.

– Включи-ка мой кабинет. Там же есть камера? – Золотов посмотрел на Трошина.

– Ты на меня так не смотри, – директор уже немного оклемался и говорил почти твердо, как и раньше. – Не я ставил эти камеры, этим занималась служба безопасности. И не я разглядывал чужие задницы, вместо того, чтобы работать, – он покосился на Лукина.

– Я понятия не имею, – откликнулся Лукин, – на что вы намекаете. А если по делу… какой у тебя номер кабинета?

– Двадцать третий. Пора бы знать.

Лукин провел пальцем по бумаге, нашел номер кабинета и записанный рядом цифровой адрес видеокамеры. Ввел его в компьютер. Через пару секунд перед ними появилось изображение – кабинет заместителя директора, снятый по диагонали сверху – от входа.

– Вот же черт! – ругнулся Золотов. – Надо же, какие гниды!

– Что? – разом спросили Лукин и Трошин.

– Пожарный извещатель, прямо над дверью висит. Когда ставили его, долго возились, полдня потратили, что-то там у них не ладилось. А это, оказывается, никакой не извещатель.

– Разве у тебя есть секреты? – пожал плечами Трошин. – Если ты не принял предложение…

– У меня нет секретов, но секреты есть у нас, у института. Посмотрите, сколько у вас бумаг сейчас на столе с грифом «Для служебного пользования» и «Совершенно секретно». Хотя бы вот эта стопка о недельных результатах испытаний, наверняка вы открывали ее и вчера, и позавчера.

Трошин посмотрел на потолок. В его кабинете было установлено целых три пожарных извещателя – и один из них прямо над рабочим столом.

– Они могут сейчас видеть, чем мы тут занимаемся?

– Виски пьем.

– Подвинь монитор, чтобы его не было видно оттуда, легким кивком Трошин показал на потолок.

– Я просто перепишу трансляцию на ваши адреса и пущу их по кругу. Если конечно, они еще ничего не заметили. Сядьте как сидели, когда этот козел вышел из кабинета.

Все расселись по местам.

– Посидим на дорожку, – тихо сказал Лукин. – Минуты хватит. Леонид Маркович, рисуйте что-нибудь в блокноте. Звук они не слышат, слава богу. Все, теперь обрежу запись, закольцую и пущу трансляцию. Береженого бог бережет.

– Откуда ты все это знаешь? – изумился Золотов.

– Ночами сидел на дежурствах – делать было нечего, изучал программирование и сети. Мало ли, запасной вариант сегодня каждый должен иметь.

– Верни-ка назад мой кабинет, – сказал Золотов, когда они вновь сгрудились возле стола Трошина.

Появилось цветное и очень качественное изображение. Дорогая обстановка, качественная мебель, у правой стены – длинный книжный шкаф, заставленный специальной литературой, на широком столе посередине – распахнутый кожаный портфель, из которого торчат бумаги.

– Так спешил, что забыл портфель захватить, – сказал Золотов. У меня, кстати, над столом нет извещателя. Я послал их нахрен. Сказал, одного достаточно. Они долго спорили, но я уже хотел набрать директору фирмы, что выполняла монтаж и тогда они резко успокоились. А что это такое на ковре? – Он показал пальцем на темные пятна. – Нина Павловна убирала с вечера, не мог же я так наследить? – Они всмотрелись в пятна, тянущиеся от самого входа к столу и скрывающиеся за ним.

– Похоже это… не грязь… – медленно сказал Трошин.

Они переглянулись.

– Посмотрите, за столом, внизу… – Золотов показал пальцем. – Из-за нижней кромки стола торчал едва заметный полукруглый предмет красноватого цвета.

– Приблизить нельзя?

– Секунду… – Лукин минуту возился с настройками, потом камера наехала на нужный участок, и они отшатнулись от монитора. Сомнений не оставалось. Это был краешек женской туфли. Красной туфли Веры Ильиничны.

– Господи, – прошептал Трошин. Его губы побелели, только появившийся румянец враз схлынул. – Это ее туфли. Я точно знаю. – «Я сам их покупал», – хотел он добавить, но с трудом сдержался.

Они переглянулись. Никто не мог произнести ни слова. Положение из серьезного в одном мгновение стало угрожающим, опасным для жизни. Все трое в эту секунду осознали, что, скорее всего, институт захвачен террористами. Вера Ильинична, конечно же, пыталась вызвать подмогу – об этом говорили разбросанные документы на столе секретаря, лежащие по полу листы бумаги, перевернутая мусорка и распахнутая дверца шкафа для документов. Поэтому ее убили. Конечно, существовала ничтожная возможность, что она ранена или обездвижена, но… пятна… вероятно, это была кровь и крови было много.

– Мы должны узнать… что они замышляют. И установить связь. Любую связь с городом.

– Разве в нашем институте есть что-то опасное? – едва слышно сказал Золотов, косясь на дверь. – Что им может тут понадобиться?

– В небольших количествах штаммы наиболее распространенных вирусов… но эти штаммы можно при желании в интернете заказать, зачем так рисковать… – пожал плечами Лукин. Он единственный был в изрядно помятом костюме, с которым не расставался никогда, и белой рубашке, правда без галстука. Расстегнув ворот, он посмотрел на окна кабинета.

– Очень жарко тут у вас. Не против, если я открою?

– Да, проветри, – сказал Трошин, тоже обливаясь потом. – Только тихо.

Лукин поднялся с директорского кресла, подошел к окну, но почти сразу отскочил.

– Смотрите, – зашипел он. – На проходной…

Мужчины подскочили.

Через открытые ворота на территорию института въехало несколько больших черных микроавтобусов. Ворота за ними закрылись, но ни одного человека так и не показалось.

– Значит, на проходной кто-то есть. Скорее всего, их люди, – сказал Трошин. – Может быть, это твои работодатели рассердились, что ты отверг их предложение? – он посмотрел на Золотова.

Тот скривился.

– Фармапром? Они конечно, те еще скоты и способы на любую подлость, но… захват. Террористы или как их назвать, рейдеры… сильно сомневаюсь. Резать курицу, даже нет, крокодила, несущего золотые яйца – и опасно и просто невыгодно. Крокодил ведь может и руку отхватить.

– Однако наша служба безопасности под их контролем, или они ее завербовали или…

– Вряд ли Рената можно завербовать, – сказал Золотов.

Ренат Газзаев возглавлял службу безопасности НИИ с начала перестройки. Даже в самые трудные времена, когда не хватало денег на зарплату, он неизменно пресекал любые попытки завладеть имуществом предприятия и крайне эффективно разбирался с теми, кто угрожал лично руководству или любому работнику НИИ. Бывший афганец, человек старой закалки, они были правы – купить его было невозможно. Только убить.

Три микроавтобуса, миновав административное здание, со второго этажа которого они следили за колонной, остановились возле третьего корпуса, в котором располагалась лаборатория и палаты испытуемых. Сквозь тонированные стекла было невозможно разглядеть, кто скрывается в машинах.

– Нужно что-то делать, – сказал Лукин. – Чем скорей, тем лучше.

– Вера Ильинична тоже так думала, – ответил Золотов.

– Давайте по крайней мере найдем, где они сейчас. Виталий Сергеевич, я буду вводить адреса камер, а вы диктуйте мне их, чтобы быстрее было. Пока они не обращают на нас внимание, вдруг удастся что-то понять.

Они начали с административного корпуса, где находились сами. Однако, прочесывая кабинеты – один за одним – не обнаружили никого, ни единого человека. Корпус был абсолютно пуст, хотя такое случалось крайне редко, может быть только на Новый год и, судя по камерам, единственный охранник сидел за дверью.

– Значит, то что им нужно не здесь… – прошептал Трошин.

Лукин продолжал методично вводить диктуемые адреса. Изображения с камер выскакивали одно за одним – цветные и очень качественные, правда иногда с рябью и полосками, словно от помех.

– Весь институт как на ладони… – пробормотал Золотов, продолжая диктовать. – А вы знали, что все это выглядело именно так? – спросил он Трошина.

– Ну… я был знаком с основными параметрами системы видеонаблюдения, но посчитал эти возможности избыточными. Мы никогда ими не пользовались.

– Я пользовался, – сказал Лукин. – Для моих задач постоянно видеть испытуемых очень важно. К тому же камеры с датчиками движения. Кто-то ночью встал отлить, мне сразу сигнал на часы, я просыпаюсь – вдруг человеку плохо, и он не в состоянии нажать на кнопку помощи…

– Тоже верно, – ответил Золотов. – В этом смысле система нужна, конечно.

На экране компьютера неожиданно появились три микроавтобуса – так близко, что они отпрянули. Непроницаемые черные стекла скрывали происходящее внутри автомобилей. Автобусы были большие – каждый на 20-30 мест, забрызганные грязью по самые окна. На корпусе одного из них, несмотря на то, что буквы отсутствовали, можно было прочесть два слова, выделявшихся на фоне грязи: «Ритуальные услуги».

– Что за чертовщина? Какие еще ритуальные услуги, бога ради? – Трошин скрестил руки на груди. – У нас кто-то помер? – Но тут же он вспомнил про кусочек красной туфли в кабинете Золотова и осекся.

– Может, выскочить втроем и скрутить этого мордоворота? – осторожно предположил Золотов. – Если все сделать быстро…

– …то есть шанс оказаться рядом с Верой Ильиничной, – закончил Лукин. – Не глупи, Виталий Сергеевич. У него точно есть оружие, ты и двери открыть не успеешь.

– Слушайте… – сказал Трошин. – Мне пару месяцев назад Ренат подарил дрон. Сказал, будете запускать с внуком, Леонид Маркович. Я вообще понятия не имею, что это и как работает, а тут сроки по вакцине, испытания… короче я его так и не забрал домой.

– Дроном вряд ли до города долетишь, – медленно сказал Золотов.

– И не надо, – кажется, Лукин понял, что хочет предложить Трошин. – Мы отвлечем этого охранника и пока он будет думать, что там такое за окном, мы его… обезвредим.

– Вырубить человека сложнее, чем показывают в кино, – сказал Золотов.

Трошин кивнул.

– У меня есть шокер. А еще в наборе неотложной помощи полно эпинефрина. Если кто-то достанет его шокером, есть шанс вколоть собачью дозу этого вещества, тогда…

– Отек легких, инфаркт миокарда, смерть… – констатировал Лукин.

– Именно.

– Он сидит в куртке, пробьет ли шокер? Если нет… нам не поздоровится. От двери до окна метра три. Нужно быть очень быстрым… – сказал Золотов с сомнением.

Лукин посмотрел на остальных.

– Я могу попробовать. Мне приходилось гоняться за крысами и обезьянами, думаю… я могу попробовать. Он очень здоровый, к тому же скован курткой – вряд ли будет слишком уж проворным.

– Можно попробовать… – медленно сказал Золотов. – Хотя, слишком опасно.

– Еще опаснее ждать, пока они нас прикончат.

– Ладно, а что потом? Проходная, судя по всему, в их руках. То есть, выйти мы не сумеем.

– Найдем телефон. Это все, что нам нужно, – сказал Лукин. Через пятнадцать минут здесь будут вертолеты спецназа, а еще через час вся полиция и спецслужбы города.

– Это точно. Покажут вечером по новостям, – пробормотал Трошин, открывая одну из многочисленных створок большого, во всю стену, шкафа. – Вот он, кто справится? – он достал приличных размеров коробку с нарисованным на ней подобием вертолета, оснащенным четырьмя винтами.

– Откройте коробку, найдите аккумуляторы и поставьте на зарядку. Хотя бы минут на двадцать, этого должно хватить, – сказал Лукин, продолжая вводить адреса камер.

Трошин кивнул, порылся в коробке, выудил оттуда аккумуляторы и зарядное устройство.

– О-па… – вдруг сказал Лукин, глядя на экран. – Только посмотрите на это…

Трошин быстро опустил запчасти на пол, подошел к столу. Золотов замер перед монитором. Все смотрели на экран, словно там показывали последнюю серию сезона «Игры престолов». Впрочем, сходство имелось.

Камера располагалась над входом в актовый зал – туда, где по словам одного из террористов, согнали участников испытаний якобы для дачи показаний.

Звука не было, но… то что они увидели повергло их в состояние шока – зал действительно был заполнен людьми – Лукин со спины узнал многих из них – Алексея Ветрова, улыбчивого паренька, видимо студента, Софью Антонович, женщину лет тридцати пяти, мать двоих детей, она делала это, чтобы прокормить семью, Галину Петрушевскую – огненно-рыжую пенсионерку, полную и неторопливую, Гарика Саакяна – предпринимателя. Все они недвижно стояли, глядя на сцену и… ритмично кивали, с чем-то соглашаясь. При этом на сцене никого не было. Синхронные движения – точь-в-точь как у штатского, что который забрал их телефоны.

Никто из людей не пытался бежать, возмущаться, в конце концов – подать какой-то знак, заговорить с соседом, как это обычно бывает в очереди или даже церкви на богослужении – ничего такого. Они просто пялились на сцену и кивали черт знает кому или чему.

– Что это с ними? – спросил Золотов, глядя на Лукина.

– Похоже на массовый гипноз, но… боюсь, это не тот случай.

– Мы же не в цирке, и Мессинг давно умер, – сказал Трошин. – Какой еще гипноз?

– Тогда что это?

– Похоже на всеобщее помешательство, – Трошин вернулся к дрону, вставил аккумуляторы в зарядное устройство и воткнул устройство в сеть. – Илья, вчера ничего подобного не замечали? Странности, может какие-то…

Лукин покачал головой.

– Не только вчера, но и сегодня утром, до самого побега.

– Но когда он сбежал, точнее, испарился, с ними же было все нормально?

Лукин быстро взглянул на профессора.

– Вы намекаете на вакцину? Что это вакцина причина такого поведения?

Трошин кивнул.

– Других объяснений просто нет. Вполне возможно, тот что сбежал, был первой ласточкой – почуял неладное и решил свалить. Может быть, что-то его напугало. Хотя, я больше склоняюсь к мысли, что он прячется где-то здесь.

– Так-то это так… но зачем прятаться? В случае каких-то проблем, ему положена очень приличная страховка, которая аннулируется, если пациент решит покинуть место расположения.

– Не клеится, – согласился Золотов, продолжая смотреть на экран. – Мне кажется, они что-то говорят. Челюсти шевелятся, видно в зеркале справа.

– У нас в актовом зале микрофоны стоят, можно попробовать подключиться, – сказал Лукин. Правда, на это уйдет время.

– Попробуй, – ответил Трошин. – Пока зарядится аккумулятор дрона.

Лукин затараторил по клавишам.

В колонках пару раз что-то икнуло, послышались шорохи, сопение, монотонный гул, похожий на звук работающей трансформаторной будки.

– Это… они? – спросил Золотов, инстинктивно отодвигаясь от источника звука. – Они так мычат?

– Эм… – ответил Лукин. – Кажется… нет. Это компрессор в лаборатории, да. Оказывается, у меня в лаборатории тоже есть микрофоны. Вот уж не знал… – он продолжал поиск, набирая то один, то другой адрес.

Неожиданно, так что они все разом пригнулись, кабинет директора наполнил нестройный хор голосов, женских, мужских, юных и не очень, с хрипотцой, высоких и низких.

– Приглуши! Приглуши пока… где у тебя громкость?!

– Сейчас! – шикнул Лукин, но руки плохо его слушались и пока он сделал звук тише, им показалось, что прошла целая вечность и не услышать это в кабинете секретаря мог только абсолютно глухой человек.

Они замерли, вытянувшись возле кресла с вытянувшимся по струнке Лукиным – Трошин закрыл ладонью свой рот, а Золотов зачем-то втянул живот. Грудная клетка его не двигалась. Он смотрел на дверь и ждал, когда та распахнется. В голове прокручивались самые разные варианты, но самое сложное – как объяснить штатскому лежащий на столе дрон.

На стене, чуть выше торжественной линии правительственных грамот в золоченых рамках тикали огромные стрелочные часы – красная секундная стрелка, словно испытывая судьбу, отталкивалась от своей старой позиции – нехотя, с трудом, и с грохотом защелкивалась на новую, отмеряя всего лишь миг.

Часы показывали 13:51.

Кажется, только что было утро, подумал Трошин, вспоминая, как на ночном столике загудел мобильник и сухой невыразительный голос сообщил известие о пропаже одного из испытуемых.

– Вам нужно срочно явится в институт. Постарайтесь спуститься через пятнадцать минут к подъезду, вас заберут.

– Не надо меня забирать, я сам приеду, – сказал Трошин, с трудом понимая, что происходит.

– Как скажете. Наша машина будет вас сопровождать. До встречи.

Связь разъединилась.

– Леня, – жена положила руку ему на плечо, – что-то случилось?

Он не хотел волновать Елену Петровну, она уже была на пенсии и имела право жить спокойно, без нервотрепки.

– Все нормально, Лена, спи. Из Москвы комиссия пожаловала, ты же знаешь, у нас заключительная стадия испытаний. Так что я чищу зубы и на базу.

– Ох… Леня… – в ее голосе он услышал тревогу. После сорока лет совместной жизни она шестым чувством угадывала, когда что-то шло не так. – Когда это уже закончится?

– В этом году передам дела Золотову. И мы свободны, как страусы в голубых небесах!

– Леня, страусы не умеют летать.

– Зато быстро бегают.

Она посмотрела на него внимательно – в холодной синеве зачинающегося утра ее глаза выглядели огромными и прекрасными, как и тогда, в день их знакомства в студенческой общаге МГУ на праздновании первокурсников. Лена поступила на педагогический, а он уже был на третьем курсе биологического. Его притащил на кутеж друг, Сева Воронов, который сейчас стал зам министра здравоохранения.

– Леня, точно ничего не случилось? Ты обещал на выходных съездить в Москву, пора и гардероб немного обновить к зиме…

– Абсолютно ничего. Но… обещать ничего не буду, вполне возможно, что и задержусь – заключительная проверка. Это очень-очень важно, сама знаешь.

Она знала. Она помнила.

– Да, – сказала она. – Иди. Звони по возможности. Или хотя бы пиши в Ватсапп.

– Обязательно, дорогая, – он обошел кровать, наклонился и поцеловал ее в сухие теплые губы.

Ни через пару секунд, ни через десять, и даже через минуту дверь кабинета не отворилась. То ли охранник отвлекся, то ли действительно был глуховат, но даже стука шагов они не услышали.

– Что… что они там говорили? – пересохшими губами спросил Золотов. – Только не включай так громко, черт… как же я испугался… – С его лба стекала крупная капля пота – виски, затылок и шея были мокрыми.

– Они не говорили. Они мычали что-то нечленораздельное. Малек, ламолек, что-то такое…

– Они помешались? Кто их отбирал? – Трошин наклонился над экраном. – А это кто там? – он показал пальцем за кулису, которая волновалась, выдавая очертания человека.

– Сейчас попробую камеру найти другую, по идее на сцене есть еще одна… – через минуту изображение сменилось широкоугольным, охватывающим сверху как саму сцену, так и то, что творилось за кулисами и даже часть зала.

– Вон он. Да, – палец Трошина скользнул влево. Там стоял человек в зимнем спортивном костюме. В руках его была спортивная сумка.

– Но это же… – Трошин не договорил. Все и так знали, кто это, и в представлениях он не нуждался – могущественный, опасный и преданный Ренат Газзаев, начальник службы безопасности НИИ. – Господи… – прошептал директор. – Как же так… Ренат…

Автоматически он наполнил стакан виски и залпом опорожнил его.

– Не пейте много, – посоветовал Лукин. – Вам потребуется хорошая координация, если мы действительно хотим обезвредить того парня за дверью.

– Я и не пью, – огрызнулся Трошин. Действительно, судя по его виду, он был трезв. Голос звенел от ярости: – Какой же сукин сын… продал! Продал за тридцать сребреников… Но… этого же не может быть, не может! – хоть он говорил шепотом, Золотов приложил палец к губам.

– Не шумите. Вы сами все видите.

Вдруг на сцену вышел штатский, тот, что недавно сидел под фикусом, кивая своей уродливой головой точно также, как кивают теперь все эти люди, еще утром бывшие обычными нормальными людьми – участниками тестирования вакцины от гриппа. Обычной вакцины от гриппа. Самый обычной. Или, все-таки, не самой? – холодное подозрение шевельнулось в сознании Трошина.

Он посмотрел на Лукина. Лукин имел непосредственный доступ к участникам и самолично контролировал ход тестирования. В момент происшествия он был в институте, в лаборатории, сегодня по графику его дежурство. Он часто заменялся и по сути, жил в институте.

Он подозрительно быстро нашел способ показать, что происходит – ни Трошин, ни Золотов не знали о подобных возможностях системы видеонаблюдения.

Потом он предложил… нет, это был я, вспомнил Трошин. Дрон предложил я.

Но… он не пьет. Разве нормальный человек может отказаться от виски ценой в пару тысяч долларов?

Если Лукин с ними заодно, то что дальше? И как намекнуть на это Золотову? Вдвоем они смогут его обезвредить, учитывая, что он не догадывается о разоблачении. Но зачем тогда Лукин показывает все это? – Мысли Трошина налетали одна на другую и чем дальше он сопоставлял факты, тем больше был уверен, что Лукин – предатель.

Скорее всего, охранник не прибежал, потому что знает: все под контролем. Это все объясняет.

– Нужно приоткрыть окно, иначе мы тут задохнемся.

– Да, только потише, – сказал Лукин, всматриваясь в экран компьютера на столе директора. – Попробуйте открыть его и проверить, пролезет ли дрон.

– Да, сейчас.

Трошин подошел к окну, загородился вертикальными жалюзи, а сам достал из внутреннего кармана куртки ручку и обрывок листка – на днях жена записывала, что нужно купить к дню рождения внука.

«Лукин с ними заодно. Нужно его вырубить», – написал он на листке мелким дрожащим почерком.

– Эй, Виталий, подержи эти жалюзи, мешаются, – позвал он Золотова.

– Сейчас, – откликнулся тот. – Запиши, что он говорит, это важно.

Лукин кивнул и поставил на запись – внизу экрана замигала красная точка. Штатский вышел на середину сцены.

Толпа кивала головами – безмолвно, отрешенно, голос человека со сцены, механический, неживой – разносился по всему третьему корпусу.

Золотов приподнял жалюзи, но Трошин привлек его и сунул в руку записку. Тот быстро пробежал текст глазами. Второй рукой Трошин открыл окно – в ту же секунду морозная свежесть ударила в мозг.

Золотов смотрел на него полудиким взглядом.

– Ну что там, – не выдержав, Лукин поднялся с кресла Трошина, взял дрон в руки и подошел к окну. – Влезет?

Оба мужчины повернулись к нему одновременно.

– Что с вами? – спросил Лукин, опуская дрон.

– Ты… – запнулся Золотов. – Ты… с ними? Лучше скажи, иначе мы выкинем тебя в окно. В руке Золотова зашипел электрошокер.

– Что?! – выдохнул Лукин. – Вы что, перепили вискаря? Совсем с ума сошли?

– Ты с ним заодно, – сказал Трошин. – Не отпирайся.

Лукин чертыхнулся, а потом протянул руку.

– На, бей свой перделкой. Мне же лучше. Отлежусь и не буду волноваться, как вы справитесь с этим уродцем за дверью.

Золотов с Трошиным переглянулись.

– Бей, бей, не сомневайся. Это же вам, кажется, предлагали зама по науке в Фармапроме, а не мне. Это же я сижу тут ночи напролет и протоколирую то, на чем вы завтра поимеете миллионы. Нашли крайнего, два старпера! Что уставился? Бей! – и он вытянул руку, закатав рукав до локтя. – Или может нужно в шею, чтобы наверняка? Давай в шею! – Лукин оттянул ворот и подставил шею.

Золотов протянул было шокер, но тяжелая рука Трошина легла сверху.

– Стой. Он не с ними.

– Но вы же сами… – Золотов выглядел обескураженно.

– Если бы он был с ними, то уже давно бы заорал. По крайней мере, я бы точно так сделал.

– Какого черта? – зло спросил Лукин. – Я понимаю, что вы на пределе, так же, как и я. Но все же…

– Ты слишком много знаешь, – сказал Золотов. – Все это… – он кивком головы показал на включенный компьютер, с экрана которого продолжал говорить штатский.

– Потому что я этим увлекаюсь, а не просиживаю свою задницу, лишь бы отбыть время. Ясно? Мне это нужно по работе. А что нужно вам, я вижу.

– Ладно, – сказал Трошин. – Извини. Это у меня вожжа под хвост попала. Не знаю, что на меня накатило.

– Извини? Вы хотели меня убить.

– Ну… не убить… – уклончиво ответил Золотов.

– Просто выбросить из окна.

– Тут всего второй этаж.

– Давайте вас, господин Золотов, ради эксперимента, попробуем выбросить и посмотрим, как вы спланируете на голый асфальт.

Они посмотрели друг на друга.

– Я хотел сегодня с девушкой сходить в кино. Вашими стараниями я вполне мог бы очутиться в том микроавтобусе с надписью «Ритуальные услуги», которую кто-то замазал…

– Смотрите, – внезапно сказал Трошин. – От толпы вдруг отделилось несколько человек, они словно пробудились ото сна – по дико вращающимся глазам было понятно – они не могут понять, где находятся и что с ними произошло.

Кто-то из сомнамбул подошел к пожарному щиту, разбил рукой стекло и вынул лопату. Второй человек взял багор.

Все произошло быстрее, чем они успели сообразить и ужаснуться. Один взмах лопаты и голова мужчины, вращающегося на одном месте – отлетела к сцене. Из шеи хлынул фонтан крови – безголовый труп, дрогнув, рухнул на спину, забрызгав кровью стоящих рядом людей.

Обладатель багра подошел со спины к женщине, которая при виде внезапно открывшейся ей картины завизжала, словно ее резали по живому. Он занес багор и со всей силы всадил его острый конец в череп – женщина перестала кричать и завалилась рядом с мужчиной.

– Господи… – прошептал Трошин. – Да что, черт возьми, происходит, кто-нибудь мне может объяснять? Как это называется?

Бледный Лукин стоял сбоку. Он силился что-то вспомнить, но картина убийства потрясла его, он лишь шевелил губами. Подбородок мелко дрожал.

– Эти… эти двое… – наконец он смог перебороть себя. – Эти двое… убитых, они были в группе Б.

– То есть? – повернул голову Трошин. Его глаза блестели.

– То есть… они были здоровы. Им кололи вакцину, но… разумеется, не для выздоровления, а для проверки аллергических реакций.

– Вроде у нас слепое тестирование? – осторожно спросил Золотов. – То есть… мы не знаем, кто заражен, а кто здоров. Ведь так?

– Да, – ответил Лукин. – Вы не знаете. Комиссия не знает. Никто не знает. А я знаю. Я взломал систему тестирования. Не для того, чтобы там что-то подделать. Просто было интересно.

– Сукин ты сын, – сказал Трошин. – Разумеется, наш сукин сын.

Лукин опустил глаза. Он, конечно, знал, что совершает как минимум должностное преступление, а как максимум, уголовное, но ничего с собой поделать не мог. Все, что касается компьютеров, было его слабой стороной.

– Я просто знал, кто из них кто… чтобы в случае чего быстрее прийти на помощь, – сказал он после минутного молчания. – Мне кажется, это очень страшно, когда тебя заражают каким-то вирусом, а потом безо всяких гарантий испытывают на тебе свои новые лекарства. Которые могут и не подействовать. Я знал, кому помогать в первую очередь, а кто кривляется.

Золотов, хоть и выглядел напуганным, тем не менее был явно раздражен.

– Из-за тебя все тестирование могло накрыться медным тазом. Или вообще весь институт. Ты это понимаешь?

– Похоже, что он и без меня накрылся, – парировал Лукин.

– А что ты еще знаешь? – спросил Золотов. – Расскажи подробнее, чем их заражали и как?

Тем временем толпа, не обращая никакого внимания на убитых, начала расходиться – через дверь позади они медленно просачивалась наружу.

Трошин подскочил к окну.

– Они садятся в автобусы. Или сейчас или никогда, – воскликнул он. – Боюсь, сейчас придут за нами.

– Выпускай дрон! – крикнул Золотов, кидаясь к столу.

– Поздно, заметят! Дайте мне шокер, заправляйте шприцы!

– Они заправлены, – Трошин распахнул дверцу шкафа, выудил оттуда аптечку. – Держи, – протянул он Золотову наполненный шприц. – Коли в мягкие ткани. Шея, руки, задница, ну худой конец.

– Давайте шокер, – Лукин протянул руку к Золотову и тот после секундного колебания протянул ему аппарат.

– Все, идем!

Они выстроились возле входной двери, первый Лукин, за ним Золотов и сбоку – Трошин. Сосредоточенные лица, взмокшие от напряжения спины.

– На счет раз-два-три. Раз, два, три, – сосчитал Лукин и открыл дверь.