Читать книгу Море ночи. Главная книга в мире - Татьяна Белоусова-Ротштеин - Страница 2

Рэйская империя. Северные земли, город Стурлус

«У ворона тысяча глаз и тысяча дорог!».

«Если будешь слишком шумной, ворон тебя услышит.

Если будешь слишком яркой, ворон тебя увидит.

Если будешь слишком заметной, ворон тебя найдёт».

Софи записала это в своём блокноте сразу, как только оказалась на Севере. Прошло уже семь лет, и блокнотов она исписала немало, но каждый раз переписывала на первую страницу слова про ворона. Чтобы не забывать.

Софи села за конторку и окинула быстрым взглядом читальный зал. Два стола сдвинуты вместе, мягкие стулья из другого зала принесены, на маленьком столике стоят подогретый чайник, чашки и черничное печенье. Всё в порядке, всё готово к встрече клуба.

Софи взяла свой новый блокнот, толстый, с пурпурной обложкой – подарок деда на недавнее семнадцатилетие – быстро перелистнула первую страницу со строчками про ворона. Не думать сейчас об этом! Она еще раз посмотрела план собрания: «Обсуждаем „Море ночи“. Придумываем свою историю».

В обязанности младшего библиотекаря входило вести местный клуб книголюбов. Собрания проходили вечерами, уже после закрытия Культурного центра, и считались чем-то вроде дополнительной нагрузки, но Софи нравились эти встречи. Редкий случай, когда можно быть собой. Ну, почти собой.

Она вдруг поёжилась, затылок словно коснулось чьё-то холодное дыхание. Говорят, так дают о себе знать духи мороза и темноты, когда защитный барьер слабеет. Но нет, Софи знала, это просто от окна позади конторки тянет холодом, и так каждую осень и зиму. Стурлус – самая северная окраина империи. Дальше – только Ледяное море, каменные острова и дикие викинги, летающие на огромных тюленях.

Директриса каждый год обещала утеплитель рамы, но пока это оставались лишь обещания. Софи натянула рукава свитера на самые пальцы. Она так и не смогла привыкнуть к северному климату.

Свет ламп чуть мигнул и опять засветился ярко и ровно. Метоэнергия, похожая на густой лунный свет, плавно кружилась в стеклянных плафонах. В северных провинциях пока не было перебоев с энергией. Что же касается мира духов и слабеющего барьера, Софи старалась вовсе об этом не думать, для неё хватало опасностей и в мире материи.

Она в который раз за вечер почувствовала непонятную тревогу, какое-то глупое предчувствие. Захотелось немедленно налить чаю и съесть что-нибудь сладкое. А потом и вовсе подняться наверх, в их с дедушкой квартирку, и спрятаться под пледом. Клуб книголюбов – здорово, но всё же идеальный вечер для Софи – это плед, чай, шоколадное печенье и одна любимая книга. И новый блокнот, конечно же. И никуда не надо бежать.

Подумав о доме, Софи невольно взглянула на стену слева от конторки, там висела старенькая карта мира. Вот если бы она знала, где сейчас отец…

– Софи, душа моя! – первым в зал влетел Клавдий. Он всегда и всюду входил стремительно, еще и энергично размахивая руками, как оратор с трибуны. – Мне вновь нужна твоя волшебная сила! Без тебя никак!

Клавдий был немолодой ссыльный поэт. Года три назад его сослали в Стурлус из Рэя. Никто точно не знал, за что, но сам он утверждал, что за излишнюю гениальность.

– Снова письмо от тётушки? – улыбнулась Софи.

Суетливый поэт ей, в общем, нравился. Хотя назвать его стихи гениальными она не могла. Впрочем, много ли она понимает в поэзии?

– Да, – Клавдий хлопнул на конторку мятый разорванный конверт, – как обычно, ни слова не разберу!

– У вашей тёти очень красивый, своеобразный почерк, – заметила Софи, доставая письмо.

– Своеобразный, вот именно! – фыркнул он.

Тётушка Клавдия жила в Рэе и очень переживала за судьбу изгнанного племянника. Она регулярно присылала ему письма, полные волнения и светских новостей. Почерк у тётушки был, воистину, своеобразный!

Софи откинула со лба светлую прядь – волосы уже отросли, давно пора стричься! – и вгляделась в затейливую череду букв. Как всегда, ей было достаточно лишь пару секунд посмотреть на рукописные строки, и слова будто бы проявлялись, сами выдавали свой смысл. И не только смысл слов, но и того, что таилось далеко за словами.

– У неё всё хорошо, в прошлом месяце она устроила два званых вечера и на трёх побывала сама, – сообщила Софи, – пишет, что обстановка в столице спокойная, все уже готовятся к Сатурналиям и Новому году. Только, говорят, где-то в пригороде была замечена «белизна», но это не достоверные слухи.

Софи почувствовала лёгкую тревогу тётушки, но та больше интересовалась новостями светской жизни, и тревога быстро сменилась азартным любопытством.

– Еще она спрашивает, не нужно ли вам прислать тёплых вещей или бумаги, и вообще, остались ли в нашей глуши магазины? – добавила Софи, уловив мимолётное беспокойство о безалаберном племяннике, который имел глупость… и так далее.

Клавдий лишь махнул рукой и возвёл глаза к потолку, всем видом выражая презрение к мирской суете.

– То есть, как обычно, ничего важного, – изрёк он, помахивая конвертом, – впрочем, даже если в Рэе случится настоящий переворот и в наш мир ворвутся все чудовища из тонкого мира, моя тётушка заметит только изменившийся фасон шляпок.

Софи не ответила, вернула ему письмо, мысленно отметив, что в конце тётушка передаёт привет «волшебной переводчице», которая помогает им держать связь. Значит, Клавдий в каком-то из ответных писем рассказал о ней. Не то, чтобы Софи делала секрет из своих способностей, просто… Как всегда, не хотелось привлекать к себе лишнее внимание.

В зал спустился дедушка, кивнул Софи и поздоровался с Клавдием.

– Как поживает тётушка? – спросил он, глянув на письмо.

– Расчудесно, как всегда, – поэт помахал конвертом, изображая беспечность, – как всякое светское общество! Ничего они не понимают…

– Вот и хорошо. Давайте-ка попробуем сегодняшний чай, пока остальные не подошли.

Остальных было еще трое – заведующий театральным кружком в этом же Культурном центре, да пожилая школьная учительница с внуком, которого больше интересовало печенье, чем книги. Вот и весь клуб книголюбов, в полном составе.

Софи вышла из-за конторки и принялась разливать чай. Дверь скрипнула, Софи обернулась, собираясь поприветствовать кого-то из членов клуба. Но это оказалась мисс Галлус, секретарша директрисы.

– Софи, – она посмотрела на неё как-то странно, не то растерянно, не то испуганно, – мадам Гертруда просит тебя зайти к ней.

– Сейчас? – Софи замерла с чашкой в руке.

– А в чём, собственно, дело? – поинтересовался дедушка.

– Она ждёт, – повторила мисс Галлус. На деда и Клавдия она даже не взглянула, что совсем на неё не похоже.

– Пойду, узнаю, что случилось, – София отставила чашку и шагнула следом за секретаршей. В душе опять закололо неясное предчувствие.

***

Накануне ночью Софии снились вороны. Чёрные, они падали на белый снег, как кляксы, барахтались в нём и что-то вопили человеческими голосами. Но, проснувшись, она не могла вспомнить ни слова.

В последние полгода, после окончания школы, Софи всё чаще охватывали противоречивые желания. Хотелось спрятаться, никого не видеть, ни с кем не разговаривать. И в то же время пуститься бежать, отправиться в путь, окончательно уехать из Рэйской империи! Куда угодно, языковой барьер для неё не проблема. Но куда и как?

Пока они шли по лестницам и коридорам центра, Софи так и не решилась спросить у мисс Галлус, зачем её вызвали. Та непривычно молчала и старалась вовсе не смотреть на Софи.

За окнами в вечерней темноте мелькали белые мушки, казалось, весь мир стал чёрно-белым.

Софи взялась за ручку директорского кабинета, сама не понимая, чего опасается. Наверное, когда ты в бегах, опасаешься всего на свете.

Она потянула ручку и вошла в кабинет. Там непривычно пахло кофе. На сколько Софи помнила, мадам Гертруда южным напитком не увлекалась, держала его для гостей. «Для очень важных гостей», как она сама выражалась.

Значит, сейчас у неё очень важные гости.

– А, вот и она! – возвестила мадам директриса. – Наша лучшая сотрудница! И, между прочим, была лучшей ученицей в школе!

София растерялась, едва переступив порог. Она – лучшая ученица? Вот уж не бывало. В местной школе училась она неплохо, но скорее прилежно, чем отлично, в списке успеваемости всегда держалась где-то посередине. Старалась не выделяться. Что же касается работы…

Но сейчас это стало не важно. Она заметила гостей. Двое в глухих чёрных мундирах стояли около стола. Один рыжеволосый, точно не знакомый. А второго Софи узнала сразу. Она видела его всего лишь раз, семь лет назад. Тогда он выглядел человечнее, но это касается, конечно, только внешности, не внутреннего содержания.

Тонкие пальцы сжимают кофейную чашечку – на мгновение Софи показалось, что хрустит фарфор. Конечно же, показалось. Узкое, бледное лицо, тонкий нос чуть искривлён, а тогда был ровный, удивительно, как хорошо она запомнила!

Наконец, их взгляды встретились. Левый глаз у него такой же, как прежде, бледно-голубой, человеческий. А правый – совершенно, сплошь чёрный, без радужки, белка, зрачка. Только чёрное нечто, залитое в глазницу. От уголка чёрного глаза к виску тянутся три тоненьких шрама, словно следы от когтей.

Софи смотрела ему в глаза. Чёрный мундир, чёрный глаз, чёрные, слегка взлохмаченные волосы, напоминающие перья.

Время словно замерло.

Неожиданно он первым отвёл взгляд. Медленно поставил чашку на край стола.

– Эти господа из Службы имперской охраны, – восторженный голос директрисы расколол тишину, – господа…

– Лейтенант Рафаэль Нумици, моё почтение, – рыжий шутливо поклонился, будто они были на светском приёме, – а это – комиссар Рихард Корвус. Вы – мисс София Дариус, верно?

– Верно, – ответила она, едва шевеля губами.

– Приятно с вами познакомиться, – рыжий непрерывно улыбался, – до нас там, в столице, дошли слухи о ваших необычайных талантах к дешифровке и пониманию языков. Мы хотим предложить вам работу в особом отделе СИО. Такие редкие таланты не должны пропадать в провинции!

– Вот именно! – встряла директриса. – Вот и я давно ей говорю…

Но Софи их не слушала. Она вдруг поняла, что комиссар Рихард Корвус её не узнаёт. Это, в общем, не удивительно, тогда она была ребёнком, да он и не видел её, может только мельком. И всё же…

Сейчас он почти не смотрел на неё, раскрыл какую-то папку и перелистывал страницы.

Вдруг послышался громкий шорох, и из-под стола вышла большая чёрная птица. Именно вышла, неспешно, по-хозяйски. И уставилась на Софи.

– О, кажется, она нравится вашему ворону! – воскликнула директриса. Сколько Софи её знала, мадам Гертруда никогда не вела себя так глупо.

– Это, кстати, девочка, – уточнил рыжий, – звать Медуза.

«Девочка» смотрела на Софи с деловитым птичьим интересом, будто раздумывала, сейчас слопать, или отложить про запас? Потом моргнула третьим веком и неожиданно произнесла:

– Моё.

– Ой, она еще и разговаривает! – восторгу директрисы не было предела.

– Мисс Дариус, – комиссар Рихард Корвус вновь взглянул на неё. Тот же голос, что и тогда, но теперь более спокойный и уверенный, – вы, правда, обладаете всеми этими талантами?

Софи не ответила. Вместо ответа она развернулась и бросилась к двери.

Но убежать не успела. В дверях она столкнулась с дедом. Он вопросительно посмотрел на секретаршу, потом на Софи. Потом перевёл взгляд на «гостей». Встретился взглядом с Рихардом Корвусом. Лицо комиссара не выразило ничего, кроме лёгкого недоумения. Вновь повисла тишина.

– Моё, – сказал ворон.

Дедушка растерянно посмотрел на Софи, словно она должна была объяснить, что происходит? Что за страшный сон тут воплотился?

Одной рукой он схватил Софи за локоть, другой уцепился за дверной косяк. И начал медленно оседать на пол.

Софи оцепенела. Мадам Гертруда вскрикнула что-то невнятное. Рыжий лейтенант бросился к ним.