Читать книгу У подножия на вершине - Светлана Викторовна Становая, Светлана Становая - Страница 6

Лана взяла меня за руку и повела вглубь базара.

Первым на пути был овощной и фруктовый ряд. Женщины подходили к прилавку, рассматривали и выбирали овощи. Каждый раз между покупателем и продавцом происходил короткий разговор.

– Здравствуйте, как ваши дела? Что-то погода портится, дожди обещают.

– Дождь тоже нужен, осень скоро, как осенью без дождя?

Наверное, это был такой ритуал вежливости: неважно, купишь ты или нет, но поздороваться и перекинуться парой фраз надо обязательно.

Я залюбовалась выложенными пирамидой синими, блестящими баклажанами, глянцевыми крупными помидорами, золотистым луком. Вообще-то продукты и в супермаркете лежат красиво, но магазину далеко до атмосферы этого базара, когда хочется накупить всего и побольше. Вон ту смешную волнистую дыню, которую Лана назвала дыня-старуха – действительно она вся в крупных глубоких морщинах. Сочные бархатистые персики, крупные, спелые. Неповторимого вкуса белые круги сыра. И что-то в бидоне у местной продавщицы, похожее на сметану.

– Каймак, – объяснила женщина, зачерпнула из бидона ложкой и протянула мне. – Пробуйте. Такого каймака, как у меня, вы нигде не найдёте!

Я послушно открыла рот… Объедение. Это сливки, очень густые, очень вкусные и, само собой, очень калорийные. Смерть фигуре, но я всё равно куплю.

– Потом, – строго сказала Лана, – сначала возьмём то, зачем пришли.

Перепробовав все сыры, мы, наконец, выбрали тот, который понравился обеим, и я попросила у продавщицы каймак.

– У меня нет, кто сыры делает, каймаком не торгует, – объяснила она.

– Почему?

– Сливки снимешь, жирности не будет, какой сыр получится?

Низкокалорийный и, кстати, вполне диетический, именно такой сыр нам с братом и надо есть, чтобы не привезти из отпуска пару-тройку лишних килограммов. Но нет так нет, я отправилась к первой продавщице, Лана за гвоздями.

– Потом или здесь меня поищи, или иди туда, откуда мы зашли, не заблудишься, – сказала она.

Каймаком я не ограничилась. Захотелось персиков, кусок ароматного балыка, сушёной дни – я никогда её не пробовала, баночку аджики и много другого. Корзинка тяжелела, я успокаивала себя мыслью, что неприлично жить в гостях и ничего не покупать к столу. Откуда-то вкусно пахло пирожками, я пошла на запах, через мучной ряд.

Миловидная немолодая женщина в закрытом тёмном платье, украшенным золотистой вышивкой, просеивала муку из одной кучки в другую. Наверное, ей скучно было стоять одной у прилавка, а покупателей не наблюдалось, поэтому мы разговорились.

– Зачем её трясти? – спросила я, кивая на муку.

– Как же иначе? – удивилась женщина. – Чтобы люди видели, что покупают. Мука чистая, пышная, без комков, – она отложила сито в сторону и опёрлась о прилавок. – Вы в гости приехали? Смотрю, неместная.

– В гости, – подтвердила я. – Мы с братом приехали, к другу, ненадолго.

– Почему ненадолго? Погода хорошая, всё поспело, отдыхайте, воздухом дышите! У нас мужа друг с семьёй каждый год приезжает, только для того, чтобы нашим горным воздухом подышать, здоровья набраться.

– Спасибо, – улыбнулась я.

– У кого живёте?

Я не успела ответить: Лана, с полной корзиной и тремя пакетами в другой руке, спешила ко мне.

– Вика! Что ты встала? Пошли! – сердито закричала она.

– У Барота и Гульнары, – повернулась я к приветливой продавщице.

Она вдруг бросила быстрый взгляд на Лану, на меня, схватила сито и принялась трясти им с такой силой, что мука взметнулась вверх белым пыльным облаком. Чего это с ней случилось? Кажется, я не сказала ничего обидного.

Лана подошла ко мне и плечом подтолкнула вперёд:

– Пойдём, что ты здесь стоишь, муки не видела? Мы спешим, нам ещё домой надо успеть.

Вежливая Лана даже не взглянула в сторону продавщицы, как будто её и не было. Ни здравствуйте, ни муку похвалить, ни прогнозом погоды поинтересоваться! Почему мы вдруг срочно заспешили домой, и Лана с каменным лицом подталкивает меня вперед, подальше от прилавка?

Возле дороги, на широком гладком бревне сидела Роксана и играла в телефоне. Увидела нас, приветливо взмахнула рукой, убрала телефон в карман широкого длинного платья.

– Я вас жду, – объяснила она и повернулась к Лане, – давай помогу.

Один пакет взяла Роксана, второй молча взяла я. Ух ты, какой тяжёлый, как она всё тащила? На вид такая хрупкая, маленького роста, тоненькая, как тростинка, девушка. Не то что Роксана: высокая, сбитая, пышущая здоровьем, прямо живая реклама здорового образа жизни.

Моя мама бы обязательно заметила, что с такими бёдрами рожать детей одно удовольствие, мама всегда профессионально и с удовольствием отмечала женское здоровье именно в этой сфере. Бледной худышке Лёлику она не раз говорила, что её надо отправить на год в деревню, поработать на свежем воздухе и поесть экологически чистых продуктов. Иначе, с недостатком веса, беременность она не выносит. Лёлик смеялась, что никого вынашивать не собирается, ни с весом ни без, ей и так очень хорошо живётся.

Роксана взглянула на меня, на Лану:

– Что случилось? Лана, ты лимонов наелась?

– Всё нормально, – буркнула Лана.

– Всё ненормально, – заметила я Роксане. – Стою, мило беседую с женщиной, которая муку продаёт, а тут подходит Лана и чуть ли не за руку меня уводит! Даже до свидания не сказала!

– Не надо ей твоё до свидания, и вообще нечего с ней разговаривать! – вспылила Лана.

– А! Вы Чулпан встретили, – догадалась Роксана. – Ну и расскажи Вике, было бы чего скрывать, всё село в курсе.

Лана отрицательно покачала головой:

– Зачем Вике знать? Она приехала и уехала, пусть отдыхает и голову себе не заморачивает.

– Девочки… Это ничего, что я рядом? Не помешаю? – вкрадчиво спросила я.

Голову она мою пожалела! Да я уже извелась вся, как только поняла, что здесь какая-то тайна и мне не хотят её рассказывать.

– Извини, Вика. Лана, не хочешь ты, я сама расскажу, мне можно, я тоже член семьи.

Оказалось, что Лана и Роксана то ли троюродные, то ли семиюродные сёстры. Я не поняла всю степень родства и чей дедушка приводился двоюродным братом чьей бабушке, но девушки уверенно считали себя родственниками, раз в каком-то из разветвлений генеалогического дерева присутствовала общая кровь. Ок, не буду спорить, хотя по мне такая родня была, как говорит моя мама, нашему забору двоюродный плетень.

– Чулпан сестра Зульфии, а Зульфия жена Хабира, – начала объяснять Роксана. – Хабир внук Мирзо.

Я кивала и слушала, не стараясь запомнить непривычные имена. Когда Роксана, наконец, перебрала всех родственников, своих и семейства Мугу, мне стало интересно.

Много лет назад Мирзо Мугу, отец Хабира, (я переспросила Роксану и убедилась, что Мугу – не имя, а фамилия) обвинил отца Барота Маризоева, хозяина дома, где мы с Костиком живём, в воровстве. С поля Мирзо воровали кукурузу, и Мирзо почему-то был уверен, что это делает отец Барота.

Мужчины поссорились, долго выясняли отношения, хотя прямых доказательств у Мирзо не было. Друзья и соседи советовали им помириться и забыть про инцидент – плохо, когда односельчане ссорятся, оскорбляют друг друга и волей-неволей втягивают в свои разборки остальных.

Отец Барота никогда не был замечен в чём-то предосудительном, но и Мирза до этого случая никому не предъявлял необоснованных обвинений. Потом урожай собрали, конфликт немного затих. Пока дождливой осенней ночью у Мирзо не вспыхнул сарай.

Дождь был мелкий, моросящий, а сарай старый, из давно просохшего на солнце и ветру дерева. Горел как факел, Мирзо с семьёй едва успели выгнать из сарая перепуганную скотину. Угадать, кого Мирзо обвинил в поджоге несложно – разумеется своего личного врага, отца Барота. И пообещал убить, как только найдёт хоть малейшее доказательство его участия.

Теперь в конфликт вмешались самые уважаемые люди села – одно дело ссориться и оскорблять друг друга, другое – порча имущества (хорошо что никто не пострадал) и обещание расправы. Приехал участковый, всех расспросил, осмотрел горелые остатки сарая и уехал. Сгорел и сгорел, может молния попала или свечу забыли, всякое бывает. В сарае проведено электричество? Тогда точно молния.

Мирзо заявил во всеуслышание, что грозы в ту ночь не было, и ждать от власти справедливого расследования он не намерен. Кому надо возиться с каким-то старым сараем? Только ему, Мирзо. И он знает, как найти поджигателя, ведь и поджигатели, и воры всегда оставляют следы.

Через день Мирзо пропал. Нашли его только вечером следующих суток, на дне глубокого обрыва. Упал он сам или кто-то столкнул его вниз, навсегда осталось тайной, но родственники и друзья Мугу решили, что Мирзо нашёл доказательства того, что сарай поджёг отец Барота и за это поплатился жизнью.

Весной следующего года отец Барота провалился в ледяную воду горной речки. До дома было недалеко, погода стояла тёплая, солнечная. Дома отец Барота переоделся в сухую одежду и пошёл работать дальше, весной у мужчины всегда много дел. Утром у него поднялась небольшая температура, но хозяйство и стадо требовали внимания, а никаких таблеток мужчина не признавал. Он отправился в горы, к своим овцам. Сына, Барота, взял с собой.

Через три дня Барот, тогда ещё шестилетний ребёнок, вернулся один – рассказать матери, что отец заболел, лежит в шалаше с высокой температурой, он в сознании, но очень слаб физически и не может самостоятельно вернуться домой.

Отца не спасли – когда двое сильных мужчин-родственников, пришли за ним в горы, тот был уже мёртв. Фельдшер из соседнего села написал в заключении, что причина смерти воспаление лёгких. Но когда такое было, чтобы молодой, здоровый, не болевший в жизни ничем, кроме насморка, мужчина, умер за один вечер? Весь клан Мирзоевых дружно заявил, что здесь не обошлось без участия Мугу.

Ссориться и обвинять больше было некому, главные участники перешли в мир иной, но конфликт остался. Мугу демонстративно не замечают Мирзоевых, Мирзоевы переходят на другую сторону улицы, если по ней идут Мугу.

– Но ведь нет никаких, ни малейших доказательств, да? А даже если бы и были, то ведь обоих мужчин уже нет. Почему бы вам не помириться? – спросила я.

– Как можно помириться с людьми, которые не хотят мира? – вздохнула Лана.

– За все годы одни другим столько гадостей наговорили, какой уж тут мир, – вздохнула Роксана. – Не дерутся – уже хорошо.