Читать книгу Мерцание зеркал старинных. Странная любовь - Светлана Гребенникова - Страница 16

Я вернулась во дворец, как обычно, около четырех часов утра. Опущу подробности о том, где и с кем провела эту ночь. Моя темпераментная натура не нуждается в длительном сне, так что утро началось по заведенному распорядку. При моем пробуждении присутствовало положенное по этикету количество фрейлин, в назначенный час они тихо пришли в мои покои и молча ждали, когда я проснусь.

Старшая камеристка приступила к моему утреннему туалету. Мне предстояло решить, какие три платья я сегодня надену, а также выбрать корсеты, чулки и белье, перчатки и кружевные платочки, да много чего еще, всё перечислять не буду. Обычно этот процесс затягивается надолго, но сегодня мне нужно было поторопиться: я обещала своей гостье не задерживаться. Меня обслуживало множество портних и белошвеек, и ими были изготовлены маленькие копии всех моих туалетов – специально для утреннего представления. Я указала на образцы, и наряды, не мешкая, доставили в спальню.

Я должна была выполнить еще одно обязательное правило. Каждое утро, словно знатная дама, в карете ко двору прибывал господин Леонар, чтобы с помощью гребня и только ему подвластных приспособлений сотворить мне прическу. Еще год назад в моде были непомерно высокие и невероятно сложные куафюры, и он, словно архитектор, мастерски возводил их на моей голове. Все знатные дамы при дворе пытались мне подражать, иногда на них можно было увидеть настоящие произведения искусства. Наконец моей неуемной натуре это прискучило, и я придумала ввести в моду менее затейливые прически, богато украшенные страусовыми перьями и драгоценными камнями. Столь недешевая мода разорила не одну парижанку.

Натали не переносила, когда ее пытались причесывать. Однажды она наблюдала, как я несколько часов сижу перед зеркалом, пока мне укладывают буклю за буклей на высокой куафюре. Не выдержав, она убежала, сославшись на то, что ей срочно нужно найти Николя, чтобы что-то с ним обсудить. Я улыбнулась, поняв всё без слов. Наташа всегда причесывалась сама, и я подарила подруге круглую щетку, чтобы ей стало легче справляться со своими густыми волосами.

Мой король редко навещал меня, поэтому обычно я оставалась у себя еще некоторое время и могла тут же позавтракать. Но сегодня всё было иначе. Как только мой туалет был окончен, я направилась к Натали.

Я вошла к ней и в недоумении остановилась в дверях. Ее комната была наполнена фрейлинами, так что я не сразу поняла, что происходит в самом центре, за закрытыми занавесями ее ложа. Я тактично кашлянула, все обернулись и зашептали, расступаясь:

– Королева идет, королева…

Я подошла ближе и увидела, что все двадцать пять фрейлин чего-то нетерпеливо ждут, переговариваясь между собой. Я подозвала главную и спросила:

– Мадам де Руа, что происходит?

Герцогиня начала торопливо объясняться:

– Ваше величество, мы стоим здесь уже два часа и тщетно пытаемся добудиться русскую. Она никак не хочет просыпаться, задернула занавеси и бранится. Говорит, что, мол, не привыкла вставать в такую рань.

Я улыбнулась.

– Позвольте мне.

– Ваше величество, да как же можно?

– Во-о-он! Все вон! Быстро, быстро!

Понадобилось некоторое время для того, чтобы фрейлины покинули Наташины покои. Я тихонько постучала по деревянному основанию кровати.

– Натали, – негромко произнесла я, – Натали-и-и…

Тишина.

– Ната-ли-и-и…

Опять тишина.

«В конце концов, я королева! Я всё понимаю, я ее очень люблю, но есть правила, и вчера она их приняла. Я слышала ее ответ, этого достаточно!» Резким движением я отдернула занавеси и увидела, что моя милая подруга почивает, сладко посапывая носиком, точно ангелочек, и из-под одеяла выглядывает одна только розовая пятка. Я пощекотала ее, она спрятала ногу и недовольно заворчала по-французски:

– Ах вы старые гадины, опять мне спать мешаете?! Я же вам сказала, перечницы, катитесь отсюда, пока из вас весь песок не высыпался! Чем потом сорить-то будете?

– Sharman… Да как же из твоего прекрасного рта такое вылетает, Натали?

Она открыла глаза.

– Ах, это ты, Антуанетта? А я подумала, опять твои назойливые бабки. И почему у тебя такие старые фрейлины? Никакого, понимаешь ли, удовольствия… Они раздернули занавеси в несусветную рань, и я увидела перед собой их страшные морды, покрытые морщинами. Бррр! Я подумала, что, не проснувшись до конца, оказалась в каком-то кошмаре.

– Натали, вставай!

– Нет, – ответила она.

Она возразила! Возразила, не помня чинов и рангов, не учитывая моего положения. Возразила мне-е-е! Тогда я протянула к ней руку, не покрытую перчаткой.

– Что ты себе позволяешь, Натали?!

– Хочешь меня упрекнуть? Ты же сама твердила: «Давай оставим условности!»

Она передразнила меня, да таким противным голосом, что я не сразу придумала, как ответить.

– Да-а-а, оставим условности. Но давай при этом оставаться… ну, как это?.. Как это будет по-русски? Это слово твое любимое, м-м-м… – бар-р-р-рышнями!

Натали рассмеялась:

– Как смешно ты коверкаешь это слово: бар-р-р-рышня, бар-р-рышня! – и проговорила что-то по-русски, но я уловила только странное «каркаешь» да так ничего и не поняла. И не нашлась, что ответить на ее дерзость.

Она уселась на кровати, поджав под себя ноги.

– Ну ладно, Антуанетта, извини. Я поздно легла и долго не могла заснуть. И поэтому мне совершенно не хотелось вставать рано. Еще эти твои ведьмы пришли…

– Да какие же они ведьмы, милая? Сплошь герцогини и баронессы.

– Всё равно, – махнула она ручкой. – Герцогини, баронессы – чушь собачья. Завтракать будем?

Странно, я совершенно не могла на нее ни злиться, ни обижаться. Натали была настолько естественна, что это обезоруживало.

– А чего ты хочешь? Чтобы тебе подали завтрак сюда? Или ты соблаговолишь пройти в одну из столовых?

– А можно, я прямо в кровати? – хитро улыбнулась она.

– Хм-м-м… – я ответила ей улыбкой.

«Так вот она, та девочка, только веснушки куда-то подевались. Рассыпались от ее дерзости, наверное», – нежно подумала я.

– Конечно, Натали, я сейчас распоряжусь. Но я покидаю тебя. Я должна завтракать с королем, поэтому мы увидимся немного позже.

Вернувшись к себе после супружеского завтрака, я послала за Натали. В небольшом салоне на моей половине вот-вот должны были собраться самые богатые и влиятельные дамы высшего общества.

Моя спальня была проходной. Анфиладное расположение комнат и залов – норма для дворцов. Быть королем и королевой – значит жить напоказ: монаршие особы не принадлежат себе. И потому неудивительно, что мне время от времени хотелось уединиться. По обе стороны от кровати, почти в самых углах, были спрятаны двери, ведущие в мои личные апартаменты, состоящие из нескольких небольших комнаток. Больше всего мне нравился «Меридиан» – небольшой, уютный восьмиугольный будуар, элегантно обставленный мною не по дворцовым канонам, а исключительно по минутной прихоти: с диванчиком, столиками, мягкими стульями и камином.

Натали уютно устроилась на шелковом диване и с интересом наблюдала за происходящим. Меня посетила принцесса де Ламбаль, после моего восшествия на престол назначенная на высшую женскую должность при дворе. Мы были с ней дружны. Принцесса – нежная и сентиментальная натура, не властолюбивая и не алчная, с безупречной репутацией – принадлежала к одному из самых знатных семейств Франции. Но при дворе появилась герцогиня де Полиньяк, которая не питала симпатии к де Ламбаль, стремясь занять главенствующее положение подле меня. И так получилось, что принцесса была незаметно отодвинута мною на второй план: она всё реже появлялась при дворе, а время проводила в основном в Малом Трианоне.

Я играла на арфе и с интересом наблюдала, как приближенные светские дамы ревниво разглядывают Натали, а некоторые буквально пожирают ее восхищенными взглядами – настолько редким экзотическим цветком казалась она среди нас. Ее наряды не были украшены рюшами и бантиками, но выглядели настолько элегантно и красиво, что я даже приказала своей модистке Розе Бертен сделать с некоторых рисунки.

Были поданы лакомства и шампанское. Я пригласила королевского интенданта и буквально завалила его идеями, как и на каком уровне должны проходить королевские мероприятия, пока наши гости находятся во дворце, причем отметила, что всё должно быть подготовлено в кратчайший срок.

– Кроме приятных ужинов, мы намерены каждую неделю устраивать по два бала и два спектакля, силами актеров Théâtre La Comédie Français и Théâtre La Comédie Italienne. Пригласить во дворец певцов и музыкантов парижской Оперы. И сегодня в честь наших русских друзей состоится костюмированный бал.

Оказывается, к королю прибыла почетная делегация с российской стороны, и Николай Шереметьев был ее членом. Русские приехали немного раньше, чем Николя и Натали, и именно в их честь в Версале планировался прием. Дамы впервые услышали об этом от меня и, присев в глубоком реверансе, поспешили уйти, дабы успеть подготовиться.

Версаль уже давно не видел такого шумного и многолюдного праздника. Он был давно подготовлен, только ждал своего дня и часа. Собираясь, Натали была в восторге, от ее прежней грусти не осталось и следа. Все началось чинно и благородно. Лишь слегка пригубив шампанского, Наташа отставила бокал в сторону и с радостью погрузилась в атмосферу праздника в Большой зеркальной галерее. Занятые в первой кадрили гости были одеты в норвежские и лапландские костюмы, весьма изысканные.

Король появился лишь к девяти часам, прошелся по зале, поговорил с кем-то из гостей и, ни разу не станцевав, занял свое место. Натали блистала и, находясь возле королевы, привлекала к себе особое внимание. Она еще не была представлена королю, и я, увидев, что в данный момент он один, не замедлила этим воспользоваться. Наталья Григорьевна и Людовик соблюли весь церемониал, а затем мило, хотя и совсем недолго поговорили о России.

Откланявшись, мы с ней унеслись, подхваченные вихрем музыки. Натали залпом осушила бокал и весело рассмеялась, признавшись, что не волновалась и не веселилась так уже давно. В следующем дивертисменте все были одеты в костюмы XV века, в третьем танцоры нарядились бродячими актерами и акробатами, в четвертом представили тирольские наряды, а в пятом – индийские.

Король оставался на балу до трех часов ночи, мы же с Натали, прилично выпив, танцевали до семи утра. Потом моя подруга, смертельно уставшая, но безумно довольная, ушла спать, а я посетила мессу и затем тоже отправилась в свои покои.

Пятки Натали были стерты в кровь, так что на следующий день она сидела в своих покоях и кричала на служанок, требовала, чтобы от нее отстали, и заявляла, что вовсе не будет одеваться. Попросила принести ей туфли без задника. Завтракать она по-прежнему предпочитала в будуаре.

Я заглянула к ней уже в полдень, чтобы обсудить все сплетни и подробности вчерашнего бала, но она, сославшись на головную боль, отказалась беседовать и попросила, чтобы я пришла позже. Это было неслыханно! Можете ли вы представить, чтобы хоть кто-то позволил себе так ответить французской королеве?!

К своему удивлению и к изумлению тех, кто это слышал, я нисколько не обиделась, лишь хихикнула и удалилась. Она очаровала меня! Силой духа, какой-то детской непосредственностью… Словно маленькая девочка, которая не понимает, что делает и говорит. Она, надувая губки, капризничала или заливисто смеялась – естественность, свобода и легкость были в каждом ее слове и в каждом поступке. Но на самом-то деле всё было не так. Это была игра! И если сначала я думала, что смогу предложить ей прекрасную французскую игру и те правила, которые мне привычны и понятны, то я глубоко заблуждалась. Я и не заметила, как она подхватила меня под белы рученьки, перевернула и положила на обе лопатки. И вот… мы уже играем по ее правилам! Ах, я поняла это позже…