Читать книгу Самозванка - Скотт Вестерфельд - Страница 14

После моего приезда проходит несколько дней, когда Кол решает показать город.

Я безумно рада оказаться за пределами дома. До сих пор мне доводилось лишь посещать официальные ужины с высокопоставленными лицами Виктории и обеды с Палафоксами. А там меня сопровождали высокопарные беседы и обильная жирная пища, от которой не спасут даже сжигатели калорий. Мне бы хорошенько позаниматься с Наей, но и долгая прогулка по городу сойдет.

Мы с Колом бредем по улице как обычные прохожие. Бронежилетов на нас нет, лишь около полудюжины сопровождающих нас смотрителей сливается с толпой. Над головой, среди стаи голубей, парит всего один дрон. И тот, скорее всего, следит только за тем, чтобы я не сбежала.

Но вот какая странность: заложницей здесь я чувствую себя свободнее, чем второй дочерью у себя дома. В имении Палафоксов нет ни особых отдельных коридоров, ни лифтов. В воздухе не витают частички шпионской пыли.

Мне всегда хотелось побывать на месте Рафи, почувствовать, каково это. Хотя сама она никогда такого не делала – не гуляла по улице в окружении нормальных людей.

Основная масса горожан не обращает на нас никакого внимания, и только некоторые, минуя смотрителей, все же подходят прямо к Колу и знакомятся с первым сыном города. Тот непринужденно шутит в ответ, обменивается с каждым одними и теми же остротами, но делает это так, будто слова только что пришли ему на ум.

Ная предупреждала меня, что в Виктории я могу столкнуться с подобной открытостью. Многие города живут по такому принципу: богатые и влительные люди свободно разгуливают среди обычных жителей. И все равно довольно странно наблюдать это вживую.

Я нервничаю и чувствую себя не в своей тарелке. Мне кажется, что все видят меня насквозь.

А вот Кол относится к происходящему совершенно спокойно. И жители Виктории, похоже, обожают своего первого сына.

Они расспрашивают его об учебе в школе, его увлечениях ботаникой и стрельбой из лука. Все те качества, из-за которых друзья моей сестры избегают Кола – его прилежность, скучные хобби, – здесь, наоборот, приветствуются.

Что довольно странно, потому что Викторию никак нельзя назвать скучной или прилежной. Напротив, в городе кипит сумасшедшая энергия.

Мимо проносятся детишки на скайбордах с такой бешеной скоростью, что у меня в городе их за это непременно посадили бы в тюрьму. Над крышами курсируют дроны, которые развозят не только официальные грузы, но и продукты питания, покупки и даже стопки сложенного белья, словно у каждого человека здесь имеется свой собственный авиапарк. И дело не только в хаотичном, неконтролируемом движении. Местные жители носят все, что им заблагорассудится: яркие цвета и флеш-татуировки. Их тела хранят следы операций, которые в Шриве ни за что не допустили бы.

Тут даже здания излучают жизнь. В небе, над нашими головами, парят на магнитных опорах грациозные фантастические сооружения. А внизу, вдоль улиц, выстроились глинобитные дома, выкрашенные в закатно-оранжевые и желтые цвета или сияюще-голубые оттенки слабо горящего пламени.

Но самое странное здесь – это животные. В небе снуют стаи голубей, а по крышам бродят надменные коты.

Я показываю Колу на убегающего из-под ног цыпленка с перьями такой же яркой расцветки, как и местные дома.

– Для чего они?

Кол вопросительно смотрит на меня.

– В Шриве запрещены дикие животные, – поясняю я. – Конечно, в город залетают некоторые птицы. Но ничего подобного у нас нет.

– Вообще-то цыплята не дикие. – Кол переходит на тон экскурсовода. – К каждому из них прикреплены датчики, чтобы город мог осуществлять мониторинг за экосистемой. Это необходимо для эффективной борьбы с вредителями.

– Почему бы просто не использовать опрыскиватели?

– Мы довольно старомодны. Когда мой младший брат приезжает домой на каникулы, то он каждое утро выходит на улицу и собирает яйца.

– Чтобы есть? Яйца птиц, питающихся жуками? – Я качаю головой. – Весь ваш город будто живет в эру ржавников или тех, кто жил до них!

– Доржавников, – смеясь, говорит Кол.

– Неважно. Хотя здесь красиво.

Его смех затихает, и теперь он смотрит на меня с любопытством.

– Ты так считаешь, Рафия? Шрив намного больше и современнее Виктории, я думал, тебе здесь будет скучно. Неужели тебя сумел очаровать наш маленький городок?

Я отвечаю не сразу. Настоящей Рафи было бы скучно. Или она, по крайней мере, притворилась бы, что ей скучно, потому что небольшие старинные города выглядят несовременно по сравнению с новыми смелыми зданиями эпохи свободомыслия. Но мне не хочется обижать Кола. Теперь он мой союзник.

А после того, как ты всю жизнь прятался, тренировался и тщательно следовал определенному образу, сложно не проникнуться этой бурлящей уличной энергией. Все эти звуки и ароматы сводят с ума. Как и то, что я сама могу выбирать улицу, на которую сверну дальше.

Но больше всего в замешательство меня приводит не моя свобода – а свобода всех остальных. Складывается ощущение, будто весь город Виктория абсолютно бесконтролен.

– Мне вовсе не скучно, Кол. Напротив, для меня все это немного чересчур – ходить вот так в открытую. Мне кажется это… опасным.

Он окидывает меня внимательным взглядом.

– Опаснее, чем вооруженный убийца?

– В Шриве у меня есть телохранители. А здесь у тебя всего лишь несколько смотрителей. У вас даже нет шпионской пыли!

– Это незаконно.

– Знаю, но… – Учителя объясняли мне, насколько сильна в Виктории одержимость частной жизнью. Ежедневно город удаляет данные о том, кто куда ходил, какие сообщения отправлял и что заказывал из панели выдачи в стене.

В Шриве же каждый миллиметр воздуха заполнен механизмами. Если в темноте включить фонарик, то все плавающие частички окажутся шпионской пылью и нанокамерами, делающими сотни снимков в секунду во всех направлениях, а также обеспечивающие их микроскопические микрофоны, передатчики, батареи и ретрансляторы.

Если смотрителям Шрива захочется узнать, что случилось в определенное время в том или ином месте, им просто нужно открыть городской интерфейс. Благодаря ему они могут просмотреть местность с любого ракурса, воспроизвести любой, кроме слабейшего шепота, звук – если только их не отфильтровали сотрудники Доны, чтобы скрыть секреты моего отца. Например, обо мне.

– Просто это небезопасно, Кол. Что, если произойдет убийство? Как вы вообще расследуете преступления?

– Преступления, знаешь ли, раскрывались еще до того, как изобрели шпионскую пыль. Мы используем ДНК, отпечатки пальцев, показания свидетелей. – Он пожимает плечами. – Ну, я не знаю, логику, наконец.

– Как по мне, это куда проблематичнее, чем просто просмотреть запись случившегося.

– Люди не любят, когда за ними шпионят. Тем более со времен «Чистого разума» у нас не было ни одного нераскрытого преступления.

Я немного понижаю голос:

– Но как же тогда твоя семья держит город под контролем?

Он прищурившись смотрит на меня.

– Мы его не контролируем. Мы им управляем.

– Ты всегда такой самодовольный?

– Обычно да. – Он провожает взглядом собаку, преследующую пару котов. – Но моя мать отлично справляется со своей задачей. Поэтому жители не пытаются избавиться от нас.

Я резко останавливаюсь и смотрю на него.

– Хочешь сказать, меня пытались убить, потому что мой отец плохо выполняет свою работу?

– Твой отец другой, – спокойно отвечает он. – И ты это знаешь.

Я стою в прохладной тени глиняного дома и пытаюсь собраться с мыслями. Мне нечего ответить ему, поскольку я не понимаю, почему вообще спорю с ним. То ли я притворяюсь Рафи, которая всегда открыто отстаивает имя своей семьи? То ли мне просто не нравится, когда меня критикуют?

– Мне жаль, что у себя дома ты не можешь вот так ходить по городу, – говорит Кол. – Должно быть, у вас полно насилия.

Снова это самодовольство.

– Не тебе говорить мне о насилии, – парирую я. – Твоя мать заимствует у моего отца армию.

– Заимствует, потому что у нас самих нет собственной большой регулярной армии. Половина наших солдат занимается другой работой. Разве ты не видишь разницы?

– Не совсем.

– Il n’est pire sourd que celui qui ne veut pas entendre, – вздыхает он.

«Хуже глухого тот, кто не хочет слышать», – переводит мой сирано.

Французские пословицы? Отлично. В них Рафи, несомненно, разбирается гораздо лучше меня. Она бы наверняка выдала ему в ответ какое-нибудь заумное высказывание.

Я пытаюсь вспомнить рассказы своих преподавателей о том, как в новую эпоху ведутся споры. Не стали ли правящие семьи со своей вездесущей шпионской пылью и древним оружием слишком могущественными.

Но кто захочет, чтобы им управляла слабая семья?

Я замечаю, что смотрители выстраиваются вокруг нас с Колом неплотным кругом, обратившись лицом наружу и скрестив руки. Пока мы спорим, толпа прохожих обходит нас стороной.

Тут я вспоминаю слова Рафи: Палафоксы отнюдь не такие мягкие. Их власть витает повсюду. Спокойная, но твердая.

Просто они не хотят в этом признаваться.

– Может быть, тебе известно далеко не все о своей семье, – говорю я.

Какое-то время Кол обдумывает мои слова, а после кивает:

– Ты права. Я и предположить не мог, что однажды Хефа впустит войска Шрива. Или отстранит меня от принятия решений. Или попытается женить, как какого-то пустоголового болвана. – Его голос становится тише. – А еще я до сих пор не понимаю, почему она заперла мой охотничий лук.

Я даже не стану ничего ему объяснять. Пусть мы и союзники, но Колу не обязательно знать, что я заложница. Ему нужен только охотничий лук, хотя бы для того, чтобы выступить против Арибеллы, обращающейся с ним как с племенным скотом.

Возможно, я могу это использовать в своих целях.

– И тут возникает вопрос. – Я придвигаюсь к нему и говорю шепотом: – Как часто кто-нибудь спускается в монастырь?

– Почти никогда. Даже дроны-уборщики туда не допускаются – Хефа говорит, они стесывают камень.

– Тогда, может быть, я смогу вернуть тебе лук, если ты кое-что добудешь для меня.

Его глаза округляются.

– Что?

– Только твоей матери нельзя знать о моей просьбе. Обещаешь не рассказывать?

– Конечно.

Не знаю, стоит ли ему доверять. У меня дома офис отца забит сенсорами, улавливающими частоту сердцебиения, температуру кожи, малейшие движения глаз – одним словом, любой признак лжи.

Но здесь на улице я могу судить лишь по решительному взгляду Кола, устремленному на меня.

И почему-то его мне более чем достаточно.

– Ты знаешь, как выглядит зарядное устройство для виброножа?