Читать книгу Улицы Магдебурга - Шанжан Тряпье - Страница 28

Эмрис повадился пить джин по утрам. Выпивал рюмку, едва поднявшись с постели, и от этого большую часть дня пребывал в хорошем настроении. Уровень беспорядка в доме критически возрос. Эрика всячески пренебрегала тем, чтобы убирать свою одежду в шкаф, и утро начиналось с того, что Эмрис вешал на плечики шёлковые платья, снимал с крючка в ванной кружевное бельё, складывал в шкатулку украшения.

Такое бывало только изредка с тех самых пор, как они двое помирились после этапа противостояния. Тогда оба измывались друг над другом в полную силу. В ход шло всё: чёрный лак для ногтей, броский грим, провокации различного рода. Впрочем, они всё-таки держались в рамках, и черту допустимого не перешёл ни один. А потом оба как-то разом повзрослели, и им просто наскучило заниматься друг другом. Ведь кругом было столько интересного! Окончание периода ознаменовалось покупкой дорогого белья. Эрика купила ему ворох серых трусов с отпечатком ладони, а Эмрис ей гарнитур из алого кружева. После обмена подарками оба остались довольны собой и друг другом.

Последнее время Эрика стала небрежна, но его это уже не сердило. Эмрис понимал, почему это происходит. К тому же она покупала хороший кофе и вымыла все окна.

Эмрис валялся с раннего утра и совершенно не желал вставать. Вспомнил старую присказку: шли дождь и два студента, один в пальто, другой в кино… Дождь шёл. Эмрис любил дождь, любил выходить на улицу сразу после дождя, все было мокрое, прохладное и кажущееся таким чистым. Влажный воздух, обострённые запахи, всё становилось новым.

Постучали в дверь. Пришлось вставать. Накликал, подумал Эмрис, потому что за дверью был Хенрик. Мокрый. Какая нужда была вспоминать про студентов?..

– Привет, – сказал Хенрик, – Можно?

– Входи, – вяло ответил Эмрис.

– Там дождь.

– Знаю.

– Можно я посижу, пока не закончится?

Хенрик был последним человеком, которого Эмрис хотел бы видеть сейчас и в принципе. Гостей в этом доме вообще никогда раньше не было, и никаких причин нарушать этот порядок не было тоже. Но почему-то он не говорил об этом. У Эрики было право на личную жизнь.

– Сиди. Но я тебя развлекать не стану.

Но Хенрик уже стаскивал ботинки, не обращая внимания на отсутствие у Эмриса энтузиазма по поводу его визита. И продолжал весело стрекотать, но Эмрис не прислушивался.

– А у меня вот что, – объявил Хенрик, доставая из рюкзака бутылку белого вина и большой кусок сыра.

– Уже лучше, – кивнул Эмрис.

Он принёс из кухни стаканы, доску и нож, разыскал в шкафчике пачку грецких орехов и яблоко. Выдал Хенрику старинный штопор. Сели в комнате прямо на пол перед низким столиком, Хенрик открыл и разлил вино.

– Ну давай, – сказал Эмрис и отпил полстакана.

– Давай.

Хенрик был приучен пить по правилам. Наверное, он из хорошей семьи, подумал Эмрис. Красивый, порода видна, и воспитан, с пустыми руками не приходит. После половины второго стакана Хенрик спросил:

– Можно, я включу пластинку?

– Да, – сказал Эмрис, – Система там.

Пока тот радостно возился с системой, Эмрис отрезал себе сыра. Потом раздавил в пальцах и съел орех. Заиграла музыка, Хенрик вернулся на место.

– О, как ты это? – парень уставился на руки Эмриса, безотчётно ломающие следующий орех.

– Так…

Эмрис произвёл показательную казнь ещё нескольких орехов, Хенрик завёлся и сам попытался повторить. Не получилось, только пальцы намял.

– Наверное, есть секрет, – заключил он.

– Долгие годы тренировок.

Послушали музыку, допили вино и прикончили сыр. Эмрис встал и глянул в окно.

– Дождь всё идёт.

– Не люблю дождь, – сказал Хенрик.

Эмрис задумчиво посмотрел на его румянец и блестящие глаза, протянул руку, взял парня за запястье и сказал:

– Раздевайся.

– Что? – оторопел тот.

– Раздевайся, придурок! – прикрикнул Эмрис, явив звучный голос, противиться которому было невозможно.

Хенрик потрясённо хлопал ресницами. Такого подвоха он не ожидал. Но Эмрис внезапно переменил своё мнение:

– Вставай, живо.

И потащил его в ванную.

– Быстро снял с себя всё, быстро в душ и быстро на выход.

Отвернул краны и настроил горячую воду. Развернулся к Хенрику.

– Помочь?!

– Не надо, – выговорил тот и принялся расстёгивать ремень.

Затолкав его в душ, Эмрис забрал одежду и вышел из ванной. Все было насквозь мокрым. На ковре темнело пятно.

Эмрис не понимал, какая скромность велит молчать, когда ты промок до костей в такую погоду и уже начался озноб. Зайти в гости – нормально, а попросить просушиться – уже нет? Он достал бутылку красного вина, ром, сахар и пряности. Поставил на огонь джезву и принялся варить глинтвейн.

– Какого чёрта ты ещё там делаешь? – крикнул Хенрику, потом пошёл проверять.

Хенрик просто не мог выйти из ванной без ничего. Меня-то что стесняться, подумал Эмрис. Дёрнул из стопки мохнатую простыню, кинул парню. Тот сразу обмотался так плотно, словно это могло защитить его от всех мировых проблем. Эмрис отвел его в спальню и подтолкнул к кровати.

– Под одеяло, живо.

И ушёл в кухню. Согрел стакан, налил глинтвейна, попробовал. Когда он вошёл в комнату, на него испуганно таращились два растерянных синих глаза.

– Пей давай, – распорядился Эмрис, присаживаясь на постель.

Хенрик взял двумя руками за кожаный подстаканник, отпил и сморщился от горячего, но выплюнуть не решился, и ещё не успел выразить своё неприятие предмета, как получил тычок.

– Пей!

Эмрис снова повысил беспрекословный голос, и содержимое стакана исчезло быстро и безропотно.

– А теперь лежи и не дёргайся.

Он встал и пошёл к дверям. Вслед ему последовал вздох ощутимого облегчения. Когда через полчаса Эмрис заглянул в комнату, Хенрик спал.

– Придурок, – сказал Эмрис сам себе.

Через пару часов, когда Хенрик проснулся, на постели лежали его вещи, ещё тёплые после сушки. Одетый, он вышел из спальни, и смущённо уставился на Эмриса, сидящего в кухне с чашкой кофе и посмотревшего на него весьма иронично.

– Спасибо, – сказал Хенрик.

– Получше стало?

– Да, спасибо…

– Сейчас допью кофе и отвезу тебя домой.

– Не надо, я дойду…

Хенрик сказал бы ещё что-то, но свирепый взгляд Эмриса его остановил, и он только произнёс опять:

– Спасибо.

Эмрис вывел из подземного гаража серый кабриолет. Дождь закончился. Это было хорошо, поскольку не надо было поднимать крышу. Хенрик уселся рядом с виноватым видом. Всю дорогу молчали. Перед кампусом Эмрис остановился.

– Я пойду, спасибо, – сказал Хенрик и вышел из машины.

Эмрис промолчал. Вернувшись домой, он первым делом сменил бельё на постели.

Присел на край кровати и огляделся вокруг, пытаясь представить, какой видится Хенрику их с Эрикой квартира. Спрашивает ли он себя, чьи это пластинки, кому принадлежит уютное кресло у окна, кто из них покупал яркие красочные альбомы с репродукциями, и кто хозяйничает на кухне? Спросил ли Хенрик у Эрики хотя бы раз, почему в квартире одна спальня и в ней одна кровать? Интересует ли его, кто из них покупал картину в гостиной, чьи книги стоят в шкафу, или как они двое делят расходы?

Скорее всего, нет. Эрика никогда не позволила бы ухажёру зайти так далеко. Раньше не позволила бы… А теперь? Кто он для неё, этот неприлично красивый юноша? И кем он должен стать ему, Эмрису?

Кто вообще он такой, Эмрис ван Данциг, в глазах этого юноши? Кем считает его Хенрик? Что думает о нём? Что Эрика о нём сказала, как объяснила его присутствие?

Эмрис открыл секретер, где вперемежку лежали его и её бумаги, зачем-то нашёл документы на квартиру, оформленную на его имя, документы на автомобиль, банковские бумаги… Словно хотел убедить себя самого в собственном присутствии и реальности. Да, он был вполне реален, во всяком случае, по документам. Он был владельцем всего, хотя когда он собрался покупать эту квартиру на Допельтештрассе, советовался с Эрикой, и она тоже вкладывала свои деньги, хотя и не так много, как он. Он тогда не спрашивал её, откуда она берёт деньги. Его это не волновало. Он знал точно, что она получает их законным путём и не задевает его интересов. Потом узнал, само как-то получилось.

Счета у них были раздельные, но на случай непоправимого они написали друг на друга доверенности. Нотариус Ули Редстафф позволила им заверить документы в разное время, задержавшись в конторе до позднего вечера, ожидая Эрику. Конверты, запечатанные сургучом, лежали в секретере рядом. Эмрис положил туда оформленные по всем правилам бумаги на передачу квартиры и машины ей, Эрика записала шифр банковской ячейки и перевод на его имя банковского счёта. Если бы с одним что-то случилось, второй получил бы всё. Никого ближе друг друга ни у одного из них не было. И быть не могло.

Может быть, подумал Эмрис, Эрика может предложить ему немногим меньше, чем он ей. В случае чего. Такая мысль его не обрадовала. Это было из области фантастики.

Потом Эмрис разделся, лёг и закрыл глаза. Он чувствовал себя несчастным.