Читать книгу Заражение. Том 1 - Сергей Милушкин - Страница 3

Потом взошел на гору и позвал к Себе, кого Сам хотел; и пришли к Нему.

(Мк. 3:13)

31 октября 2014 года

Телефоны разрывались. Они звонили одновременно, все сразу. Ровные ряды кабинок операторов, разделенные пластиковыми перегородками, можно было принять за соты, а их тружениц за пчел. Жужжание электронных зуммеров для постороннего могло показаться ужасающе монотонным, выматывающим все нервы и душу. По сути так оно и было. Концентрация человеческих проблем на квадратный метр в этом месте достигала критических размеров – и, если бы случайный человек вдруг оказался в центре звенящего сумбура, у него, скорее всего, вылезли глаза из орбит.

Женские макушки разных цветов – блондинки, брюнетки, рыжие – с надетыми поверх наушниками чуть возвышались над перегородками, ритмично покачиваясь в такт беседы или печати очередного заказа-наряда. Перед каждой девушкой светился монитор, увешанный клейкими листочками с подсказками, чуть правее, на светлой шершавой столешнице – клавиатура, блокнот для быстрых записей и пометок, чашка, ложка, плитка шоколада или пара конфет.

У некоторых стояли рамки с семейными фотографиями, безделушки и даже иконки, – Николая Угодника, Николая Чудотворца, Матроны Московской, Спасителя – видимо, чтобы хоть немного разрядить наэлектризованную обстановку: специфика работы требовала моментальной реакции на любой самый сложный вопрос, заданный далеко не ласковым тоном. Откровенно говоря, в наушниках редко раздавалась спокойная человеческая речь. Даже слегка протекающий смеситель на кухне, шумящий унитаз, приподнявшийся линолеум, были поводом вывалить на работниц горячей линии всю ту кучу дерьма, что копилась у звонящих годами.

Городская диспетчерская принимала на себя весь вал обращений горожан. По задумке нового мэра города, который и внедрил горячую линию, это упрощало решение городских проблем.

Жители пятиэтажки, на первом этаже которой располагалась служба, часто видели карету скорой помощи, замершую у непримечательной двери без таблички. Водитель, терпеливо ожидая врачей, курил, сплевывая под ноги.

Помещение диспетчерской представляло собой светлую вытянутую комнату офисного типа, с большим окнами, заклеенными почти до верха непроницаемой пленкой от любопытных глаз снаружи. Сверху, сквозь узкую полоску чистого стекла проглядывало хмурое октябрьское небо. Ни вывесок, ни опознавательных знаков – проходящий мимо серого жилого здания человек видел задраенные витрины и больше ничего. Раньше здесь размещался универмаг, а после его банкротства городские власти оставили помещение для собственных нужд. Мало у кого возникало желание поинтересоваться, что скрывается за серой дверью, слившейся со стеной, – если не звали на вечеринку, лучше без спроса не входить, иначе хозяевам может не понравится чужак.

– Ваше обращение зарегистрировано, ожидайте аварийной службы, – сказала в микрофон Оксана Лосева. Ее кабинка находилась ближе всего к выходу. Она вертела шариковую ручку тонкими пальцами, проверяя, правильно ли оформлена заявка гражданина с улицы Садовой, 22. У того прохудилась батарея и после включения отопления мощная струя горячей воды брызнула на кухне, залив всю комнату.

– Я не могу больше ждать, у меня под ногами все плавает, кто за это ответит? Кто, твою мать, сделает мне ремонт? А соседям кто заплатит за потоп? Чего молчишь, дура? Я с тобой разговариваю! Отвечай!

– Гражданин Усольцев, успокойтесь. Не нужно так реаги…

– А как мне еще реагировать, жирная свинья! Расселась и мямлит, пока меня заливает из чертовых гнилых батарей, которые обещали поменять три года назад! Где аварийная? Два часа прошло! Я тебя достану, ты меня слышишь? Я найду тебя и порву на части, скотина безмозглая!

– Гражданин Усольцев, с момента вашего обращения в диспетчерскую службу прошло семь минут. В течение пятнадцати минут по нормативу аварийная прибудет по вашему адресу. Постарайтесь пока перекрыть течь толстым полотенцем или подложите под струю воды таз или ведра. Я делаю, все что в моих силах…

Наушники содрогались на ее голове. Оксана привстала. В соседней кабинке работала Лена Ширко. Она лишь заметила, что та склонила голову и в уголке ее глаза, смешавшись с тушью, набухла дрожащая слеза. Лена качала головой, пытаясь что-то объяснить в черный поролоновый микрофон у рта, но, видимо, у нее не получалось – при каждой новой реплике клиента, она сильно вздрагивала, словно по спине бил невидимый кнут.

– Ты в своем уме?! – Усольцев орал в трубку так, будто его горло залудили жидким оловом. – Какой норматив, какой тазик?! Я тебе этот тазик засуну в твою жирную задницу, поняла! Где они, я тебя спрашиваю?

– Они уже выеха…

– Если они не приедут через пять минут, молись. Молись, сука! Я сгною тебя в собственном дерьме, тварь проклятая! Найду, где ты пасешься, тварь недоделанная, она мне, заслуженному пенсионеру, будет рот затыкать, и…

Оксана услышала, как на том конце провода прозвенел дергающий за нервы звонок входной двери. Ремонтная бригада водоканала прибыла даже раньше. У нее дрожали руки. Холодная испарина покрыла лоб, в висках часто стучало.

Связь прервалась. Усольцев бросил трубку, не договорив.

«Заявка выполнена», – отметила она галочкой завершенный звонок, закрыла на экране форму с заполненными данными и снова взглянула на Лену – та уже плакала, не скрывая слез, растирая их по левой щеке тыльной стороной ладони. Круглые белые часы «Луч» на стене в конце зала показывали «16.15». До конца смены оставалось чуть больше полутора часов. В семь ноль-ноль она должна быть в церкви на службе. Мысленно помолившись, она нажала на кнопку приема нового вызова.

Начало отопительного сезона ознаменовало всплеск активности горожан: как только среднедневная температура опускалась ниже восьми градусов по Цельсию, диспетчерская разрывалась от звонков. Каждый, абсолютно каждый звонок был криком ненависти, посылающим оператора прямо в ад.

Сосредоточившись на новом звонке, боковым зрением она заметила, как входная дверь открылась, в гардероб с улицы проскочила одна из девушек, а за ней в фойе вошла плотная тень, заслонившая собой, как ей показалось, и без того довольно тусклый свет (нет, яркие лампочки мы вставлять не будем, потому что у девочек болят глаза от длительного яркого освещения). Чертова экономия! Они экономят даже на лампочках, – подумала она.

Впрочем, она тут же переключила свое внимание на новую проблему, а именно, нашествие клопов на первом этаже нового, только что построенного дома рядом с центром города. Хозяйка квартиры, некто Стефания Живилло, была в такой ярости, что слюни, которые она в буквальном смысле выплевывала в трубку, выкрикивая ругательства и проклятия в адрес диспетчерской службы, кажется, вылетали из наушников и микрофона прямо в лицо Оксаны.

В отражении пленки на окне она заметила темную беспредметную тень, скользнувшую за спиной – потянуло осенним холодом, ворвавшимся с улицы и сразу стало неуютно, мерзко – так бывает только поздней осенью, если из теплого помещения выйти в моросящий сумрак.

– Я только что купила, твою мать, эту квартиру, а ты мне говоришь, что блох, или кто это здесь прыгает, смогут травить только завтра? Это же элитный дом, ты понимаешь? Ты вообще хоть что-нибудь понимаешь, или ты вчера из Урюпинска приехала?

– Это не аварийная заявка и я не могу оформить быстрее… К тому же рабочий день на исхо…

– Да мне насрать на твой рабочий день, ты у меня сама как блоха будешь танцевать, если они сию секунду не выведут эту мерзость! – дама задыхалась от злости, ее корежило, голос срывался – и где-то в ее пустой новой квартире лаяла подзуживающим заливистым лаем собака, очевидно, мелких, самых пакостливых пород.

– Если моя Томочка заразится блохами, я…

– Вам оформлять заявку на завтра? – спросила Оксана, косясь вправо. Лена уже закончила разговор и странно пятилась, если это можно так назвать, учитывая небольшие размеры кабинки – к ее внутреннему углу, при этом не вставая с кресла на колесиках, так что Оксана видела только верхнюю часть ее вдруг побелевшего лица.

– Оформляй! Но учти, если…

В этот момент сильный удар и звон осколков крупного предмета заставил ее вздрогнуть. Наушники едва не соскочили. Оксана не расслышала, чем закончила фразу Стефания Живилло с улицы Мира.

Тень позади нее схватила микроволновую печь, стоящую в закутке справа от входа и со всего размаха бросила тяжелый предмет на плиточный пол. Осколки с ужасным грохотом разлетелись по залу, а человек в черном кожаном плаще, похожем на плащ гестаповца (где он вообще его взял?!) с перекошенным лицом и стекающей слюной, слегка согнувшись, словно у него болел живот, направился между кабинками. Очень, очень медленным шагом. Он что-то высматривал.

Ну вот, подумала Оксана. Пришел чей-то клиент. Допрыгались. Между собой они давно говорили, что рано или поздно это случится. Начальство не обращало внимания на предупреждения и угрозы, отнекиваясь тем, что адрес диспетчерской не афишировался и никто из клиентов не мог его узнать. Так что, дорогие девушки, волноваться нечего и незачем раздувать из мухи слона. Кому вы нужны, в конце концов. Простые телефонистки, нечего строить из себя неизвестно кого.

– Ла-мо-лек… Ло-титтен-лаха-абир ла-мо-лек*1! – прошептала тень, дергая головой ввер-вниз, словно у него был сильный тик или даже приступ эпилепсии. – Ла-мо-лек… лаха-абир…

Сначала почти все девушки решили, что это шутка. Кто-то из руководства или профсоюзов таким образом решил отметить Хеллоуин. Правда, до Хэллоуина оставалось еще неделя, но мало ли, что могло взбрести в голову руководству.

В моменты крайней опасности большинство жертв решает, что они стали участниками розыгрыша, шутки, сильно неуместной и вовсе не смешной, – но что сейчас вообще уместно? Может быть это снимает свое тупое шоу очередной отмороженный ютубер, проникший на закрытую территорию. Потом он выложит видео в сеть, чтобы толпа посмеялась с реакции девушек-операторов, заплатит штраф за мелкое хулиганство, и заработает неплохой капитал на просмотрах. Если же кто-то в процессе съемок отреагирует слишком эмоционально, упадет в обморок, возникнут сложности, заработок возрастет многократно. Провокация – основа современного бизнеса.

Мужчина медленно шел между кабинками. Его губы шевелились, он постоянно твердил эти странные слова, сильно похожие на речь какого-нибудь шахида из телевизора. Даже те, кто сейчас принимал бытовые заявки от населения, притихли, не желая своим голосом случайно привлечь его внимание. Неизвестно, кем он был – сумасшедшим клиентом, разбушевавшимся жителем Огненска, сбежавшим пациентом психбольницы или же вообще настоящим террористом. Возможно, учитывая, что весь контингент работниц составляли девушки и женщины – чьим-то отверженным ухажером и даже лучше, чтобы так и было. Лучше. Только вот…

На доброй сотне страниц подробнейших инструкций касательно любой бытовой проблемы или аварии, будь то утечка газа, прорыв трубы, нашествие тараканов или короткое замыкание, которые девушки заучивали наизусть, подобных ситуаций не рассматривалось. Они сидели, замерев, краем глаза косясь на медленно двигающуюся фигуру мужчину с неприятным, даже скорее, отвратительным дергающимся лицом и всеми признаками острого респираторного заболевания.

В своем эсесовском плаще, заложив руки в карманы (в которых явно что-то было), он ступал тяжелыми ботинками-берцами по осколкам разбитой микроволновки. Влажные, выпученные глаза были покрыты красными прожилками, будто он не спал трое суток. Нижняя выпяченная губа тряслась, с нее свисала пузырящаяся капля слюны. Длинные, иссяня-черные взлохмаченные волосы как у рок-звезды топорщились – он вынимал руку из кармана и порывистым движением зачесывал их назад, чтобы они не подали на его блестящий от пота лоб. На вид ему можно было дать лет двадцать пять тридцать.

«Кажется, у нас проблемы», – быстро написала в общем чате Оксана. Мужик в плаще уже прошел мимо нее и на какое-то время она выпала из его поля зрения.

В случае угрозы жизни, преступления, нарушения порядка, пожара бывало так, что люди, запыхавшись, позабыв обо всем на свете, путали номера и звонили в городскую диспетчерскую. Диспетчер тут же переключал на соответствующую службу – скорую помощь, полицию или пожарную, – исполняя роль службы 911. Технически это было предусмотрено системой. Но сам диспетчер для себя такую штуку проделать не мог – для обращения к экстренным службам требовалось сформировать заявку, потом передать ее вместе с ожидающим на линии абонентом нужной службе – и все это путем нажатия как минимум десятка клавиш, не меньше. Разумеется, стук кнопок будет отчетливо слышен, никакого шанса оформить заявку бесшумно не существовало.

Она покосилась в сторону камеры, укрепленной над кабинетом заместителя директора диспетчерской, в сторону которого медленно двигался человек в плаще. Он что-то искал, по крайней мере, выглядело это именно так.

В помещении работало видеонаблюдение. Больше ради галочки, – один терминал у зама, он как раз сидел за серой непримечательной дверью с наклеенным производственным календарем, второй экран у директора службы, вход к которому вообще находился с другой стороны здания.

Можно было вызвать полицию по мобильнику, но дежурный, разумеется, начнет задавать вопросы, спрашивать фамилию, адрес, выпытывать, что случилось, потом потребует описать нарушителя, и на эти вопросы нужно что-то отвечать, иначе он просто не примет вызов.

Тревожная кнопка отсутствовала: разве могут возникнуть проблемы в обычной диспетчерской службе? Деньгами здесь не пахло, никто не принимал и не выдавал наличные, а самой ценной вещью была разбитая вдребезги микроволновая печь. Значит, и проблем, по сути, быть не должно, – так рассудило начальство, решив сэкономить на охране.

Единственный способ привлечь внимание начальника смены – написать в общий чат в надежде, что он прочтет, прежде чем маньяк вломится в его дверь.

– Ма-ма… – продолжал то ли стонать, то ли хрипеть мужчина, пуская пузыри. – где… ты… мо-лек! ты! – Он вдруг дернулся, сделал пару шагов влево и схватил за волосы девушку в кабинке – она попыталась увернуться, но не успела, длинные русые волосы оказались в его руке. – Ты что наделала?! Кто ты? – Он всмотрелся ей в лицо слезящимися глазами.

«Игорь, срочно вызывай полицию у нас проблемы посмотри камеру Игорь!!!» – трясущимися пальцами набрала Оксана в рабочий чат, пока маньяк, она уже решила, что это самый настоящий маньяк, возможно, террорист, был занят попавшей под руку девушкой. После каждый буквы она бросала взгляд на зловещую тень в плаще, нависшую над Аней Шлиман. Ей уже стало понятно, что никакая это не игра и не постановка, не глупый розыгрыш местного ютубера и даже не злая шутка к наступающему Хэллоину.

Все по-настоящему. Все, черт возьми, как в кино. Только по-настоящему.

В зале перестали раздаваться голоса, отвечающие на вопросы людей. Женская разноголосица смолкла. Вместо этого безостановочно гудели зуммеры, на которые никто не отвечал – их монотонные трели, сливаясь, образовывали невыносимую какофонию. Кое-кто из операторов обхватил голову руками, чтобы скрыться от ужаса, уменьшиться, пропасть из поля зрения преступника. Никто ничего не понимал. От страха мало кто соображал и каждой девушке казалось, что маньяк смотрит исключительно на нее. А когда он схватил Аню Шлиман, все одновременно почувствовали его мокрую зловонную пятерню на своих волосах.

Неожиданно он бросил девушку на стол. Захлебываясь слезами, она простонала:

– Отпустите… пожалуйста… не убивайте меня… это не я… я ничего не…

– Не я… – повторил он за ней странным булькающим голосом. В груди его что-то клокотало, он попробовал откашляться, но не получилось. Тогда издав хрюкающий звук, он собрал всю эту мокроту и харкнул прямо на монитор. Тягучая красноватая слюна поползла вниз – медленно, как густой клей.

– У нее был другой голос. Это не ты.

Покачиваясь, он вышел из кабинки, бросив Аню на пол.

– Ма-ма… – по его щекам текли слезы. – Меня хотят убить… мо-лек… помо… – теперь он был похож на маленькую смертельно испуганную девочку. Состояние его менялось так быстро и разительно, что одно это вызывало оторопь. Словно какой-то кукловод сидел внутри него, только вместо ниточек, он дергал за нервные окончания и мышцы его лица и шеи.

Оксана перебирала варианты. Выскочить за дверь? Успеет ли? Если у парня при себе оружие – ему полповорота и… наверняка она не успеет, ноги одеревенели, едва слушаются. Дверь всего в трех метрах, слева, за тамбуром. Но плитка на полу скользкая, к тому же, в мокрых потеках. Нужно вскочить, повернуть направо и удержаться на ногах, чтобы не упасть. Потом еще раз направо, в темноте нащупать ручку, благо изнутри для открытия двери требовалось просто на нее нажать.

«Игорь, он приближается к тебе. Где ты! Игорь!!!» – мысленно взывала она к заместителю директора.

Оксана увидела, как через три кабинки, улучив момент, ей кивнула женщина, это была Софья Павловна, она работала с самого открытия службы. Мэр лично пожал ей руку на открытие и подарил канцелярский набор с надписью «Все в твоих руках».

Софья Павловна показывала на дверь. Оксана поняла ее, но… Человек в плаще, мокрый с головы до ног, тоже заметил эти знаки и в мгновение ока подскочил к ней. Она попыталась защититься, будучи женщиной довольно крупной, на мгновение у всех зародилась мысль, что, возможно у нее даже получится, – Софья Павловна привстала, попыталась схватить мужчину за шею, чтобы повалить его, но он увернулся и коротким сильным движением ударил ее в грудь.

На белой блузе с фирменным голубым галстуком расплылось красное пятно – оно росло на глазах, расширяясь, пока не достигло черной юбки – тогда удивленная Софья Павловна опустила руку и медленно осела, привалившись к стенке кабинки. Ее полные ноги в черных лакированных туфлях с изящными бантами теперь торчали из-за пластиковой переборки.

Игорь Верба сидел в удобном черном кресле за изогнутым стол с примыкающим к нему столом поменьше, по бокам которого расположись стулья для совещаний. Сбоку стояла удобная тумбочка, шкаф для бумаг, на стене висела карта Огненска в крупном масштабе с отмеченными проблемными местами.

Всему свое время, – напоминал он себе, рассматривая пышногрудую красотку на порносайте. Вот уже второй час он не знал, чем себя занять – работа давно превратилась для него в скучную рутину. Если все пойдет хорошо, думал он, запуская очередное пикантное видео, в следующем году ему светит должность директора диспетчерской службы. Придется столкнуться с одной маленькой проблемой, а именно, начальницей отдела ЖКХ администрации города, которая не слишком ему симпатизировала. Ходили слухи, что она хотела протолкнуть на эту должность кого-то из своих.

Игорь прокрутил видео вперед. День тянулся очень медленно – в зале за дверью трезвонили телефоны, все как всегда – однообразно, без перерыва, выходных и праздников.

В команде операторов не было парней. Как он ни старался намекнуть начальнику, что хорошо бы на службу брать и ребят, тот сопротивлялся. Двое неизвестно как попавших к ним на работу студента, один года два назад, второй совсем недавно – не продержались и пары недель. Практически каждый звонок был источником повышенного стресса – крик, ругань, мат, причем диспетчер не имел права ответить грубостью на грубость и осадить хама. Нередко, Игорь, покидая кабинет, видел заплаканных девушек, и искренне жалел их. Но что он мог поделать? Взять трубку и наорать на звонящего?

Игорь посмотрел на время в нижнем углу монитора. До конца смены почти час, он успеет досмотреть надоевшее порно, а потом…

Ручка двери кабинета медленно опустилась вниз.

Обычно девочки стучат, подумал он, удивляясь еще и тому, что забыл закрыть дверь на замок. Горячая волна гнева поднялась откуда-то изнутри и захлестнула мозг. Кто такая? Кто посмел открывать его дверь, не постучав? Выговор и лишение премии! А еще перенести отпуск на самое неудобное время, и – никаких отгулов, за свой счет и прочих послаблений. Совсем распоясались, чуть дашь слабину, они готовы на шею сесть, никакого уважения.

Последнее время он стал замечать за собой излишнюю строгость в отношении девушек, мог ненароком оскорбить, накричать, довести до слез, а то и вовсе – поднять руку. Себя он оправдывал, что стал всего лишь ответственнее подходить к обязанностям, не допускать расхлябанности на рабочем месте, наплевательского отношения к делу. Но, в глубине души он знал, что это не та строгость, которая требуется. Это самая настоящая первобытная жестокость, причины которой он не понимал. Хотя что там. Ему просто нравилось унижать тех, кто слабее. О… это распирающее ощущение абсолютной власти, самый мощный наркотик из всех придуманных…

Игорь мельком взглянул на экран видеонаблюдения и ужаснулся: примерно посреди зала, вытянув ноги в съехавших туфлях, лежала… кажется, это была Софья Павловна. Господи, подумал он. На ее груди, словно дыра в потусторонний мир, разверзлось черное пятно. Женщина не шевелилась.

Остальные диспетчеры, побросав вещи, кто в чем был, срывая на ходу наушники – ринулись к выходу. Он заметил Ольгу Прохорову, прижимавшую ладонь ко лбу, Риту Фельдман, Настю Лоскутовскую, Надю Франт, – не оглядываясь, расталкивая друг друга руками, они буквально ломились к тамбуру.

Только Оксана Лосева, рабочее место которой находилось возле двери, оставалась в рабочей кабинке. Ее глаза были расширены от ужаса, кажется она не могла сдвинуться с места. Перед ней, на блестящем полу протянулись темные скользящие отпечатки грязных следов. Искрой мелькнула мысль – «кто это, черт возьми, ноги не вытирает?!». На полу валялись осколки разбитой микроволновой печи.

Игорь сначала не понял, куда смотрит Оксана, она суматошно крестилась, губы ее дрожали, лицо исказила мерзкая гримаса. Когда же до него, наконец, дошло, было уже поздно. Позолоченная ручка, щелкнув замком, опустилась. Дверь кабинета отворилась. На мгновение перезвон десятков телефонных аппаратов перекрыл крик – ужасающий вопль смертельно раненного животного, разнесшийся в пустом фойе горячей линии города Огненска.