Читать книгу Боярин - Сергей Валентинович Антонов - Страница 3

Деревянные кресты. Море. Океан крестов. Квадратные шляпки ржавых гвоздей, пробивших руки и ноги мучениц. Какой-то изверг содрал кожу с их лиц, сделав всех одинаковыми. Несколькими взмахами ножа уравнял красавиц и простушек, молодых и пожилых…

Несмотря на то, что все тела жизнь уже покинула, кровь из ран на руках и ногах продолжала струиться даже у тех женщин, тела которые уже достигли достаточно большой степени разложения. Багровые ручейки стекали на землю, которая жадно впитывала кровь. Из нее, подобно жутким растениям вырастали новые кресты. Лес их становился все гуще и непроходимее, но человек знал, куда идти и как выбраться из страшного места. Дорога шла в гору, вела к холму, на котором стоял тот, у кого можно было получить ответы на все вопросы. Пусть молодой, рыжеволосый мужчина в белом спортивном костюме или комбинезоне с узкими красными лампасами на рукавах и брюках не был похож на Бога. Но он знал и мог поделиться своими знаниями. А человек, бредший среди крестов, очень нуждался в этом, поскольку не имел понятия ни о своем поле, ни о возрасте, ни о роде занятий. Кто-то прошелся по его памяти даже не ластиком, а наждачной бумагой и стер все, по чем можно было идентифицировать личность. У него не было даже отражения. Он судил об этом по осколкам зеркал, воткнутых в перекладины крестов. В них отражалось все, что угодно – другие кресты, серое небо, набухшие ливнем черные тучи, но только не он.

По мере приближения к холму идти становилось все труднее. Ноги увязали в пропитанной кровью земле, превратившейся в болото. Плечи и руки были исцарапаны о концы крестов, через которые приходилось продираться.

Нет, он не видел ни рук, ни ног, лишь чувствовал тяжесть налипших комков грязи и боль.

Вот и подножие холма. До рыжеволосого остаются считаные десятки метров. Теперь уже можно рассмотреть черты его лица – правильные и четкие, словно профиль кесаря, выбитого на монете. Красавчик улыбается. Показывает ряд идеально здоровых зубов, словно рекламирует зубную пасту, а затем… Растворяется в воздухе.

Человек ускоряет шаг. Бежит. Но на вершине холма уже никого нет. Нет живых. Мертвых – сколько угодно. Холм покрыт красным от крови снегом. Повсюду – трупы воинов. Русоволосые, бородатые гиганты славянской наружности лежат вперемешку с маленькими черноволосыми, скуластыми и узкоглазыми монголами. Кочевников гораздо больше. Совсем недавно здесь был бой. Царил хаос. Однако был в нем и некий порядок. Эпицентр битвы.

Мужчина идет к нему и останавливается у горы камней. Среди них, уставившись в серое небо неподвижными глазами, лежит великан в красных от крови, проломленных ударами камней доспехах. Это – он. Рязанский воевода. Евпатий, по прозвищу Коловрат. Даже в смерти величественный и грозный.

Человек знает его. Знает давно. Опускается на колени, чтобы попрощаться с другом и командиром. Закрыть ему глаза. Чего вы хотите? – Только умереть!

Мужчина протягивает руку к лицу Евпатия, но коснуться его не успевает. Куда-то проваливается. Падает во мрак и безмолвие.

Удара о землю не чувствует, возможно о того, что сразу теряет сознание. В себя приходит от того, что на лицо падают капли. Он видел столько крови, что уверен – это снова кровь из раны, пробитой гвоздем в конечности мертвой женщины. Но капли холодные. Просто ледяные. А кровь по определению должна быть теплой.

Чтобы понять происхождение капель приходится идти на эксперимент – он слизывает каплю, которая оказывается ближе всего к губам. Вода. Только теперь он понимает насколько хочет пить и окончательно просыпается. Открывает глаза, с трудом поднимая налитые свинцовой тяжестью веки. Никаких крестов, никакого холма с трупами русичей и монголов. Над ним – часть прозрачного купола. Он разбит, а острые осколки покрыты толстым слоем пыли и паутины. Вода сочится из трещины в потолке.

Итак, он в помещении. Здесь царит полумрак, который рассеивает неизвестно откуда проникающая полоска света. Вокруг – столы, множество затянутых путиной приборов. Высокие стеклянные шкафы. Их содержимое невозможно различить из-за пыли и паутины. Похоже на то, что эти составляющие тлена и забвения скапливались здесь годами, если не десятилетиями.

Хлюп!

Новая капля воды, упавшая на щеку больше предыдущих. О, черт! Трещина на потолке стремительно увеличивалась. Края ее на глазах темнеют, набухая водой.

Только инстинкт самосохранения, мобилизовавший все резервы организма, спас человека. Он скатился с просторного ложа, под разбитым пластиковым куполом и шлепнулся на пол. Толстый ковер из пыли не смягчил удара. Крик боли заглушил шум падения отвалившегося куска потолка.

Он увидел, что осколок величиной с футбольный мяч упал прямо на вмятину, оставленную его головой на толстом слое белого полиуретана, который от времени утратил свою упругость.

Порадовавшись везению, человек попробовал встать, но оказалось, что ноги-руки его не слушаются. От судороги, которая, казалось, свела все тело, он завопил во весь голос.

Вволю накричавшись и сообразив, что никто не собирается приходить на помощь, он решил остаться в прежнем положении и просто осмотреться. Осмотр начал с самого себя.

Белый, уже испачканный в пыли комбинезон с парой накладных карманов по бокам. Тонкие красные лампасы. Уж не самого ли себя он видел, когда бродил среди окровавленных крестов в своем кошмаре?

Он медленно поднял правую руку, дотронулся пальцами до груди. Потом опустился ниже. Новое открытие его почему-то обрадовало. Мужчина. Если, конечно, кто-то не запихнул ему в штаны банан. Уже что-то.

Все еще лежа, он поднял руку повыше. Из отверстий в красных лампасах, торчали провода и тонкие трубки, которые он оборвал при падении.

Итак, это не просто комбинезон. Точнее, не совсем простой комбинезон. Он был сделан для того, чтобы присоединить к телу датчики и пластиковые трубки. Больничная палата? Реанимация? Тогда куда подевались все врачи? Куда и когда… Судя по слою пыли, они давным-давно позабыли о своем пациенте.

Опершись на правую руку, которая казалась наиболее дееспособной, он перенес на нее вес тела и сел. От простого физического упражнения лоб покрылся испариной. Зато теперь он видел большую часть помещения и сразу понял, что оно не имеет ничего общего с больничной палатой.

Первым, что бросилось глаза, были ряды цилиндрических емкостей, высотой метра в три. Их было не меньше десятка. От каждого тянулись разноцветные провода, гофрированные и простые черные шланги. Провода подключались к приборам на столах, а шланги – к сложной системе насосов. И что самое главное, вся эта система концентрировалось вокруг шести саркофагов (вот так словечко пришло в голову!), установленных в центре помещения. С одного он несколько минут скатился, а остальные пять были пусты. Прозрачные пластиковые крышки на них были целы и закрыты. По всей видимости, они ждали других подопытных…

Подопытных? Вот точное определение тому, кем он был. Подопытный в какой-то лаборатории, а вовсе не пациент клиники.

Мужчине сильно хотелось продолжить осмотр стоя, но воспоминания о болезненной судороге были слишком свежи. Мышцам необходимо привыкнуть к тому, что их обладатель может не просто спать, сопя в две дырки, а еще и двигаться. Они могли атрофироваться…

Мужчина улыбнулся. Судя, по словечкам, которыми он то и дело пользовался, какое-никакое образование имел.

Так-так, интеллектуальный ты мой, что у тебя с голосом? Вопить мы умеем, а как обстоят дела с членораздельной речью?

– Кх… Кх… Х… Хто… Кто я?

Откашлявшись, мужчина повторил свой вопрос окружающей пустоте. Сначала язык ворочался с трудом, а слова походили на скрип несмазанных колес телеги. После третьей или четвертой попытки получилось гораздо лучше. Вот только ответа на поставленный вопрос так и не было.

Исчезновение воспоминаний называется амнезией. А их несколько разновидностей. Не факт, что он позабыл все и навсегда. Его амнезия могла быть временной.

Чтобы не терять времени, которое уйдет на восстановление памяти, мужчина задействовал вторую руку. Отталкиваясь от пола, он дотащил свое тело до саркофага. После короткой передышки, попытался встать и понял, что предосторожности лишними не были. Ноги его по прочности ни в чем не уступали вареным макаронам. При попытке встать на них, они подгибались. Значит и на это понадобится время.

Мужчина сел на свое ложе, взглянул на потолок и убедился в том, что новый кусок бетона от него откалываться пока не собирается.

Кстати, о кусках. Теперь, когда он мог видеть всю картину целиком, стало очевидно, что осколок, едва не расплющивший ему голову – не первый. Первый отвалился раньше. Именно он и разбил пластиковую крышку саркофага, а потом скатился на пол. Случилось это давно, если верить пыли и паутине на осколке.

Сколько же он был в отключке? До того, как разбилась крышка саркофага и… до этого?

По позвоночнику скользнула стая холодных мурашек. Он не знал свойств пыли и паутины. Не мог судить о времени по их толщине и количеству, но слово «годы» так и норовило сорваться с языка.

Теперь, когда пришел в себя полностью, накатила волна отчаяния. Вспомнились фантастические фильмы, о людях, пребывавших в коме десятилетиями. Участники эксперимента, о которых напрочь забыли те, кто этот эксперимент затеял. Забыли или… Просто не смогли его закончить. По самым разным причинам. Думать о них не хотелось.

Мужчина занялся тем, что начал массировать мышцы ног. В перерывах наклонялся и разгибался, стискивая зубы от боли, которую вызывали чересчур резкие движения.

После часа таких упражнений пот лился ручьем, а поскольку комбинезон работал, как термос, пришлось расстегнуть молнию. Точнее разорвать, поскольку замок заело на первых сантиметрах.

Ничего. Если он научится ходить, то все равно сменит костюмчик, в который его обрядили экспериментаторы, на что-нибудь более подходящее.

Нетерпение ответить на жизненно-важные вопросы все росло. Оно и помогло встать. Чтобы удержать равновесие при первом шаге, пришлось наклониться.

Так, не разгибаясь, мужчина убрал руку, которой опирался на саркофаг. Покачнулся, но на ногах все-таки устоял. Еще один шаг. И еще один. Массаж помог. Ноги держали.

Правда, из-за боязни упасть пришлось выбрать самую короткую дистанцию – до второго саркофага. Всего какой-то десяток метров показался дорогой, которой не будет конца.

Не успел мужчина дотронуться, до прозрачной крышки, как раздался громкий щелчок и купол медленно поднялся. Сработали пружинные замки. Механика. Ей все нипочем. Хорошо бы, если бы и электричество включилось бы также легко.

Впрочем, сейчас путешественнику было не до электричества. Сил совсем не осталось. Ступни и икры охватила ноющая боль.

Мужчина взобрался на полиуретановое ложе, лег на спину и с наслаждением вытянул ноги.

Теперь он отдохнет пяток минут. Вновь займется массажем и физическими упражнениями, а через пару часов будет если не в идеальной форме, то, по крайней мере, сможет добраться до завернутых в пыльно-паутинные коконы цилиндрических емкостей. На них должны быть какие-то надписи, способные пролить свет на все происходящее. На таких штуках надписям положено быть. Потом он осмотрит шкафы и все поймет. Узнает правду. Да, правду…

Испытывая сильное желание сомкнуть веки, мужчина ущипнул себя за руку. Не хватало еще уснуть. Неужели еще не выспался?

Борьба с сонным оцепенением закончилась после того, как откуда-то из темноты послышались шаги. Именно шаги, не просто какие-то звуки. Шаги человека. Пусть очень медленные, но все-таки шаги.

– Кто здесь?

Все стихло. Но уже через пару секунд послышалось размеренное «топ-топ».

– Кто здесь?! Отвечайте, мать вашу или…

Что «или»? Даже если к тебе подкрадывается убийца с топором ты ничего не сможешь сделать в нынешнем состоянии. Угрозы не помогут. Только конструктивный диалог.

– Ответьте, пожалуйста. Я… Я не знаю, как здесь оказался. Не помню ничего…

Топ-топ… Топ-топ… Шаги неумолимо приближались. Уже можно было определить их источник. Мужчина оцепенел от понимания того, что из темноты может показаться кто угодно. И этот «кто угодно» вовсе не обязан быть человеком.

Однако предчувствия показались просто детской сказочкой после того, как из мрака выплыла фигура голой женщины.

Она шла медленно из-за того, что мешали внутренности, которые вывалились из распоротого живота и прочерчивали в толстом слое пыли глубокую борозду. Женщина было лет двадцать пять, судя по упругой коже и высокой груди.

Когда-то она была привлекательной, но судить о степени ее красоты мешало отсутствие лица. Полное отсутствие. Кто-то содрал с него кожу… Кровь была на женщине повсюду. Пятна ее усеивали руки, ноги, груди и щеки. Даже короткие, некогда каштановые волосы слиплись от крови. Женщина разевала и закрывала безгубый рот. Выглядело это как нечто среднее между артикуляцией выброшенной на берег рыбы и зеванием. Когда до саркофага оставалась пару метров, женщину стошнило. Вырвавший из дыры рта багровый фонтан достиг пыльного пола и образовал лужу, которая шевелилась от извивающихся в ней белых червей.

Женщина небрежным движением утерла подбородок, уставилась на парализованного ужасом мужчину.

– Кто ты? Ты хочешь знать кто ты? Так я скажу! Убийца! Зверь! Исчадие ада!

Если первые слова она произнесла хриплым полушепотом, то последние уже выкрикивала. Все это было только началом представления. Мертвая дама наклонилась, схватила обеими руками свои кишки, резким движением вырвала их из живота и прыгнула на мужчину.

Пара секунд и монстр в женском обличье уселся на несчастного сверху. Колени женщины плотно прижали руки мужчины к бедрам, а удавка из кишок обвила ему шею.

– Я вернулась с того света, чтобы сполна рассчитаться за все, что ты сделал со мной!

Скользкие холодные кишки обвили шею мужчины. Он пытался освободить руки и задыхался потому, что удавка затягивалась. Он понял, что сейчас его задушат и почти смирился с этим, когда давление на шею ослабло. Пропала тяжесть усевшейся ему на грудь безликой фурии.

Вокруг было тихо и стало, как будто светлее. Только характер света изменился. Теперь его источником была не узкая полоска света, проникавшая в помещение откуда-то, а скопление фосфоресцирующей пузырей, прилепившихся в одном из углов на стыке стен и потолка.

Этот зеленоватый свет помог убедиться в том, что поблизости никого нет и не было. Пыль на полу осталась нетронутой – ни борозды, ни следов босых ног.

Он все-таки уснул. Вырубился от усталости. А вокруг не произошло ничего нового. Только… Стало очень холодно. Радуясь своему освобождению из цепких объятий кошмара, мужчина не сразу почувствовал, что температура окружающего воздуха резко упала.

Теперь физические упражнения приходилось делать для того, чтобы не замерзнуть.

Он встал. Сделал несколько осторожных шагов. Мышцы ног уже не реагировали на каждое движение так болезненно, как раньше. Но теперь его ждала новая опасность под названием гипотермия.

Если придерживаться логики и здравого смысла, то пузыри засветились потому, что стемнело снаружи. Возможно, наступила ночь. Но разве она могла вызывать такой перепад температур в средней, до чертиков умеренной полосе?

А откуда тебе знать, паря, что полоса, в которой ты стучишь зубами от холода, умеренная? С чего ты вообще взял, что находишься на Земле, а не на Марсе?

– Нет. Это все-таки Земля. Но она изменилась или… Изменился я сам.

Слова, сказанные вслух, были произнесены таким твердым тоном, что мужчина мысленно поаплодировал себе. Если так пойдет дальше, он скоро разберется что к чему, а может и допетрит, почему мертвые, истерзанные женщины занимают в его кошмарах центральное место.

Зубы продолжали выбивать танец с саблями и это заставило мужчину действовать. Он вооружился осколком пластиковой крышки своего саркофага и принялся вспарывать им полиуретан. Минут через двадцать удалось вырезать кусок приличных размеров. Проделав в нем дыру, мужчина просунул в него голову. Оторвал кусок какого-то провода и обвязал импровизированный джемпер вокруг талии. Стало теплее.

Пришло время заняться настоящими исследованиями. Начать решил с цилиндрических емкостей, поскольку они были достаточно близко, а на длительные путешествия он пока не отваживался. К тому же эти бочки занимали большую часть помещения, а значит, были важным звеном этой цепочки.

Приблизившись к первой емкости. Он начал счищать с нее пыль и вскоре увидел то, что искал. Букву «К». Она была сделана красной краской и когда-то была яркой, а теперь поблекла так, что стала едва различимой.

Новая буква «А». Еще несколько взмахов руки и от емкости отвалился целый пласт пыли. Надпись стала видна целиком, но пришлось ждать, пока не осело пыльное облако. КАРБОНИДИЙ.

– Гм… Значит, карбонидий. Что-то знакомое. Твою мать! Империя наносит ответный удар, а память возвращается!

Если бы не приходилось беречь силы, он, наверное, станцевал бы. Амнезия… Какая на хрен амнезия, если он помнит Хана Соло из пятого эпизода «Звездных войн!»

Правда, там Хана Соло заморозили и ввели в состояние анабиоза с помощью какой-то инопланетной хрени под названием карбонит. Ну, а от карбонита, да карбонидия – всего пару шагов. Ученые часто заимствуют кликухи для своих изобретений из научной фантастики.

А ведь его усыпили и анабиоз – не самый фантастический способ объяснить все, что сейчас происходит.

– Анабиоз – мое второе имя. Вот бы еще вспомнить первое…

Итак, загадка цилиндрических емкостей более или менее разъяснилась. Мужчину привлек блеск очищенной поверхности. Почти зеркало. Он продолжил счищать пыль, расширяя пятачок блестящей поверхности до тех пор, пока не увидел на нем свое отражение, немного искаженное выпуклым боком емкости. Человек, как человек. Стандартное телосложение. Правильные черты лица. Чуть полноватые губы. Из особых примет – белый шрам, наискосок пересекавший лоб. Серые глаза. Коротко стриженые русые волосы. Никакой щетины. Наверняка карбонидий останавливал все жизненные процессы, включая рост волос и ногтей. Что ж, бритва не понадобится…

Теперь шкафы. В них можно найти что-нибудь похлеще карбонидия.

В первом шкафу оказалось множество пустых колб и пробирок, с наклейками, надписи на которых давно выцвели. Во втором шкафу, разделенном на секции, стояли ряды кожаных папок. Мужчина взял одну из них наугад. Раскрыл. Текст, хоть и с трудом можно было различить. Как и фирменный бланк с Георгием Победоносцем вверху листа. Правительство Москвы. Министерство здравоохранения города Москвы. Дальше шло обращение в какую-то контору с требованием выдать то да се.

Сунув папку на место, мужчина перешел к другому шкафу. Подергал за дверцу. Заперто. Он перешел к столам. Компьютеры, мониторы, клавиатуры и мышки. Ни на что особо не надеясь, мужчина ткнул пальцем в кнопку включения одного из системных блоков. Ничего. С электричеством здесь явно напряг.

Мужчина взял за спинку один из стульев, ударом о пол стряхнул с него пыль и сел перед столом, чтобы поразмыслить над тем, что узнал. Приходилось признать – ничего существенного. На следующем этапе своих изысканий ему предстоит выбраться наружу.

Вот будет смеха, если он встретит там людей и найдет вполне логичные объяснения всему, что с ним произошло.

– Ну, уж нет, дружок. Объяснения конечно будут, но…

Тут взгляд его упал на что-то, что было скрыто под слоем пыли, устилавшим стол. Мужчина смахнул пыль. Зажигалка. С пустой фиолетовой колбой. Он крутанул колесико. Выскочила оранжевая искра.

Теперь, при желании, он сможет разжечь огонь, а топливом послужат все эти папки департамента здравоохранения. Чушь собачья. Не придется ему добывать огонь и задерживаться здесь он не станет. Надо лишь дождаться утра, а там…

Чтобы чем-то заняться и не думать о том, что ждет его утром, мужчина взял со стола раскрытую папку. Сдул с нее пыль и раскрыл. Текст был написан от руки. Фиолетовые чернила стали бледно-желтыми, большая часть слов пропала напрочь, но кое-где можно было разобрать фразы и даже целые предложения.

…Стационарно комплексная психолого-психиатрическая и наркологическая экспертиза, проведенная специальным Центром судебно-психиатрической экспертизы выявила симптомы острой… Мальцев Георгий Степанович… Тысяча девятьсот девяносто… рождения…

История болезни какого-то Мальцева. Причем болезни серьезной. Мужчина продолжал разгадывать ребус из обрывков текста, ничуть не удивляясь тому, что многие, очень специальные термины, ему хорошо знакомы.

Перевернув страницу, он увидел фотографию. Точнее то, что от нее осталось. Серые и черные пятна. Остальные страницы слиплись и рвались при попытке их разделить.

Мужчина вернулся на страницу с фотографией, провел пальцами по выцветшему снимку. Не его лицо было на нем? Захлопну папку мужчина собирался вернуть ее на место, но увидел то, что было под папкой.

Та было кое-что поинтереснее папок. В покрытом слоем пыли пакете, с биркой, на которой давно не было текста, лежал нож с широким лезвием и стальной рукояткой с углублениями для пальцев. Зачем он здесь?

Мужчина вытряхнул нож из пакета, дотронулся до него и вдруг дернулся так, словно его ударило током. В голове что-то вспыхнуло и ослепительный свет залил все вокруг. Он стоял в центре комнаты и смотрел на носки своих черных туфель, которые находились в сантиметре от багровой лужи на паркете.

Подняв глаза, увидел все остальное. Юную блондинку, распятую на полу гостиничного номера. Почему гостиничного? Все просто – слишком стандартное расположение мебели и распахнутая дверца мини-бара, которую усеивали пятна крови. Впрочем, кровь была повсюду. Ее багровые капли забрызгали обои на стенах и абажур торшера.

В запястья и икры обнаженной красавицы с содранным лицом были вбиты гвозди. На животе зияла страшная рана, а внутренности были разложены вокруг трупа в виде пятиконечной звезды. Пентаграммы.

Убийство было ритуальным, а его автор явно обдумал каждую деталь с намерением поразить зрителей.

Мужчина почувствовал тяжесть в правой руке. В ней был зажат нож. Массивный. Из нержавеющей стали.