Читать книгу Море ночи. Главная книга в мире - Татьяна Белоусова-Ротштеин - Страница 3

Рэйская империя. Северные земли, город Стурлус

Пол в коридоре стурлусской больницы выложен белыми и чёрными плитками, словно длинная шахматная доска. Софи сидела на лавке, стараясь не смотреть на пол, от чередования контрастных пятен у неё слегка кружилась голова.

А в голове беспомощно кружились вопросы – откуда, как он узнал, от кого? Неужели Клавдий сообщил кому-то? Нет, Клавдий ничего о них не знает, никто в этом городке не знает, кто на самом деле Рудольф Дариус и его внучка София.

Софи не верила, что Клавдий мог так их предать. Но еще она не верила, что офицер имперской охраны – да не какой-нибудь, а тот самый! – мог поехать на край света за девчонкой, которая умеет разбирать непонятный почерк! Ну, пусть еще понимает любой иностранный язык, едва услышав или увидев пару фраз. Всё равно. Если бы её заподозрили в запрещенном шаманстве, то прислали бы кого-то из местной метополиции. Но приехал именно он.

Не бывает таких случайностей!

Софи сцепила руки на коленях, сжала до побелевших костяшек. Этот человек уже однажды разрушил её жизнь. Сейчас разрушает во второй раз.

Невольно вспомнилось, что они собирались обсуждать на сегодняшнем заседании книжного клуба. Придумать и рассказать историю. У каждого в жизни есть история. Истории, обычно, складываются так: сначала у героя всё хорошо. Ну, или не совсем хорошо, но он уже привык. А потом вдруг случается что-то, это что-то переворачивает привычный мир вверх дном, а героя выбрасывает, словно котёнка на снег.

И вот, герой должен найти способ, ответ, путь. Он должен пройти испытания, решить загадки, найти друзей, победить врагов, стать сильным. И вернуться домой. В книжных историях, обычно, так и происходит. В жизни – обязательны только два первых пункта, про разрушение привычного мира. А вот с победами всё сложнее.

Например, герой живёт у тёплого моря. Ему неплохо живётся, но его родители далеко и редко его навещают. У них важные дела, но герой хотел бы чаще их видеть. А потом, вдруг, внезапно в его дом врывается чужак. Родители исчезают совсем, а ему приходится бежать. И прятаться. И неизвестно, чем закончится эта история.

Софи не заметила, как подошла мадам Гертруда.

– Идём, милая, – непривычно ласково сказала она.

Софи вскочила с лавки, опять почувствовав головокружение:

– Дедушка…

– С ним уже всё в порядке. Пойдём, господин комиссар всё тебе объяснит.

Софи хотела возразить, что объяснять должен врач, но мадам Гертруда уже шагала, почти бежала, по коридору. Остановилась она как раз у кабинета с табличкой «Главный врач».

В кабинете пахло кофе. Комиссар сидел за столом главврача и листал какие-то бумаги.

– Мисс Дариус, – он уставился на неё нечеловеческими разноцветными глазами, – присядьте. И, пожалуйста, примите мои извинения за всё это.

– За… всё? – Софи смотрела ему прямо в глаза и сама себе поражалась.

– Да, мы не подумали, что своим появлением так… обеспокоим вашего дедушку. Мне следовало сначала связаться с ним, объяснить цель нашего визита. СИО очень заинтересована в вашем таланте. Да вы садитесь, и вы тоже, мадам Гертруда. Хотите кофе?

– Н-нет, благодарю, – директриса плюхнулась на стул слева от стола.

Софи осталась стоять. Она лихорадочно соображала – знает или нет? Знает, но зачем-то притворяется? Но зачем? Он хочет забрать её в столицу, но не арестовать? Впрочем, её арестовывать не за что, она тогда была ребёнком, но вот дед! Формально, он тоже не участвовал, но ведь преступления против семьи императора…

– Моё!

Софи вздрогнула, она не заметила, что ворон тоже здесь. Он спикировал со шкафа на стол и перепрыгнул на плечо своего «собрата». Приблизил клюв к уху, можно подумать, о чём-то докладывает!

– Помолчи, Медуза, – тот небрежно спихнул птицу на пол, – так, мисс Дариус…

Но в этот момент дверь открылась, и вошли рыжий лейтенант и незнакомый человек в белом халате.

– Господин комиссар, я подготовил бумаги, которые вы просили, – с ходу заявил врач неестественно бодрым голосом. Опять эта восторженная угодливость!

Софи внутренне передёрнулась.

– Благодарю, доктор, – бесстрастно ответил комиссар, – здесь мисс Дариус, изложите ей суть дела.

– А… да, – врач уставился на Софи. Его лицо было почти таким же белым, как халат, – жизнь вашего дедушки уже вне опасности. Приступ был… незначительный. Но ему необходимо пройти полный курс лечения в столичном Центре целительства, дабы в будущем предотвратить подобные случаи. Э… вот, – он протянул довольно пухлую папку, но не Софи, а комиссару.

– Центр целительства? – переспросила она, провожая взглядом папку. – Боюсь, нам это не по карману, это же для патрициев…

– О, все расходы берёт на себя министерство, – заявил рыжий.

– Все бумаги для перевода в столицу я подготовил, – еще раз повторил врач.

– Как удачно! – невпопад добавила мадам Гертруда.

Комиссар молчал и смотрел только на Софи. Ворон взгромоздился на спинку кресла и тоже смотрел на неё.

Он хочет найти её отца. Софи знала, её отец – единственный, кто смог сбежать от комиссара Рихарда Корвуса. И если бы за эти годы его нашли, об этом бы написали в газетах, это была бы сенсация, а такие слухи быстро доходят до провинции.

Но нет. Его не нашли. Нужна приманка.

– Стажировка в СИО, безусловно, поможет вам при поступлении в Рэйский университет, – заметил рыжий таким тоном, будто говорит о мечте всей её жизни.

– Университет! – всплеснула руками директриса. – Я всё время ей твержу, такая талантливая девушка должна поступить в университет, а не прозябать в провинции!

«Никогда вы такого не говорили», отстраненно подумала Софи. Мадам Гертруду вполне устраивает, что она «прозябает» на должности младшего библиотекаря, такая тихая, аккуратная, исполнительная.

– Мисс Дариус, – негромко произнёс комиссар. Все тут же замолчали и уставились на него, – имперская охрана очень нуждается в вашем таланте. А ваш дедушка нуждается в лечении. Верно, доктор?

Белое лицо живо кивнуло. Софи молчала. Ей казалось, она онемела насовсем и больше никогда не сможет произнести ни слова.

– Вот, прочтите, пожалуйста, это, – комиссар протянул через стол какую-то бумагу.

Рыжий быстро перехватил листок и передал Софи.

Она невольно отметила, как по разному может смотреться чёрный мундир СИО. На рыжем он выглядел небрежно, словно тот надел его не всёрьёз, просто из любопытства. На комиссаре мундир сидел, точно был частью его тела. Как перья у птицы.

Софи взяла листок. Там были отпечатаны всего три строчки непонятных значков. На первый взгляд показалось, что это чанхайские иероглифы. Но её странный, необъяснимый талант мгновенно подсказал – нет, не Чанхай. Это письмена Страны Затворников.

Написанное быстро проявляло смысл в сознании Софи, она словно увидела контрастные образы.

Она заколебалась. Соврать? Придумать что-нибудь? Сказать, что они ошиблись, не умеет она читать на незнакомом языке!

Комиссар и ворон смотрели на неё неотрывно. Словно хотели прочитать мысли. Словно хотели пролезть в самую душу и узнать, вывернуть все её тайны. Бесстрастный дознавательский интерес.

Софи невольно поймала птичий взгляд. Разумеется, это не просто говорящий ворон! Какое-то потустороннее существо или, быть может, оборотень? Но разве они не запрещены?…

– Тут трёхстрочное стихотворение, – произнесла Софи. Голос звучал по-прежнему спокойно. Будто и нет у неё никаких секретов.

Она прочла вслух:

«Уродливый ворон —

И он прекрасен на первом снегу

В зимнее утро!».

Вновь воцарилась тишина. Только ворон по имени Медуза шумно спрыгнул на пол. На деревянной спинке кресла остались царапины от когтей.

– Прекрасно, – кивнул комиссар. Он, похоже, и не сомневался в успехе, – язык Затворников весьма сложный, мало кто в Рэйской империи его знает, тем более из молодых людей. Итак, завтра утром вы с господином Дариусом выезжаете в столицу. Билеты и размещение организует лейтенант Нумици.

Сказал так, будто Софи уже согласилась. Будто всё было решено заранее.

– Но разве такое не считается…. – она на миг запнулась, пытаясь представить, что хуже, – не считается запрещенным шаманством?

– Вы взаимодействуете с потусторонними духами? – прямо спросил комиссар. – Нарушаете целостность барьера?

– Нет, – Софи старалась не смотреть на птицу.

– И, полагаю, никогда не обучались метоморфологии и не работали с метоэнергией?

– Нет, – выдохнула она.

Магия – это для патрициев. Но, не потеряй Софи из-за комиссара Корвуса своё имя и свою семью, могла бы обучаться…

– И, конечно, вы никому не причиняете вреда своими способностями, – комиссар чуть нахмурился, по-прежнему буравя её взглядом, – способности к чему либо – не преступление сами по себе. Вопрос, как и для чего их применять. Понимаете?

– Понимаю.

– Секунду, мисс, – вдруг вмешался лейтенант, – вас не затруднит прочесть еще и вот это, – он вытащил из своей папки листок в половину книжной страницы, – хотим точно убедиться, что вы нас не обманываете.

Софи машинально взяла листок. Машинально пробежала глазами строчки. Резкие, колючие буквы.

– Это имперская латынь, – родной язык она отметила также машинально.

– О, правда? – хохотнул рыжий. – А я был уверен, что это карфагенская клинопись. И что там написано?

Софи уставилась на строчки, пытаясь понять, что еще за игру с ней затеяли? В текст она почти не вчитывалась. Только отметила звенящее нервное напряжение того, кто это писал. А еще спешку и немного злости неизвестно на кого. И как будто бы страх, но такой далекий и неуловимый, что Софи засомневалась, возможно, это её собственный страх.

Она может почувствовать настроение, в котором писался текст. Но об этой способности Софи точно никому не рассказывала, даже дедушке.

– Это ордер на два билета в купе, – сообщила она, взглянув на рыжего.

Выписан сегодня утром. Значит, и правда, всё решили заранее.

– Благодарю, вы мне очень помогли, – рыжий забрал бумажку и неожиданно подмигнул, – а то господин комиссар пишет, как ворона лапой.

Комиссар никак не отреагировал на это замечание. Он вышел из-за стола и шагнул к Софи. Она невольно попятилась.

– Рад, что мы всё выяснили, – сказал он. В голосе не было ни радости, ни даже особого интереса, – завтра утром за вами пришлют машину.

Софи не знала, что на это ответить. И надо ли что-то отвечать?

– Не волнуйтесь, – на лице комиссара вдруг изобразилось подобие улыбки – левый уголок губ дернулся вверх, – всё будет в порядке.

Он вышел из кабинета, за ним проследовал рыжий и, почти бегом, мадам Гертруда. Последней, важно вышагивая, удалилась Медуза. Проходя мимо Софи, она произнесла «моё!» и щелкнула клювом.

Кабинет стал пустым и каким-то бессмысленным.

Врач осторожно тронул Софи за плечо:

– Пойдёмте, я провожу вас в палату вашего дедушки, не волнуйтесь, ему уже гораздо лучше, – при этом врач старался не смотреть ей в глаза.

Софи кивнула и пошла за ним. В руке она всё еще держала листок с трёхстишием про ворона.

***

За окном поезда море ночи медленно отступало, всходило позднее ноябрьское солнце. Частицы метоэнергии вылетали из под колёс, смешивались со снежинками, прилипали к стеклу и тут же испарялись.

– Он меня не узнал, я уверен, – в который раз повторил дедушка, – тогда он видел меня всего пару минут, а я выглядел гораздо моложе. И бумаги наши в порядке. Нет, я уверен!

– Тише, они могут услышать, – Софи нервно глянула на дверь купе.

В этом же вагоне, совсем близко, ехали их конвоиры – никак иначе она не могла назвать.

– Не бойся. Всё будет хорошо, – дед схватил со столика какую-то газету, быстро развернул её.

Софи догадывалась, что он просто старается её успокоить. Дедушка часто повторяет ей, что истинные патриции сохраняют стойкость духа и ясность разума в любых обстоятельствах! А они всё-таки происходят из старинного патрицианского рода, хоть и давно обедневшего.

Софи взяла другую газету. Сейчас она не чувствовала в себе ни стойкости духа, ни ясности ума. Она не могла ни на чём сосредоточиться, ничем себя занять. А в Рэй они приедут только к вечеру.

– Надо бы обсудить с ним нюансы твоей работы, – сухо заметил дед, не поднимая взгляда от газеты, – что именно им от тебя нужно?

– На месте обсудим, – быстро возразила Софи. При мысли, что придётся говорить с комиссаром или даже просто видеть его, ей становилось тошно, – вероятно, придётся что-то читать.

– Неразборчиво написанные доносы, – мрачно предположил дед.

Софи не ответила. Слух о её злосчастных талантах распространился по столице от тётушки Клавдия. Почему-то она решила, этакий случай будет интересен её светским друзьям. А через них как-то дошло и до Службы имперской охраны.

Клавдий, конечно, не хотел ничего плохого, он не мог этого предвидеть. Софи сама должна была хорошо подумать, прежде чем привлекать лишнее внимание.

Она пыталась читать газету, но строчки расплывались. В глаза лезли пряди волос, она так и не успела их подровнять. Когда семь лет назад они с дедом бежали на север, ей спешно обстригли волосы и переодели в мальчишескую одежду. В таком виде Софи добралась до «перевалочного пункта». В Стурлусе она уже не притворялась мальчиком, но привычка коротко стричь волосы осталась. Возможно, потому, что дед не умел управляться с косами, он привык иметь дело только с книгами. И она теперь тоже.

Сейчас волосы были как раз такой неудобной длины, когда уже вроде бы и не совсем короткие, но собрать их в какую-то причёску невозможно. Софи глянула в узкое зеркало на двери купе. Жалкая, растрёпанная мышь, вот кто там отразился.

– Пишут, что в районе северных месторождений тоже замечена «белизна», – невозмутимо сказал дед, – закрывают еще одну шахту. Значит, в Стурлусе точно станет меньше метоэнергии. Может и к лучшему, что мы оттуда уезжаем, а?

– Не к лучшему, – тихо возразила Софи, откладывая газету. Опять подступили предательские слёзы.

Дед тоже отложил газету, пересел на её лавку и обнял Софи. Она прижалась к его пиджаку, пытаясь почувствовать хотя бы иллюзию покоя и безопасности. От дедушки привычно пахло табаком, книгами и мятным кремом для бритья. Но еще чувствовался едва уловимый тревожный запах больницы.

– Всё будет хорошо, – повторил он, – мы не должны падать духом. Помни, наши предки были первыми, кто научился добывать метоэнергию в будущей империи Рэя!

Софи достала из его кармана носовой платок. Сейчас мысль о великих предках ничуть её не утешала.

– Как думаешь, он его найдёт?

Дед помолчал. Конечно, он понял, о ком она говорит. Об отце.

– Если до сих пор не нашел, то вряд ли найдёт, – ответил дед, проводя тёплой ладонью по её волосам, – а знаешь, возможно, там в столице, мы сами сможем как-то выяснить его судьбу.

– Правда? – Софи подняла голову и внимательно посмотрела на деда.

– Я… пока не уверен, – он вздохнул, – твой отец мало что рассказывал мне о своих делах, увы… А сейчас мы должны быть крайне осторожны, особенно ты. Меня-то сразу положат в этот их Целительский центр. А тебе придётся быть у него на виду. Обещай, что не будешь предпринимать ничего, не посоветовавшись со мной!

– Обещаю, – Софи быстро кивнула. Едва ли она способна вообще что-то предпринять.

Отец может быть где угодно, он же всегда был путешественником! Софи представила карту мира, висевшую в покинутом читальном зале.

Огромный континент – Пангея – делился на шесть стран-цивилизаций. На северо-западе – от теплых берегов Срединного моря до обледеневших окраин – их Рэйская империя. На юго-западе, по другую сторону Срединного моря – Карфагенское царство, извечный противник Рэя.

Юго-восток делили между собой Индостан и Чанхай, огромные, но почти потерявшие свободу. А на северо-востоке раскинулась Московия, край холодных лесов, и всех масштабов тех лесов, вероятно, не знали даже их обитатели.

А в самом центре мира помещалась крохотная Страна Затворников, страна шаманов. Мало кто из прочих обитателей Пангеи сумел там побывать. А вот её отец смог бы, Софи в этом не сомневалась!

И есть еще Атлантикон, Бродячее королевство. По легенде, когда-то огромный кусок континента откололся от нынешней Рэйской империи и стал плавать по Мировому океану, словно гигантский корабль. В разные времена Бродячее королевство приняло немало беглецов, возможно, отец Софи сейчас там.

Или где угодно еще.

Когда-то в начале времён первопредки каждого народа стали добывать из недр Пангеи метоэнергию. Метомаги научились менять природу и установили барьер между миром людей и миром духов. В каждой стране называют и используют метоэнергию по-разному. Но в последние годы все, насколько можно было доверять слухам, чувствовали её истощение. И везде, так или иначе, встречается «белизна». И слабеет барьер.

Софи взглянула в окно. Мимо проносилась обычная белизна снежных полей. Белые поля, как огромные, пустые листы. Кто и что мог бы на них написать?

Она закрыла глаза и подумала, увидит ли она когда-нибудь опять тёплое море и свой старый дом? Софи мысленно пообещала себе: что бы ни было впереди, она будет бороться с этим человеком и не позволит ему себя мучить.