Читать книгу Близнецы с Алатырь-острова. Сын Звезды, рожденный горой. Александр Великий. Романы. Необыкновенные деяния - Сергей Юрьевич Соловьев - Страница 15

Лодка Арпада вытащила» Ведающего» на глубокую воду рядом с гаванью, и гребцы корабля стали грести, уводя судно к материку. У руля стояла Зия, рядом с ней Кама, а на носу вперед смотрящим был Катей. На банках у уключин сидели подопечные Катея, пожелавшие вращать веслами первыми. Судно двигалось ходко, а идти им было до берега пару дней, рулевой старался не подставлять борта под удары волн, так что осмоленный штевень рассекал просторы моря, и корабля то нырял вниз, то карабкался вверх. Некоторым воинам было нехорошо, и они прижались к бортам судна, высунувшись наружу. Семеро ведений расположились около мачты корабля.

– Ничего, в море в первый раз всегда так, – похлопывала по плечу Избранного одна из воительниц.

– А у Близнецов, вон, все хорошо, – оглянувшись с бледным лицом сказал юный воин.

– Так потому они и Близнецы, или ты тоже китов заговариваешь? – поинтересовалась девушка, – и они тоже тебя рыбой кормят?

– Нет, – кратко ответил воин, и высунулся за борт опять.

Улль прошел через банки, и встал рядом с Камой.

– Может, на парусах пойдем? Ветер попутный, – спросил он у девушки.

– Ставьте парус- скомандовала она, и девы стали ставить парус, и крепить его канатами.

– Вынимай весла из уключин! – приказала Зия, и катеевы воины, напрягая уже натруженные руки и спины, вытягивали весла внутрь судна и укладывая их в полном порядке.

– Кама, раздайте людям пищу, – сказала Элисия, опираясь рукой о борт судна, и оглядывая экипаж.

– Ая, приготовь пироги, достань из коробов, пока свежие, ну и завтра тоже будем их есть, – распоряжалась Кама, – смотри, что бы и назавтра осталось.

– Хорошо, все сделаем, – отвечала девушка, и с еще тремя подругами стала раздавать паек воинам. К носу корабля Айя пришла позже, много позже, с корзинкой в левой руке, а правой опиралась о борт судна.

– Берега не видно? – и она картинно прищурила глаза, высматривая что-то и где-то.

– А пирогов там не видать? – ухмыльнулся Катей, повернувшись к девушке.

– Пироги они совсем рядом, – и она протянула ему корзинку, – ты теперь отважный воин, не смог бросить девушку, – и она мило улыбнулась.

– Я не мог бросить молодых воинов, Ая, – ответил Катей.

– Они все ровесники Улля, – заметила Дева, – и атаман их уже года четыре военному делу учил. Но ты ешь, а то силы тебя покинут, теперь на старший отряда, – и она похлопала его по плечу, и ушла ближе к мачте судна.

Девы разобрали тюки с одеялами, и под ними увидели сапог, небольшой такой, и нога с ним поспешно дернулась под тюк с одеждой. Айе страшно понравилась эта шутка.

– Улль, подойди, – она позвала юношу, оп пришел, переступая через скамьи гребцов в такт качке, покачиваясь влево и вправо.

Дева поднесла к губам указательный палец в знак молчания левой рукой, а правой показала пальцем правой руки на тюк. Улль кивнул головой, и стал очень тихо ставить стопы на палубу, Айя зашла с другой стороны, и откинув тюк, двумя руками поймала «зайца» за ногу.

– Мышка! – заулыбалась Дева.

– Скорее, Волчок- серый бочок, – усмехнулся Улль, – здравствуй, парень.

– Здравствуй, Улль.

– Называй теперь меня и Пастырь, пастух народа. Если вожди утвердят, то и царем. Вернутся мы не можем, значит, оставим тебя в Поморье, потом на Буян вернешься.

– Я в поход хочу, я имею право, я уже стяжал честь, – мальчик нахмурился и сжал кулаки.

Эля подошла к Волку, он доставал ей головой до уха, потрепала его локоны на бритой голове.

– Конечно имеешь право, но тогда ты должен принести клятву мне, – сказала Эля, уже серьезно и медленно, – ты знаешь слова? – в ответ он с еще нахмуреными бровями кивнул головой. – тогда говори, – и ее глаза изменили цвет, – и помни, что это навсегда, во всех смыслах. Подумай. Хорошо подумай.

– Я клянусь сражаться за тебя во всех битвах, – и мальчик поклонился ей низко, – куда бы ты меня не послала, и сражаться со всеми, – и он вытянул руки вперед с открытыми ладонями, – с кем бы не послала, до самого конца, – проговорил Волк, смотря в глаза Близнеца.

– А я принимаю твою клятву, – смотря на него расширившимися зрачками, так что ее глаза стали черными, – и тебе всегда будет место рядом со мной, и я тебя не покину, – и она правой рукой сжала плечо мальчика так, что он вздрогнул и почувствовал ожог, но не подал и вида, что ему больно.

Элисия положила опять свою правую руку ему на плечо, снимая боль, и руке мальчика просто стало тепло.

– Теперь ты на моей службе, и ты больше не можешь залезать на корабли, и делать, что тебе вздумается.

– А где мой меч? Я твой воин, и должен быть с оружием, – сказал юный воин, и смотрел преданными глазами на свою госпожу.

– А, как в сказке. Воин поклялся служить, и ведунья из озера подает ему Меч – Кладенец, скованный дактилями?

– Да, а то как же? – с серьезным лицом и кивая в подтверждение своих слов, говорит Волк, – какой я без меча воин?

– А там не говорится, что колдунья рассержена, и желает наградить юного воина подзатыльниками, что бы он не лез на корабль без спроса?

– Ну, воин совсем не согласен на подзатыльники, может, дашь хотя бы кинжал? – и Волк сделал просительное лицо, глядя на Эллу, и та рассмеялась.

Волк оглянулся на Айю, и она серьезно кивнула головой, и проговорила:

– А ты что хотел? Теперь ты ее клятвенник. Но зато ты теперь взрослый, и воин, можешь больше не брить голову.

– И я тебе приказываю, слушаться во всем Катея, а он будет тебя наставлять тебя в боевых искусствах, и уму-разуму учить, – добавила Эля.

– Хорошо, госпожа, – сказал Голова и поклонился.

Мальчик пошел с Катеем на нос корабля, а Близнецы встали на кормовой палубе рядом с Камой. Ветер гнал корабль попутным ветром, наполняя парус, Зия достала одеяла, и свободные от вахты воины утеплились, и постарались заснуть. Улль встал на нос, после посвящения он хорошо видел и вдаль, а Элла стояла на корме, помогая Зие прокладывать курс по солнцу. Вага сидел у мачты, любуясь светом горним, ему было уже гораздо лучше. Настало утро, за ночь, хотя какая ночь, все равно светло, солнце и не заходило.

– Берег вижу! – закричал Улль, показывая рукой направление.

Кама управляла судном так, что бы войти в устье Двины и не сесть на мель. Зия приказала свернуть парус и садиться на весла. Грести стали воительницы Зии, Катей пробовал возражать, но был оттерт к мачте, и возмущался уже шепотом, так что его никто не слышал.

– Долго идти до селения? – спросил Улль Зию.

– С вами хорошо говорить, ничегошеньки не знаете и не возражаете, островитяне, – смеясь, говорила Дева, держа правило ровно, – Скоро уже, сейчас увидим, покажется сразу и вдруг, как по волшебству.

И точно, корабль повернув по течению, вышел на открывшееся поселение, окруженное рвом с валом и с тыном, над воротами стояла башенка, где стоял дозорный, показывая на них руками. Вот над башней взлетел охряный флаг, привлекая внимание жителей.

– Поднимите флаг Грифона, – скомандовал Улль, – мы те, кто мы есть.

Девы подняли знак, и волшебный зверь забил золотым хвостом по ветру, повернувшись к городу отверстым бронзовым клювом. Кама заметила пристань, и приказала грести медленнее, и стала разворачивать судно бортом к пристани. Даже без взмахов весел корабль по инерции двигался, но Кама мастерски управлялась с рулевыми веслами, и» Видящий» подошел к пристани хорошо, без толчков. С судно просили тюк с шерстью между бортом и пристанью, так что тюк смягчал трение борта о деревянный настил. На пристани приняли концы и примотали их к тяжелым камням с отверстиями, через которые протянули канаты, и закрепили судно. Команда стала сходить с корабля на пристань, где стояли и смотрели жители на них поселка. Первыми сошли Улль и Элисия, за ними командиры отрядов Кама, Зия и Катей, а за ними сошел и Волк. К ним подошли трое, судя по одежде посохам в руке и гривнам на шее, вождей.

– Привет вам, Близнецы, – и один из вождей посмотрел на флаг над кораблем, – Семеро прислали нам тяжелую весть с Буяна. Мы уже неделю собираем припасы, чиним повозки и кибитки, по родам уже кинули жребий, кому уйти, а кому остаться.

Улль подошел поближе к вождям, окинул взглядом, это были здоровенные мужчины, но ростом гораздо меньше юноши, примерно четыре с половиной локтя, одетые в льняные рубахи и штаны, войлочные плащи и шапки и мягкие сапоги. На одном была и войлочная безрукавка, на поясах у каждого висели кинжалы.

– Давайте знакомиться, что ли. Я- Улль, – кивнул на девушку, – а это моя сестра Элисия. Мои старшины, – он стал указывать правой рукой, – Катей, старшина Избранных, Зима – старшина Дев, и Кама-старшина тоже Дев. Еще со мной Семеро ведуний с Алатыря.

– Я- Скилур, предводитель савиров, – кивнув сказал один из вождей.

– Я – Скальд, вождь данов, – поклонился другой.

– Я – Сувар, вождь вендов, – назвался третий.

– Место покажите, где палатки поставить нашим воинам можно. Это грамоты, от Семерых, – и Улль подал кусок кожи вождям.

Они читали долго, и все больше мрачнели, бережно свернули список и отдали юноше.

– А это от Прях, – и Элисия передала им своей тонкой рукой лист золота, с выбитыми знаками и печатью внизу. И со мной новые ведуньи, новые Семеро, кто пойдут со мной.

Скальд смотрел во все глаза на список, переводя взгляд с Эли на надпись, читая и ведя пальцем по гладкому листу тусклого металла. Он опустил глаза, и увидел меч в золотых ножнах.

– Это он, Дева?

– Дар Прях, Скальд.

– По легендам, это работа дактилей, это сам Сверкающий. Все думали, что он пропал лет пятьсот назад, – он взглянул и на меч Улля, и удивился не меньше, – а это сам Жало, украшенный волшебной костью единорога, он отгоняет всю нечисть и злобу.

– Все точно, – сказал посуровевший Сувар, – Близнецы пришли не шутки шутить.

– Мы не желали этого, – выступив вперед, и сжав губы вымолвила Элисия, – Пускай кто хочет, сам ведет людей, если думаете что нам это все в радость.

Сувар весь покривился, как от страшной боли и сделал шаг вперед, а за ним подошел к Эле Скальд и Скилур, и все согласно подняли правые кулаки к своим головам, коснувшись своего лба в знак почтения.

– Да никто бы не хотел вашей судьбы в целом свете, хоть самой малой ниточки, – проговорил Сувар, успокоившись, – Дева, мы клянемся вам с братом в верности и пойдем, куда бы вы нас не послали. Берите своих старшин и Семерых, приглашаю вас на пир, а пока дойдем, все и готово будет. Поедим с дороги, и Скальд со Скилуром тоже пойдут, все хотят с вами поговорить. Посмотрите на мое селение, а земли Скальда и Скилура неподалеку здесь, на три дня пути, одна на восход, другая -на закат.

– Я мяса не ем, – строго сказала Эля сложив руки перед собой, – что бы знали заранее.

– Мы все знаем, про тебя вести идут, как круги по воде, – сказал Скальд, – мы знаем о вас, Близнецы. И вашим воинам припасы доставят немедленно.

И хозяева, и гости, спустились с пристани по деревянным сходням на землю, и пошли не спеша к поселению, окруженном рвом и валом. День был неплохой, светило солнце, для островитян было очень тепло, и Улль снял с себя куртку, и помог раздеться сестре. Волк же завладел обеими куртками, и гордо их тащил, как оруженосец. Трава, кусты и деревья росли здесь много веселее, чем на Алатыре, и Близнецы не верили своим глазам, видя такое буйство природы. Дорога уже привела их к воротам в поселение, у которого стояла вооруженная стража с щитами и копьями, и с луками со стрелами на боку.

– Здравствуй, Сувар, – поздоровался старший из воинов, и переложил левую руку на стоящий рядом с ним щит.

– Привет тебе, Крат, – улыбнулся вождь, – у нас желанные гости.

– Это хорошо, это угодно богам, – сделал вывод Крат.

В селении было две большие улицы, крытые половинками деревьев, тоже покрытые землей и глиной, но шагать по настилу было очень удобно. Играли дети на улицах, кто в догонялки, кто битой кидал в стоящие палочки. Момо проехали две тяжело нагруженные телеги, полные груза, каждую из которых тащили по паре крупных волов. На скамье рядом с одним из домов сидела молодая мать и гладила по голове девочку лет пяти, которая задыхалась и кашляла без остановки. Женщина была бледна, и сама вытирала слезы. Эля услышала детский кашель, обернулась вправо, и увидела больного ребенка, кожа которого стала бледнее льда.

– Я догоню, – она сказала Уллю и подошла к семье, – А как нас зовут, – спросила она маленькую девочку.

– Лута, – назвалась девочка и стала смотреть на Элю очень внимательно и от усердия засунула палец себе в ротик.

– Кашляешь? Заболела что ли, – спросила Дева, сидя рядом, мать только смотрела на девушку с мечом в мужской одежде, обвешанную золотом.

– Я немножко, – сказала она, а потом опять закашлялась.

– Я помогу, – сказала Эля матери очень тихо, – где твой дом?

– Может хоть ты, если боги помогут, – сказала женщина со слезами в голосе, – Здесь рядом, пошли.

Эля взяла девочку на руки, и Лута не вырывалась, а доверчиво положила ей голову на плечо, а ведунья стала гладить ей по спине, вначале мягко, а потом искательно, словно выискивая что-то внутри, и наконец нашла это. Мать шла рядом, и была рада, что дочь уже заснула на груди девушки, и уже не кашляет, и вздохнула с облегчением. Оглянулась один раз, и не поняла, что привлекло ее внимание, потом еще раз, и ноги ее отнялись от страха- глаза девушки почернели, на лице застыла улыбка, и она водила пальцами правой руки по спине ребенка круговыми движениями. Лута уже дышала ровно и не хрипела, и ее лицо из бледного, почти светло зеленого стало лицом розовощекого здоровенького ребенка.

Дева, вся в кожаной одежде, поднесла спину ребенка к своему уху, послушала дыхание и удовлетворенно кивнула, и все еще с зрачками во все глаза, с цветом чернее ночи отдала ребенка матери, и было заметно, что глазами она не видит:

– Теперь все будет хорошо, болеть не будет и она не умрет. Пои на ночь ее пять дней настоем ивовой коры, и с утра давай по две ложки меда.

– Спасибо тебе, госпожа, – и женщина низко поклонилась Эле.

– Есть где посидеть, и мне попить надо, – Элисия взяла женщину за руку, беспомощно опираясь на нее и не видя ничего вокруг.

– Сейчас, – в тревоге мать с девочкой на руках привела Элю к себе домой и усадила на скамейку.

– Вот, попей, красавица, – и она положила ей в руку ковшик с квасом, и Эля жадно выпила все, и выдохнула.

– Поешь, – и подала еще и пирожок.

– Я мяса не ем, – глухо сказала ведунья, щурясь слепыми, но уже начавшими светлеть глазами.

– Это с луком и яйцами, – улыбнувшись ответила женщина, – вкусный, попробуй.

Эля сходу проглотила один, почти не жуя, и следом последовал другой. Девочка уже лежала на другой скамье, накрытая одеялом, женщина подоткнула его края и посмотрела на розовое личико дочки, и не верила глазам, и повернувшись, посмотрела на ставшую слепой совсем молодую нездешнюю девушку с длиннющей косой, курносую, с большим ртом и полными губами. Видно было, что ей нехорошо, но она пыталась подняться, и на ощупь правой рукой нашла край скамьи, что бы опереться на нее. Смотреть на это не было сил, и женщина, плача навзрыд, обняла колдунью, ласково поглаживая ее по плечам и спине.

– Ничего, не бойся, – говорила Элла. Как будто ни ей было плохо сейчас, – Девочка выздоровела, и ничем теперь не заболеет.

– А как же ты, – зарыдала еще сильнее хозяйка дома, – ты же слепа теперь…

– Сейчас пройдет, посижу, все пройдет. Не бойся, – ответила ведьма и улыбнулась, – А есть еще пирожок? – и она озорно улыбнулась.

– Вот, – и она положила ей в руку лакомство, – ешь, еще есть, и она ласково погладила ее руку.

Видно было, как глаза становились голубыми, почти прозрачными, и женщина радостно улыбнулась, что все наконец хорошо стало с незнакомкой. Эля поднялась, она опять прозрела, обняла и поцеловала женщину. Пошарила в своей малой сумке из рыбьей кожи, нашла серебряный оберег в виде утки, и отдала хозяйке, почти насильно вложив в руку.

– Это девочке от меня на память, – сказала Дева, посмотрела на ребенка на прощанье, махнула рукой и вышла на улицу. На скамейке сидел ее оруженосец, и ждал.

– Пошли Волк, – сказала она мальчику, – нас впереди ждет знатный пир.

– Что ты делала в этом доме?

– Как всегда, лечила людей.