Читать книгу Гардемаринки - Таня Сербиянова - Страница 10

Сказать по – правде, сразу не дошло то нравоучение и вскоре, снова понравился один из военных парней… Ну, наверное, мужчина. Уж больно веселый был прапорщик в нашей части, и дети его тоже любили. И со мной он все время., как что, так…

– Привет, Маринка!

– Здорово, Сундук! – это взрослые так, ну и мы также называли. Наверное, это за то так, что они, как что, так тащат и все в сундуки свои дома складывают. Вот так и прозвали прапорщика.

Мы еще так несколько минут скабрезничаем, препираемся, пока не начинает, как всегда, нести всякую пошлятину. Но мне она приятна была, ей-богу! Уже отхожу, а он вдогонку обязательно свою любимую песенку.

– Как увижу я Маринку, так хватаюсь за ширинку…

У меня, как такое только слышала, диафрагма в животе предательски и волнительно поднималась, а рука, так и тянулась туда… И этим все не закончилось, если бы не его жена.

Говорили, что она красивая, а я такого за ней совершенно не замечала. Даже специально ходила к ней в медпункт, не потому, что ссадина или ранка, а потому что очень хотелось свою конкурентку, как тогда считала, рассмотреть поближе.

– Ну, что там у тебя, детка?

Как скажет, тоже, мне, ну какая тебе детка?

Пока она там что-то замазывает или бинтует, я ее в упор рассматриваю. Помню она все время.

– Что это с тобой не пойму? Другие дети как дети, а ты как партизанка: сколько не обрабатываю, а не пикнешь, все сидишь и на меня смотришь. Может, подуть?

А после, как от нее выйду, так, если это бинт или пластырь, так его обязательно сорву.

– Тоже мне доктор Пилюлькин! – при этом каждый раз в сердцах себе говорю.

И что он в ней нашел? Ведь и глаза песочного цвета и смеется нервно и не добро, да рот у нее, как у лягушки. Другое дело, мой прапорщик! Ах, я на ее месте, да бы с ним… И давай фантазировать, но по-детски…. То с ним на броннике его, то с немцами вместе воюем. А он, к слову, водитель был классный, и на броннике и на ПТ-76 – плавающем танке. Через тот танк все потом и закончилось, кстати, плачевно.

Как я и думала, отчего он такой стал мрачный? А ведь загуляла эта его Песчанка с командиром одним из нашей части. Потому и переживал, и за него стала волноваться.

Себе не находила места! Приду, а он совсем погас., его и так, и эдак развеселить пытаюсь. А он глянет, улыбнется виновато и опять мрачный такой все время в своих моторах копается. А у меня сердце кровью обливается. Не слышу я его радостного приветствия и рас похабной песенки. А все эта змея! А потом вот что произошло.

Вдруг в полку тревога. Причем не так, как всегда, а внезапно. Все забегали, а потом пушечный выстрел со стороны шоссе, что к нашей части, потом еще выстрел и еще. А в гараже, в боксах, где танки, там, вообще, кутерьма. Пожар какой-то тушат, кричат, что кто-то на танке ворота выбил и выехал на шоссе. А следом слышу, как с матюгами называют фамилию моего любимого прапорщика.

Ничего не понимаю? Как это думаю, ошибка какая-то. А тут вижу, как в танке мой папка: выскочил на нем, с открытым люком, а следом газик с вооруженными морпехами, и как рванут в сторону, откуда выстрелы. Потом все проясняется.

Оказывается, мой любимый прапорщик напился и решил своей Песчанке отомстить. А так как он добрый был, то ее не тронул, а решил хахаля припугнуть. И хоть потом всерьез уверяли многие, что он мог, в самом деле, его расстрелять из танка, но то, наверное, с перепугу так говорили. Ну, так вот, мой прапорщик пил три дня подряд до этого, потому что Песчанка от него к тому офицеру ушла, а потом притопал на службу… Пьяный был, конечно же, а, может, кто и о ней напомнил? Так вот, что сотворил? Взял и угнал ПТ-76, плавающий танк. Говорили потом, что решил их обоих, в доме пятиэтажном и прямо в квартире расстрелять из пушки. Но, то враки. А чтобы успеть проделать, он же ведь хитрый и ловкий, вот и поджег брезент в боксах, где стояли танки. Вспыхнуло пламя, все тушить бросились, а он прыг в танк, ворота выбил и на шоссе.

Он бы, конечно, доехал. Я знаю. Ведь лучше него никто не мог так водить танк. А тут навстречу по шоссе автобус с офицерами! Отчего-то он решил, что в нем и его обидчик. Потому из пушки как грохнет! Да, видно, пьян был сильно, промазал! Из автобуса все врассыпную. Он еще пару раз выстрелил. А тут мой папка догнал его на среднем танке. С ходу в его плавающий как стукнет! А плавающий, это значит, легкий, вот он и заглох. Потом на его танк брезент накинули, чтобы не видел ничего, а он все равно! Вылез, говорили, страшный такой и даже говорили, что в зубах у него нож, а в обеих руках по гранате. Он бы отбился! Да, только как он встал на брезент то за него как дернули, вот он и свалился.

Я потом все время так по этому поводу думала.

А ведь жалко! Хороший был Сундук и веселый. Зря, конечно, не надо ему было всего этого. Ну и что, подумаешь? Он же симпатичный! Нашел кого-то на первое время, а там и я бы уже подросла! Зря все это! Жалко ведь парня!

Вот так рассталась с очередным своим любимым, не по годам, мужчиной. Малая была, а почти всю ночь проплакала, так его было жалко. А может и не его, а того, что мечта моя ускользнула от меня с тем самым развеселым, когда-то прапорщиком.

Мама на следующее утро.

– Доченька, ты чего? Не надо, плакать детка, с нашим папкой все хорошо и, слава богу, обошлось уже все.

За папку, думала, переживала. Она так и не узнала, что с этим прапорщиком в меня поселилась убежденность в том, что у меня с военными больше никогда не будет ничего общего. Тем более не будет с ними и к ним, и никакой разницы между нами любви!

Но так я тогда думала, а как все сложилось на самом деле?