Читать книгу Улицы Магдебурга - Шанжан Тряпье - Страница 27

Чайник закипел, и Эдна Рихтер отошла от окна, крепче запахнула на груди теплую шаль. Подкрутила вентиль на батарее отопления. За квартиру на углу Винкельштрассе платил Дитер, не все ли равно ей, во сколько выйдет отопление. Ей все еще было непривычно, что все счета теперь оплачивает не она сама. С одной стороны, это могло означать, что можно не экономить. С другой стороны, она еще не знала, что сказал бы Дитер, окажись счета чрезмерными. Пока не знала, и ни малейшего желания узнать не имела.

У этого опасения снова было два лица. С одной стороны, ей не хотелось огорчать Дитера и создавать ему лишние расходы. С другой, Эдна побаивалась, что Дитер начнет ее укорять, укажет ей на излишнюю расточительность. Или не начнет, а только подумает. Или ни слова ей не скажет, но возьмет еще полставки сверху, или курс факультативных лекций до конца года, и тогда помимо оплаченных счетов она увидит Дитера только спящим перед тем, как он вернется к жене и детям.

Дома Дитер спал плохо. То ли дети мешали ему уснуть, то ли жена недобросовестно исполняла супружеский долг, но реальность была такова, что лучшее в мире снотворное Дитер Бланк мог принять только в ее спальне. Эдна твердо знала, что Дитер крепко засыпает сразу после секса, и эти два-три часа глубокого сна компенсируют ему полночи работы.

Дитер, милый… Эдна вернулась к батарее и открутила вентиль обратно. Стоило ли ехать из Берлина, чтобы здесь, в Магдебурге, видеть его только спящим. В конце концов, у нее тоже есть работа, пусть Дитер и никогда не позволит ей платить по счетам. На самом деле, Эдне хватало на все, за что Дитер позволял ей платить самой, и она откладывала определенную сумму каждый месяц, но это была ее подушка безопасности. Они никогда не говорили об этом, но, безусловно, оба понимали, что такое положение может не продлиться вечно.

Дитер Бланк читал курс лекций по мировой политэкономике в университете Отто фон Герике. В служебной квартире на Ульрихштрассе в центре университетского квартала его ждала фрау Бланк и дети. А на другом конце Магдебурга, на окраине, в маленькой съемной квартире, его ждала Эдна Рихтер. Которая ради Дитера Бланка оставила Берлин и аудиторскую компанию. Работу не оставила, а вот местом в штате пришлось пожертвовать. Эдна была хорошим аудитором, отпускать ее не хотели, но Дитер ехал в Магдебург, этого требовала его научная работа. И вот теперь Магдебург, удаленная работа и документы, которые ей присылают по интернету. И Дитер, который приходит по четвергам. Эдна улыбнулась сама себе. Магдебург неплох, хотя она и прожила всю жизнь в столице.

Крышка ноутбука была поднята, она заканчивала пакет документов, которые надо отправить утром. Эдна налила себе чаю, взяла кусочек пирога. Готовить для себя она не считала нужным, всегда можно перекусить чем-то готовым. Ну а Дитер… Пусть домашней кухней его балует фрау Бланк. Эдна улыбнулась, она не имела понятия, готовит ли фрау Бланк хотя бы бутерброды, это было совершенно не то, о чем им с Дитером хотелось говорить. Полная уважения к этой достойной женщине, Эдна совершенно не испытывала к ней интереса.

Здесь, в Магдебурге, Эдна ощущала себя свободной. Она не должна была вставать утром и бежать на работу, спускаться в метро, ловить машину. У нее не было друзей и коллег. Она вставала, когда высыпалась, и ложилась, когда заканчивала работу, объем которой она сама себе определила. Эдна была обязательной особой и никогда не задерживала задания. Ее шеф в Берлине знал, что если Эдна Рихтер говорит – два дня, то это будут два дня, и ни часом больше. Если бы было иначе, никто не стал бы связываться с удаленным работником, когда на биржах Берлина полным полно молодых энергичных аудиторов, которые будут просиживать в своих конторах ночи и дни. Она вернулась за стол с чашкой и тарелкой с пирогом. Возможность пить чай и крошить на стол, безусловно, одна из самых лучших особенностей удаленной работы.

Звонок в дверь заставил ее поднять голову. У Дитера были ключи, но он не любил ими пользоваться. Тем не менее, время было неурочное, вряд ли это он. Дни Дитера Бланка были расписаны поминутно. Эдна подошла к двери, глянула в глазок и поспешно открыла замок.

– О мой дорогой!

Дитер Бланк вошел в квартиру, обнял ее, начал целовать.

– Ничего не случилось? – счастливо спросила она, прижимаясь к его щеке.

– Нет, нет, – он засмеялся, – Все хорошо. Я соскучился, я просто соскучился.

– Вот и хорошо, – она отступила, глядя как он снимает пальто, – Будешь кофе?

– А без кофе нельзя? – Дитер поднял глаза и улыбнулся.

Пиджак и портфель остались у дверей, там же, где шаль Эдны. В постели им всегда было тепло.

Эдна блаженно потянулась, остановила руку Дитера, продолжающую гладить ее по спине, поцеловала его в лоб.

– Спи, мой хороший, – прошептала она, – Я рядом, поспи.

– Ты добрая, Эдна, – он улыбнулся уже сонно, – Я так тебя люблю.

Хоть убей, Эдна не понимала, что она делает не так, как фрау Бланк. Любая женщина, если она вышла замуж по своей воле, будет добра к своему мужу и щедра в постели, разве не так? Эдна не была замужем, и ее заключение были исключительно умозрительными. Она правда не знала. Она прилагала все свои силы, чтобы жизнь Дитера стала немного лучше, и это совсем не было сложно. Они хотели одного и того же – засыпать вместе и просыпаться, гулять и смеяться над какими-то глупыми собственными шутками, которые никому больше не понятны, долго пить кофе в кондитерской на углу, препираться, покупая хлеб. Падать в одну постель и не вставать до утра. К сожалению, не все из этого списка было возможно.

Эдна дождалась, пока он заснет, и осторожно выбралась из постели. Решительно взялась за вентиль батареи, накинула на голые плечи шаль и села за стол. Завтрашнее утро совсем скоро, а Дитер без нее не замерзнет. Два часа у нее есть. Она налила горячего чаю и погрузилась в цифры.

Разводиться Дитер не собирался, и Эдна не собиралась разводить его в женой. Как-то так получилось, что им хватало того места, которое мироздание оставило свободным в жизни обоих друг для друга. Он не представлял Эдну Рихтер в роли своей жены, и более того, он не хотел представлять. Дитер подозревал, что и Эдна не горит желанием гладить его рубашки и готовить ему завтрак, а еще ездить к его родителям, присутствовать на университетских приемах, покупать продукты на неделю вперед и вести домашнюю бухгалтерию. Здравый смысл подсказывал ему, что Эдна, разумеется, и так делает большую часть этих вещей. Но не для него.

Берлин ждал результаты утром, и Эдна добросовестно перебирала цифры, сосредоточенно щурилась, иногда поглядывая над крышкой ноутбука на усталое любимое лицо. Присутствие Дитера не отвлекало ее и не мешало, напротив, ей было спокойно, когда он был рядом. Чутье обычно подсказывало ей, когда ждать его пробуждения, и к этому времени она закрывала крышку и ложилась обратно, прижималась к его теплому телу и делала вид, что так и было.

Перелистывая страницы, Эдна другой рукой отломила кусочек пирога и сунула в рот. Где-то здесь ошибка, она чувствовала ее нутром, и теперь кружилась по страницам, отыскивая червоточины в расчетах. Чувство сродни азарту охватывало ее. Ошибки радовали Эдну, ошибки говорили, что она не даром ест свой хлеб, что Дитер Бланк не просто так сейчас лежит в постели один, что вся ее жизнь имеет вескую причину. Эдна Рихтер нашла ошибку и с жестоким удовольствием выделила ее красным. Сохранилась, сняла резервную копию, записала цифру на листке, подсунутом под ноутбук, в колонке таких же цифр, возле каждой из которых стояли одной ей понятные крестики и буквы.

Пойман и убит. Она подобрала пальцем крошки с тарелки и сунула в рот.

Подняв глаза, она вдруг наткнулась на взгляд Дитера. Он не произносил ни слова, никак не показывал своего бодрствования, только смотрел. Он уважал ее дисциплину. Дитер Бланк понимал, что если его обаяния хватило, чтобы молодая амбициозная женщина поехала за ним в другой город, то уж на ее работу, которую ей удалось сохранить, ему покушаться совсем не следует.

Ему доставляло особенно удовольствие видеть, как Эдна переключается с работы на него, как гаснет охотничий блеск в глазах, разглаживается морщинка между бровей, как вместо безжалостного аудитора перед ним в течение одной минуты снова появляется молодая полуобнаженная женщина, влюбленная, веселая.

– Кофе хочешь? – шепотом спросила она.

– Очень хочу, – таким же шепотом ответил он, откидывая одеяло, – Но немного позже, ладно? Иди ко мне.

Эдна встала. Она прекрасно знала, как она хороша, как красиво соскальзывает шаль с голых плеч, как призрачный свет уличного фонаря подсвечивает сзади ее волосы. Волоча за собой шаль, словно павлиний хвост, она медленно приблизилась к постели, поставила колено рядом с его бедром, наклонила голову и вызывающе закусила губу. И вдруг накинула шаль на плечи и отскочила, засмеялась. Дитер протянул руку, но не успел.

– Вернись…

Шаль упала на пол. Нагретая постель, и теплое ото сна тело, такое знакомое и любимое, и горячие руки встретили ее, и вскоре одеяло было откинуто в сторону, а в комнате стало слишком жарко.

По прежнему в одной шали, Эдна Рихтер варила кофе в маленькой джезве, пока Дитер Бланк одевался, затягивал галстук и шнуровал ботинки.

– Как бы я хотела сварить тебе кофе утром, – она присела напротив, вороша волосы рукой, – Всего разок, на большее меня не хватит.

– А мне больше и не надо, – неожиданно серьезно он посмотрел на нее над краем чашки.

Эдна счастливо засмеялась, встала и обняла его сзади за шею, поцеловала за ухом.

– Много работы? – он деликатно кивнул в сторону ноутбука.

– Ужасно, – она скрестила руки на его груди, – Придешь в четверг?

– Ну конечно, – он встал и крепко поцеловал ее, как будто прощался не на два дня, а на годы.

Она сунула ему в руку портфель, поправила воротник пальто, импульсивно прижалась всем телом.

– Береги себя, мой хороший.

Эдна подошла к окну, стягивая шаль на груди. Дитер вышел из подъезда, завернул за угол Винкельштрассе. Знал он, или нет, что она смотрит ему вслед, ни разу он не оглянулся. Она вздохнула и улыбнулась, покачала головой. Дитер Бланк, заботливый и трепетный любовник, чуткий и страстный в постели, выходя из этого подъезда вероятнее всего, становился совершенно другим человеком, которого она, по существу, совершенно не знала. Человеком, для которого долг и честь не были пустыми понятиями, но который нашел в своем уме невесомый баланс, уравновешивая свою жизнь.

На перекрестке Винкельштрассе и Умгекерт около светлого круга от фонаря стоял человек. Просто стоял, сунув руки в карманы короткого пальто, не глядя по сторонам. Эдна на минуту задумалась, что он здесь делает, ждет ли кого-то, или думает, куда направиться. Что-то не давало ей отойти от окна и вернуться к работе. Человек проявил признаки жизни, поправил шарф, посмотрел на часы, вытягивая руку высоко вверх, чтобы вытащить запястье из рукава. Он точно кого-то ждет, решила Эдна, прислоняясь к стене. Интересно, дождется ли. Как можно заставлять человека ждать так долго. Она снова согрела чайник и вернулась к окну. Человек постоял еще немного, а потом пошел прочь.

Острое чувство жалости, совершенно чуждое аудиторам, но хорошо знакомое влюбленным женщинам, кольнуло Эдну. Если бы она была одета, выскочила бы на улицу, но она только обхватила горячую чашку ладонями и крепче завернулась в шаль. Он безнадежно удалялся по Умгекертштрассе, она смотрела вслед. Дитер никогда не оглядывался. А этот человек вдруг круто развернулся и посмотрел назад, в ее сторону. Еще молодой, отметила Эдна, замирая. Но того, другого, кого он ждал, не было. Он сунул руки в карманы и зашагал быстрее, вскинул голову.

И Эдна Рихтер почувствовала смутную необъяснимую общность с этим человеком.