Читать книгу Боярин - Сергей Валентинович Антонов - Страница 4

– Безликий… Безликий! Безликий! Безликий!

Одно и тоже слово вылетало изо рта мужчины, лежащего на пыльном полу. Он вернулся из ярко освещенного гостиничного номера в свою новую реальность – мрачное пыльное помещение с разрушающимся потолком и мерзкими фосфоресцирующими пузырями.

Вспышка, сбросившая его со стула, была откровением, расставлявшим все по своим местам. Маньяк, потрошащий и распинающий женщин, по прозвищу Безликий. В миру – Георгий Степанович Мальцев. Такая вот история болезни зверя в человеческом обличье. Очень умного, тщательно продумывающего свой каждый шаг и в то же время настолько сумасшедшего, что кровь стынет в жилах.

Мужчина сел, уронил голову на колени и стиснул кулаки так, что ногти впились в кожу ладоней. Плевать на то, где он сейчас. Плевать на то, сколько времени он проспал. Все это – второстепенно. Он знает все о Безликом по одной простой причине – он и есть Безликий.

По всем мирским и божьим законам такого монстра следовало убить, но его оставили в живых, возможно даже убедили общество в том, что с Безликим покончено раз и навсегда, но… Он был слишком ценен для научных исследований. Поэтому его и отправили в этот, как его… Специальный центр. Какую-то суперзасекреченную лабораторию, чтобы ставить опыты. Изучать, а возможно и лечить. Яйцеголовые академики додумаются до чего угодно! Его ввели в состояния анабиоза, а дальше что-то пошло не так. По идее, он должен был проснуться окруженным сонмом людей в очках и белых халатах…

– Что скажешь, Георгий Степанович? Есть ли аргументы в твою защиту?

Аргументы были, но такие по-детски наивные, что совсем не годились для оправдательного вердикта. И все-таки… Если он так переживает, то лечение могло дать результат. Безликий мог выбраться из своего саркофага совершенно другим человеком.

Эта мысль была спасительной соломинкой в штормовом море открытий и Георгий за нее ухватился. Зарыдал от облегчения. Шанс есть. Он натворил немало и будет страдать за это до гробовой доски, отправится прямиком в ад, но теперь возьмет себе небольшую отсрочку для того, чтобы узнать, что именно пошло не так.

Он вытер мокрые от слез щеки рукавом. Встал и еще раз осмотрелся. Хватит с него этой затхлой берлоги, с пыльными папками, мертвыми компьютерами и бочками карбонидия.

Мальцев взглянул на пузыри под потолком. Свет их заметно потускнел. Причиной тому была знакомая полоска света уже проявлявшаяся на пыльном полу. Утро, которого он ждал, все-таки наступило. Бывший. Да-да, бывший убийца, он станет отталкиваться от этой идеи, готов выйти в свет. Идентификация пока еще не закончена, а вернуться обратно он успеет всегда.

Георгий двинулся к полоске света и медленно пошел вдоль нее. Свет попадал в помещение из другой комнаты, которая была меньше по размерам и имела выход на лестницу. Правда судить о лестнице, ведущей наверх, можно было всего по одной, первой ступеньке – остальные скрывала груда бетонных обломков, плотно закупоривших вход наверх.

Что произошло? Вход в лабораторию специально взорвали? Убедились в том, что Безликий неизлечим и решил похоронить его навеки? Чушь. Не такого полета птица маньяк, чтобы из-за него идти на такие жертвы. Следовало искать другое объяснение.

Полоска света становилась все шире, но источника его пока не было видно.

Мальцев прошел мимо четырех закрытых дверей с табличками без текста, свернул у заблокированной лестницы и оказался в узком коридоре. На стенах под потолком лепились уже знакомые пузыри. Правда, здесь они уже не светились, поскольку другой свет был во сто крат ярче.

Георгий вынужден был зажмуриться и прикрыть глаза рукой. Ослепительный свет бил из дыры в потолке. Достаточно большой, чтобы туда мог пролезть человек. Чтобы добраться до нее, требовалось вскарабкаться на груду покрытых ярко-зеленым мхом бетонных обломков, образовавшихся из-за разрушения плиты перекрытия.

Тут Георгий увидел первые признаки жизни. Опять растительной. Солнечный свет и влага, проникающие с поверхности, создали условия для роста на обломках растения с толстым, покрытым бородавчатыми пупурышками стеблем и мясистыми листьями овальной формы, размером с человеческую ладонь. По мере приближения к источнику света растение образовывало кусты и их становилось все больше.

Мальцев начал взбираться к дыре и вскоре раздвинул кусты «бородавочника», вцепился в кусок ржавой, согнутой в дугу арматуры правой рукой. С Богом! Он высунулся наружу. Растений с мясистыми листьями было здесь пруд пруди. Многие были настолько высокими, что закрывали обзор. Однако Георгию было вполне достаточно и того, что он видел. Изумительно синее небо, с полупрозрачными белыми облаками. Яркое солнце, рассыпающее свои лучи на зеленое, мерно колышущееся море растительности и воздух, который не шел ни в какое сравнение с затхлой мерзостью подземной лаборатории.

Мальцев оперся на локти и выбрался наружу целиком, какое-то время просто лежал, прижавшись щекой к шершавой и холодной бетонной плите, жадно вдыхая целебное снадобье из ароматов растений и легкого ветерка.

Сколько бы он не проспал в своем саркофаге, потерял немного. Он точно знал, что до того, как попасть в саркофаг, был коренным москвичом. Помнил запах раскаленного асфальта, смрад выхлопных газов и болезненно-желтый цвет воды в Москве реке. А это место – что-то вроде рая. Дело могло быть, как во времени, изменившим экологию, так и в месте, где он сейчас находился.

Георгий встал. Осмотреться по-прежнему мешали кусты «бородавочника», деревьев тоже неизвестной породы с коричневыми, покрытыми кольцами стволами и ветками, которые вместе с длинными листьями напоминали лисьи хвосты. Пальмы? Если так, то он далеко от Москвы. Да и пальмы ли это? Листья у деревьев были гораздо шире чем у пальм, которые доводилось встречать Георгию.

Очень хотелось увидеть все целиком, но Мальцев находился внизу какого-то холма и для того, чтобы осмотреться, требовалось подняться наверх.

Сказано – сделано.

Выполнить намеченный план оказалось не так-то просто. Холм не имел природного происхождения. Это были развалины многоэтажного здания, некогда стоявшего над подземной лабораторией.

Дорогу то и дело преграждали бетонные глыбы с вживленной в них ребристой арматурой. Буйствующая зелень бородавочника заставляла их трескаться, находила себе пристанище в любой, самой маленькой дыре, медленно, но верно раскалывая бетонных гигантов на куски поменьше.

Были тут и другие растения, похожие на папоротник и лопухи, но гораздо крупнее. Землю покрывал толстый ковер из опавших пальмовых листьев, отживших свой век папоротников и лопухов.

Больно ударившись ногой о какой-то камень, Мальцев наконец-то удосужился рассмотреть свою обувь. Матерчатые комнатные тапки на белой резиновой подошве. Хороши для лежки в саркофаге и совсем не предназначены для путешествий по пересеченной горной местности.

На середине подъема Георгий запыхался и сел отдохнуть. Место, в котором он оказался, все больше поднимало настроение и пробуждало приятные мысли, в числе которых была и та, что он вовсе не был маньяком, над которым ставили опыты.

Разве он не мог оказаться одним из сотрудников лаборатории? Мог знать о Безликом так много, что это стало причиной кошмаров и привело к ошибочным выводам. Как говаривал Шерлок Холмс, надо было ставить знак «плюс», а он поставил «минус». Ладушки. Он просто, на время позаимствовал у Безликого имя и фамилию, чтобы хоть как-то зваться.

Мальцев продолжил свой путь к вершине холма и по дороге убедился в том, что деревья на самом деле являлись пальмами – стоя под одним из них он увидел скопление зеленых кокосовых орехов. Выглядели они не очень спелыми, но сам факт их существования позволял надеяться на то, что он не умрет с голоду. А еще он неожиданно встретил старого знакомого. Задел рукой какой-то куст и почувствовал жжение. Прямо у ствола пальмы пристроился куст крапивы.

– Привет, дружок!

Мелочь, но встреча с обычным растением обрадовала Мальцева так, словно он встретил доброго друга.

У самой вершины холм стал настолько крутым, что Георгию приходилось цепляться за стволы пальм и стебли бородавочника, которые оказались на удивление прочными.

Вершину холма венчала громадная плита, которая наверняка была частью крыши здания. Несмотря на то, что плита имел крен градусов тридцать, она была отличной смотровой площадкой.

Мальцев старался не смотреть по сторонам, пока не добрался до самой верхней точки плиты. Хотел увидеть все и сразу. И увидел. Обзор позволял рассмотреть окружающую местность на несколько десятков километров.

Вокруг виднелись укрытые раскидистыми кронами пальм холмы. Большие и поменьше – в зависимости от того, какими зданиями были они в прошлой жизни. Кое-где не на шутку разгулявшаяся флора поглотила руины полностью, кое-где еще виднелись части строений. Между ними местами вились проселочные дороги или просто что-то на них похожее. По крайней мере, камни по обочинам выглядели так, словно их уложили там, чтобы обозначить проезжую часть. Кое-где между пальмами виднелись деревья похожие на саксаул.

Еще одной важной составляющей пейзажа были котлованы, выглядевшие черными прорехами на зеленом платье. Располагались они хаотично, имели площадь от нескольких десятков квадратных метров до километра, а облака плотного темного тумана над ними не позволяли судить о том, что скрывалось внизу.

Георгий приблизился к краю плиты и тут же отпрянул назад – один из зловещих котлованов находился прямо у него под ногами.

Заросли бородавочника обступали его со всех сторон, но резко обрывались в десятке метров от края темной дыры – дальше была черная, словно обугленная земля, над которой клубился непроницаемый даже для вездесущих солнечных лучей, туман.

Мальцев опять, на этот раз осторожно, приблизился к краю плиты, чтобы лучше рассмотреть провал, но вдруг ощутил головокружение, сопровождавшееся звоном в ушах.

Стоило ему отойти от края плиты на несколько метров, как все прекратилось. Георгий решил оставить котлован в покое и вернулся к осмотру местности. Внимание его привлекло возвышение, не походившее на остальные холмы. Вертикальное, похожее на башню с бойницами на гребне, оно не было укрыто растительностью или кем-то очищено от нее.

Мальцев несколько минут всматривался в то, что назвал башней, пока не понял, что название соответствует действительности. Это была не просто башня. На ней сохранился черный круг циферблата и даже остатки римских цифр.

От верхней части с ее зеленым шпилем и рубиновой звездой не осталось и следа, но спутать Спасскую башню московского Кремля с чем-то другим было невозможно.

Георгий вновь почувствовал головокружение – на этот раз от осознания того, где он находится. Москвич был там, где ему и положено – в столице России и матушке русских городов. Всего в каких-нибудь пяти-десяти километрах от центра. Однако того, что называлось «центром» больше не существовало, а один из символов Москвы выглядел так, словно за ним не ухаживали лет…

Ноги Мальцева начали подкашиваться и он вынужден был сесть. Лет сто. Не меньше. Примерно столько он храпел в своем анабиозе. Тут уж не могло быть никаких «или». Москва накрылась медным тазом, а на месте, где когда-то стояла первопрестольная, теперь росли кокосовые, мать их так, пальмы.

Плевать теперь на то, маньяк он или нет. Будущему нет никакого дела, до темных тайн мамонта, выползшего из своей пещеры. И возвращение памяти ему теперь ни к чему. Не приведи Господь, еще вспомнит родственников и семью, которые давным-давно умерли.

Что теперь, после полной идентификации? Он знает, что проспал Конец Света, ему известно, что Земля очистилась от налета грязи именовавшегося цивилизацией. Что дальше? Как жить мумии фараона, вылезшей из саркофага?

При воспоминании о саркофаге Георгию захотелось вернуться под землю. Там хоть все знакомо, а здесь – он чужой.

Мальцев хотел сплюнуть, но во рту, как оказалось, было сухо.

– Чужой, не чужой, а пока я решу на какой пальме повеситься, надо бы сбить пару орехов и отыскать воду. Апокалипсис, апокалипсисом, а обед – по расписанию.

Мальцев говорил громко, абсолютно уверенный в том, что его не слышит. И ошибся. Послышался шорох и над краем плиты, нависающей над черной дырой, показалась чья-то рука. Пятипалая, человеческая.

Георгий вскочил, попятился. В край плиты вцепилась вторая рука, а потом появилась лысая голова, принадлежавшая человеку… Нет. Существу, который был похож на человека только наличием двух ног, пары рук и одной головы. На этом сходство заканчивалось. Лысую голову делила на две половины глубокая красная борозда с мягкими на вид, ноздреватыми краями.

Существо внимательно посмотрело на Мальцева, подтянулось и вскочило на плиту. Продолжало изучать Георгия, сидя на корточках и опираясь руками на бетон.

Мальцев передернуло и от вида борозды на голове, и от глаз существа: они были такими красными, что казалось, будто зрачки плавают в крови.

Существо было голым и это позволяло определить в нем самца. Все его тело покрывали короткие черные волосы

– Привет, – ляпнул Мальцев первое, что пришло в голову. – Как дела?

– Привет как дела.

Георгий собирался продолжить переговоры, но вдруг сообразил – существо скопировало не только его слова, но и тон, и голос. Единственным, что не смогло передразнить, была интонация. Оно не смогло поставить в конце предложения вопросительный знак. Фразы существа напоминали голос робота из компьютерной «говорилки».

– Ты умеешь говорить и отлично копируешь собеседника, – произнес Мальцев самым спокойным тоном, на который был только способен. – Теперь давай знакомиться. Я – Георгий.

Он собирался подать существу руку.

– Я. Георгий.

– Ну-ну, вижу ты не настроен на продуктивное общение…

– Продуктивное. Общение, – имитатор встал и двинулся навстречу Мальцеву. – Общение…

Георгий инстинктивно попятился. Инстинкт подсказывал ему – с существом что-то не так.

– Стой на месте, или я за себя не отвечаю.

– Отвечаю.

Красноглазого и Мальцева разделяли три метра, когда на его щеках выступил чахоточный румянец. Покраснение охватило все лицо, а затем сползло на грудь и живот. Всего через пару мгновений красноглазый сделался похожим на вареного рака. Однако самое страшное ждало Георгия впереди. Багровая кожа на голове заходила ходуном и вздыбилась. Из борозды на макушке высунулся кораллово-красный, покрытый шевелящимися щупальцами червь толщиной в человеческую руку. Он изогнулся и, продолжая выползать из тела человека, как из норы, вытянулся в сторону Мальцева.

Парализованный ужасом, Георгий не мог сдвинуться с места и лишь, когда щупальца шевелились у самого его лица, развернулся, чтобы бежать. Однако путь был отрезан – за спиной у Георгия стояло другое существо. Великан с кожей оливкового цвета и глазами с фиолетовыми радужницами.

В правой руке фиолетовоглазый сжимал внушительного вида тесак. Левой рукой он оттолкнул Мальцева в сторону с такой силой, что тот рухнул на колени. Лучи солнца отразились от острого, как бритва лезвия. Точный и сильный удар рассек тело красноглазого монстра пополам – точно по пояснице. Верхняя половина вместе с извивающимся червем упала на бетон. Ноги и часть туловища какое-то время находились в вертикальном положении – до тех пор, пока фиолетовоглазый не ткнул нижнюю половину кончиком тесака. Она тоже упала. Крови не было. Когда червь отделился от головы мертвого носителя, стало видно, что длина его достигает больше двух метров, брюхо плоское, а из раздвоенного хвоста торчат два костяных шипа.

Фиолетовоглазый бросился вслед за уползающим червем, собираясь рубануть его тесаком, но червь извернулся. Тесак со звоном высек искры из бетона, а фиолетовоглазый едва не упал и опустился на колено. Червь приподнял хвост, ткнул противника костяным шипом в ногу, с поразительной скоростью дополз до края плиты и шлепнулся вниз.

– Ушел…

Здоровяк переступил через верхнюю половину красноглазого и протянул руку Георгию.

– Что разлегся? Надеюсь, ты не из этих? Ну, да. С чего бы скребням нападать на своих?

– Скребни? – Мальцев никак не мог оторвать взгляда от оливковых пальцев, сжимавших его руку. – Это не люди?

– Э-э, парень, да ты никак с луны свалился и видок у тебя этакий… Лунный. А ведь похож, клянусь своим тесаком, похож на скребня. Кто ж ты все-таки?

Георгий встал. Жаргонные словечки, используемые фиолетовоглазым, были так близки и понятны, что Мальцев был готов прослезиться от счастья.

– Я – человек. А ты?

– Тоже человек. Правда, таких как ты человеков я не часто встречал. Как звать-то?

– Георгий.

– А я, Иван. Ваня. Как тут оказался?

– Долгая история, Иван, – Мальцев вздохнул и пожал плечами. – У меня что-то с памятью…

– Понятно.

По выражению лица Ивана было видно, что от полного понимания он еще бесконечно далек.

Теперь Георгий мог рассмотреть своего нового знакомого во всех деталях. Ростом под два метра. Широкоплечий. Настоящий верзила. Русые, уже посеребренные сединой волосы выстрижены по бокам и подняты в ирокез, заплетенный на затылке в косичку, туго перетянутую кожаным ремешком. Кривой, явно поврежденный в драке нос, массивный, покрытый щетиной подбородок. Все это складывалось в портрет бывалого воина средневековья.

Да и наряжен был Иван довольно воинственно – в тканую тунику до колен, без рукавов и талии, с нашитыми на груди металлическими пластинами. На крепких ногах были полотняные штаны, сапоги с короткими голенищами. Тонкие ремешки из кожи служили нитками, скреплявшими швы и одежды, и обуви. Все выглядело довольно примитивно, но прочно.

Особого внимания заслуживал ремень, над которым наверняка долго трудились мастера будущего. Узкие пластины из костей, скреплялись между собой отполированными до блеска стальными скобами – каждая с мелкой насечкой. На ремне висели ножны для тесака и бесформенная, набитая доверху сумка. О ее содержимом Георгий узнал, когда Иван сунул руку внутрь и вытащил что-то завернутое в пальмовый лист.

– От таких волнений у меня обычно разыгрывается аппетит.

Он сел, скрестив ноги, развернул лист и разломил лежащий на нем кусок мяса на две половины. Первую отправил в рот, а вторую протянул Георгию.

– Ешь!

Только теперь Мальцев понял, насколько голоден. Не спрашивая о происхождении мяса, он впился в угощение зубами. На вкус мясо оказалось вяленым, вполне съедобным. Георгий показал на рану, оставленную на икре Ивана шипом скребня.

– Кровь. Не останавливается.

– Ну, да. Тем скребни и опасны. Если не сожрут тебя сразу, то впрыснут в рану какую-то гадость. Она не позволяет крови сворачиваться. Час придется сидеть на месте, иначе при ходьбе из тебя будет хлестать, как из дырявой бочки. Потом пройдет…

– Можно, я посмотрю?

– Почему нет? Смотри. Ты в этом разбираешься?

– Угу, я вроде, как врач.

– Врач?

– Доктор. Лекарь.

– А-а-а, – Иван вытянул ногу. – Лекарь – хорошо. У нас без работы не останешься.

Георгий снял свой наряд из полиуретана, оторвал полоску ткани от комбинезона.

– Вода есть?

– Найдется.

Иван вытащил из сумки небольшой бурдюк из серой кожи, заткнутый деревянной пробкой.

– Я сейчас!

Мальцев вернулся через несколько минут с несколькими стеблями крапивы. Может в прошлой жизни он и не был врачом, но откуда-то знал, как останавливать кровь в полевых условиях. Конечно, в идеале нужен был отвар из крапивы, но на безрыбье и рак рыба.

Он коснулся кончиками пальцев ноги Ивана и вновь, как недавно в подземной лаборатории, в глубине мозга блеснула ослепительная молния. А затем, с калейдоскопической скоростью перед глазами пронеслись картинки нового мира. Мира, который он видел глазами Ивана. Бесконечные холмы и долины, укрытые зеленью. Прозрачные ручьи и порхающие над ними птицы сказочных субтропических расцветок. Деревни с хижинами, стены у которых были срублены из стволов пальм, а конические крыши состояли из нескольких слоев пальмовых листьев. Мужчины, женщины и дети с оливковой кожей и фиолетовыми, фиалковыми глазами. Дымящиеся костры, на которых готовилась пища…

Георгий даже чувствовал запахи – аппетитный аромат жареного мяса, разносимый ветром, запахи разрытой земли и дождя ее орошающего. Новый мир был прекрасен в своей бесхитростной первозданности.

– Эй, что с тобой?!

Встревоженный голос Ивана вернул Мальцева в реальность. Он улыбнулся, не столько Ивану, сколько чудным видениям нового мира.

– Все нормально. Просто солнце. Он слишком яркое. Слепит.

Промывая рану водой, Георгий размышлял о своих видениях. Он стал экстрасенсом после своего долгого сна или был таким суперчувствительным в прошлой жизни? Почему любое прикосновение к предмету или живому существу вызывает в его мозгу столь реалистичные, похожие на цветные сны картины? И кошмары. Не забывай, пожалуйста, о них. Они тоже очень реалистичны… Впрочем, хорошо уже то, что видения могут носить и положительные эмоции. Пусть это маленький, но еще один аргумент в пользу того, что он не имеет с маньяком Безликим ничего общего.

После того, как рана была промыта, Георгий аккуратно разложил на ней листья крапивы и туго перевязал ногу самодельным бинтом. На белой ткани тут же выступило пятно крови. Выждав несколько минут и убедившись в том, что пятно не увеличивается в размерах, самопровозглашенный лекарь констатировал:

– Порядок.

– Благодарствую. Что делать думаешь дальше? Если скребней никогда не встречал, то думаю, без помощи здесь долго не протянешь.

– Так возьми с собой. Чем-нибудь пригожусь.

– Гм… Думаю над этим, – Иван почесал растопыренной пятерней затылок. – Но уж больно ты… Чужак на вид. А с чужаками в Базисе разговор короткий. А, была не была! Возьму. Все ж лекарь.

– Спасибо. А скребни… Они откуда взялись?

– Дед рассказывал, что они еще в те времена появились, когда Великая Война еще не закончилась. Тогда это были просто заразные черви, которые жили в кишках. Они убили всех взрослых, а потом начали пристраиваться внутри тех, кто выжил. Помесь человека с выросшим в нем червем и есть скребень. Их можно узнать дыре на макушке и тому, как они передразнивают людей. А перед нападением краснеют. Но ты уже это видел.

Иван поднял руку, указывая на части тела скребня.

– Нельзя так близко подходить к Ямам.

– Ямы? Это то, что я видел там, внизу?

– Ну, да. Эх, брат, совсем ты желторотый. Ямы лучше обходить стороной и долго возле них не задерживаться. Начинает болеть голова, в ушах звенит. Знавал, я смельчаков, которые, во чтобы то ни стало, хотели спуститься на дно Ямы и разузнать что там, да как. До сих пор ведь ходят слухи, что олды спрятались под землю и живут там сейчас. Ну и спускались. Большинство там и остались. А те, что выбрались, долго не жили – кожа покрывалась язвами, выпадали волосы и…

– Лучевая болезнь!

– Чего?

– Не обращай внимания, – Георгий поежился и взглянул в сторону края плиты. – А нам не пора в дорогу?

– И то верно, – Иван встал, потянулся. – Сам про Ямы страсти рассказываю, а расселся рядышком с чертовым гнездом. Двинули!

– Двинули!

– А это? – Иван указал на обрывок полиуретана. – Разве ты собираешься бросить свою одежду здесь?

– Нет-нет, конечно же, нет, – Мальцев скатал обрывок в рулон и сунул под мышку. – Просто забыл…

– Нельзя забывать о таких вещах. На вид шкура очень ценная.

Георгий спускался с холма вслед за Иваном и быстро понял, что не скоро сможет приноровиться к его темпу и угнаться за таким опытным путешественником. Тот уверенно обходил встречавшиеся на пути препятствия, пригибался, когда мешали ветви и, несмотря на свои габариты, ловко проскальзывал там, где Мальцев обязательно застревал.

Когда спустились к основанию холма и Георгий смог отдышаться на ровной местности, он задал спутнику давно мучавший его вопрос:

– Иван, а какой сейчас год?

Верзила остановился и пристально посмотрел на Мальцева.

– Даже этого не знаешь? Смотря как считать. Если по-нашенски, то девяносто пятый, а если по календарю олдов – две тысячи сто пятнадцатый. Признайся, Георгий, ты ведь не из дальних земель?

– Ну и откуда же я тогда по-твоему?

– Из-под земли, где и живут олды.