Читать книгу Под крылом дракона - Софья Самокиш - Страница 4

Эльфийка вздрогнула и открыла глаза. В её сознании была тишина. Девушка тряхнула головой и внимательно осмотрелась, пытаясь вспомнить, как сюда попала и что с ней произошло. Пещера, камень, излучающий неяркий белый свет, холод… Свет снаружи не проникает, значит, выход где-то далеко или сейчас ночь. У противоположной стены – две девушки и юноша. Одна эльфийка, светловолосая, сидела, странно сложив ноги. Вторая – с темными кудрями – застыла в каком-то полуприседе, видимо, не успев вовремя найти подходящее место для сна. Юноша с золотыми волосами, собранными в хвост, стоял, прислонившись к стене.

Проснувшаяся девушка провела рукой по голове и вывела вперед несколько прядей. Оказалось, что у неё они довольно короткие и пламенно-рыжие. Огонь… Эта странная ассоциация, а может быть, исследование пещеры, с которого всё началось, вернули память на место. «Меня зовут Олоримэ Старлен, – первое, что сказала себе эльфийка. – И я только что получила благословение стихии на острове Лиол».

Кто стал покровителем и как это произошло, помнить невозможно, но то, что благословение случилось, она чувствовала. Девушка прислушалась к себе. «Что я могу сделать с помощью магии?» Она уставилась на сталагмит, возвышавшийся возле неё. Потом призвала стихию – то, что было теперь внутри неё и ощущалось пока непривычно и странно – и была очень удивлена и обрадована тому, с какой быстротой и удовольствием неведомая сила отозвалась. Олоримэ почувствовала заботу и нежность, исходившую от этой стихии, ставшей теперь её покровителем. Магия сгустилась до состояния маленьких золотистых шариков, эльфийка сдержанно улыбнулась и послала их едва заметным движением пальца в основание сталагмита. Результат не заставил себя ждать – его окутало облаком, и последовал громкий взрыв…

Когда девушка с круглыми, как две монеты, глазами выкарабкалась из-под обломков, то обнаружила других посвящаемых в прежнем положении. Ни громкий звук, ни встряска всего помещения никак на них не повлияли, и противоположная стена осталась невредима. Олоримэ обернулась и удивленно вздохнула: часть стены, только что разбитая её проверкой способностей, теперь снова была цела. Без единой царапины или трещины. Девушка с трепетом оглядела пещеру – чего ещё можно было ожидать от неё, когда она только что самовосстановилась?

– Что ж, надо выбираться отсюда, – сказала она, обращаясь к покровителю, и слегка развела руки, представляя, что держит небольшой светящийся шар. Пространство между руками замерцало, и представленное не замедлило появиться. Девушка благодарно улыбнулась и подняла над головой самодельный фонарь.

Когда она вышла на поверхность, небо действительно ещё было темным, только далеко-далеко, у самой кромки моря занималась заря. Не успела эльфийка обеспокоиться тем, как будет добираться домой, как слева от неё вспыхнул портал на том же месте, где она впервые ступила на Лиол. «А сколько времени прошло?» – внезапно подумала она и шагнула в открывшийся проход.

– Олоримэ! – раздался голос Ксиона, не успели очертания зала в здании городского портала проявиться перед глазами эльфийки. Девушка облегченно вздохнула и улыбнулась: «Вернулась!»

– Сколько меня не было? – спросила она, едва портал исчез за спиной.

– Очень мало. Странно мало, – недоуменно развела руками мать. – Сегодня утром – ровно декадон с того дня, как ты ступила на Лиол.

– Всего лишь? – удивилась эльфийка. – Я готовилась провести там полгода или по меньшей мере декадонов десять, как Ксион!

– Создателю виднее, – пожал плечами брат.

Олоримэ в замешательстве взглянула за окно и убедилась в том, что время года не изменилось. «Всё ли в порядке с моими силами? – встревожилась она, но, вспомнив, как охотно магия откликалась на её призыв в пещере, попыталась отогнать сомнения, однако новая мысль впилась в её сознание: – Но ведь то было в пещере! Там может происходить всё, что угодно! А здесь!..»

– Мне надо проверить силы, – решительно сказала Олоримэ и вышла из здания, справедливо опасаясь, что эльфийская постройка не сможет восстановиться после её проверки так же быстро, как пещера Солнечного камня.

***

– Сенеренталь! – раздался оклик с другой стороны улицы. Девочка обернулась и с удивлением увидела своего недавнего спасителя.

– Ксион! – радостно воскликнула она и быстро перебежала к высоким липам, у которых стоял эльф.

– Рад видеть тебя в добром здоровье, – улыбнулся он. – Вижу, твои крылья в порядке?

Сенери кивнула и легко распахнула крылья, потом снова сложила.

– Ещё бы! – ответила она. – Отец сказал, что ты очень хороший целитель и мне очень повезло встретить тебя в тот день. Только летать мне теперь позволят не раньше середины осени.

С момента встречи Сенери и Ксиона прошло два декадона. За это время девочка успела узнать, что отец знает юношу, потому что его старший брат – ясновидящий и потому что сам Ксион Старлен, несмотря на свою юность, является одним из лучших целителей Гиджиля и его окрестностей. Творить обычное бытовое врачевание, залечивая ссадину или царапину, могут все эльфы с помощью своей стихии-покровителя, но, когда происходят случаи серьезнее, требуется помощь специально обученного целителя. А склонность к целительству, так же как и способность к ясновидению, проявляется далеко не у всех. Кроме этого Сенери узнала, что младшая сестра Ксиона отправилась на Лиол в день после того дождя, из-за которого отец уехал в столицу. «Когда она вернется и можно ли узнать это заранее?» – промелькнуло вдруг у неё в голове.

Раньше она никогда не задумывалась о времени, проводимом эльфами на острове, потому что при ней никто из близких на Лиол не отбывал. «Что чувствуют, когда возвращаются с Лиола? Сразу ли можно применять магию?» – размышляла Сенеренталь. Наконец она решилась спросить напрямую:

– А когда твоя сестра вернется с Лиола? Можно ли это знать?

– Она уже вернулась, – ответил Ксион.

– И что она? – заинтересованно произнесла маленькая эльфийка.

Ксион рассмеялся:

– Что именно ты хочешь узнать?

– Как она себя чувствует? Когда она сможет творить волшебство? Как она узнала, кто является её покровителем?

– В твоей семье при тебе никто не получал благословение? – понимающе кивнул Ксион. Эти внезапно возникшие вопросы, когда кто-то из твоего круга получал покровителя, были ему знакомы. Он вообще задумался о Лиоле не раньше, чем пришел его срок. Вроде бы все и так известно и понятно. Но когда сталкиваешься с ситуацией сам или через знакомых, обнаруживаешь, что не знаешь об этом почти ничего.

– Нет, – покачала головой Сенери, – и почему-то раньше я об этом не задумывалась.

– Если ты хочешь узнать об ощущениях после Лиола, то тебе лучше спросить мою сестру напрямую, тем более что мы почти дошли до беседки, где она любит коротать время с книгой. Думаю, что мы и сейчас найдем её там.

Они прошли до конца аллеи, свернули вглубь леса, и Сенеренталь ещё издали приметила, что в небольшой беседке сидит девушка. Сенери редко бывала в этой части поселения и теперь смотрела вокруг с удивленным восхищением: место и правда прекрасно подходило для уединения и размышлений, и девочка не могла понять, как она сама ещё не облюбовала этот уголок.

– Олоримэ! – обрадованно крикнул Ксион и, приглашая Сенеренталь следовать за ним, направился к сестре. Эльфийка подняла голову от книги, улыбнулась и встала, заложив страницу тонким серебряным пером.

– Познакомься, это Сенеренталь Эделин, – произнес эльф, дойдя до беседки. – Дочь дзерна Иреланта.

– Здравствуй, Сенеренталь, – учтиво склонила голову девушка. – Несмотря на знакомство наших родных мы ещё не имели возможности быть представленными друг другу. Но я с большой радостью лично познакомлюсь с тобой!

– Олоримэ, я тоже очень рада знакомству! – немного опешив от велеречивых фраз, проговорила Сенеренталь. «У меня не получается так красиво изъясняться, – с сожалением подумала она. – Так, как это делают настоящие взрослые эльфийки…»

Действительно, Олоримэ являлась идеальным воплощением типичного образа эльфийки, сформированного в представлениях других народов. Кроме положенной красоты она обладала ещё тем спокойным, строгим и полным достоинства нравом, который за пределами Танмере почему-то приписывают всем эльфам. И к тому же на неё было надето длинное, богатое платье настоящей аристократки. Всё вместе и создавало этот образ – утонченный, прекрасный и очень сильный. «Магия! – внезапно осознала Сенеренталь. – Эта сила, которой веет от неё, и есть отпечаток только что полученной магии! Но почему у Ксиона не так? И у родителей?» Поток ее мыслей прервал голос Ксиона:

– Девушки, прошу меня простить, но я вынужден вас покинуть! Олоримэ, оставляю Сенеренталь тебе! – он ласково улыбнулся сестре. – Может, мы ещё увидимся сегодня! – кивнул он Сенери.

Олоримэ склонила голову, прощаясь с братом. Эльф вышел из беседки, раскрыл крылья и взлетел. Сенеренталь изучающе смотрела на девушку, нимало не стесняясь своего пристального взгляда, и Олоримэ, словно понимая её интерес, не одергивала новую знакомую. Наконец в мыслях Сенери наступил порядок, она вздохнула и отвела взгляд. Тогда старшая эльфийка произнесла:

– Ты хотела спросить про Лиол?

Сенеренталь кивнула.

– Это так видно по мне? – произнесла она.

– Об этом нетрудно догадаться, – улыбнулась Олоримэ. – Да и ты действительно не утруждаешь себя сокрытием эмоций.

«Разве это плохо?» – подумала Сенеренталь.

– Это не плохо, – словно в ответ на её мысли продолжила девушка, – просто не с каждым можно так себя вести. Ты ещё, видно, не встречала в своей жизни никого, кто бы имел по отношению к тебе недобрые намерения. Поэтому так искренна. Это правильно. Но иногда нужно закрывать душу. Даже в близости родных и друзей должна быть грань, которую никому нельзя переступить. Должно оставаться что-то, происходящее в твоей душе, известное только тебе и Создателю. Иначе сокровенное может потерять свою ценность.

Сенери слушала её с удивлением.

– А ты разве встречала кого-то с недобрыми намерениями? – спросила она.

– Нет, хвала Создателю, – покачала головой Олоримэ. – Я могу рассказать тебе, как чувствуют себя, вернувшись с Лиола, ведь ты же наверняка хотела узнать об этом в первую очередь? Поначалу отпечаток высших стихий настолько явственен, что в тебе начинают проявляться некоторые дары, доступные только высшим эльфам. Говоришь какие-то немыслимо мудрые вещи, которые сам не до конца понимаешь, потому что они опережают твой жизненный опыт. Становишься особенно чуток к проявлениям магии, предчувствуешь будущее, откуда-то точно знаешь, как правильно поступить в той или иной ситуации… Но, как говорят, эта необычайная светлость души проходит. И очень быстро, к сожалению. Даже я уже за тринадцать дней ощущаю её гораздо меньше, чем сразу после пробуждения.

– А что там? – затаив дыхание, прошептала Сенеренталь. – Что там творится, в пещере у Солнечного камня?

– Этого никто не помнит, – ответила Олоримэ. – Да это и не нужно. Главное, что благословение свершилось, иначе я бы ещё была там. Однако мне кажется, что, несмотря на твой юный возраст, скоро придет и твоё время, – вдруг произнесла она. – Ты ещё не знаешь свой срок?

– Нет! – удивленно воскликнула Сенеренталь. – Мне ведь только тринадцать! Мне ещё даже летать нельзя!

– Я ненамного старше тебя. Мне семнадцать, – спокойно ответила Олоримэ. – Но я говорю то, что чувствую. А чувствую я в эти дни достаточно верно. Твой срок почти пришел.

Сенеренталь неподвижно стояла на пороге беседки и машинально перебирала пальцами по витиеватым перилам. Олоримэ взглянула на неё и внезапно рассмеялась:

– Но я вижу, что ты смотришь на меня, как на какую-то пифию! Не беспокойся! У меня нет дара ясновидения, и скоро я стану такой же, как все. Это только последствия недавнего близкого общения с Создателем. Ты испытаешь то же самое. Не пугайся моих слов.

– Откуда ты знаешь, что ты не ясновидящая?

– Оттуда же, откуда и всё остальное, – продолжая смеяться, ответила эльфийка.

– Но, если каждый возвращающийся с Лиола точно знает, ясновидящий он или нет, зачем же тогда мой отец проверяет всех? – непонимающе произнесла Сенеренталь.

– Повторяю, это ощущение знания очень скоро проходит, и многое из того, что казалось ясным, забывается и вновь становится непонятным, – пожала плечами девушка.

Внезапный свежий ветер пронесся по беседке, перелистал страницы книги, отложенной Олоримэ, и серебряное перо упало на мраморный пол с тихим звоном. Сенеренталь опустилась, чтобы поднять его, и залюбовалась тонкостью работы.

– Скоро будет ярмарка, – заметив её восхищение, произнесла Олоримэ. – Мастер, который сделал это, должен приехать снова. Возможно, ты найдешь у него что-то подобное!

«Ярмарка! Как же это я могла забыть? – удивленно подумала Сенери. – Ведь у нас давно не было такой радости!»

– А то, как ты разговариваешь… – вдруг смутившись, сказала она вслух. – Это тоже из-за того, что ты недавно вернулась с Лиола?

– Разговариваю? – переспросила эльфийка.

– Ты разве не замечаешь? Ты говоришь так, словно тебя учили «витию словес» или «золотому пению»! 5

Олоримэ удивленно покачала головой:

– Я не думаю, что недавнее моё благословение сыграло какую-то роль. По крайней мере, я не замечаю никаких изменений в моей речи по сравнению с тем, как я изъяснялась до моего ухода на Лиол.

– Жаль, – вздохнула Сенеренталь. – Я уже понадеялась, что хотя бы несколько дней после возвращения с Лиола смогу плести такие же кружева слов.

Олоримэ весело рассмеялась. «Как же она мне нравится! – подумала она, глядя на маленькую эльфийку. – Как удивительно нас свела судьба! И почему мне кажется, что это неспроста?»

***

Ярмарка шла уже третий день, и Сенеренталь могла с уверенностью сказать, что такого за свои тринадцать лет она ещё не видела. Она до сих пор не успела обойти и рассмотреть всё.

На эльфийских ярмарках редко бывали иностранные купцы, как правило, их товары привозили эльфы, побывавшие в столице. Иноземцы с трудом принимали эльфийскую систему обмена – за любой товар или услугу никто ничего не платил, но каждый знал, что, когда понадобится чужая помощь, услуга или какая-то вещь, она будет предоставлена, так как каждый в свою очередь в чем-то кому-то помогал или мог быть полезен в будущем.

Торговля с иностранцами шла по их законам, и заезжавшие в Танмере купцы получали общепринятые деньги за свое добро в столице у Повелителя, а уже после разъезжались по городам. Танмере была богата месторождениями золота, и казна никогда не бывала пуста. Тем более что международная торговля великолепными эльфийскими тканями и эльфийским оружием так же шла с использованием золотых монет, как это было принято во всех остальных странах. Но даже несмотря на то, что оплату иноземцы получали, раздавать потом свои изделия просто так для приезжих было дико.

В этот раз в Гиджиле были и гномы, и волшебники из Феррии. Сенеренталь впервые видела феррийцев и поэтому отнеслась к их рядам с куда большим интересом, чем к богатым лавкам гномов, которых встречала уже не раз.

– Кажется, волшебники гораздо гибче гномов или просто больше любят дарить подарки, – услышала Сенери позади себя и, резко обернувшись, едва не столкнулась лицом к лицу с высокой темноволосой девушкой в темно-зеленом платье из простой ткани без вышивки.

– Эвель, я тебя везде ищу! – укоризненно произнесла Сенеренталь.

– Заметно, – усмехнулась та в ответ. – Между бусин, кружев и ленточек… Где же мне ещё быть, в самом-то деле!

Сенеренталь рассмеялась и махнула рукой:

– Я надеялась найти подарок для Вэрии, кхэль моего старшего брата. Если ты помнишь, у них с Лауло́ном скоро годовщина Клятвы Уз.

– Тогда другое дело. Вэриа заслуживает того, чтобы подарок ей выбирали с особой тщательностью, – согласно кивнула Эвелирис и окинула внимательным взглядом длинный ряд всевозможных украшений и мелких предметов гардероба, которые едва можно было опознать за рюшами и кружевами.

Эвелирис терпеть не могла яркость, блеск и прочие бросающиеся в глаза детали, а потому её шутку Сенери оценила. Не было в её окружении другого такого человека, который бы больше ценил в одежде простоту, аккуратность, практичность и удобство.

– Сенеренталь! – и вот снова кто-то отвлекает от важного дела. Девочка обернулась, все ещё пребывая в раздумьях относительно предпочтений Вэрии в одежде, и не сразу поняла, что перед ней её недавний спаситель.

– Ксион, рада тебя видеть! – после небольшой паузы произнесла она.

– Сенери, посмотри, может быть, это?.. – в это же мгновение подошла к ней Эвелирис с каким-то украшением и замолчала, увидев незнакомого эльфа.

– Простите, я кажется, помешал важному делу? – спросил Ксион, почему-то смутившись.

– Нет, нисколько. Может быть, ты даже смог бы нам помочь! – улыбнулась Сенеренталь.

Эльф перевесил с плеча на плечо сумку на длинном ремешке, оглянулся, несколько раз глубоко вдохнул, порываясь что-то ответить, но так ничего и не произнес.

– Если ты не торопишься, – добавила Сенеренталь, несколько удивленная его поведением. И снова не дождалась ответа.

Эвелирис тоже молчала, не поднимая глаз, и Сенери в замешательстве переводила взгляд с подруги на подошедшего эльфа, пока, наконец, затянувшееся молчание ей не надоело.

– Это моя подруга, Эвелирис. А это мой недавний спаситель, Ксион, – представила она своих друзей друг другу.

– Рад знакомству!

– Взаимно! – одновременно откланялись они и снова замолчали.

Сенери непонимающе уставилась на Эвелирис, впервые видя её в такой растерянности. Ей помог Ксион.

– Так чем я могу быть полезен? – спросил он.

– А… – вздохнула Сенери, с благодарностью взглянув на эльфа. – Я выбираю подарок для кхэль моего брата. Она очень похожа на твою сестру. Что бы ты мог выбрать для Олоримэ?

– Что ж, – улыбнулся Ксион, – для Олоримэ я бы выбрал что-то вроде этого…

– Замечательно, только цвет бы другой! – подхватила Сенеренталь, не давая своей небольшой компании снова погрузиться в неловкое молчание.

…Ксион покинул девушек через пару часов. Для Вэрии наконец взяли диадему-ободок в виде драконьих крыльев, которую одобрила даже Эвелирис, согласившись, что из всего представленного этот предмет лучше всего сочетает в себе простоту и изящество.

На закате дня, уже не имея никакой цели что-либо найти, эльфийки просто бродили по ярмарке. На центральной площадке сегодня играла приезжая волшебница-флейтистка. Вокруг неё столпилось множество народа. Не только эльфы, но и иноземные мастера, приехавшие сюда со своими товарами, стояли и слушали музыкантшу. Неподалеку, возле лавки с посудой, прохаживался гном, он выбирал что-то среди внушительных чаш и изящных бокалов.

– Люблю, когда красота сочетается с удобством, – произнесла вдруг Эвелирис, кивнув на лавку.

– Да, – согласилась Сенеренталь, проследив за взглядом эльфийки, и подруги снова перевели внимание на играющую волшебницу.

– Госпожа, прошу поставить его на место! Этот товар уже куплен! – у прилавка, привлекшего внимание Эвелирис, встревоженно засуетился гном, обращаясь к ещё одной эльфийке, подошедшей посмотреть на посуду.

– Не куплен, – поправил его эльф-мастер, хозяин лавки, – а принят в дар.

Гном недовольно покосился в сторону девушки, заинтересовавшейся его приобретением.

– Прошу простить меня, господин, – раздался ему в ответ мягкий голос, и Эвелирис удивленно обернулась, чтобы увидеть его обладательницу. – Поверьте, я побеспокоила вас отнюдь не из-за желания причинить вам неудобство, а единственно по причине необыкновенной красоты этого изделия, которое показалось мне столь мастерски сделанным, что я не могла отказать себе в удовольствии рассмотреть его поближе. Я совсем не хотела оспаривать ваше право на обладание им!

– Эльфы… – пробормотал гном, качая головой и пряча кубок в заплечный мешок. – Все – аристократы.

– Олоримэ? – услышав витиеватую фразу, обернулась и Сенеренталь.

– Здравствуй! – кивнула ей эльфийка, действительно оказавшаяся сестрой Ксиона. Сенеренталь радостно приблизилась к ней, потянув за собой Эвелирис.

– Будь ты в другом облике, я бы все равно узнала тебя по твоим речам! – воскликнула она. Олоримэ коротко рассмеялась и повернулась к Эвелирис.

– Кажется, мы прежде никогда не виделись? – произнесла она.

– Это Эвелирис, моя подруга, – представила свою спутницу Сенери.

– А ты – Олоримэ, сестра Ксиона, – кивнула Эвелирис, пристально глядя на эльфийку.

– Да… – помедлив, ответила девушка. – Вижу, вы уже знакомы с моим братом.

– А я такой тебя и представила, когда Ксион выбрал ту диадему, – продолжала удивлять подругу Эвелирис. Сенеренталь посмотрела на неё непонимающе – девушка никогда не вела себя так странно при новых знакомствах.

– Какую диадему?

– Вот, – показала Сенеренталь.

Олоримэ осторожно взяла в руки ободок и погладила длинными пальцами тонкие серебряные нити.

– Прекрасная работа. Это в подарок для кого-то? – спросила она.

– Да, для кхэль моего брата. Она похожа на тебя, и я попросила Ксиона помочь с выбором.

– Не знаю, о ком ты и насколько права в нашем сходстве, но меня бы такое подношение порадовало! – сказала Олоримэ, возвращая диадему.

– А как сказал этот гном? Эльфы – все аристократы? – вспомнила Эвелирис. – Сенери права, ты лучший образец эльфийки!

Олоримэ ничего не ответила, только опустила голову и улыбнулась.

– Да, и кажется, я где-то сталкивалась с этой фразой, – продолжила Эвелирис. – Случайно, не в поэме Исвелия Врэмэна? – обратилась она к подруге.

– Именно там, – Сенеренталь глубоко вдохнула и обернулась в поисках источника нежного сладковатого аромата. Он оказался совсем недалеко – за прилавком рос куст нерденика, чьи цветы распускаются к вечеру.

– А ещё он сказал, что эльфийки – единственные в мире женщины, которые сочетают в себе присущую этому полу изящность, красоту и благородные манеры, но при этом равняются по силе и разуму мужчинам. И не только равняются, но и принимаются мужчинами как равные, – добавила Олоримэ.

– Хорошая фраза, – оценила Эвелирис. – Тебе так понравился Исвелий, что ты выучила его слова?

– Нет, – покачала головой девушка и прищурилась, глядя вдаль. – Просто я всегда мечтала занять именно такое положение. Достоинство и женственность в сочетании с внутренней силой, которая вызывает к тебе уважение, но никогда – панибратское отношение. Не представляю, как я жила бы, родившись в другой стране. Меня обижало бы звание слабого пола, как называют своих женщин, например, люди.

– Почему обижало бы? – спросила Сенеренталь.

– А разве тебе нравится, когда твоё положение ограничивается сидением в башне, вышиванием платочков и произведением на свет детей? Когда к тебе относятся как к красивому декору или предмету мебели, когда думают, что могут делать с тобой всё, что захотят? – на одном дыхании произнесла Олоримэ.

Сенеренталь смотрела на неё, широко раскрыв глаза.

– Но ведь у каждого – свое место, – возразила девочка. – И если мужчины призваны защищать семью и стоять в её главе, то почему мы должны спорить с этим? Тем более что наше звание ничуть не менее достойно и наши обязанности ничуть не легче!

– Среди других народов женщины сталкиваются с другим отношением, – возразила Олоримэ. – Повторяю, нам повезло, потому что эльфы живут по своим законам.

Девушки отошли от центра ярмарки и сели на траву на небольшой полянке, не занятой торговыми рядами.

– Не знаю, Олоримэ, как ты… – вдруг улыбнулась Эвелирис. – А я бы посидела в башне за вышиванием в окружении детей, если бы тот, кто меня туда засадил, заботился, любил меня, души во мне не чаял и не покидал ни на минуту. Это… – она неопределенно махнула рукой и вздохнула, не зная, как описать свои чувства. – Мне иногда хочется чувствовать себя слабой и ощущать, что я имею на это право.

– Да, я вижу, ты дашь Клятву Уз сразу, как только достигнешь брачного возраста! – воскликнула Олоримэ, откидывая волосы с лица.

Сенеренталь внимательно смотрела на девушек и скрывала улыбку. Она была рада, что её подруге тоже понравилась Олоримэ. Ей хотелось, чтобы знакомство с семьей Старлен переросло в более тесные дружеские отношения.

***

С наступлением осени, когда Сенеренталь минуло четырнадцать, она наконец-то смогла взлетать, ни от кого не прячась. Первые полеты эльфийка совершала с отцом или старшим братом Лаулоном, но к концу года уже довольно уверенно держалась на неподвижных раскрытых крыльях, и Ирелант разрешил ей подниматься в небо в одиночку.

Так прошли двенадцать декадонов осени, включающие в себя и краткий период зимы, когда на деревьях совершенно не остается зелени, а опавшие листья уходят под землю. Период этот настолько быстротечный, что даже не выделяется в отдельное время года, а считается последней стадией осени. После чего наступает поражающая своей свежестью весна, знаменующая начало нового года, – самое долгое и прекрасное время.

В вечер перед новым годом, когда вся семья готовилась к встрече и никто не ждал ничего особенного, уходящий год все-таки решил удивить напоследок.

Ирелант, сидевший за плетением нового пояса к своей праздничной тунике, внезапно вскочил и, бросив работу, выскочил из дома, восклицая на каждом шагу:

– Да не может такого быть!

Все семейство, встревоженное странным поведением ясновидящего, собралось в гостиной и в ожидании возвращения отца строило предположения.

– Вы ожидаете непременно чего-то плохого? – вдруг спросила Нефесона. – Может, случилось что-то хорошее, просто очень невероятное?

В этот момент дверь открылась, и все эльфы, сидевшие в гостиной, по необъяснимой причине встали, приветствуя вернувшегося ясновидящего.

– И что же? – наконец спросила старшая дочь Пастораль.

– Я был у Девьеля, – промолвил отец, прошел в комнату и сел на плетеное кресло. За ним медленно опустились на сиденья все присутствующие.

– У Девьеля? – недоуменно повторила Режена.

Девьель был ясновидящим устроителем Гиджиля, и главная обязанность его заключалась в том, чтобы следить, кому из детей маленького города пришел срок отправляться на Лиол. Нэнирин напряженно сцепил пальцы, ожидая решения своей судьбы. Ведь следующим по старшинству для получения покровителя в их семье был он… Но почему же отец говорил «не может быть»?

– Нэнирин… – произнес Ирелант, и по его тону юный эльф понял, что для него новость надежды не содержит. – Я очень надеюсь, что тебя не обидит то, что одна из твоих младших сестер получит покровителя первой!

Режена ахнула, оглянувшись на единорожденных. Нефесона опустила глаза.

– Сенеренталь, твой срок отправляться на Лиол приходит через четыре дня, – заключил отец и недоуменно обвел глазами всю семью.

Первым опомнился Нэнирин.

– Поздравляю! – улыбнулся он, подходя к Сенери. Девочка улыбнулась в ответ и обняла брата. – Я действительно рад за тебя и нисколько не обижаюсь! – прошептал он ей на ухо. – Ты словно давно выросла из своего возраста и кажешься старше нас с Нефесоной!

Сенеренталь усмехнулась.

– Я думаю, что ненамного тебя опередила, – тихо сказала она в ответ.

***

– Итак, за что благодарим уходящий год? – спросила Режена у кхэлина. Они стояли на балконе и смотрели в темное небо, ожидая первую звезду нового года. Дети, каждый в своей комнате, тоже с нетерпением всматривались в темно-синюю даль.

С давних времен, следуя традиции, эльфы проживали первые минуты наступившего года наедине с собой или вдвоем со своим спутником жизни. Это был важный и очень личный момент, и поэтому ему должно было сопутствовать одиночество, чтобы ничто не омрачало начинающийся новый цикл. Чтобы можно было в тишине и спокойствии обдумать всё, что случилось за сорок декадонов, запомнить уроки, которые преподала жизнь в этот период, и подумать о том, что хотелось бы приобрести в будущем…

– Мне он принес больше беспокойств, чем радостей, – пробормотал Ирелант. – Хотя одно я могу совершенно искренне назвать прекрасным событием – наши младшие дочери благополучно встали на крылья.

– Не беспокойся о том, чего Создатель не хочет открывать вам, – проговорила Режена.

«Если этот мальчик не раскрывает своих сил, это не значит, что он не является носителем великой магии, – произнес про себя Ирелант, вспоминая про Амаира. – Но это значит, что планы Повелителя о том, что его нужно обучать и держать при себе…»

– Хочешь насмешить Создателя – расскажи о своих планах! – в тон его мыслям сказала эльфийка.

– Да, именно так, – поднял голову ясновидящий, удивленный своевременностью её замечания. «Именно это мы и делали весь год, когда втайне следили за мальчиком, пытаясь выявить природу его стихии», – Ирелант усмехнулся, вспоминая слова Элиора на последнем собрании совета.

– …Он скоро отправится в школу, – говорил главный ясновидящий Танмере. – Даже если Создатель не хочет явить его нам раньше времени, Страж все равно должен получить достаточное количество знаний, чтобы потом управлять своей силой.

– Так ты предлагаешь ждать? – удивился услышанному Ирелант.

– Да, а что ещё остается делать? – ответил Элиор. – Мы подождем, пока он закончит школу, и, если по истечении этого срока ничего не прояснится, мы проверим его в действии.

– Каким образом? – тихо подалась вперед Тарья.

– Поставим в такие условия, чтобы магия проявилась в полную силу.

– Но это может быть опасно! – воскликнула эльфийка и взяла за руку своего кхэлина. – Мы ведь не станем рисковать жизнью ребенка только для того, чтобы увериться в его силе!

– Я думаю, что к этому моменту в наших видениях что-то прояснится и мы будем ясновидящими на деле, а не только в названии, – попытался пошутить Элиор, но Тарья с тревогой покачала головой и отдалилась, не ответив на улыбку.

…Ирелант резко встряхнул головой, вырываясь из воспоминаний. Режена понимающе усмехнулась и, обняв кхэлина, снова подняла глаза к небу.

– Первая звезда! – произнесла она.

Эльф повернулся и с надеждой посмотрел на далекую мерцающую точку.

– За одно я точно испытываю безмерную благодарность, – наконец тихо сказал Ирелант. Режена вопросительно наклонила голову. – За то, что Создатель лишил меня участи быть главным ясновидящим Совета, – продолжил он. – Я бы ни за что не смог подписываться под решениями, от которых зависит, возможно, судьба нашего мира.