Читать книгу Запрет на любовь - Шивон Дэвис - Страница 13

Наталия

– А у тебя действительно напрочь отсутствует чувство самосохранения, да? – язвит Карло, одной рукой зажимая мне рот, а второй обнимая за талию.

Он кивает двум своим soldati, и те заходят в открытую дверь гостиной, из которой я только что вышла. Карло затаскивает меня обратно, и один из его людей тихо закрывает и запирает дверь.

От нарастающей паники пульс грохочет в ушах.

– Не кричи или пожалеешь, – говорит Карло, касаясь губами моего уха, и медленно убирает руку с моего рта.

– Отпусти меня.

Мой голос дрожит, пока я пытаюсь вывернуться из его хватки.

Все трое мужчин смеются, и мою шею и щеки заливает жар от злости.

– Никогда, – шепчет Карло, пробираясь свободной рукой под мое платье.

– Тебе нельзя оставаться со мной наедине и нельзя меня трогать!

Я судорожно хватаю ртом воздух, когда живот скручивает от ощущения его пальцев, скользящих вверх по внутренней стороне бедра.

– Не будь такой неблагодарной сукой, – шипит Карло, и я вскрикиваю, когда он прикусывает мою мочку. – Знаешь, сколько женщин хотели бы оказаться на твоем месте? Бабы в очередь выстраиваются, чтоб прокатиться на моем члене, так что эта маска драгоценной principessa не сработает, dolcezza.

От его слов сердце в груди сбивается с ритма, а потом снова набирает скорость, бешено колотясь о ребра, отчего кажется, что меня сейчас хватит удар.

– Твой отец меня недооценивает, но советую тебе не повторять эту ошибку, – добавляет он, проводя пальцем по моей промежности сквозь тонкое кружево трусиков.

– Пожалуйста, не надо, – шепчу я, борясь со слезами.

– Не надо что? – скалится он, водя туда-сюда пальцем.

– Не трогай меня.

– Не трогать тебя где? – глумится он, и двое его солдат смеются.

– Не трогай меня там, – шепчу я, и по лицу скатывается слеза.

– Не трогать твою киску? – Отодвинув кружево, он грубо проводит пальцем между моими складочками, и мне хочется умереть. – Не трахать тебя пальцами?

Он с силой пропихивает в меня два пальца и начинает ими двигать. Я вскрикиваю от пронзительной боли.

– Или не трогать твои сиськи? – добавляет он, поднимая руку и сжимая мою грудь через платье.

– Пожалуйста, тебе нужно прекратить.

– Не думаю, dolcezza.

Убрав руку от моей киски, он разворачивает меня лицом к себе, обвивая одной рукой спину, и слизывает мои соки с пальцев.

– Сладкая, как мед.

Он облизывает пальцы дочиста, пялясь на меня с неприкрытым желанием.

Внешне Карло очень хорош. Высокий, подтянутый, с красивыми чертами лица, он считается завидной партией. Похож на молодого Джонни Деппа со своими темными волосами и жгучими карими глазами, но затаившийся в его взгляде монстр никогда не дает мне забыть, что он совсем не красавчик кинозвезда.

Ходят слухи, что ему нравится резать девушек, которых Карло берет в постель, и он насильно навязывает им игры с кровью и прочие извращения. Некоторые итальянские девочки из нашей маленькой школьной компании постоянно повторяют, как мне повезло, и меня злит, что приходится прикусывать язык, чтобы не выдать правду. Карло Греко пугает меня и вызывает тошноту.

Вот и наглядный пример.

Карло до боли стискивает мой подбородок, заставляя поднять голову, чтобы пристально уставиться в мои глаза.

– Поэтому Леонардо Мессина называет тебя dolcezza? Он испил из запретного колодца?

В его глазах полыхает гнев, и он крепче сжимает мой подбородок. Меня переполняет паника за Лео. Сколько известно Карло и откуда?

– Лео – лучший друг моего брата с тех пор, как мы были детьми. Он практически мой названый брат. Он называл меня dolcezza с самого детства. Не все такие больные придурки, как ты, – добавляю я.

От пощечины моя голова откидывается назад. Внутри черепа звенит от боли, но я не плачу, позволяя злости затмить все эмоции и расползающуюся по щеке пульсацию. Поворачиваюсь обратно лицом к нему, испепеляя всей силой ненависти, которую испытываю.

– Еще раз оскорбишь меня, и я убью его, – говорит Карло чудовищно спокойным голосом, ведя свободной рукой вверх по моему телу. – Ослушаешься, и я убью его. – Он обхватывает мою грудь и крепко сжимает. – Ты моя, dolcezza. Я буду делать, что захочу.

Оттянув вырез моего платья вниз, он просовывает ладонь под лифчик и поглаживает голую кожу. Я зажмуриваюсь, внутренности мучительно скручивает узлами.

– Открой глаза, – требует он, щипая мой сосок, отчего к глазам подступают слезы.

Карло перекатывает мой сосок между большим и указательным пальцами и трется пахом о мой живот. Я чувствую его мерзкую эрекцию, и по горлу поднимается желчь.

– Если я узнаю, что Мессина дотронулся до тебя, то отрублю его член и скормлю ему маленькими кусочками.

Он смотрит поверх моего плеча на своих людей.

– И отдам тебя на ночь своим людям. Разрешу им делать, что захотят. Трахать твои сиськи, твою драгоценную киску, твой пухлый рот. Я разрешу им резать, прижигать, бить.

Его рука опускается с моей талии ниже, и он поднимает подол моего платья, показывая мою попу своим людям. Сжимает одну ягодицу через кружевные трусики, а потом другую, после чего проводит пальцем между ними. Мои глаза закрываются по собственной воле, и я с трудом сдерживаю слезы.

Карло шлепает меня по попе.

– Открой чертовы глаза, Наталия! – шипит он. – Ты будешь делать, что я говорю и когда я говорю, а если скажешь Матео или Лео хоть слово, я прикончу их обоих.

Наклонившись, он прихватывает губами кожу на моей груди и сильно втягивает. Его палец продолжает водить вверх-вниз между моих ягодиц, и мной овладевает ужас. Я не могу говорить, не могу шевелиться и едва дышу, пока он оскверняет мое тело в тех местах, которых никто раньше не касался.

По позвоночнику ползет омерзение, пока Карло засасывает мою кожу, оставляя синяк. Подняв голову, он осматривает свою работу, и уголки его губ растягиваются в довольной улыбке.

– Хочу, чтобы ты смотрела на это и вспоминала данное мной обещание.

Схватив мое лицо, он обрушивается на мои губы, терзая их и засовывая свой отвратительный язык мне в рот.

– Ты принадлежишь мне, Наталия. Не забывай. – Он сильно сжимает мою промежность через платье. – Эта киска моя и только моя. Когда я приду за тобой в следующий раз, ты не откажешь мне, иначе расплачиваться придется Лео или твоему брату.

* * *

Ночью я почти не смыкаю глаз. Переживания за маму смешиваются с тревогой за Лео и Мэтти и страхом за себя. Сегодня я все сделала не так, и мне хочется орать и ругать себя за то, что не была сильнее. Что не протестовала громче. Но я испугалась и замерла как мышка, страшась Карло и двух маячивших за спиной soldati. Я не могу рассказать брату, потому что он слетит с катушек, если узнает, что сделал Карло. Матео и так уже вызвал папин гнев, и я не хочу ничего усугублять. Он слишком вспыльчивый, чтобы рискнуть пойти к нему. Мне очень хочется рассказать Лео, но я боюсь, потому что этот монстр предупредил, чтобы я этого не делала, а Карло явно в курсе. Не знаю откуда, но я не стану рисковать жизнью Лео, так что даю себе обещание хранить эту тайну. Как сделала вчера, когда он спросил меня, что случилось.

– Наталия, – говорит Лео, выходя с водительского места. – Подожди минутку.

Я задерживаюсь у ступенек, ведущих к школьным дверям, готовясь к неприятностям.

– Что такое, Лео? Мне нельзя опаздывать в класс.

– Я вижу, что-то не так. Расскажи мне.

Его глаза впиваются в мои, и я одновременно люблю и ненавижу то, как хорошо он меня знает.

– Я беспокоюсь за маму, – искренне отвечаю.

Его лицо смягчается.

– Я знаю. Мы все беспокоимся, но я знаю, что есть что-то еще. Что он тебе сделал, dolcezza?

Во рту пересыхает, когда я вспоминаю, как вчера Карло дразнил меня этим прозвищем.

– Ничего, – вру я, отводя глаза.

– Прекрати врать, Наталия. Я видел его руку на твоей ноге под столом. Этот ублюдок не имеет права прикасаться к тебе до свадьбы. Тебе надо рассказать Анджело. Он заставит дона Греко приструнить Карло.

Я хрипло смеюсь.

– Дон Греко не собирается приструнять своего сына. Все, что он сказал, было направлено на то, чтобы успокоить папу. Разве ты не видел, как в его глазах сверкала гордость? Он готов молиться на Карло. Никто его не переубедит.

– Лео? Какой приятный сюрприз, – раздается бесячий голос Николь.

– Отвали, Николь, – говорит Лео, не разрывая зрительного контакта со мной.

– Но…

– Мне неинтересно. – Лео сердито зыркает на мою злейшую врагиню и, взяв меня за руку, притягивает к своему боку. – И у нас тут личный разговор, так что вали.

Это очень грубо, но во мне нет ни капли сочувствия.

Николь закипает, как готовый взорваться чайник.

– Никто не делает из меня дурочку, – фыркает она, уперев руки в бедра. – И никто не предпочитает мне Девственницу Барби. – Она тычет в него костлявым пальцем. – Никто.

Николь плюет на мои туфли, и меня подмывает выместить свой гнев и досаду на ее хорошеньком личике, но она пустое место, а у меня есть более важные проблемы.

Лео порывается отомстить за меня, но я хватаю его за руку, еле заметно качая головой. Он выпрямляется, не убирая руки с моего плеча.

– Наталия в миллион раз лучше тебя, Николь, и единственный человек, который верит в это дерьмо, ты сама.

Она топает ножкой, и из ее ушей практически валит пар. Бросив на меня последний испепеляющий взгляд, она разворачивается и удаляется по ступенькам.

– Лео, мне надо идти, – говорю я, когда Николь заходит в школу.

– Разговор не закончен. – Он убирает руку с моего плеча, и мне сразу же не хватает его успокаивающего тепла. – После уроков мы будем стоять на обычном месте.

– Мне жаль, что ты застрял здесь.

– Мне нет.

– Не может быть. Я знаю, что никому из soldato не хочется работать нянькой.

Он улыбается, и у меня слабеют колени. Его серо-голубые глаза полны эмоций. Опасных.

– Я не желал бы находиться где-то еще. Думаешь, я хотел, чтобы тебя защищал кто-то другой? – Он выгибает бровь, и в груди растекается тепло. – Самая большая честь, которую мог оказать мне дон Маццоне, – это охранять его единственную дочь. – Он заправляет мне за ухо выбившуюся прядь. – Иди, dolcezza. Не опаздывай.

Заходя в школу, я витаю в облаках, так что едва замечаю Николь, затаившуюся сбоку от дверей и злобно глядящую на меня. Я не обращаю на нее никакого внимания, потому что сейчас ее для меня не существует.

И это моя первая ошибка.