Читать книгу Дикий и неистовый. У тебя было слишком много свободы - Стелла Фракта - Страница 4

Когда на город опускается зима, нью-йоркцы радуются только что выпавшему снегу и приближающимся рождественским гуляниям. У обитателей улиц все немного иначе.

Конечно, поток зевак никуда не исчезает, и утепленные прохожие по-прежнему теряют сумки, отдают попрошайкам мелочь и выбрасывают свое вполне еще пригодное барахло на помойку, однако добывать все вышеперечисленное становится в разы труднее.

Не потому, что замерзшие руки не слушаются, копаясь в отбросах и натыкаясь на осколки бутылок… но потому, что с наступлением холодов приходится чаще заставлять себя двигаться и постоянно искать, чем поживиться – физиология требует больше ресурсов для выживания.

Иначе ты просто окоченеешь, или тебя обворуют твои же собратья по несчастью – солидарности среди бездомных, про которую я неоднократно слышал, на улицах Манхеттена я не встречал.

В здании вокзала было тепло – меня даже разморило, пока я, прислонившись к колонне в нише терминалов, стоял и высматривал передвижение патруля. Я рисковал, впрочем, как и всегда.

Выхватить клатч у пожилой женщины не составило труда; она тут же заголосила, однако я уже был далеко впереди, направляясь к выходу из зала через витиеватые коридоры, даже не опасаясь, что кто-то будет гнаться за мной – я проделывал подобный трюк неоднократно, а патруль, находившийся в противоположном конце холла, не представлял угрозу.

Я обернулся по привычке, перебегая улицу, и к моему изумлению встретился взглядом с незнакомкой – той самой, чей муж вчера тряс меня в подворотне, как тряпичную куклу. Она была в нескольких футах – на приличном расстоянии, чтобы я мог оторваться от хвоста, – но явно готовой следовать за мной по пятам.

Волна паники вновь накрыла с головой, и как и в прошлый раз, я по глупости выбрал неверное направление: когда я пересек сквер, залитый даже в дневное время разноцветными огнями, меня тянуло в дыру в заборе, будь она неладна – другого выхода просто не оставалось.

– Стой! – послышалось позади, уже совсем близко, но я лишь ускорился.

Кто, по-вашему, остановится, если ему, явно с недобрыми намерениями, кричат подобное?

Да что ей от меня надо? Я же вчера так и не унес ее сумку, я убегаю с чужой добычей! Неужели она хочет реванша? А вдруг ее желтоглазый муженек подстерегает за углом?!

Но у меня уже не было выбора. Чуть не врезавшись в забор, я пролез между металлическими листами, в очередной раз благодарный своей щуплой комплекции.

– Да стой же ты! Я тебе ничего не сделаю!

Как бы не так! Проклятая женщина, следуя моему примеру, пару секунд спустя просочилась сквозь дыру в заборе, намереваясь догнать воришку, и в ином случае я бы похвалил ее за проворность.

То ли из-за того, что у меня закончились силы, то ли по стечению обстоятельств, ей удалось настигнуть меня прежде, чем я добрался до противоположной стороны ограждения. Я почувствовал, как сильные руки сзади резко схватили меня за плечи, и даже под небольшим весом тела незнакомки я потерял равновесие.

Мы повалились на асфальт, но я тут же встрепенулся (позабыв про клатч), вырвавшись и поднявшись с колен. Как назло, она тоже отличилась отменной реакцией, и вновь ее пальцы крепко и больно обвили мое запястье так, что я невольно зашипел.

Хватая ртом воздух, мы несколько мгновений смотрели друг на друга, как ощетинившиеся коты, выгнувшие спины и делящие территорию; затем я дернулся, но она даже не думала смутиться, протягивая вторую руку и намереваясь удержать меня.

В тот момент я мало соображал – я был одним сплошным инстинктом. Меня зажимают в угол, загоняют в ловушку? Значит, я должен защищаться.

Самодельный нож, украденный для самообороны у одного бродяги, пришелся как раз кстати. Пригнувшись и уворачиваясь от ее захвата, я выставил лезвие вперед.

Она выбила его из моей руки прежде, чем я успел ойкнуть.

– Что ты творишь?! – воскликнула женщина, удерживая мое трясущееся тело за предплечья и заглядывая в глаза.

Она была возмущена и… она была напугана так же, как и я.

И еще она была очень красивая – как девушки с рекламных вывесок; только слишком бледная, чтобы пробуждать интерес любителей сочных и загорелых красоток.

– Что вам от меня нужно?! – взвизгнул я, понимая, что она не отпустит меня.

Я почему-то не мог выносить ее близости, и ее пряные духи раздражали рецепторы сильнее, чем я мог пережить.

– Я хочу тебе помочь!

– Не надо мне помогать! – сипло отозвался я, не прекращая попыток вырваться.

Она что – с ума сошла?!

– Хватит дергаться, успокойся, – на порядок тише говорила она, но доверительный тон только раздражал.

Она явно что-то замышляет – просто так хватать бездомного мальчишку, насильно удерживать, даже не брезгуя… с ней явно что-то не так.

Скорее всего, она одна из извращенцев, которые вывозят бродяг на своих роскошных автомобилях в далекую дыру, где тех, уже готовых на все ради еды или дозы, насилуют, расчленяют и еще что-нибудь подобное.

Ну-ну, я не хочу закончить так. Я точно не куплюсь на это!

Адреналин в крови зашкаливал – и от дикости ситуации, и от страха предстоящих мне пыток (я почему-то быстро поверил в свои собственные предположения), – и потому я пнул ее под коленку: все представители рода человеческого одинаковы – уязвимые места у всех одни и те же. Она сдавленно кашлянула, на миг ослабив хватку, и мне хватило секунды, чтобы оттолкнуть женщину и броситься в противоположном направлении.

– Ах ты ж!.. – выпалила она, а я, в свою очередь, уже был готов орать во всю глотку от паники.

Я сделал буквально два шага до того, как что-то металлическое и холодное щелкнуло вокруг моего левого запястья, пойманного в тиски ее ладоней.

Наручники!..

Я еще раз дернулся, волоча за собой женщину, упирающуюся в асфальт, прикованную ко мне браслетами, а затем в бессилии свалился на колени.

– Отпусти! – взвыл я.

– Да не бойся ты меня!

– Я никуда не пойду!

– Никто тебе ничего не сделает!

Может, она из полиции или социальной службы? Но копам нет дела до бродяг! Что же делать, что же?..

Она пыталась поднять меня с задницы, поддерживая под мышками, но я просто препятствовал любому ее действию, неистово брыкаясь – как только ее терпение иссякнет, она бросит меня. Да-да, ей надоест со мной возиться, и она оставит меня сидеть здесь.

– Что же ты такой упрямый! – ворчала она над моим ухом, а я уклонялся от ее рук, зажмурившись, стараясь не дышать, чтобы лишний раз не чувствовать запах ее чистого и ароматного тела, не ощущать мягкость ткани ее укороченного пальто. – Поднимайся!

Она тянула мою левую ладонь вверх, и стальное кольцо наручников врезалось в запястье, но я продолжал сопротивляться, притягивая нас обоих к земле.

Я старался не разрыдаться, но внутри клокотала ярость, смешанная с ужасом. Ну за что мне это?!

Незнакомка тащила меня несколько ярдов, а я изображал безвольное тело, сломанную игрушку, стиснув зубы от боли. Затем она остановилась, осторожно обходя (на удивление, не выкручивая ноющую конечность) и наклоняясь к моему лицу.

– Я не обижу тебя! Пойдем со мной, я тебе все объясню.

– Нет!

– Вставай!

– Иди к черту! – буркнул я.

Но отчего-то уже подался вперед, увлекаемый ее объятиями, поднимаясь на ноги.

А потом плелся туда, куда ее руки подталкивали меня.

– Ну же, ты ничего не теряешь, – ненавязчиво подбадривала меня незнакомка, и пусть ее лицо сохраняло сосредоточенное выражение, в голосе я слышал улыбку.

Я ей не верил – ни единому слову. Но у меня, действительно, не было выбора. Я был прикован к своему мучителю наручниками – не убивать же мне ее, в самом деле…

А что, если?.. Нет-нет, я не хочу больше крови на своих руках – и так было достаточно неприятных происшествий.

«Ну да, – невесело думал я. – Придется отгрызть себе запястье, чтобы избавиться от наручников. Или сломать кисть – тогда я смогу вытащить пальцы через кольцо».

Когда мы выбрались на оживленную улицу через незапертую калитку, я уже не предпринимал попытки бегства. Я сохранял бдительность, каждую секунду подыскивая подходящий момент, избрав стратегию затаившегося охотника.

Или мышь не может быть охотником, если коварный кот уже вот-вот схватит ее за хвост острым когтем?

Женщина как-то странно на меня смотрела, и в ее темных глазах я различал свое отражение – тощий длинноносый пацан в засаленной толстовке, бледное заостренное лицо со спадающими на лоб грязными волосами. Я бы на себя не мог так долго и не отрываясь смотреть.

Даже не стесняясь того, как на нас, запыхавшихся и потрепанных, начали коситься прохожие – бродяга, пристегнутый наручниками (хотя, может, издалека кажется, что мы держимся за руки?) к миловидной молодой женщине в дорогой одежде, вызовет вопросы, – незнакомка вела меня к припаркованному темно-синему внедорожнику.

– Садись в машину, – тоном, не терпящим возражений, велела она мне, и я повиновался.

Эх, все-таки расчленит.