Читать книгу Под крылом дракона - Софья Самокиш - Страница 8

Вернувшиеся после лета эльфы не успели понять, как быстро и легко снова оказались втянуты в процесс познания магии и её основ. Когда к концу первого декадона после занятий по истории Сенеренталь, пересекая пришкольный сад, вдруг подняла голову и осознанно огляделась вокруг, то с удивлением обнаружила, что в Танмере уже стояла настоящая осень во всем её желто-багровом великолепии.

– Осталось девять декадонов до экзамена! – удивленно произнесла она и остановилась. Но эта мысль совсем не взволновала её. Девушка с наслаждением вдыхала терпкий осенний воздух и переводила взгляд с одной золотисто-оранжевой верхушки дуба на другую.

Дорожки и все уголки сада были изучены ею за девять лет вдоль и поперек. Подняв подол платья, чтобы он не цеплялся за ветви, девушка пошла к своему любимому заповедному уголку на границе общедоступной части и огороженной стороны, принадлежащей главному магистру Дорелу, куда без его личного приглашения попасть нельзя. Оттуда всегда доносилось пение фениксов, которые иногда перелетали через ограду. Если иметь терпение и достаточно свободного времени, их можно приучить к своему присутствию. Сенеренталь потратила на это время и не пожалела: теперь при её приближении к их излюбленному месту птицы не вспархивали испуганными яркими всполохами, и девушка могла слушать пение феникса, сидящего прямо перед ней. Один из них и сейчас пел у фонтана. Эльфийка подошла, провела рукой по холодному каменному бортику и осторожно протянула руку к птице. Феникс замолчал, склонил голову, словно приветствуя знакомую девушку, и снова запел, не подавая признаков тревоги. Сенеренталь обрадованно улыбнулась и присела рядом. Проведя несколько минут в задумчивости, эльфийка окинула взглядом местность. Деревья здесь были в основном хвойные, вечнозеленые, поэтому не меняли своего наряда, но запах осенней свежести ощущался повсюду.

Сенеренталь смотрела в небо, любуясь меняющими цвет облаками, и думала. Всё было очень хорошо. Она перечисляла то, что составляло для неё это «хорошо», и чувствовала, как её наполняет спокойствие, заставляя дышать глубже и медленнее. «Как мне благодарить тебя, Создатель, за этот мир?» – подумала девушка, с улыбкой переводя взгляд с фонтана на росшие вокруг деревья, которые образовывали коридор, ведший во владения Дорела. Сенеренталь вспоминала причины для того, чтобы быть счастливой, и буквально светилась от радости. А потом вдруг подумала: «Пусть всем будет так же хорошо, как и мне!» Решив так, эльфийка отстранилась от бортика фонтана, оглядела деревья и величественную гору, скрывающую в себе здание школы, и закрыла глаза. А потом сказала свету, клубившемуся вокруг неё: «Рассейся повсюду!» И светлая энергия – не магическая, а нечто куда более тонкое, – ярким кольцом отделилась от эльфийки и стремительно понеслась прочь.

Вдруг листва на земле колыхнулась и взвилась вверх, и ветви пихты, тянувшиеся к Сенеренталь, отступили и выпрямились. Эльфийка взглянула вдаль тропинки, которая упиралась в ограду, отделявшую сад Дорела.

Никому и в голову никогда не приходило пробраться в огороженную часть, потому что все знали, что главный магистр, овладевший уже двумя стихиями кроме своей родной, вполне может поставить серьезную магическую защиту для охраны своих владений. Поэтому забор в сад Дорела был невысоким, да и дверь, казалось, стояла для красоты – сквозь широко расставленные кованые прутья, постаравшись, можно пролезть, не говоря уже о том, что прекрасно видно всё, что находится за оградой. Вот и сейчас Сенеренталь могла ясно видеть, что там, в глубине сада в просвете между деревьев стоял юноша со светло-русыми волосами и, не отрываясь, глядел на девушку. Мгновение они смотрели друг другу в глаза, потом юноша исчез.

Сенеренталь, не переставая улыбаться, в замешательстве разглядывала деревья там, где только что стоял незнакомец. «Интересное происшествие…» – подумала она. Внезапно в сознании вспыхнула мысль, и эльфийка бросилась к ограде, но, сколько она ни вглядывалась в пестрые одеяния деревьев, никого увидеть не удалось.

– Как он так быстро скрылся? И… и что он здесь делает? – спросила она, обращаясь к маленькой птичке лазурно-голубого окраса, севшей на медные прутья забора. – Что делает в Фиела-тоне наследный принц Феррии?

***

Эарлан ворвался в комнату и резко закрыл дверь.

– Где ты был? – с удивлением взглянула на него Виорена. Стефан сидел за столом, держа в руках маленький невзрачный томик, принесенный Дорелом из его личной библиотеки.

– В саду. Я не выходил за пределы огороженной части, которая принадлежит магистру, но она была слишком близко и увидела меня из-за ограды! – принц с шумом опустился на диван, смяв покрывало и уронив подушку. – Она стояла неподалеку и увидела меня!

– Кто? – не отрываясь от книги, спокойно поинтересовался император.

Эарлан откинулся на спинку и устремил в потолок задумчивый взгляд.

– Самая прекрасная девушка в мире… – ответил он, чуть помедлив. – Клянусь тебе, отец, если бы ты её видел, ты бы забыл обо всем на свете.

Чародей неопределенно хмыкнул. От эльфов можно было ожидать подобного. В самом деле, всегда находилось в них что-то необыкновенное.

– И долго ли ты созерцал эту самую прекрасную девушку? – негромко спросила императрица, недовольно взглянув на сына.

Юноша вздохнул и отвернулся.

– Эарлан, как ты можешь так рисковать? – возмутилась Виорена, но всё так же тихо, ни на полтона не повышая голоса. – О нашем прибытии…

– Я знаю. Но она оглянулась, и я тут же скрылся. Она видела меня не больше двух секунд, и я был довольно далеко! – твердо произнес принц. – Вряд ли она узнала меня.

– Зачем ты вообще подошел близко к границе? – Императрица непонимающе тряхнула головой.

– Там за оградой пели фениксы, – виновато склонил голову Эарлан. – Я не думал, что будет плохо, если я подойду ближе послушать их. Да и потом, сад магистра и так невелик, если ещё урезать доступное мне пространство наполовину, я сойду с ума.

– Может быть, спросить у Дорела, кто это? – Стефан, наконец, отвлекся от книги и положил томик на стол.

Виорена подошла к двери, осторожно выглянула за неё и быстрыми шагами направилась в конец коридора. Через несколько минут она вернулась вместе с главным магистром.

– Опишите мне эту эльфийку, – Дорел повернулся к принцу, закрыв дверь.

– Она – самая красивая девушка, которую я когда-либо видел. – усмехнулся Эарлан. – И не смотрите на меня так. Если вы хотите сказать, что для других народов все эльфы кажутся красивыми, то вы не правы! То есть, это, конечно, правда, но сейчас я действительно уверен, что она самая прекрасная даже среди эльфов…

– Бледное овальное лицо, неяркий румянец, глубокие голубые глаза, тонкий нос, губы треугольной формы. Волосы длинные, прямые, разных оттенков: от жемчужно-платинового до рыжевато-русого, – произнес эльф, не глядя на чародея. – Была наверняка в каком-то изящном платье холодных цветов.

– Да, – воодушевленно подтвердил Эарлан.

– Вы знаете её? – спросила Виорена.

– Я знаю всех учеников, – кивнул Дорел. – Немногие из них заходят так далеко в сад. А уж приручить к себе моих фениксов смогла только одна. Её зовут Сенеренталь.

– Да уж, с таким набором отличительных особенностей вы действительно не можете ошибиться, называя эту девушку, – пробормотал Эарлан.

– Да, принц, вы правы, – улыбнулся Дорел. – Но что вы хотите? – обернулся он к императору. – Чтобы я поговорил с ней?

– Лучше стереть память, – категорично заявила Виорена. – Хватит и того, что о нас знают трое эльфов, которые встретили и проводили нас. Я понимаю, что им мы обязаны за большую помощь и их знание о нас вынуждено, но расширять круг знающих не хочу!

Главный магистр нахмурился.

– Что-то не так, Дорел? – внимательно следя за реакцией эльфа, произнес Стефан.

– У неё через восемь декадонов наступит важный экзамен. Нехорошо сейчас будет оказывать какое-либо блокирующее действие на её сознание. Это может отрицательно сказаться на её волшебных силах. Я не ясновидящий, чтобы накладывать такие заклинания без последствий…

– Вы обещали, магистр, что сделаете всё для нашей безопасности, – напомнила императрица.

– А я и не нарушаю обещания, – поднял на неё глаза Дорел. – Я хорошо знаю своих учеников. И никто бы, встретив принца, не стал болтать об этом. И она никому не расскажет. Но если вы настаиваете, я могу поговорить с её отцом – он сильный ясновидящий, один из двенадцати, состоящих в совете Повелителя. Он, вероятно, сможет наложить запрет на память без вреда для её волшебных сил.

Виорена промолчала и посмотрела на Стефана. Её взгляд был очень красноречив.

***

Оправившись от непредвиденного возвращения в школу, Олоримэ и Ксион вскоре снова получили повод отправиться в Фиела-тону. Там жила семья брата их матери, у младшей дочери которого затевалась свадьба. Это торжество собрало всех родственников.

Семья Старлен прибыла в город на рассвете пятого числа второго декадона осени. И свадебные хлопоты тут же заняли всех приехавших эльфов. Мать Ксиона и Олоримэ делала украшения для невесты, её основной стихией была Земля и, хотя она уже владела Водой, с камнями ей работалось намного проще. Она была лучшим ювелиром всего рода. Остальные же члены семейства трудились на поприще простых ремесленников. За городом была выбрана поляна, которая по расчету невесты должна была вместить всех гостей. Мужчины расставляли столы, а девушки готовили трапезу.

Олоримэ со старшей сестрой заворачивали плоды серденика в листья морской розы, когда к ним подошел Ксион и спросил:

– Есть ли здесь кто-то, кто не очень занят и может слетать в дом и принести оттуда некоторые вещи?

Олоримэ отложила нож и встала из-за стола.

– Я могу, – вызвалась она.

– Спросишь у Торирэ́ль, она знает, что нужно, – благодарно улыбнулся брат и снова улетел в центр поляны, где воздвигалась великолепная, украшенная гирляндами арка, под которую предполагалось посадить молодых. Олоримэ окинула взглядом это сооружение и мечтательно прищурилась, представляя, как это будет выглядеть. «Счастливая То́ри…» – рассеяно подумала она, расправила крылья и поднялась над поляной.

Подлетая к самому городу, Олоримэ посмотрела на приближающийся холм, в котором скрывалась школа, и внезапно вспомнила недавние события, побудившие их отправиться сюда в качестве проводников. «Принц Феррии Эарлан… – улыбнулась она. – Интересно, помнит ли он тех, кто был послан ему и его семье в такой нужный момент?» – промелькнуло у неё в голове.

Леса были спокойны и величественны. Шелест высыхающих листьев навевал умиротворение, и эльфийка с наслаждением смотрела вокруг, запоминая и складывая в сердце ощущения и мысли. Солнце сияло ровно и ярко, однако тепла не чувствовалось, потому что осенний прохладный ветер пронизывал верхние слои, где летела девушка. Всё было так хорошо, что взрыв, прогремевший неподалеку от горы, в первую секунду не произвел на неё никакого впечатления. Девушка с прежней улыбкой смотрела, как зеленоватое облако поднимается над деревьями, потом скручивается в воронку и стремительно разлетается по всей округе. Грохот отозвался в холмах глубоким эхом, и только тогда Олоримэ остановилась, резко взмахнув крыльями, и изумленно уставилась на источник ударной волны. Потом оглядела безмолвные леса и понеслась к месту происшествия.

***

Принц Эарлан переживал не лучшие часы своей жизни утром пятого числа второго декадона осени. Он поссорился с матерью, не получил поддержку своих идей от отца и теперь сидел в отведенной ему комнате и наблюдал, как порывистый ветер срывает листья с вишен, бывших ещё зелеными в тот день, когда они впервые вошли в Фиела-тону. Однообразие удручало.

После того, как Повелитель передал совету дело о поиске принцессы и обсудил со Стефаном и Виореной план возможных действий в Феррии, события закончились, и потекли похожие один на другой дни в отведенных им покоях…

Где-то в глубине сада пели фениксы. Их пение напомнило Эарлану об удивительной встрече с прекрасной эльфийкой по имени Сенеренталь. «Какие же они все разные!» – подумалось ему внезапно. Прежде, при упоминании жителей Танмере, принц представлял себе живущих, очень отличающихся от его народа, но очень похожих друг на друга характером и поведением. Однако теперь, пообщавшись некоторое время с разными эльфами, он убедился, что стереотипы об этой расе, существовавшие в Феррии, не всегда соответствуют действительности.

В ту ночь, когда трое эльфов встретили на поляне императорскую семью, принцу хорошо запомнилась молчаливая строгая девушка по имени Олоримэ, с которой он изредка встречался взглядом во время путешествия в школу и всякий раз поражался серьезному выражению её глаз. За всё время, пока они были в пути, эльфийка не произнесла ни слова. Почему она пришла ему в голову именно сейчас, когда он вспомнил о Сенеренталь? Возможно, потому что она, молчаливая и собранная, была так непохожа на девушку, приручившую фениксов? Непохожа, но от этого не менее удивительна.

Эарлан тряхнул головой, отгоняя пустые мысли. Вряд ли он увидит кого-то из этих девушек ещё раз.

…После случайной встречи волшебника и Сенеренталь Виорена связалась с Повелителем по медальону и попросила призвать на помощь отца этой девушки. Ирелант, который как раз тогда был во дворце, незамедлительно исполнил просьбу и коснулся сознания дочери, стирая память о встрече с Эарланом.

Через несколько дней после этого разговора глава совета ясновидящих вышел на связь, чтобы рассказать последние новости из Феррии, но ни Стефана, ни Виорены не было в тот момент в покоях, и несколько минут эльф дожидался их возвращения, коротая время в беседе с принцем.

– Жаль, что только у Сенеренталь стёрли воспоминание о нашей встрече, а я остался с этой памятью и осознанием, что никогда больше её не увижу, – полушутя-полусерьезно посетовал тогда Эарлан. – Было бы легче не помнить её совсем.

– Вижу, эта девушка произвела на вас впечатление, – отметил Элиор.

– Да, – не стал отрицать чародей.

– Это заслуженно, – довольно улыбнулся ясновидящий. – Она ещё сама не знает об этом, но она действительно очень красива даже по эльфийским меркам.

– А как же Тарья? – не веря своим ушам, переспросил Эарлан, помня о том, что у главы совета уже есть спутница жизни.

– А что Тарья? – не понял эльф.

– Она же ваша кхэль! Вы ведь её любите, верно?

– Разумеется, – согласно кивнул ясновидящий. – И при чем же здесь Сенеренталь? Я люблю эльфийку – живую душу с собственным внутренним миром, характером, мыслями, способностями. А не красоту формы. И никогда никто не был и не будет мне более дорог, чем Тарья. Я не могу воспринимать других эльфиек так же, как её, какими бы прекрасными они ни были. Тарья для меня – единственное создание женского пола в целом мире, – он немного помолчал, затем произнес слова, поразившие волшебника: – А Сенеренталь в моих глазах просто шедевр гениального мастера. Я смотрю на неё, как на произведение искусства, точно так же, как смотрел бы на великолепно выполненную картину или статую… Хотя, конечно, в ней есть не только красивое лицо. Но меня это уже не касается!

Эарлан, может, и был бы рад забыть о девушке, но все вокруг словно сговорились ему о ней напоминать. Вот и разговор с главным магистром, который иногда приходил в покои, чтобы скрасить волшебникам существование взаперти, снова вышел на неё.

– Магия, как и всё, происходящее в душе, имеет яркое отражение на наружности любого живущего, – говорил Дорел. – Ведь красота это не только, точнее, не столько внешность, сколько внутреннее состояние. Чистое сердце не может быть уродливым. А злой человек не может быть прекрасным. Сенеренталь, наверное, будет невероятно красивой… – внезапно подвёл итог эльф. Эарлан тут же оживился, услышав знакомое имя.

– Почему будет? А сейчас? – поинтересовался он.

– Она ещё слишком молода, – усмехнулся магистр. – Она ещё только начинает путь совершенствования и возрастания магии. Когда она разберется в себе, исправит недостатки, отшлифует свои лучшие качества, тогда её внешность станет ещё прекраснее!

– Куда ж ещё-то… – пробормотал принц.

– Я говорю не о материальном, – махнул рукой эльф. – Все черты лица останутся на месте, но появится новое выражение, новый взгляд. Вся фигура будет словно светиться изнутри – красоту души нельзя скрыть никакой оболочкой. Только нужно очень хорошо поработать для того, чтобы эту внутреннюю красоту смогли разглядеть другие.

Неудивительно, что мысли об этой девушке не оставляли волшебника с самого утра пятого числа второго декадона осени. Из-за неё он поругался с матерью. Недовольная поведением сына, Виорена крайне нелестно отозвалась о причине его легкомыслия. На что Эарлан оскорбился, как если бы эти слова относились к нему самому, и удалился в отведенную ему комнату. Однако эльфийка не шла из головы.

– …Нет, это невозможно! – решительно произнес волшебник и встал из-за стола, где сидел до этого долгое время, вперив в окно неподвижный взор. – Надо развеяться, – сказал он сам себе и вышел из комнаты.

Жилые этажи принц миновал самыми отдаленными коридорами. За несколько дней он выучил план школы наизусть и лучше всего знал места, в которых ему категорически нельзя было появляться. Впрочем, на всякий случай, выходя из своих комнат, члены императорской семьи надевали маски, словно собирались на карнавал. Пока предосторожность была излишней: в те отдалённые уголки, где волшебники мелькали как тени умерших, ученики не заглядывали, даже когда искали уединения.

Принц вышел в сад главного магистра и глубоко вдохнул прохладный осенний воздух. «Как странно поворачивается жизнь… – подумал он, рассматривая падающие листья. – Ещё в начале лета судьба моя была решена! Сразу по окончании школы я должен был начать обучение в специальном корпусе элитных войск. Сестра должна была отправиться в провинцию к родным матери для подготовки к семейной жизни. А сейчас в первые дни осени меня ожидал бы бал всех невест Феррии… А вместо этого я стою в саду Фиела-тоны, в самой глубинке Танмере, и думаю об эльфийке, которую видел раз в жизни!» Принц удрученно покачал головой и пошел по тропинке.

Огороженная часть, принадлежавшая главному магистру, располагалась у самого конца горы. В этом месте в скале уже не было никаких комнат, так как она была слишком узка для этого. Здесь сад школы от внешнего мира отделяли всего каких-нибудь четыре или даже три с половиной метра камня. Эарлан усмехнулся, когда осознал это.

– Очень благоразумно – сделать такую опасную часть только для приватного посещения! – произнес он, приближаясь к скале. Учащимся нечасто позволяют покидать школу, а сад, каким бы прекрасным он ни был, всё равно когда-нибудь наскучит! «На месте эльфов я бы давно сделал здесь тоннель и бегал в лес каждую ночь!» – мысленно рассмеялся волшебник, ударяя рукой по горе.

– Да. Очень благоразумно! – повторил он, ища опоры у каменной стены. Опоры, как ни странно, всё не было и не было. Принц удивленно обернулся, чтобы увидеть, куда успела «отбежать» от него скала, и застыл в безграничном удивлении с раскрытым ртом. – Вот это да… – только и сказал он, созерцая результат своего удара по камню. Стены не было!..

Видно, слой камня здесь был совсем маленьким, организованным больше для прикрытия, чтобы никто не догадался, что здесь не всё чисто. Даже слабого удара бутафория не выдержала и развалилась, открыв широкий и даже не очень сырой проход сквозь скалу. Принц коротко рассмеялся, потом ещё раз и ещё, и наконец, зашелся восторженным хохотом, разглядывая потайной ход.

– Вот это да! – повторил он. – Надо же было так попасть! – Волшебник с опаской оглянулся, поднял с земли отвалившуюся «дверь» от тоннеля и – сбежал, предварительно замаскировав проход.

***

Олоримэ вынырнула из-за макушек высоких елей и не смогла сдержать испуганного вздоха. От представившегося зрелища она резко подалась обратно и нырнула в гущу хвойных деревьев, потом опустилась на землю и выглянула из-за ствола. На небольшом пригорке перед ней был принц Эарлан, наследник Феррии. Если Олоримэ неосознанно и обрадовалась этой встрече, то волшебник был не очень рад: он стоял, вжавшись в дерево, то и дело посылая заклинания на приближающееся к нему странное существо. Эльфийка недоуменно нахмурилась.

– Волтера8… Что она здесь делает? Их ближайшее место обитания в другом конце страны! – пробормотала она.

Упомянутая хищница клацнула зубами и резко просвистела хвостом, чуть не задев принца. Олоримэ сжала руки и уже приготовилась призвать свою стихию, как вдруг её опередили. С противоположной стороны леса выскочила… Сенеренталь! И тут же, призвав свою магию, направила её на волтеру.

Неожиданный удар на несколько мгновений прижал животное к земле, эльфийка стрелой метнулась вперед и приземлилась рядом с принцем. Сказать ничего ни он, ни она не успели. Волкоподобное создание грозно зарычало и поднялось. Сенеренталь уважительно хмыкнула: со стороны она казалась намного меньше. Девушка, задрав голову, посмотрела на нападающего гиганта и вскинула руки.

– Эвиавенто! – произнесла эльфийка, и земля разверзлась под зверем, поглощая его нижнюю половину.

– Прекрасно, – произнес принц. – Теперь оно хотя бы одного с нами роста! – и он, быстрым движением материализовав клинок, нанес животному удар. Волтера взревела, Сенеренталь зажмурилась, чтобы кровь не попала в глаза, но ничего не произошло. С животным всё было в порядке, а вот волшебника отбросило к дереву, и он потирал затылок, болезненно морщась после сильного удара о твердый ствол.

– Что такое… На ней словно магический шит стоит! – вслух сказала Сенеренталь.

– А я, по-вашему, ради удовольствия уже полчаса от нее отбиваюсь? – откликнулся волшебник. «Полчаса?» – ужаснулась эльфийка.

– ОСТОРОЖНО! – внезапно закричал принц, посылая к ней защитное заклинание. Сенери оглянулась и, увидев волтеру в прыжке, лихорадочно начала колдовать.

– Нет! – вскрикнула Олоримэ, наблюдавшая за сражением из глубины леса, и, не отдавая себе отчета, прошептала новое, подсказанное самим покровителем заклинание. Быстро сформированная магия оторвалась от рук эльфийки и понеслась на поляну. Внезапно волтера, оказавшись уже на расстоянии метра от Сенеренталь, замерла, а потом отлетела в сторону, сбитая невероятной силой. Сенери оглянулась на принца и увидела его огромные от изумления глаза.

– И зачем же было мучить животное полчаса, ваше высочество? – спросила она. – Когда можно было сразу убить…

– Видимо в ваших школах учат чему-то недоступному волшебникам, – севшим голосом пробормотал принц. – Я бы так не смог!

Эльфийка непонимающе улыбнулась и вгляделась в опрокинутую навзничь волтеру. От лежавшего тела до места, где животное начинало свой прыжок, была голая земля – ни пожелтевшей травы, ни опавших листьев. Словно волтеру смело гигантским огненным шаром, который прокатился вместе с ней от одного края поляны до другого.

– Это была стихия Огня? – произнес Эарлан, прихромав поближе к эльфийке.

– Вы, что, думаете, что это я? – потрясенно переспросила она.

– Нас здесь только двое. И раз я с полной уверенностью могу заявлять, что это не моих рук дело, то других вариантов, кажется, нет, – пожал плечами принц.

Эльфийка посмотрела за спину и уставилась на свои руки. Потом медленно опустила их и подняла глаза к небу, словно ища там разрешение недоумения.

Олоримэ, стоявшая в чаще леса, мрачно смотрела на происходящее. В голове происходил ожесточенный разговор. «Не показывайся! Если это подстроено специально для того, чтобы навредить принцу, – а это именно подстроено, уверяю тебя! – то в случае повторения нападения или ещё какой-нибудь милости вроде волтеры противник не должен знать, что на поляне есть кто-то ещё, способный защищаться!» – быстро выкрикивала Тарья. «Да не кричи ты так, – спокойно ответила Олоримэ. – Я и сама понимаю… Уводила бы Сенеренталь его скорее отсюда!» – «Что за ерунда это может быть? – Эвелирис заговорила впервые за всё время с тех пор, как Олоримэ мысленно призвала внимание сестер по магии и поведала, что случилось. – Это действительно похоже на спланированное нападение, но какое-то очень неуклюжее… Волтеры здесь не водятся, а её присутствие уже наводит на подозрение. К тому же на ней защитное заклинание. В школе мы ничего не слышали, значит, вокруг стоят заглушающие чары, и их тоже очень легко обнаружить…» Олоримэ внимательно слушала рассуждения подруги. «Покушение, организованное так небрежно, можно объяснить только двумя вариантами. Или оно было призвано отвлечь нас от чего-то более важного. Или тот, кто его задумал, был абсолютно уверен в исполнении своего замысла и для него не было ничего важнее. То есть, если бы не подоспела помощь и принц погиб, для того, кто это организовал, не имело значения, что будет дальше. И это очень странно – кому надо так подставляться?» – «Ты уже сообщила Повелителю? Элиору?» – поинтересовалась Олоримэ. «Передаю сейчас…» – рассеяно ответила Тарья.

Олоримэ продолжала наблюдать за развитием событий на поляне, умоляя Создателя, чтобы Сенеренталь и принц поскорее убрались с опасного места и вернулись в школу. Ладно Сенери, – она может выходить! Но принц-то куда подался? Вряд ли его родители будут рады узнать о том, что на его высочество было совершено покушение! Чего доброго, ещё обвинят в этом эльфов… От этой внезапной мысли девушка даже на мгновение перестала дышать. «Тарья…» – тихо позвала она, делясь своими сомнениями. Ясновидящая помолчала, сосредоточенно обдумывая услышанное.

«Я думаю, эти двое сейчас договорятся ничего никому не говорить, – наконец, сказала она. – Принцу не нужно, чтобы родители узнали о его непослушании – ведь ему запрещено покидать территорию школы… Вряд ли Сенеренталь не согласится с ним. А Повелитель пусть сам решит, рассказывать об этом Стефану или Виорене или нет». Олоримэ кивнула и отступила ещё дальше в глубь леса.

– …Что ж, ладно, это сейчас не важно, – махнул рукой Эарлан, когда внезапно пришедшая на помощь эльфийка снова попыталась отрицать свою причастность к устранению опасного хищника.

Он что-то пробормотал, поднимая руки, и мертвая волтера исчезла, оставив на память о себе лишь темное пятно голой земли. Сенеренталь смотрела в небо и медленно и глубоко дышала. Принц остановился, взглянул на эльфийку и начал плести новое заклинание.

– Я сама, – неожиданно сказала девушка, догадавшись о его намерениях, и коснулась земли руками. По траве пробежал ветерок, почва засветилась, убирая пепел в себя, и проплешины затянулись травой, которая тут же стала желтой в соответствии с временем года. – Моя стихия – Земля, – сообщила она, поднимаясь с колен. Потом добавила: – Меня зовут Сенеренталь. И я рада познакомиться с вами лично, ваше высочество!

– Можно мы сохраним в секрете обстоятельства нашей встречи? – осторожно спросил принц. Сенеренталь подняла на него глаза.

– Но как же? – неуверенно произнесла она. – Ведь вас могли бы убить! Это нельзя так оставить!

– Мне запрещено покидать пределы школы, – недовольно нахмурившись, ответил волшебник. – Если об этом узнают мои родители…

Сенеренталь широко раскрыла глаза от удивления и ничего не сказала. Её обычная прогулка за травами для зелья на знакомый пригорок обернулась чем-то совершенно немыслимым. Мало того, что она никак не ожидала обнаружить в глуши Танмере наследного принца Феррии… Но тем более она не ожидала обнаружить его отбивающимся от смертельно опасного хищника! А теперь ещё выясняется, что он находится взаперти в её родной школе!

– Так вы никому не скажете? – повторил свою просьбу принц.

– Только если вы пообещаете снова не выходить за территорию, – быстро перебрав все возможные варианты выхода из этой ситуации, наконец решила Сенеренталь. – Вы же понимаете, что это не простая случайность. Не подвергайте свою жизнь опасности!

– Да уж, не думал, что у вас в глубинке можно наткнуться на подобное! Нас уверяли, что Фиела-тона – одно из самых безопасных мест, – хмыкнул волшебник.

– О чем я вам и говорю, – внимательно глядя на него, ответила эльфийка. – Это действительно одно из самых безопасных мест, и то, что произошло, невероятно и неестественно. А значит, нападение было спланировано. Поэтому прошу вас, вернитесь скорее в школу и не покидайте больше её пределы!

«Не просто же так вам запретили её покидать…» – подумала тем временем она, размышляя, что же такого могло случиться в Феррии, что наследного принца приходится прятать в эльфийской стране?

– Вы так беспокоитесь за меня? – поразился Эарлан.

– Кому же будет радостно, если гостя убьют под твоей крышей? – в свою очередь спросила эльфийка. – Вы же не простой волшебник. Вам нельзя умирать просто так. У вас наверняка ещё много несделанных дел.

Эарлан коротко рассмеялся, услышав эти слова.

– Так уйдите же, прошу вас! – снова произнесла Сенеренталь.

– Вам тоже нельзя покидать пределы школы, не так ли? – спросил волшебник.

– Я на последнем курсе. Мне можно, – качнула головой девушка.

Эарлан замялся – он никак не мог понять, согласна ли она держать произошедшее в тайне? Если девушка ничего не нарушила, появившись за территорией школы, то и скрывать правду у неё особых причин нет.

– Так вы сохраните тайну нашей встречи? – снова спросил он, и Сенеренталь удивилась, услышав в его голосе просительные интонации.

– Я уже сказала вам, при каком условии, – ответила она тихо, но твердо.

– Хорошо. Я согласен, я больше ни ногой за ограду! Однако могу я просить вас ещё об одном одолжении? – сдался принц. Сенеренталь выжидающе склонила голову. – Раз уж так получилось, что мы встретились и вы знаете о моём присутствии здесь, то может быть, мы могли бы видеться хоть изредка? Я скоро с ума сойду в четырех стенах…

Эльфийка посмотрела на принца и удивленно пожала плечами.

– С удовольствием составлю вам компанию, если вас устраивает моё общество, – произнесла она.

Эарлан радостно улыбнулся. Да, долгое отсутствие грозило вылиться ему в новый скандал, но оно того стоило. Эльфийка напряженно молчала. Судя по тому, с каким нетерпением и тревогой девушка поглядывала вокруг, больше всего на свете она желала бы сейчас видеть спину наследного принца, удаляющегося в сторону Фиела-тоны.

– Я ухожу, не тревожьтесь! – успокоил её Эарлан. – Но прежде… Возьмите это, – немного смутившись, произнес он и протянул девушке кольцо. Сенеренталь отпрянула и посмотрела на принца едва ли не с ужасом, опасаясь, не тронулся ли тот умом. – Когда у вас найдется свободное время, – сбивчиво начал объяснять волшебник, – чтобы скрасить моё затворничество, вы можете прийти туда, где я вас впервые увидел?

– Вы меня видели? – изумленно повторила Сенеренталь.

– Да, видел… – кивнул волшебник, решив не уточнять, что за свою забывчивость она должна благодарить императрицу и своего собственного отца. – Но вы меня тогда, наверное, не заметили. Это было у входа в сад Дорела, вы стояли у фонтана, где обычно сидят фениксы.

– Да, я люблю там бывать, – подтвердила Сенеренталь.

– Так вот, если вам нравится это место, то придите туда, два раза прокрутите камень на перстне. Тогда на моём кольце камень начнет сиять, подавая сигнал. И я приду к вам. Он будет светиться, пока не приведет меня к источнику, позвавшему его.

Эльфийка внимательно выслушала принца.

– Это парные заклинания? – восхитилась она, рассмотрев оба кольца. – Но как вы объясните исчезновение этого предмета?

– Никак, – хмыкнул Эарлан. – Это мои личные вещи, и я волен распоряжаться ими так, как захочу!

– У меня есть другая идея… – задумчиво произнесла Сенеренталь. – Завтра мы можем увидеться? – спросила она.

– В любое удобное для вас время! – развел руками Эарлан.

– Значит ближе к вечеру… Завтра я вам верну это кольцо!

Олоримэ успокоено выдохнула, увидев, как принц, наконец, покидает злополучный пригорок. Сенеренталь чуть помедлила, глядя ему вслед, потом раскрыла крылья и бесшумно двинулась следом, всё же решив проследить, что он доберется благополучно. Олоримэ улыбнулась, радуясь, что не ошиблась в благоразумности эльфийки, и прислонилась к стволу дерева. «И как он все-таки вышел? Ведь вся ограда оснащена заклинаниями, без ведома Дорела никому не перейти эту границу…» – размышляла она. Странно и неприятно было ей видеть, что Фиела-тона оказалась не такой безопасной, какой представлялась все годы учения. Впрочем, ей тоже пора было возвращаться. Девушка внезапно вздрогнула, отпрянув от дерева. Ей ведь дали поручение и ждут с чем-то необходимым! Она раскрыла крылья и двумя сильными взмахами поднялась над деревьями. Сколько прошло времени, эльфийка не знала, но очень надеялась, что её отсутствие не будет никем замечено.

***

Вечером того же дня Сенеренталь сидела на окне своей комнаты и задумчиво крутила в руках подарок принца. Всё это было очень странным. Что он здесь делает – вопрос уже второстепенный, в конце концов, наверняка, причина есть и очень веская. Но вот вряд ли она получила огласку. Значит, местонахождение принца должно быть тайной для всех… Но кто-то же подстроил это нападение? Значит, он наверняка знал, что принц находится именно здесь!

«И оказался же он таким безрассудным! – в сердцах подумала Сенеренталь. – Если запрещено выходить – значит, есть основания беспокоиться о его безопасности! Так какого же рожна он вышел? И главное – как? Если через ограду – Дорел бы знал в то же мгновение. Ведь по всему периметру – охранные заклинания!.. Спросить разве у Эвелирис, может быть, она слышала от Тарьи, что происходит в Феррии?»

– А впрочем, лучше не стоит выходить на эту тему, – вдруг решила она. – Я же не смогу сказать ей о том, что в школе сейчас расположился наследный принц волшебников… А она заинтересуется, отчего я спрашиваю!

«А может быть, она уже что-то знает? – вдруг осенила сознание внезапная и удивительная мысль. – Может быть, она знает и тоже молчит, потому что не имеет права рассказывать?»

Дверь заскрипела, и в комнату вошла Эвелирис, словно услышав, что про неё думают.

– Как твоя прогулка? – спросила она у Сенеренталь. – Собрала, что хотела?

– Да, – не моргнув глазом, солгала Сенеренталь – впервые за всё время их дружбы с Эвелирис – и тут же почувствовала, как тяжелое чувство вины сворачивается холодным комом у неё в груди. «Это не моя тайна!» – быстро одернула она себя и поспешила осведомиться: – А как твои успехи?

– Пока не очень, – озабоченно ответила эльфийка.

– Да что ты! – участливо воскликнула Сенери, втайне радуясь, что увлеченная своими заботами Эвелирис вряд ли заметит её смущение. – Не беспокойся, у тебя ещё есть время… Да и в конце концов, никто же не заставляет изобретать что-то новое! Можно же просто хорошо отработать любое сложное заклинание!

– Нет, ты не понимаешь! Тарья к выпускному экзамену изобрела свое заклинание, Олоримэ – тоже. Я, последняя из предназначенных, не могу не оправдать ожидания, – покачала головой Эвелирис и, задумчиво обхватив колени, застыла на кровати.

Сенеренталь медленно убрала с колен руку с крепко зажатым в кулаке перстнем и положила артефакт в глубокий карман плотной льняной туники. И облегченно вздохнула, увидев, что подруга не обратила внимания на движение, по-прежнему сидя на своем цветном покрывале нахохлившейся птицей. Она выплетала рукой заклинание, которое вскоре окутало комнату, и Сенеренталь с удивлением признала в нем обычные заглушающие чары.

– Ну, и что ты думаешь про принца Эарлана и это происшествие сегодня утром? – вдруг спросила Эвелирис, и Сенеренталь едва не выпала из окна, неосторожно и резко обернувшись.

– Так ты давно знаешь? – только и сказала она.

– Мы их встретили за день до отъезда в Фиела-тону. Помнишь? Ты ушла раньше, а мы втроем остались. Вот тогда и встретились. Олоримэ и Ксион проводили гостей до Фиела-тоны, а я осталась, чтобы не вызвать ненужных вопросов.

– Кого – их? – Сенеренталь впилась взглядом в невозмутимое лицо подруги.

– Императора, императрицу и принца, – прошептала та. – Раз ты снова встретилась с Эарланом, то смысл уже от тебя скрывать? Может, это судьба, раз ты натыкаешься на него второй раз!

Сенеренталь внимательно слушала рассказ Эвелирис о событиях в Феррии, приведших императорскую семью в Фиела-тону, и пыталась успокоить отчаянно мечущиеся мысли. «Ну и день… – подумала она, оставив, наконец, эту бессмысленную затею. – По крайней мере теперь мне точно известно, кто спас нам с принцем жизни!»

– А что предпринял Повелитель после сегодняшнего нападения? – спросила Сенери.

– Он отдал это на рассмотрение трем ясновидящим из совета. Но императору и императрице решил не говорить, пока не узнает, кто это подстроил. И их, наверное, в самом ближайшем будущем перевезут в столицу.

– В самом ближайшем? – растерянно прошептала девушка.

– А что? – быстро подловила её подруга. – Хотела бы бегать ночью на свидания к принцу?

Сенеренталь не обратила внимания на этот выпад, недоумевая по поводу странных передвижений императорской семьи:

– Но почему сразу нельзя было отвезти их в Фиалик?

– Мы встретили их посреди ночи. До столицы от Гиджиля два дня пути верхом на лошадях, ведь волшебники не могут путешествовать на единорогах. А до Фиела-тоны всего шесть часов, – принялась объяснять Эвелирис. – Тем более никто из совета тогда не мог отлучиться, чтобы привезти их. Но как только появится возможность, из Фиалика должен прибыть хорошо закрытый экипаж с несколькими сопровождающими для охраны. Не могут же они теперь ехать всем на обозрение…

– Да путешествовали же они как-то до встречи с вами! – перебила её подруга.

– Вот именно, что – как-то! – нахмурилась Эвелирис. – Тарья полагает, что тот, кто устроил сегодня нападение на принца, именно тогда и смог их заметить и выследить, хотя император клялся и божился, что они передвигались самыми безлюдными тропами и никто им не встретился.

– Так значит, Олоримэ сейчас в Фиела-тоне, неподалеку? – вдруг не к месту спросила Сенеренталь.

– Да, – опешив от неожиданного вопроса, ответила Эвелирис.

– Попроси у неё, пусть расскажет, как будет там, на свадьбе? – мечтательно улыбнувшись, попросила эльфийка.

Эвелирис посмотрела на подругу и позвала Олоримэ.

***

Ночью в доме невесты почти никто не спал. Олоримэ и её мать носились по темному небу то в город, то обратно на поляну, принося украшения для столов, новые продукты и предметы, необходимые для завтрашнего ритуала. Мать виновницы торжества несколько раз меняла концепцию поляны, переставляя столы то в несколько рядов, то полукругами, то объединяя их, то дробя на маленькие места для четверых… Эльфы работали тихо и совершенно безропотно. На мгновение вырвавшись из круговорота событий, Олоримэ улыбнулась и покачала головой.

– Как все-таки это прекрасно, – прошептала она.

– Что прекрасно? – спросил Ксион, неожиданно оказавшийся сзади. Эльфийка обернулась и, с наслаждением втянув ночной воздух, продолжала:

– То, что мы – одна семья. Никто не откажется помочь. И никто не потребует платы за свою работу! Потому что это не считается работой, ведь это тоже самое, что сделать для себя…

До рассвета оставалось полтора часа, когда Олоримэ приземлилась около дома своего дяди и присела на скамейку. Скрипнула дверь, и на крыльцо вышла девушка в темно-красном платье. Она была очень бледна и худа как после болезни. Лицо темнила заметная усталость, но глаза выражали такую радость и блаженство, что Олоримэ подивилась – разве можно быть такой счастливой? И эльфийке показалось тогда, что испытай она подобное, её сердце бы не выдержало и нескольких минут – разорвалось.

– Торирэль! – окликнула она вышедшую девушку. Та обернулась и, увидев двоюродную сестру, спустилась с крыльца. – Как ты себя чувствуешь? – спросила Олоримэ, отодвигая крыло, чтобы дать ей сесть.

Эльфийка улыбнулась и задумчиво посмотрела на луну.

– Олоримэ, это невозможно объяснить, – мягко сказала она. Дочь Рамеллы была старше Олоримэ в шесть раз и разговаривала с ней в несколько покровительственной манере. Впрочем, она имела на это полное право. – Это невозможно объяснить. То, что сейчас чувствую я, можно понять, только узнав самому. Я просто счастлива. Не знаю, как сказать по-другому. Я так счастлива, и для меня сейчас всё настолько прекрасно, что я даже не хочу говорить. Я просто не вижу смысла в словах. Он понимает меня без слов. А в таком случае, кому они ещё нужны?

Олоримэ улыбнулась, смущенно склонив голову. Торирэль приподняла свои крылья нежно-персикового цвета и откинулась на спинку скамейки.

– Тори… – тихо начала Олоримэ, осторожно поглядев на двоюродную сестру. Та ответила ей милостивым взглядом, и юная эльфийка, осмелев, продолжала: – Могу ли я увидеть до церемонии твоё свадебное платье?

– Платье? – переспросила девушка. – Я бы с удовольствием тебе показала, да только я сама его ещё не видела!

Олоримэ подняла глаза, быстротой этого движения выражая свое недоумение, и уставилась на сестру, ожидая объяснений.

– Ах, ты же, наверное, не знаешь… – рассмеялась Торирэль и поднялась со скамьи. – Пойдем в дом. Пора уже и нам немного отдохнуть. На празднике нам потребуются силы. А по пути я расскажу тебе, в каком состоянии готовности пребывает моё платье!

Олоримэ последовала за Торирэль в дом, где ещё никто не ложился. В гостиной сидела мать невесты, которая что-то делала на столе, подготавливая завтрашний ритуал выкупа.

– Будешь спать в моей комнате, так как мест у нас очень мало… – тем временем сообщила Торирэль. Олоримэ кивнула, проходя вслед за ней комнату насквозь. – Итак, платье, – сказала эльфийка, зажигая свечу у начала лестницы. – Свадьба – это уникальное действо. Это, как ты знаешь, не только соединение двух любящих сердец, но и соединение магий. Отныне они будут расти вместе. И неудачи, и успехи каждого будут ложиться на обоих в равной мере. Моя внутренняя магия не может этого не чувствовать. Она прекрасно знает, к чему я готовлюсь. И стихия, благословившая меня на Лиоле, делает своеобразный подарок к свадьбе. Первый и единственный раз она совершает действие по собственной воле, никем не управляемая. Стихия создает платье на своей основе.

Олоримэ неопределенно улыбнулась и никак не выразила своих первых эмоций. Торирэль, привыкшая к сдержанности сестры, спокойно продолжала объяснять:

– Моя родная стихия – Вода. Предпологаю, что платье она сделает голубого или синего цвета из ткани, которая при движении будет напоминать накатывающие друг на друга волны. Такой ткани, конечно же, в природе не существует – это принявшая необычный вид стихия Воды. Платье всегда делается в самый день свадьбы. Но не беспокойся! Оно не опоздает.

– А потом оно останется у тебя? – наконец, позволила себе спросить Олоримэ.

– Да. Стихия раз и навсегда приняла эту форму, – улыбнулась Торирэль, открывая дверь.

Девушки вошли в комнату. Тори поставила свечу на маленький прикроватный столик. Комнатка была небольшая, и бо́льшую часть в ней занимала широкая кровать с балдахином.

– У нас есть пара часов, чтобы отдохнуть, – Тори указала на постель. – Советую начать как можно скорее!

***

– Счастья новому дому! – в который раз за сегодня прозвучали эти слова, и золотой эль заблестел на солнце в глубоких чашах.

Олоримэ сделала маленький глоток и отставила бокал. Торирэль не ошиблась, предсказывая своему платью цвет воды. Оно действительно было насыщенно-голубым внизу, а поднимаясь всё выше, светлело и светлело. Это напоминало картину океана в разрезе – от дна до поверхности. Чем больше глубина, тем темнее. Платье не блистало яркими украшениями и вышивками, но было очень изысканным в своей простоте. На голове невесты красовалась диадема, из-под которой водопадом спускались распущенные темно-каштановые волосы под почти прозрачной голубоватой фатой, напоминающей пену у прибоя.

Взгляд Олоримэ периодически мутнел, и она едва заметно недовольно передергивала плечами, но отказать Эвелирис в удовольствии посмотреть на торжество не могла…

– …Как же это прекрасно! – широко раскрыв глаза от восхищения, произнесла Сенеренталь, глядя на рисунок Эвелирис. Эльфийка быстрыми штрихами передавала на бумаге образ невесты, на которую смотрела только что глазами Олоримэ. – Подумать только – платье, созданное самой магией! Это что-то невероятное!

Эвелирис откинулась на спинку стула и пододвинула изображение ближе к подруге. Сенеренталь взяла картинку в руки и блаженно улыбнулась.

– Даже представить себе не могу, когда у меня будет такое счастье… – вдруг тихо прошептала она. – Только начинаю представлять, и словно сердце останавливается, таким это кажется невероятным и… – девушка не договорила и, глубоко вздохнув, быстро положила рисунок на стол и отвела взгляд в окно.

Эвелирис внимательно смотрела на подругу.

– Такое ощущение, что я не доживу до этого! – вдруг сказала она. Эвелирис вздрогнула, услышав эти слова. – О, Создатель, как же хочется любить кого-то! Эвель, расскажи, как это?

Девушка опустила голову, вспомнив, как Олоримэ ночью тоже просила у своей двоюродной сестры рассказать, а та не смогла.

– Представь, словно ты находишь существо, которое как будто давно знал и всё искал и искал встречи с ним… – начала она, собравшись с мыслями.

… «Тарья, а может эльфийка полюбить волшебника?» – спросила мысленно Олоримэ, наблюдая из-за стола за играми подруг невесты. «Может, – откликнулась ясновидящая, немало не удивившись вопросу. – Может и лебедича полюбить. И сильфа. У каждого свой путь и свой выбор. Но тогда будет сложнее. Все живущие на Тоукси имеют в себе дыхание магии. Правда, у каждой расы она своя, особенная. Поэтому для того, чтобы соединиться на магическом уровне, двух любящим из разных рас потребуется больше усилий, чем в том случае, когда оба из одного народа. Но это не плохо. Наоборот, чем труднее тебе достигать чего-то, тем бо́льшую награду ты получишь. Ты про Сенеренталь спрашиваешь?» – «Да, – подтвердила Олоримэ. – Она уже совсем готова для встречи, как я погляжу. Она всё делает для того, чтобы быть прекрасной спутницей! Она только и ждет, чтобы поделиться с кем-то своим светом… Почему же так долго ей не дается?» – «Тебе тоже не дается, а ты старше на четыре года!» – усмехнулась Тарья. «А я ещё не чувствую в себе готовности!» – не замедлила с ответом Олоримэ. «У каждого свой путь…» – снова задумчиво проговорила ясновидящая.