Читать книгу Леонид Брежнев. Величие и трагедия человека и страны - Сюзанна Шаттенберг - Страница 11

Согласно личной карточке 1929 и 1949 гг., с июня по октябрь 1926 г. Леонид Брежнев работал практикантом-землеустроителем в окрземуправлении города Орши в Белоруссии. Учебу он завершил годом позже, в мае 1927 г., и в том же месяце поступил на работу землеустроителем в Грайворонском уезде, относившемся к Курскому губернскому землеустроительному управлению. Здесь он проработал год и в апреле 1928 г. был переведен на Урал, в окружное землеустроительное управление Свердловска в Михайловском районе. Но и тут Брежнев остался лишь на год, потому что уже в марте 1929 г. он был избран в окружной Совет депутатов трудящихся и назначен заведующим земельной частью райисполкома города Бисерть в Свердловском округе. Еще через год, в феврале 1930 г., Свердловский горисполком назначил его заведующим отделом землеустройства окрземлеустройства города Свердловска156. В стремительной карьере за три года Брежнев сменил четыре различных поста, пока не прервал свой путь наверх в сентябре 1930 г. Об этом мы скажем позже, сначала разберемся в ситуации, в которой Брежнев начал свою карьеру. 1927 г. знаменует переход от нэпа к коллективизации. Это был еще относительно спокойный год, и профессия землеустроителя была в высшей степени безгрешной и аполитичной и, пожалуй, не особенно волнующей, не слишком опасной. Ситуация мгновенно изменилась после того, как в декабре 1927 г. на XV съезде партии Сталин добился того, чтобы переход крестьян к коллективному хозяйству не являлся теперь их свободным выбором, а диктовался необходимостью преобразования деревни. В том же месяце он послал людей из своего ближайшего окружения в зерновые районы страны, чтобы они лично наблюдали за проводившимися там изъятиями зерна. Сталин направил В. М. Молотова на Украину, а в начале 1928 г. объявил его ответственным и за Урал157. Тем самым Сталин и его сподвижники развернули борьбу, а вскоре и настоящую войну против крестьянского класса, который они презирали как образец отсталости, огульно подозревали в спекуляции, прежде всего «кулаков», т. е. зажиточных крестьян, враждебно настроенных к советской власти и не желавших сдавать свое зерно.

Таким образом, в начале 1928 г. в возрасте 22 лет Брежнев снова оказался в условиях начинавшейся гражданской войны. На сей раз он был не жертвой, а виновником; по крайней мере, Брежнев играл в происходившем активную роль, потому что его задача состояла в том, чтобы вновь обмерить обобществленную землю и зарегистрировать ее как собственность коллективного хозяйства. Уже между декабрем 1927 и февралем 1928 г. ОГПУ провело в Курске три «массовые операции» по конфискации зерна и других товарных продуктов и арестовало 149 человек158. Мы не знаем, был ли Брежнев переведен на Урал потому, что он зарекомендовал себя в Курской области, и точно так же нам неизвестно, стала ли эта служебная командировка возможной после инспекционной поездки Молотова на Урал и его отчета о халатности в работе тамошних органов159. Но рапорт некоего ревизора, проверявшего в сентябре 1928 г. поселок Шемах в Михайловском округе, показывает, что он был доволен проделанной там работой по землеустройству: земля была обмерена, застолблена и 39 тыс. га картированы. Ревизор Озерской не высказывал особого недовольства управлением и расчетом и лишь порекомендовал вновь повысить темп работы и плотнее сотрудничать с партийными организациями160. Литературный альтер эго Брежнева пишет о его работе: «Раньше людей моей специальности чаще называли землемерами. Теперь название изменилось, мы стали землеустроителями в подлинном смысле этого слова. Создавая сельскохозяйственные артели, люди объединяли в них землю, скот, хозяйственные постройки, инвентарь. И нам, землеустроителям, нужно было не просто стереть межи, объединив на картах разрозненные единоличные полоски земли в одно коллективное поле»161. С какой степенью сопротивления крестьян и насилия над ними была связана работа Брежнева в 1928 г. в Михайловске, мы не знаем. В следующем отчете от марта 1929 г. о Михайловске говорится, что землеустройство было проведено лишь там, где земля и без того обрабатывалась совместно. «Оформление проходило со значительной пассивностью низовых органов РИК и С/С и при полной индифферентности самого населения. Случаев категорического отказа от оформления не было»162. Это звучит в стиле еще мирных времен. Вместе с тем отчет подтверждается и докладом о положении дел в Михайловске на заседании бюро Свердловского окружкома в апреле 1929 г.: численность крестьян в коллективных хозяйствах возросла с 200 до 460, в кооперативах – с 235 до 1085. Каждого коммуниста призывали вступать в колхозы, проводились собрания, но этого, очевидно, было недостаточно163.

В действительности 1929 был годом, когда в ходе коллективизации решающим образом изменились образ действий и риторика. Брежнев вступил в марте 1929 г. в свою новую должность землеустроителя округа Бисерть, где получил задание переупорядочить летом сельскохозяйственную площадь. Он должен был, не обращая внимания на всю прежнюю историю пользования и бывшие отношения собственности, разбить землю на пять частей и разделить между колхозами, которые еще предстояло создать. На Брежнева была возложена полная личная ответственность, ему придали команду сотрудников с землеустроителями, техниками, делопроизводителями и проч. Он должен был постоянно ставить в известность Свердловск о продвижении в работе164. Между тем в Бисерти подверглись чистке в мае 1929 г. комсомольская, в июле – партийная организация165. В мае 1929 г. Брежнев выступил на партсобрании округа с речью о состоянии землеустройства. Хотя ее текст, к сожалению, не сохранился, но в нашем распоряжении есть содержание резолюции, последовавшей за речью. Согласно документу, собравшиеся приняли решение об окончательной ликвидации устаревших форм землепользования и введении коллективных хозяйств. Распределение земли следовало производить строго по «классовому принципу», т. е. лучшую землю предоставлять колхозам, землю среднего качества – кооперативам и только худшие и самые удаленные пахотные земли – оставшимся единоличникам. Все это требовалось сопровождать собраниями и усилением работы среди масс166. С одной стороны, становится ясно, что Брежнев взял на вооружение ужесточавшуюся риторику классовой борьбы. С другой – в июле 1929 г. он написал заявление в Свердловск о том, что назначенный новый обмер пахотной земли в Бисерти нельзя провести, так как участки уже измерены, перерегистрация существенно тормозит процесс отвода земли167. Окружная администрация Свердловска немедленно ответила, что плановые задания должны быть безусловно выполнены168. Это можно считать доказательством того, что Брежнев, возможно, все еще искал в происходившем смысл и целесообразность и не следовал бездумно каждому приказу. Вывод о том, что ситуация на селе, за которую он нес ответственность, была хаотичной, можно сделать, прочитав другое указание, полученное в августе 1929 г. В этом документе говорится, что работу на одном из пяти участков, где до сих пор не было создано ни одного колхоза, следует прекратить, а товарищей, ответственных за эту ситуацию, отозвать. И хотя в других районах поселения еще господствовал «сильная запутанность в землепользовании», уступать и там нельзя: «Дело следует довести до конца»169. Мы можем только гадать, какие насильственные меры скрываются за последней фразой. Вероятно, к этим действиям и относятся слова литературного альтер эго Брежнева: «Вместе с другими комсомольцами я сталкивался с кулаками на полях, спорил с ними на сельских сходах. Нам угрожали кольями, вилами, злобными записками, камнями, брошенными в окно»170.

Летом 1929 г. Брежнев был избран заместителем председателя Бисертского райисполкома171. Тем самым он все еще не стал первым человеком в системе власти районного масштаба, и без того сосредоточенной прежде всего в структурах партии, а не администрации. Следовательно, если американский историк Мэрфи приписывает Брежневу инициативу в изъятии зерна и карательных мерах, эта позиция кажется поверхностной: как правило, такие кампании начинало местное партийное руководство, и всем остальным приходилось соглашаться с соответствующими решениями. Директивы о том, какое количество зерна требуется собрать и какие меры при этом применять, приходили от руководства ОГПУ в Москве172. Но с учетом этих обстоятельств вступление Брежнева в партию 9 октября 1929 г. предстает в новом свете: время встать в партийные ряды наступило в тот момент, когда он нес политическую ответственность. Сделать это надлежало не только по карьерным соображениям, но и для того, чтобы не попасть под подозрение – мол, находишься не на той стороне. И все-таки Брежнев оставался пока только исполнителем. На том же заседании партбюро он вместе с одним коллегой был направлен в Зуевский сельсовет – пройти проверку на пригодность к членству в партии. Поручение, данное Брежневу, заключалось в проведении «отчетно-проверочной кампании сельсоветов по проведению самообложения, созданию страхоземфондов, по перевыборам делегатских собраний и партучебе»173. Это находилось, вероятно, в прямой связи с рядом решений Политбюро от августа 1929 г., требовавших усилить «репрессивные методы хлебозаготовки»174. Отчет, с которым Брежнев выступил 28 октября на бюро окружкома партии, был хорошо принят, отмечалось, что землеустройство проводится в нужном ключе и продвигается175. Компетентность Брежнева была оценена, а его полномочия расширены: в один прекрасный день земельное управление в Свердловске поручило ему следить и за правильным перераспределением лесных площадей176. В начале ноября партийные органы снова послали его с контрольным заданием, на сей раз для «улучшения работ по заготовке сена и картофеля в с/с Накоряковском и Васькинском»177.

Бегство от «сплошной коллективизации»,1930 г

После первоначальных планов до 1934 г. обобществить только 15 % всех крестьянских хозяйств ноябрьский 1929 г. пленум ЦК принял решение о переходе к сплошной коллективизации; Сталин выдвинул лозунг «грабить деревню»178. 4 декабря 1929 г. собрался партийный актив Бисерти, чтобы обсудить решения ноябрьского пленума ЦК ВКП(б). Новые директивы приветствовал и Брежнев: «Линия правых нашла свой провал, они пасовали перед трудностями. Первый год пятилетки доказал правильность Генеральной линии партии. Борьба с правыми должна занять одно из первых мест в нашей работе»179. Партийный актив постановил: со всей решимостью форсировать коллективизацию 50 % всех хозяйств. Там, где еще нет колхозов, создать их, а где они уже существуют, побудить к вступлению в них всех еще оставшихся единоличниками крестьян-бедняков и середняков180. Если, с одной стороны, Брежнев показал, что с успехом владел партийной фразеологией, то вместе с тем вновь и вновь прибегал к увещеваниям. Так, 5 и 6 декабря в Бисерти заседал пленум райкома партии, на котором Брежнев предостерегал, что для очередных работ по землеустройству и сева нет необходимых сельскохозяйственных машин, чем и объясняется очень напряженное положение на селе. Передача лучшей пахотной земли крестьянам-беднякам и середнякам состоялась, теперь следовало сделать все для того, чтобы они смогли обрабатывать новые земельные участки. «Безусловно, здесь вредительство кулаков будет… Я считаю большим недостатком в работе по коллективизации отсутствие планов этой работы, и планово ее сельские Советы не вели. Выезжающие шефы вопросов коллективизации в деревнях не заостряли…»181 Брежнев использовал риторику классовой борьбы, говоря о том, что следует ожидать «сопротивления кулаков». Действительно, в округе Бисерть неоднократно поджигались зернохранилища колхозов182, в соседней области кулаки облили керосином и сожгли тракториста183. Как утверждается, Брежнев уже в 1927 г. потребовал для самообороны браунинг, из-за чего он оказался в непростых отношениях с ОГПУ184. Но однако на пленуме он не выступил с речью, проникнутой ненавистью, а проявил себя организатором, желавшим только добиться высокого урожая. Типична для такой позиции того времени и жалоба Брежнева на отсутствие свода правил, на который можно было бы ориентироваться. Вопрос о том, действительно ли он хотел большей «активизации», приходится оставить без ответа. Мы не знаем, что происходило в душе Брежнева. Его племянница Любовь Брежнева утверждает, что сначала дядя верил в правильность коллективизации, но вскоре разочаровался, увидев, что раскулачивание не означает ничего иного, кроме обычного грабежа простых людей, в том числе его соседей185. Вадим Печенев, сотрудник аппарата ЦК и политический советник Брежнева в поздний период его карьеры, рассказывает, что в начале 1981 г. генеральный секретарь поведал своим сотрудникам в Завидово: «Да, во все мы тогда верили. А как было без веры? Придешь в крестьянский дом излишки хлеба забирать, сам видишь, у детей глаза от буряка слезятся, больше ведь есть нечего… И все же отбирали, что найдем из продовольствия. Да, во все мы очень крепко верили, без этого жить и работать было нельзя…»186

29 декабря 1929 г. Брежнев ушел в ежегодный отпуск за 1928 и 1929 гг. – еще одно свидетельство того, что это время было столь напряженным, что раньше он не мог отдохнуть. Он оставался в отпуске два полных месяца до 28 февраля 1930 г.187 Уже 4 декабря 1929 г. бюро Бисертского райкома партии обсудило работу Брежнева и уведомило, что по возвращении из отпуска будет принято решение о его дальнейшей деятельности188. Следовательно, мы не знаем, подал ли Брежнев заявление о переводе. Но 13 февраля 1930 г. Уральский окружком партии в Свердловске назначил его председателем отдела землеустройства189. Когда Брежнев покинул Бисерть, там были обобществлены 95 % всех крестьянских хозяйств. Таким образом, он в качестве землеустроителя установил своеобразный рекорд, превзойдя все остальные районы Свердловской области190. После того как Брежнев три года проработал в местности, где он был напрямую вовлечен в перераспределение земельных участков, теперь ему как руководителю ведомства предстояла при определенных условиях работа за письменным столом. Землеустроители и контролеры из всей области присылали ему свои отчеты, а он должен был решать, что следовало предпринять, распоряжался о принятии тех или иных мер191. К сфере его ответственности относились также многочисленные жалобы как частных лиц, так и колхозов на то, что они не получили причитающуюся им землю192. Брежнев руководил теперь и «административно-техническими совещаниями» землеустроительного отдела, у него появились заместитель и два инспектора193. Но если он как начальник кадастрового ведомства и надеялся на более спокойную трудовую жизнь, где не было бы места насилию и постоянному напряжению, то его быстро научили уму-разуму. Еще во время его отпуска, в январе 1930 г., комиссия во главе с Молотовым приняла решение о раскулачивании в соответствии с тремя категориями по контингентам. Соответственно, и обком партии на Урале принял решение, что здесь следовало арестовать 5 тыс. крестьян согласно 1-й категории как «контрреволюционеров» и, не прибегая к обычной при этом судебной процедуре, передать на «обработку» ОГПУ, т. е. в случае сопротивления расстрелять, а без него – сослать в концентрационные лагеря; 15 тыс. депортировать по 2-й категории как «влиятельных кулаков» в менее заселенные области; по 3-й категории переселить всех «остальных кулаков» внутри соответствующих уездов на худшие и самые отдаленные земельные участки194. Партия не предавала эти операции гласности, но риторика ужесточалась соответствующим образом. Деятельность Брежнева в кадастровом управлении Свердловска началась с 5-го пленума Свердловского обкома партии 15 февраля 1930 г., на котором он, находясь еще в отпуске, услышал новые боевые призывы: предстоит массовый переход целых округов и областей к коллективному хозяйству, к концу года коллективизация должна быть завершена на 95 %, кулаки подлежали ликвидации как класс195. То, что последовало за этим, было окончательным развертыванием классовой борьбы в деревне: 1 марта 1930 г. Политбюро в Москве решило использовать направленных в деревню «двадцатипятитысячников». Это были молодые активисты из городов, посланные в деревню, чтобы там с помощью оружия заставить крестьян сдавать спрятанный хлеб и переводить свое хозяйство в колхоз. Их послали не только для раскулачивания, но и чтобы задействовать в проведении сева и соответствующим образом «раскрепить» по колхозам и районам196. Двумя днями позже, 3 марта, в «Правде» появилась статья Сталина «Головокружение от успехов», где он предостерегал от эксцессов и нарушений в ходе коллективизации, которые сам и организовал в начале года. 10 марта последовало указание крайкомам и обкомам выступить против нарушений правил в ходе коллективизации197. Соответственно, и Брежнев днем позже, на собрании 11 марта, указывал своим сотрудникам, что и кулакам, утратившим избирательное право, но не право на землю, по-прежнему должны предоставляться земельные участки, пусть даже худшие и самые отдаленные198. Чтобы проверить соответствие отвода земли правилам, земельное ведомство послало Брежнева в марте в Баженовский округ, в мае – в Егоршино и Реж199. Следовательно, ему и впредь надлежало вмешиваться в происходившие на местах столкновения вокруг распределения, но теперь он уже получал за такие командировки надбавку к зарплате, по крайней мере, 60 %200.

Статья Сталина и новые указания привели к хаосу на селе, а также вызвали замешательство и непонимание в партийных организациях. Присутствовавшие на собрании свердловского партактива в конце марта признавали, что массовые выходы из колхозов до 40 % крестьян им приходится приписать себе, потому что они «страшно перепугали народ», так что вступавшие в колхоз целыми коммунами так же из него и выходили201. Но многих статья Сталина возмущала, и они сообщали, что всего лишь в течение шести дней этот номер «Правды» расхватывался, после чего люди считали текст неудачной шуткой202. Во многих выступлениях звучал призыв к ясным и недвусмысленным указаниям: постоянная смена курса никуда не годится, партийные активисты в панике203. «Сейчас в деревне никто не спит: ни те, кто остались в колхозе, ни те, кто из колхоза вышли, и мы не спим»204. Действительно, 13 мая в связи со своей командировкой в Егоршино и Реж Брежнев сообщал, что там имелись грубые нарушения при отводе земли: нормы для колхозов искусственно завышались, тогда как единоличники, имевшие право на возделывание земли, не получали уже никаких участков. Землеустроительное ведомство решило и в дальнейшем точно проверять распределение земли. Но в то же время было решено, что землю раскулаченных и сосланных крестьян следовало прирезать колхозам205. Следовательно, в то время как ОГПУ и его «помощники» из городов арестовывали и ссылали крестьян, задача Брежнева состояла в том, чтобы обмерить конфискованную землю, передать ее колхозам и позаботиться о том, чтобы «остальные кулаки» получили после изгнания клочок земли на границе коллективных угодий. Особенно опасно было то, что, хотя партия и устанавливала сверху показатели, сколько крестьян надлежало арестовать и депортировать, определение «3-й категории» вверялось уездным управлениям206. Можно предположить, что Брежнев как руководитель землеустроительного отдела был вовлечен в происходившее, когда речь шла о том, какое число крестьян следовало переселить, так как их земля требовалась колхозам. Не прошло и четырех очень напряженных месяцев на новом месте, как отдел землеустройства предоставил Брежневу отпуск с 7 июня по 1 августа 1930 г.207

Карьерный скачок до руководителя кадастрового ведомства был просто огромен. Тем более удивительно, как думает и диссидент и историк Рой Медведев, что Брежнев оставил этот пост всего через полгода, и, будто спасаясь бегством, покинул Урал и переселился в Москву, чтобы здесь в сентябре начать обучение в Институте сельскохозяйственного машиностроения имени М. И. Калинина208. Директор вечернего института, где учился Брежнев, Л. З. Клименко, сообщает, что Брежнев подал заявление об освобождении от работы с связи с поступлением на учебу209. Это подтверждает и Виктория: вместе со своим товарищем по работе Брежнев решил учиться в Москве210. Но почему? Вероятно, он бежал в Москву от набиравшего темпы раскулачивания, которое с 1930 г. с введением контингентов на арест, депортацию и переселение именно на Урале приводило к чрезвычайным ситуациям. С наступлением уборочной страды поздним летом 1930 г. поднялась следующая большая волна конфискации зерна и депортаций крестьян211. 24 июля 1931 г. Политбюро постановило направить в деревню всех служащих, вызванных в Свердловск, чтобы добиться на селе тщательного выполнения плана сдачи хлеба212. Мы не знаем, затронуло ли происходившее Брежнева, мучили ли его угрызения совести, смог ли он совладать с напряжением, порожденным политическими кампаниями, коллективизацией и подстрекательскими речами. Во всяком случае, стремительный отъезд в Москву оставил свое историческое наследие: в Екатеринбурге и по сей день существуют легенды, что Брежнев был исключен здесь из партии и впоследствии всегда отказывался снова ступить на улицы этого города213.

Брежнев был захвачен политикой во время коллективизации сельского хозяйства. Его задача как «специалиста по землеустройству» заключалась не только в том, чтобы объединить конфискованные участки в коллективные хозяйства. В качестве депутата окружного совета и руководителя земельного отдела он должен был представлять и пропагандировать в своих выступлениях позицию государства и партии. Пожалуй, как с положительной, так и с отрицательной точек зрения верно утверждение его литературного альтер эго: «В годы работы землеустроителем я впервые ощутил себя полномочным представителем Советской власти в глазах сотен людей»214.

Бегство из Москвы. Превращение в пролетария. 1930/31 г

Но и в Москве Брежнев оставался недолго. Его жена Виктория вспоминала: «А мне куда же деваться? Где жить? На что жить? Я Галю [нашу дочь] оставила своей маме в Белгороде. Но все равно, видим, в Москве не прожить»215. Город был переполнен беглыми селянами, которые сотнями тысяч, спасаясь от коллективизации и раскулачивания, оставляли свои деревни, чтобы найти убежище в столице и создать новую массовую прослойку: рабочие на стройплощадке или на заводе216. Брежнев прервал учебу в ноябре 1930 г. после всего двух месяцев и вернулся к родителям217. Интересно, что ни в какой официальной биографии Брежнева это «московское» время не упоминается. В «воспоминаниях» Брежнева оно просто замалчивается: назначение начальником Уральского окружного земельного управления, состоявшееся в начале 1930 г., датируется здесь годом позже – 1931-м. Отсюда он вернулся якобы прямо к себе на родину, чтобы участвовать в индустриализации218. Таким образом, в биографии Брежнева вновь прослеживается разрыв, не вписывающийся в официальную картину прямолинейного восхождения генерального секретаря на вершину власти. Прекращение учебы и возвращение из столицы в провинцию, очевидно, не вписываются в повествование о герое. Двойное бегство от раскулачивания и от жилищной нужды в Москве «воспоминания» Брежнева объясняли как сознательный переход в отрасль, которая теперь нуждалась в большем количестве рабочей силы, чем сельское хозяйство: «Я рассуждал так: в коллективизации уже произошел необратимый сдвиг… а индустрия силу только еще набирает. Там, на индустриальном фронте, лежит сегодня передний край борьбы за социализм… Стране нужен был металл, две трети чугуна давали заводы Юга, крупнейшим из них считался Днепровский завод, которому присвоили имя Ф. Э. Дзержинского, – значит, мое место там»219. Благодаря этой цитате становится ясно, почему в рассказе о переходе Брежнева с коллективизации на индустриализацию дата была изменена на 1931 г.220: утверждение о том, что большая часть деревни уже преобразована, верно для 1931, но не 1930 г. Обойден молчанием еще и новый период жизни Брежнева, когда он, по всей видимости, далеко не сразу нашел место на своем «родном предприятии» – с ноября 1930 по февраль 1931 г. работал слесарем машиностроительного завода «Коммунар» в Запорожье221. «Плавающая датировка» преследовала еще и цель избежать объяснений, почему Брежнев начал учебу лишь в 1931 г. Следовательно, как в 1921–1923 гг., так и в 1930–1931 гг. в жизни Брежнева было время, когда он «пробивался» и в первую очередь стремился обеспечить средства для жизни себе и своей семье, не совершая при этом «героических деяний» на благо страны. Но в 1931 г. пришло время Брежнева соответствовать идеалу большевика: он принят в партию, работает день-деньской на заводе, учится вечерами в техническом вузе и активно участвует в деятельности партийной организации.

Брежнев с женой и дочерью Галей приехал сначала к родителям на улицу Пелина в Каменском, где они, 11 человек, жили в двух комнатах в очень стесненных условиях. Позже Брежнев получил комнату в студенческом общежитии, где в 1933 г. появился на свет его сын Юрий222. Здесь, в конце концов, он и стал «пролетарием», но, так сказать, с десятилетним опозданием с 1921 г. Он работал целыми днями кочегаром, затем смазчиком паровых двигателей и, наконец, слесарем-механиком, а по вечерам учился на теплотехническом факультете Института металлургии им. Арсеничева223. Институт был основан в 1929 г. в качестве вечернего вуза, где инженерам предстояло обучать рабочих металлургического комбината. В 1931 г. здесь учились 600 будущих инженеров224. Металлургический завод был не просто предприятием, каких немало, а одним из ответственных участков в выполнении первого пятилетнего плана, согласно которому осуществлялось форсированное создание тяжелой промышленности. Очевидно, чтобы повысить значимость Брежнева, в его «воспоминаниях» утверждается, что он работал под руководством знаменитого главного инженера И. П. Бардина225, который, однако, уже в 1929 г. покинул завод и в это время был главным инженером Кузнецкстроя, строительства гигантского металлургического комбината в Кузбассе226. Также сомнительно, уговорил ли Брежнев столь же знаменитого специалиста-доменщика М. А. Павлова выступить с докладом на рабфаке227. Это «жонглирование именами» имело, вероятно, целью лишь приблизить Брежнева к когорте величайших инженеров первой пятилетки.