Читать книгу Дикий и неистовый. У тебя было слишком много свободы - Стелла Фракта - Страница 15

Прошло трое суток пребывания в их доме: я даже сам не мог поверить, что теперь по утрам мне готовят завтрак, днем (преимущественно в обществе незнакомки) – выгуливают и развлекают, а вечера я провожу с книгой в теплой и уютной постели.

Сексом они при мне больше не занимались.

И еще я старался избегать Эрика, пусть и у меня не было на то объективных причин. Он реагировал на меня адекватно, даже дружелюбно, пусть и не лез намеренно в приятели, соблюдая дистанцию, да и я признавал, что муж Стеллы очень даже интересный и остроумный собеседник.

Конечно, что-то было в его облике пугающее – то ли он двигался, как хищный зверь, то ли я понимал, что мне с ним, если что, не справиться…

Вот уже в который раз я поймал себя на мысли, что ревную ее к нему. Да-да, по-собственнически, так, словно она не должна была проводить время ни с кем, кроме меня.

Я знал, что мои внутренние ощущения глупы и наивны, и сам их стыдился.

Я уже не отказывался от приглашений прогуляться в Бэттери-парке или съесть десерт – просто потому что даже страдать ерундой в ее компании было здорово.

Она давала мне личное пространство, и я мог преспокойно в какой-то момент сказать, что хочу побыть один – незнакомка лишь кивала и оставляла меня наедине со своими мыслями (или тишиной).

Этим утром она принесла мне коробку с телефоном и ключи. Я не сразу нашелся, что сказать, и просто поблагодарил.

Я не был уверен, что осмелюсь выходить из дома по собственному усмотрению, да и средство связи с моей теперешней привязанностью было лишним, однако что-то мне подсказывало: в первую очередь она обезопасила себя от искушения посадить меня на цепь.

Ей нравилось обо мне заботиться – я понял это практически сразу, пусть и не верил, – и я принял решение позволять ей делать это до тех пор, пока кто-то из нас не пожелает выйти из игры.

Кроме того, случайно услышанный диалог, состоявшийся между хозяевами дома, навел на некоторые размышления.

Возвращаясь с кухни, жуя на ходу конфету из стеклянного шара на баре, я остановился у входа в гостиную, не смея выдать свое присутствие.

– …я только сейчас понял, – тихо говорил муж незнакомки, – что все это для тебя значит. Мы же столько лет вместе, и это же… так естественно…

Он хмыкнул, кажется, улыбаясь, а женщина пошевелилась на диване, видимо, вопросительно на него уставившись.

– Ты помнишь – кстати, это было не так давно – Ли пошутил, что нам пора завести детей… Так вот ты не поверишь… но я с ним согласен.

– Что?.. – выдохнула Стелла.

– Мы никогда это не обсуждали – и ты прекрасно знаешь, почему… – он в несвойственной ему манере нерешительно рвал фразы, переводя дух. – Но… если бы у нас вдруг был ребенок, я бы сказал, что я к этому готов.

Повисло неоднозначное молчание, и я бы растолковал его как шок со стороны незнакомки.

– Ты серьезно? – наконец, выдавила она.

Голос у нее был скорее обескураженный, чем радостный.

– Я не стал бы шутить… таким. Я всегда избегал этой темы… но после появления твоего… Виктора, – он намеренно выделил мое имя в середине предложения, – меня будто по носу щелкнули, и я прозрел.

Она опять молчала, и я, стоя за стенкой, боялся пошевелиться, чтобы, как обычно бывает в такие моменты, ни одна скрипнувшая половица не сбила с толку говоривших.

– Я понял, что ты давно хотела ребенка, а я был слепым эгоистом, думающим исключительно о себе. И еще – раз уж все так вышло – окажись этот мальчишка нашим сыном, я бы был не против. Конечно, если только уговорить его вести себя спокойнее и немного откормить… а так он забавный.

Я выпал в осадок, и Стелла, как я догадался, тоже.

Забавный?..

А ничего, что мне уже четырнадцать, и я вряд ли начну меняться? Или речь не обо мне, а об абстрактном ребенке, чье место я по ошибке занял? Ведь, и правда, ей всего лишь не хватало объекта, на который нужно направить любовь и заботу!

Эрика целыми днями нет дома (да и он особенно не распространяется, куда и на сколько отлучается), какие-то дела (она часто отвечала на звонки в эти дни) не занимают полностью ее мысли и время… само собой, она захочет подарить часть себя кому-то.

Этим кем-то оказался я. Заслужил ли я такой подарок?..

– Все происходит исключительно вовремя. Твое откровение для меня полная неожиданность… – промолвила незнакомка, судя по звуку, положив голову на плечо мужу. – Даже не знаю, что с этой информацией делать. А насчет Виктора… – она улыбнулась, и я ощутил, как к моим щекам приливает кровь от странного чувства смущения, – когда ты узнаешь его еще лучше, ты согласишься со мной – он очарователен.

Она произнесла это искренне.

Я вдруг подумал, что если бы они меня усыновили, я бы от них не сбежал.

– Верю, – отозвался Эрик со вздохом. – Но, признаюсь, я тебя к нему немного ревную.

Это было сказано с усмешкой, призванной скрыть истинные чувства, но если он, и правда, видит во мне соперника, то у него явно что-то не то с самооценкой – затравленный малолетний дрищ уж никак не может встать между ним и Стеллой, ведь так?

Мои фантазии здесь неуместны – пропасть между нами слишком велика, я могу только затащить кого-то на дно, но не осчастливить.

Вскоре мне пришлось как ни в чем не бывало вплыть в гостиную, где на неправильной формы диване, по-прежнему откинувшись на подушки, вплотную друг к другу сидели Стелла и Эрик.

Я крутил в руках фантики, они глядели на меня с серьезными лицами, но улыбающимися глазами, и стало даже как-то не по себе.

Когда я прошел дальше и примостился на краю дивана со стороны незнакомки, она, продолжая подпирать острым плечом бок мужа, произнесла:

– Сегодня вечером приглашаю вас обоих на ужин. И только попробуйте отказаться.

Эрик сдавленно хохотнул, а я лишь недоуменно воззрился на нее из-под упавших на лицо волос.

– Я-то чего – у меня весь день свободный, – пожал я плечами. – А куда?

Наверное, так не спрашивают… но любопытство взяло верх над этикетом.

– Стейк-Хаус рядом с Центральным парком. Я была там с Кафцем пару раз, нам понравилось.

Кафц, он же Кафцефони, – какой-то ее друган (или партнер по бизнесу), постоянно названивающий с вопросами, словно без ее участия ничего невозможно решить. Эрик, насколько я понял, его знал и абсолютно не ревновал, пусть и со стороны этого телефонного типа в изредка услышанных неформальных разговорах я лично различал явный, даже нескрываемый, интерес… Возможно, я параноик, и мне везде видится подвох, однако мне бы на его месте не понравилось повышенное внимание к собственной жене!

– Хорошо, – коротко произнес Эрик, чуть сжав пальцы поверх ткани ее блузки в области предплечья, бросив в мою сторону взгляд янтарных глаз.

– Столик на семь. Я вернусь чуть позже шести, и сразу поедем.

– Ты куда-то уезжаешь? – совершенно по-идиотски спросил я.

Мне важно было знать – только и всего.

– Да, это по поводу бара… я все подробнее расскажу за ужином, – мягко улыбнулась она мне, и сердце неровно забилось где-то в горле.

– Понятно, – заключил я.

Я остаюсь либо один дома, либо с Эриком. Что ж, вот и настал тот день, когда моя незнакомка занялась своими делами – не навязываться же ей, в самом деле?

Спустя некоторое время она, действительно, уехала, а я, уже уверенно ориентируясь в их квартире, бесцельно бродил от кухни (с конфетами и чаем) до комнаты наверху и возвращался обратно в гостиную, удостоверившись, что желтоглазый мужчина чем-то сосредоточенно занимается в кабинете.

Мое внимание привлекли сложные чертежи, разложенные по всему широкому дубовому столу, куча бумажек с пометками и карточный домик, выстроенный в углу, но я не стал лезть с вопросами – мне казалось, подойди я вплотную к Эрику и крикни что-нибудь на ухо, он бы даже не заметил.

Потом я крутился вокруг рояля, осторожно открывая и закрывая крышку черно-белых клавиш, не решаясь сесть на колченогий табурет, но все же непоседливая натура взяла свое – я ткнул пальцем в одну из клавиш правой части клавиатуры, и звук, чистый и высокий, разнесся по помещению, резонируя о стены и окна.

– Стелла сказала, ты хочешь научиться играть, – прозвучал за моей спиной голос, и я опасливо отдернул руку.

Я обернулся.

– Она так сказала?..

Вообще-то я не совсем это имел в виду, но, видимо, она по-своему интерпретировала мой интерес к инструменту. Впрочем, она была права – именно желание крылось в неравнодушных взглядах, бросаемых мною на рояль.

– Если хочешь, я могу показать кое-что, – спокойно произнес Эрик, взирая на меня сверху вниз, скрестив ладони на груди.

Согласиться или отказаться? Внутренний голос упрямого гордеца твердил о подвохе, но я засунул его глубоко и подальше, поддавшись детскому любопытству.

– А давай, – кивнул я.

И он, на самом деле, начал мне объяснять.

Я поначалу пыхтел от возмущения и дулся, и мы оба осторожно, подстраиваясь друг под друга, выясняли, от чего стоит отталкиваться.

Он рисовал на линованном листе бумаги ноты, объясняя, что такое нотный стан, скрипичный и басовый ключи, ритмы, такты, длительности, и у меня, с одной стороны, от обилия новых знаний, начинала пухнуть голова, но с другой – я с удовлетворением замечал, как он меняет свое представление обо мне.

Я схватывал на лету – а он в самом начале вообще усомнился, что я умею читать.

– Я, конечно, понятия не имею, как учить музыке, но основное, как я считаю, – наставническим тоном вещал мужчина, – это видеть соответствие между звуками и той бездушной «математикой», – он так окрестил формализованный способ записи, музыкальный язык, – которая задает систему координат.

Я понимал, что он имеет в виду, но, судя по всему, до настоящей музыки мы не скоро дойдем. Мое пространственное мышление, пригодившееся для игры на гитаре, немного поднапряглось, но выстроило в одну линию полутона, воссозданные черно-белой клавиатурой, упорядоченные в ряд.

Самое смешное, что я, получая теоретическую информацию, ловил инсайты за инсайтами, ведь упражняясь исключительно на слух и поначалу копируя положения рук и аккордовые комбинации на гитаре, я понятия не имел, какой закономерности подчиняется воспроизводимая мной музыка – я руководствовался чисто интуицией.

Так вот, значит, как все устроено!..

И еще я понял, что несмотря на уверенный вид, Эрику было сложно кому-то что-то объяснять – особенно то, что кажется ему очевидным. Для меня, услышавшего с нуля про музыкальные лады, весь мир переворачивался с ног на голову, и созвучность уже не казалась волшебством, а всего лишь правилом, однако, мы оба сошлись на мнении, что как бы ни было просто вычислить, будет консонансной или диссонансной та или иная комбинация, магия музыки никуда не исчезала.

Я распознал его живой интерес и причастность к тому, о чем он так вдохновенно рассказывал, пусть я и с трудом под конец воспринимал его объяснения.

В самом финале, видимо, сжалившись надо мной, мужчина с янтарными глазами написал короткий отрывок какой-то одноголосной мелодии и попросил его воспроизвести, удостоверившись, что я нашел отправную точку на клавишах. Без необходимости в правильном положении рук – просто воспроизвести ритм, длительности, легато (он специально постарался ввернуть в упражнение многое из того, что он успел упомянуть за эти пару часов), и, конечно, ноты. Одной рукой (правой) я, сосредоточенно закусив губу, вывел его простую мелодию.

– Зачем ты соврал, что нигде не учился? – вдруг спросил он – не зло, но с разочарованным подозрением наблюдая за мной, уже сложившим руки на коленях.

Я вспыхнул.

– Да нет же! Я никогда не играл на фортепьяно!

Мне аж обидно стало, что из-за моего успеха он, вместо похвалы, придирается со странными вопросами.

– Быть такого не может, чтобы ты с первого раза все понял. Да еще и руки – ты даже руку правильно держишь, ну почти…

Он вздохнул, глядя на меня выжидающе.

Я пожал плечами – я привык к несправедливости. Очень часто, к сожалению, мне доставалось из-за того, что я был намного способнее своего окружения.

Или он просто завидует – полагаю, ему пришлось годами оттачивать свои умения и навыки, брать у кого-то уроки, а я такой пришел и все с легкостью понял!

– Я просто видел, как это делают другие, – бросил я.

После затянувшейся паузы Эрик все же изрек слова одобрения – они дались ему с трудом, но для меня они значили гораздо больше, чем он думает.

– Неплохой результат для первого раза, – он слегка улыбнулся тонкими губами, прислонившись к полированному боку рояля бедром.

Конечно неплохой! Только пусть не думает, что это исключительно его заслуга.

– Ты же не передумал, ты будешь продолжать?

Я удивленно приподнял одну бровь – неужели?..

– Завтра можем начать с практики. Только по возможности не говори Стелле, пускай она увидит уже завершенный результат.

Я проглотил фразу безоговорочного согласия и подавил рвущийся наружу щенячий восторг, а потом лишь сдержанно кивнул, пусть и с улыбкой.

– Окей, – выдохнул я. – Спасибо.

До сих пор не веря в происходящее, я постарался удалиться как можно невозмутимее, но судя по реакции Эрика, он прекрасно понял, насколько радостно было воспринято его обещание научить меня музыке.