Читать книгу Морегрина: Бежать. Потерять. Погибнуть. Возродиться - Светлана Шульга - Страница 15

«Наш Боинг начинает снижение. Просим пристегнуть ремни безопасности».

Монотонный голос бортпроводника, звучащий из динамика прямо над головой, обрывает мой сон. Нехотя прощаюсь с Дедом, который снова был главным его героем.

Открываю глаза, убираю шумоподавляющие наушники, вдыхаю тугой запах кожаных кресел бизнес-класса, поднимаю шторку иллюминатора, убираю планшет с задачами на день и накидываю на себя авиаремень.

Люблю самолеты, они давно стали частью моей жизни. С первых полётов я их принял, как уютное место, где тебе ничего не остаётся, как только погрузиться в мягкий рокот самолетного сердца, да еще слушать свое – собственное.

Здесь та тишина, в которой я особенно продуктивно работаю, особенно глубоко сплю или осознанно и планомерно разбираю рабочие планы и бизнес-задачи. Здесь нет шанса у телефонов и планшетов. Они молчат. Здесь не сбивают с мыслей звонки и суетливые разговоры.

Слежу в круглое отверстие иллюминатора, как на меня надвигается гигантский человеческий улей, раскинувшийся далеко за горизонт. Улей-«океан деловых возможностей» и улей-«кладбище нежных надежд».

Город-пасть, Город-набитое брюхо, Город-офис. Город-чудовище, чьё тело распласталось на километры, чтобы подмигивать и завлекать с земли небесных путешественников миллиардами своих хитрых глаз-фонарей.

За что он так любит меня? Не знаю. Это не взаимно. Я не чувствую к нему ничего, кроме сдержанной благодарности за путь, которым иду сейчас.

Много лет назад, перед тем как навсегда уехать из старого дома, я навестил тетку. После смерти родителей, когда Дед взял надо мной опекунство, её было невозможно заманить в гости даже на великие праздники. Но, как только я начал зарабатывать, тетка и её семья переменились в своём отношении ко мне и сразу вспомнили о нашем родстве. Я соглашался на их общество только ради деда.

Хотя он никогда не был в восторге от их, к счастью, редких визитов. В такие дни дед был напускно капризен, ворчлив и несносен. Не давал вставлять ни одного слова своим, как он их называл «горе-внучкам» и младшей дочери. Дед резвился от души и выливал на их головы добрую порцию своего сарказма. Я сразу раскусил эти стариковские выходки. А когда тётка пыталась возмутиться, Дед «включал» великовозрастную деменцию и делал невинное лицо.

Он говорил много, но всегда в точку и всегда что-то справедливое, полезное или глубокое.

Мои дела шли в гору, и, вместе с ними, визиты родственников становились всё чаще. Они стали захаживать то с просьбами помочь расширить их жилплощадь, то с требованием открыть им бизнес, то с откровенными претензиями, что, мол, не стыдно ли мне, крохобору, богатеть, видя, как они прозябают…

Дед говорил в таких случаях: «Славка, запомни! Никогда не давай рыбу. Если хочешь помочь человеку – давай удочку», – и постоянно со вздохом добавлял: «…А эти-то, эти еще проявят свое нутро…»

Так и вышло.

Пока я занимался похоронами, единственные близкие люди, без моего ведома, утащили в своё логово документы и всё, что осталось от деда.

Перед отъездом попросил тетку вернуть мне хотя бы ненужные им, но самые ценные для меня дедовские вещи: дневники, несколько его картин, планы дома и сада. Дородная тётка, растекшись в самой лицемерной улыбке, тут же предложила подписать договор дарения завещанного мне имущества в обмен на «очень ценную память об отце и деде».

Помню, как она суетливо вытерла руки о грязный фартук, открыла ящик ближайшего к ней стола и достала уже заботливо распечатанные и заверенные документы. Оставалось только расписаться.

Как же остро я почувствовал мощь надвигающейся свободы и так же пронзительно-явно увидел алчность единственных родных мне по крови людей. Эти ощущения пронеслись как холод по позвоночнику, я даже вздрогнул.

– Ты чего, племянничек? Не хочешь подписывать? – лживая натянутая улыбка застыла не лице тетки: – Ну так зря, зря! Мы своего все равно добьёмся: и в суд можем сходить, и завещание обжаловать, мы-то по родству первые идём. А папа, – она накрыла мясистым пальцем имя деда в документе, – он ведь всегда очень странным был, очень странным, – она сделала ударение на этом слове и покрутила пальцем у виска: – Да, это любой в нашем городке подтвердит, под старость-то он так и совсем уже ослабел умом.

С этими последними словами, тётка многозначительно поднимает свой когтистый палец, словно пытаясь мне пригрозить.

Это дед-то – слабоумный!? Да как они могут так говорить! Меня передёргивает, как от удара током.

– Славочка, может водички? – тетка напрягается и начинает егозить: – Ты подпиши, вот сразу планы заберёшь, раз они тебе так нужны, а эти дневники его никому не интересны. Они где-то в коробках зарыты. Славочка, да не смотри ты так! – она немного краснеет от моего пристального уничтожающего взгляда: – Мы что, не люди что ли? Всё в коробки аккуратно сложили. Найдём мы твои ценные тетрадки. Придешь, отдадим.

– Не смейте о Деде так говорить, – взрываюсь и почти кричу ей в лицо. Ставлю подпись и – с ней – точку в этом отвратительном диалоге.

– Планы дома и сада отдавайте сейчас, а за его дневником и вещами заеду позже. Позвоните мне сразу, как найдёте.

Ушёл быстро, не сказав родственникам больше ни одного слова. Так же быстро покинул город. Звонка не дождался, а увидеть их и услышать снова мне не хватило духа. Планы теперь со мной, но вот заехать и забрать остальное не смог.

Шасси самолета касаются взлётной полосы. Достаю из кармана телефон и меняю авиарежим на обычный. Сеть появляется быстрее, чем мне хотелось бы, экран тут же начинает мигать, выплевывая на меня набравшиеся за время полета сообщения.

Пролистываю сверху вниз: здесь и письма от поставщиков, и вопросы клиентов, с которыми назначена встреча на завтра, и работники с вопросами о проекте, и собственник торгового центра с уточнением об оплате офиса и, конечно, Игорь, мой закадычный друг и бизнес-партнёр.

Пробежав глазами по текстам, решаю, что всем отпишусь и отзвонюсь чуть позже, только Игорю надо ответить сразу.

Не люблю голосовые сообщения. Согласитесь, не самый удобный формат делового общения, но Игорь упорно общается через них. Иногда он записывает их на конференции, на свидании, находясь в клубе или на рабочем объекте. Шум рабочих, крики разгорячённых «наяд», грохот оборудования, звон бокалов и бутылок… чего только не услышишь на заднем плане во время прослушивания.

«Славян – писать это долго. А наговорить – это быстро. А быстро – это время. А время – это деньги. Точка!»

Диджитал-этикет неизвестен моему компаньону, но он считает это своим конкурентным преимуществом. Да, такой вид общения один из его многочисленных недостатков, но с этим недостатком я мирюсь.

Вздохнув, нажимаю нужную кнопку и прижимаю телефон к уху: «Славян, я уже весь кофе выпил, где ты там? Стою на платной парковке… Поторопись, денежка капает!» – он зазывающе присвистывает и продолжает: «Ты не представляешь, сколько сегодня планов! Короче, я забил нам мягкую зону в «Ангелах и демонах». Там такая горячая тема сегодня! Судя по всему, там будет рой скучающих принцесс», – дальше слышится шум кофе-машины, шуршание, женские голоса и голос Игоря:

«О-о-о-о, какие принцессы! А вы прилетаете или улетаете? Позвольте представиться – принц на белом коне. Замечу – щедрый принц! Что будут принцессы? Капучино, латте, танцевать?» – не обрывая голосовое, Игорь не умолкает ни на секунду, заигрывая с девушками.

Выходя из самолета, слышу в трубке сдержанное хихиканье и обрывки фраз. Девушки смущаются, и Игоря уже не остановить: «… А я друга встречаю, он у меня южный принц, совсем не местный, может, покажете нам достопримечательности, или мы вам их покажем, по ситуации? Да?.. Согласны?..»

Смеясь, выключаю сообщение, не дослушав даже до половины, и захожу в здание аэропорта.

Мой благополучный и любвеобильный друг родился и вырос здесь, истинный сын Матери Городов. Он всегда расслаблен, вальяжен, но в нужные моменты может собраться и решить любой форс-мажор. Одним словом, пройдоха и везунчик. Он всеяден, любопытен, и, как и все, кто родился в большом городе, безалаберен, но сообразителен.

Глаза сразу находят Игоря. Он стоит спиной ко мне, в светлом бархатном пиджаке, модных джинсах и с кожаным кейсом в руках. В компании двух длинноногих дам.

Останавливаюсь в раздумье: а стоит ли вообще к ним подходить?

В мыслях «галочками» всплывают планы на завтрашний день: ранний подъем, встреча, бизнес-ланч с клиентом, выезд на объект, снова встреча…

Но тут Игорь оборачивается, словно почувствовав мой взгляд.

– Наконец-то! – всплеснув руками, он, не церемонясь, вскрикивает на весь аэропорт: – А мы с принцессами тебя уже заждались! Идёмте скорее, карета у дворца!