Читать книгу Робокол - Сергей Супремов - Страница 27

Ловушка сработала довольно поздно, Дима еле успел прибавить громкости в телевизоре. Девушка зашипела в ответ на неожиданное звяканье, а потом притаилась. Но было поздно – Дима преодолел внушительное расстояние до ее номера и сделал это так быстро и бесшумно, что она не успела связать два явления. Но и Дима не был профессионалом. Схватив ее за локоть, он растерялся: до этого ему не подумалось, а сейчас он понял, что она ведь может закричать. Но она шипела, как шипят встревоженные ежи. Дима неумело закрутил ей руку за спину и ее ногтями ободрал себе кожу на запястье. Другой рукой он попробовал заткнуть ей рот, но при этом сильно измазался в помаде.

Наконец они оказались в Диминой комнате, и тут он немного осмелел. С размаху он влепил Китти смачную пощечину. Очень неожиданно и, главное, резко получил от нее ответную. Его щека загорелась, и на пару секунд он оказался дезориентирован. Китти рванулась к двери, но путь оказался отрезанным. В отличие от него, у девушки навыки ориентации в трудную минуту оказались куда лучше. Только вот одно: она почему-то не издавала никаких звуков, а Дима боялся всего больше не ее движений, а именно крика. Юрист накинулся на беззащитную жертву и снова попытался зажать ей рот. Но тут она пребольно укусила его за палец, и вместо нее закричал он сам. Его спасла только реклама подгузников по телевизору – на высокой ноте малыш давал свое громкое японское «о’кей» толстому памперсу.

То ли укус, то ли подбадривающий толстый карапуз с экрана, а, может, вырвалось что-то скрытое в подсознании, но Дима вдруг ощутил необычайное вожделение. Наверное, в его глазах отобразился огонь, потому что только это впервые напугало девушку. По ее взгляду можно было заключить, что бедняжка не знает, как сопротивляться такому зверю.

И вдруг – Дима готов был поклясться, что глаза его тогда не обманывали, – на детском канале рекламу сменила компьютерная игра. Сама по себе никакая игра не смогла бы остановить его страсть в ту минуту; но то, что было в игре, заставило замереть. На характерном для игр ядовито-лиловом фоне, имитирующем море, прямо по цифровым волнам шла… «Робокол» и гудела, жужжала и чуть не орала каким-то неистовым звуком. Если все элементы игры на том телевизионном экране были с неровными, зубчатыми краями, напоминавшими, что игра родом из девяностых годов двадцатого века, то судно было выполнено в превосходной современной графике, и поэтому не было сомнений, что профиль был именно того корабля. Камера стала наплывать на мыс посудины, и, к невероятному изумлению зрителя, сначала из невзаправдашней воды выскочила невзаправдашняя золотая рыбка, а когда невидимый рыбак подхватил бедную на крючок и уволок из поля зрения, на борту приблизившейся посудины Дима прочитал криво написанное название – «Скайбриз».

Если быть точным, сначала он подумал, что все померещилось, но кораблик с экрана не исчезал и, хотя раскачивался на ненастоящих волнах, все также гордо нес свое название. Дима снова и снова перечитывал английское «Скайбриз». Но его шок на этом не закончился, поскольку из кают-компании весело выкатился белобрысый англичанин, а в том, что это был именно англичанин с патрульного катера береговой охраны, Дима не сомневался. Так вот, капитан вытащил огромный ластик, перегнулся напополам и стер название, быстро начиркав другое. Пересохшим ртом Дима попробовал проглотить слюну, но только засаднило горло. Название, написанное белобрысым, шло мелким шрифтом. Перескочив через Китти, Дима рванулся к телевизору и прильнул почти к самому экрану. Надпись на корабле гласила – «Sunshock» («Солнечный шок»). Потом белобрысый оголился и подставил под солнечные лучи свою треугольную спину. На весь экран возник поднятый большой палец белобрысого и смачный звук «Вау!»

Наверное, физиономия юриста вызывала подлинное сочувствие. Девушка могла бы пять раз убежать, но, словно околдованная, сидела на полу. Ее лицо было измазано помадой и выражало недоумение и даже жалость к нравственно поверженному. Так юные владельцы котят и щенков смотрят на неудачи своих питомцев, глазами говоря: «Ну, и глупенький же ты у меня!» Прискорбно, что Дима сам не понимал, что произошло, – не понимал умом, но концы событий неминуемо сводились в его голове, изо всех сил тянулись друг к другу. Тонкая стенка отделяла молодого человека от осознания только что увиденного.

– Ну, я пойду? – наконец, произнесла девушка по-английски.

– Ага… Давай деньги и иди.

– Ага. Сколько я у тебя… заняла?

– Ты заняла у меня… тысячу евро, иен там тысяч пятнадцать, не помню – давай что есть.

– Все не дам, – грустно ответила она, – мне самой надо.

– Ты знаешь, мне тоже надо – за отель мой заплатить, тут тоже за ночь, ну, на еду еще.

Китти видела, что у осы вырвали жало, но парень брал на жалость. Она достала кошелек и отсчитала несколько бумажек, но подходить к раненой осе не решилась, а положила деньги на матрас.

– Пока, – поговорила она и быстро выскочила в коридор. По лестнице заскучали ее каблуки, но во втором лестничном пролете она остановилась, по-видимому, сняла туфли, чтобы ускориться. Вскоре все звуки исчезли, лишь через пару минут вдалеке затрещал скутер, потом все стихло.

Дима с опасением взглянул на экран, на нем уже не было изображений, и на синем фоне горела надпись из иероглифов. Эта буквы должны были значить что-то важное, поэтому Дима вынул из сумки ручку и переписал значки с намерением узнать их тайный смысл.