Читать книгу Русский хлеб в жерновах идеологии - Шамиль Куряев - Страница 4

До поры до времени оставим в стороне Советскую власть с её холопьями (историками, демографами и экономистами, находившимися у неё на содержании). Пойдём «след в след» за нашими современниками – непосредственными разработчиками мифа о «голоде при царе». Посмотрим, от чего они отталкиваются в своём мифотворчестве, на чём основываются и что утверждают.

Прежде всего разберёмся с вопросом: что же они опровергают, чему противопоставляют собственные «открытия»?..

С этим всё просто. Надо сказать, что мифотворцам очень повезло с обстановкой; с самим моментом их «выхода на сцену»… Лучшего времени для успешного запуска очередной совковой «утки» выдумать было невозможно. Почва для этого была подготовлена на все сто!

К сожалению, колебания общественного мнения, смены его симпатий и антипатий заставляют вспомнить стадо… ну, скажем, антилоп. Несутся всей толпой в одну сторону; потом вдруг (напуганные, например, вертолётом) – не разбирая дороги, бросаются в противоположную. Единогласно и бестолково; под действием эмоций, а не разума… Примерно так же изменяется под воздействием внешних факторов вектор общественного мнения.

В пору горбачёвской гласности и первых лет ельцинской свободы российское общество успело досыта нахлебаться дешёвой «антисоветчины» – глашатаями которой были, прежде всего, выпущенные из дурдомов диссиденты–русофобы и пошлые «мастера разговорного жанра». Одной из характерных примет той эпохи, наряду с оголтелым антисоветизмом (порой – откровенно идиотским, в духе «ста миллионов расстрелянных коммунистами»…), была столь же наивная идеализация дореволюционной России.

Представители старшего поколения наверняка вспомнят благостные сюжетцы в перестроечных телепередачах, формировавших общественное мнение, – «Взгляде», «Веди», «До и после полуночи» и т.д.

О, эти почтительные интервью с «бывшими», бодрые репортажи об успехах царской России (на фоне дореволюционной кинохроники), молчановское «скажите, кня–я–азь»!.. Ярким проявлением и символом тогдашнего помешательства стал фильм Сергея Говорухина «Россия, которую мы потеряли», вышедший в 1992 году. Это было что–то вроде хрущёвского «Русского чуда», только с обратной насечкой (и сделано было не по приказу партии, а по зову режиссёрской души).

Но вот сладкая ностальгическая одурь конца 1980–х – начала 1990–х прошла; мода на православие, самодержавие и белогвардейские романсы схлынула. Это был вполне естественный процесс: так обречено уйти всё наносное, искусственное, фальшивое, да ещё когда оно с налётом истеризма… Однако в данном случае списать всё на капризницу–моду не получится: дело обстояло гораздо серьёзнее и даже трагичнее.

Основная причина реанимирования «советской идеи» в российском обществе (наметившегося уже в 1990–х годах) заключалась в том, что ельцинская власть – плоть от плоти старой советской партноменклатуры! – старательно позиционировала себя как её антагониста. Людоедская политика 1990–х (ликвидация производств и отказ от поддержки села, рост цен и невыплата зарплат, жульническая «ваучеризация» и грабительская приватизация, коррупционные залоговые аукционы и бездонные оффшорные зоны, самоустранение государства от роли арбитра в трудовых отношениях и свёртывание социальных гарантий, обнищание населения и чудовищное имущественное расслоение) подавалась как «единственная альтернатива социализму».

Свою откровенно антинародную экономическую политику ельцинские реформаторы определяли как единственно возможный «не социалистический» путь, а себя подавали как «правильных» капиталистов–рыночников – делающих то же самое, что делает (или уже сделал) весь остальной мир.

Неудивительно, что у людей, умных книг не читавших (положим, большинству это было и некогда: надо было как–то выживать!..) – зато сполна хлебнувших прелестей «дикого капитализма» периода «первоначального накопления капитала», «шоковой терапии» и практического социал–дарвинизма, – стрелка симпатий и антипатий в очередной раз переменила направление. Люди, ещё десять лет назад если не ненавидевшие, то откровенно презиравшие «Совок», посмеивавшиеся над ним, вдруг затосковали по брежневской стабильности.

Скромные социальные гарантии позднего социализма (обеспеченные, естественно, не «социалистическим способом хозяйствования», а тюменской нефтью и уренгойским газом!) внезапно оказались той «синицей в руках», которую вовремя не ценили. Практически все – кроме немногих приспособившихся и преуспевших «новых русских» – затосковали по былому «равенству в бедности»: пусть нелюбимой, но гарантированной работе; пусть плохой, но бесплатной медицине (школе, прочей социалке…); пусть медленной и несправедливой, но всё же продвигавшейся очереди на жильё.

Ну а как же весь «позднесоветский» негатив? – тотальный дефицит и всепроникающий блат; заведомая неконкурентоспособность любого отечественного товара по сравнению с импортным (если это не танк)? Глухое равнодушие советской промышленности к человеческим нуждам – к быту и «ширпотребу»? Многолетнее стояние в очереди ради покупки убогой автомашины – с непременным «режимом жёсткой экономии» для всей семьи (если ты не кавказец и не прибалт)? Унизительное «зарежимливание» и жёсткая регламентация всех сторон бытия; привычка государства властно вторгаться в личную жизнь своих подданных (с «заслушиваниями», «проработками», «постановками на вид» и «взысканиями по партийной линии»)?

А регулярные – со школы и до пенсии – принудительные «десанты на картошку» и обязательное участие в позорных праздничных полит–шоу? Всеобщая обезличка и отсутствие свободы слова; жестокая цензура, вой высокочастотных «глушилок» и «железный занавес»? Всевластие партийных бездельников и невозможность самореализации для человека нестандартного, предприимчивого или просто желающего работать на себя (скажем, на земле…)? Вопиющая уравниловка в оплате труда и отеческая терпимость администрации к явным «девиантам» («главное – не высовывайся»)? И как следствие – запредельная алкоголизация населения и повсеместное бытовое пьянство?..

Предел же ночных грёз: «по распределению» получить «загранпутёвку», по которой раз в жизни выехать «за кордон» (естественно, в пределах «соцлагеря» и под присмотром «ответственного по группе»!). И всё это – ради того, чтобы (вместо познавательных экскурсий или весёлых походов по злачным местам) лихорадочно закупать для себя, родственников, друзей и начальства «импортный» «дефицит» (какой–нибудь жалкий чешский хрусталь, колготки или дублёнку) и потом всю жизнь рассказывать в компаниях о том, «как люди за границей живут»…

Всё это – или забылось или утратило былую остроту. А некоторые вещи (вроде отсутствия свободы слова и невозможности реализовать свои таланты в условиях социалистического хозяйствования) для многих наших сограждан попросту непонятны либо малоценны – по причине отсутствия талантов и потребности самовыражения.

Для нынешнего же молодого поколения, не заставшего СССР, перечисление всех этих примет социалистического бытия – звук пустой. Их очень трудно оценить адекватно на расстоянии (особенно когда ностальгирующее старшее поколение об этом сознательно умалчивает!).

В результате – полюса общественных симпатий и антипатий снова поменялись местами.