Читать книгу Избранное. В переводе Станислава Хромова - Шарль Бодлер, Шарль Бодлер - Страница 5

Поэт явился в мир тоски и горя,

Без счастья, без возможностей и прав,

И мать его, создателя позоря,

Воздела руки к небу, зарыдав!

– Я родила чудовище, о боже,

Да лучше б змей кишел клубок во мне,

Будь проклят он, и ночь той страсти тоже,

Расплату за грехи зачавшая во тьме!

За что воздал мне господи, скажи лишь,

Стать матерью урода средь людей;

Его в огонь сжигающих страстей

Как тайное послание, не кинешь!

Так пусть падет весь гнев и зло твое

На монстра этого, – о нет страшнее мести, —

В ствол дерева вонзится острие,

И плод умрет с твоим проклятьем вместе!

Глотая пену ярости слепой

И не поняв веленья высшей воли,

Безумная, сложила под собой

Костер из материнских слез и боли!

Но ангелы не могут жить без них —

Изгоев и бродяг! Дитя благословляя,

Амброзию из солнечных своих

Краев ему недаром доставляют.

И вслед за ним, поющим безмятежно,

Оплакивают горько крестный путь

Малютки, что под небом неизбежно

К погибели придет когда-нибудь.

Твоя любовь презрением гонима,

А чистый взор рождает в людях гнев,

Они страданий ждут от пилигрима

И гибели, от злобы опьянев.

Их ядом даже горький хлеб отравлен,

В вине разводы бешеной слюны,

Им чуждо все, на чем твой след оставлен,

И гений здесь виновен без вины.

И в той толпе жена твоя без лени

На перекрестках всех и на торгу

Кричит: – «Он мной повержен на колени,

Все, что угодно, сделать с ним могу.

Я умащу божественную кожу,

Поставлю угощенье ему —

И этим дух растлю и уничтожу,

И в жертву божий дар его приму.

Когда ж наскучат муки иноверца,

Как гарпия, показывая нрав,

Я когти выпущу, которые до сердца

Достанут, грудь поэта разорвав.

И зверь во мне откликнется без злобы,

Когда возьму, как птицу из гнезда,

Я это сердце трепетное, чтобы

Швырнуть на растерзание туда!» —

Но ты, поэт, воздевши к небу руки,

Презрел своих бесчисленных врагов,

И смех толпы, и горький миг разлуки,

В лучах лететь к всевышнему готов.

– Хвала творцу, – в страданиях без меры

Есть все же суть божественных Начал;

От жажды душ нам дан напиток веры,

Которого сильнее не встречал.

Вкусив его, как радость неземную,

К святому воинству в броне своих уродств

Примкнет поэт, – во власть совсем иную, —

Под знаком Сил, Престолов и Господств.

Я знал одну, но славную дорогу,

Мне муки ада вовсе не страшны,

Во времена, отверзнутые богу,

Я сплел венец неведомой страны!

Венец роскошный даже для Пальмиры!

Достань хоть все алмазы из морей,

Все изумруды будущего мира —

Ничто перед короною моей.

Она горит во тьме вселенской ночи

И на века останется светла,

И отразив тот свет, людские очи

В веках померкнут, словно зеркала.