Читать книгу Мерцание зеркал старинных. Странная любовь - Светлана Гребенникова - Страница 3

Так состоялось мое повторное знакомство с Москвой, где я не была с самого детства.

Мы свернули на загородную дорогу и через некоторое время въехали в летнюю резиденцию Шереметьевых. Моему взору предстала удивительная картина! Кусково походило на райский сад: гондолы и изящные лодочки бороздили бесчисленные пруды и каналы; перила мостов сияли каменьями; гроты, беседки, правильно остриженные липовые аллеи – всё это произвело на меня неизгладимое впечатление. На лугах, дожидаясь графской охоты, паслись гордые олени и пугливые косули. Я точно попала в сказку: куда ни погляди – всюду невиданной красоты природа, укрощенная искусной рукой садовника. В зеркальной глади большого пруда отражался нежно-розовый дворец. К парадному входу поднимался центральный марш белокаменной лестницы, а с двух сторон располагались пологие пандусы, по которым гости могли подъехать прямо к дверям. Их венчали фигуры сфинксов – фантастических существ с женской головой и туловищем льва.

Дверцы кареты распахнулись, и лакей подал мне руку в белой перчатке. Два других склонились до земли, распахнув двери. Слегка робея, я прошла внутрь, неся в руках отцовский медный сундучок, и попала в залу, стены которой украшали фламандские шпалеры. На них красовались фрагменты парка, очень похожего на окружающий усадьбу. На одной из шпалер была во всем величии изображена императрица Екатерина.

Камердинер с поклоном принял от меня дорожную накидку, а лакей предложил следовать за ним. Мы прошли в малиновую гостиную, и я слегка вздрогнула из-за неожиданно раздавшегося звука: украшающие небольшой органчик часы пробили три, и на них под плавную красивую мелодию в танце закружились затейливые фигурки. Проходя по анфиладе, мы попали в комнату, где стены были сплошь покрыты прекрасными картинами западноевропейских мастеров.

Перед следующей дверью мы остановились, лакей приосанился, ступил на порог и торжественно произнес:

– Наталья Дмитриевна Ярышева.

Он сделал приглашающий жест. Моему взору открылась большая Зеркальная зала, где, видимо, устраивали балы и танцевальные вечера. Череда окон левой стены выходила в парк, а с другой стороны были развешаны зеркала, что делало залу еще больше. Натертый до блеска паркет сиял так, что я боялась поскользнуться.

Навстречу мне с распростертыми объятиями шел сам Петр Борисович. Помня наставления отца, я поклонилась ему, не поднимая глаз, отдала сундучок и пролепетала: «Здравствуйте».

– Здравствуйте, здравствуйте, милая Наташа. Дмитрий Валерьянович вас одну отправил, сам приехать не удосужился? Жаль. Отец ваш мне почитай как брат. Ну да, знаю, матушка императрица на него большие надежды возлагает. Кто ж все дела в полку лучше управит, чем наш Дмитрий Валерьянович?!

– Да, – сказала я, боясь пошевелиться.

Он протянул мне обе руки.

– Что вы, милая, так смущены, куда смотрите? Глаз-то ваших я и не вижу вовсе… Наташенька, дай мне обнять тебя! Ведь не в гости приехала – домой! В петербургском имении всего два раза была, а здесь и вовсе впервые у нас. Но хочу, чтобы твое пребывание тут стало доброй традицией.

От такой теплой встречи и радушных речей графа сердце мое растаяло. Я думала, что Петр Борисович припомнит мне побег из Фонтанного дома, но он об этом даже словом не обмолвился, и страхи мои отступили. Наконец, подняв голову, я взглянула на него и улыбнулась. Ох, как же статен был этот уже немолодой высокий мужчина! Благородная седина в бакенбардах и прическе нисколько не портила его, а наоборот, придавала важности. Мундир был густо увешан наградами. Я отметила, что таких нет ни у первого моего отца, ни у второго.

– Ну, доставьте удовольствие старику!

Он протянул мне руку, и мы проследовали вглубь залы. Возле стен стояли диваны, на которых степенно сидели барышни, о чём-то неспешно и лениво разговаривая.

– Дамы, разрешите вам представить: Наталья Дмитриевна Ярышева.

– Ярышева? Ярышева… – раздался шепот. – Та, которая Орлова. Орлова… – разлетелось по зале.

Я поняла, что меня давно знают, знают и тайну моего рождения. Вот только граф почему-то всё усложняет… Какой в этом смысл?

Я сделала всем глубокий реверанс. Одна дама подошла ко мне и взяла за руки.

– Очень рада, душенька, приветствовать вас в нашем доме. Меня зовут Варвара Петровна.

Старшая дочь хозяина, Варвара, была замужем за Алексеем Разумовским, племянником бывшего фаворита императрицы Елизаветы Петровны. В светских кругах поговаривали, что брак их не слишком счастлив. Разумовский имел огромное влияние на супругу. Варвара была на год старше своего брата Николая, а выглядела, словно романтичная барышня, а не солидная замужняя дама. Она прятала смущенный взгляд, словно за что-то извинялась. «Эх, – подумала я, – видно, не стоит торопиться замуж выходить, а то буду, как эта Варвара, смотреть на всех глазами затравленного зверька». Всё в ее поведении так и просило пожалеть, а жалкие люди не вызывали во мне никаких чувств, кроме брезгливости.

Что-то заставило меня оглянуться. В дверях, сложив руки на груди, стоял молодой человек, в котором я узнала Николая. Он с интересом разглядывал меня. Я смущенно отвернулась и продолжала мучительно вслушиваться в то, что говорит его сестра, но от волнения, вдруг охватившего меня, уже мало что понимала. Слова собеседницы таяли в воздухе, и казалось, она как рыба открывает рот, а оттуда не доносится ни слова. Николай буравил мне взглядом спину.

Наконец-то Варвара отпустила мои руки со словами: «Ну что же вы, душенька, присаживайтесь. Сейчас чай подадут». Я зашуршала юбками и села на свободное место.

– Нет-нет, поближе к нам! Варвара Петровна, мы хотим поскорее услышать все столичные новости.

– Конечно, конечно, Наталья Дмитриевна, – она на правах хозяйки жестом пригласила меня сесть рядом с дамами.

Как удивительно здесь всё было – совсем другая обстановка. Московский свет так не похож на высшее общество Петербурга. Ни следа надменной чопорности, ни намека на холодные оценивающие взгляды, пронизывающие до костей. Казалось, у этих людей всё так хорошо, что совершенно не важно, кто посетил их дом. Но на самом деле это было не так. Их истинные лица тоже скрывали маски, только более благодушные. Они знали, кто я, знали тайну моего рождения, просто держали себя иначе.

В зале был накрыт большой стол, уставленный сладкими яствами. В центре высилась горка диковинных фруктов. В кусковских оранжереях круглый год созревали персики, ананасы, апельсины и лимоны, клубника. В светских кругах была хорошо известна бравада графа Шереметьева, который любил блеснуть, послав в декабре в подарок знакомым корзинку с персиками из своих оранжерей. Слуги раскладывали на маленькие фарфоровые тарелочки пирожные и разносили гостям, удобно устроившимся небольшими компаниями на креслах и диванах вокруг столиков и ведущим светские беседы. Также подавали кофий или чай, кому что больше нравилось.

Обведя залу взглядом, я вдруг увидела знакомое лицо – Анечку Белосельскую. Извинившись перед собеседницами, я поспешила присоединиться к ней.

– Анечка, как ты здесь оказалась? Я очень рада тебя видеть!

– Здравствуй, Наташа, я тоже очень рада. Мы здесь с визитом – я и дядя. Он думает сосватать меня… – и Аня украдкой взглянула на кого-то за моей спиной. – А я вот думаю, глупости всё это, дядюшка слишком торопится выдать меня замуж.

Я в страхе обернулась, поняв, о ком она.

– Да ты что… За самого Николая Шереметьева? У вас что, уже всё решено? Или ты еще раздумываешь? Не люб он тебе, что ли? Посмотри, какой кавалер!

Не зная почему, я уже не хотела отдавать его. «Ну что за дурацкая натура, – мелькнуло в голове, – всё у меня есть, замуж собираюсь… Откуда такие мысли?»

Аня поняла, что я разгадала ее тайну, и густо покраснела:

– Нет, нет, Наташа. Нас пригласили просто с визитом, а дядюшка… Они о чём-то говорили с Петром Борисовичем, но о чём, мне неизвестно.

Я поняла, что Аня чего-то не договаривает, но мне не хватило времени додуматься, что именно, – к нам подошел Николай и учтиво поклонился.

– Здравствуйте, барышни! Наталья Дмитриевна, рад новой встрече.

Мы с Анечкой расположились на диване, а Николай сел напротив, в кресло.

– После вашего спешного отъезда… я уж и не чаял свидеться. Как вам Москва? Не находите, что здесь скучнее, чем в Петербурге? Хорошо ли вас встретили, всё ли вам нравится? Желаете чего-нибудь? Может быть, шоколаду?

Он так и сыпал вопросами, не давая мне опомниться. Смущение мешало понять, как следует себя вести. В поведении Николая чувствовалось что-то необычное: он был слишком уверенным, я бы даже сказала, слегка надменным, и это выводило меня из равновесия.

– Благодарю вас, Николя, не стоит беспокоиться.

Возвестили о приезде нового гостя, молодой хозяин встал и слегка поклонился.

– Я покину вас на минутку, милые барышни, не скучайте, я не заставлю себя долго ждать.

Аня в недоумении переводила настороженный взгляд с меня на Николая, и было видно, как она сперва напряглась, а потом, когда он ушел, насупилась, опустив глаза в пол. Только минуту назад она говорила, что всё это глупости, но как только молодой граф стал оказывать мне знаки внимания, обиженно отвернулась.

– Анечка, – наклонилась я к ней, – ну что ты?

– Наташа, вот вечно ты, – недовольно буркнула она. – Не успела приехать, и тут же всё перебаламутила. Зачем ты вообще явилась в Москву, сидела бы в своей столице…

Улыбнувшись, я пожала плечиками:

– Меня отец прислал.

Заиграла музыка, звуки медленного гавота наполнили залу, и к нам вновь подошел Николай. Анечка затрепетала в ожидании приглашения. А Николай галантно поклонился и протянул руку мне.

– Наталья Дмитриевна, дорогая гостья, окажите честь танцевать со мной.

Я смущенно встала и вложила свою руку в его.

– С большим удовольствием, милый граф.