Читать книгу Корбо. Водяная Луна. Возвращение - Татьяна Милях - Страница 5

Взглянув на живописный островок граф де Дюран улыбнулся и облегчённо вздохнул: – наконец-то он исполнит обещание данное отцу и похоронит старого пирата на родной земле рядом с матерью. Капитан мысленно представил памятник, который он собирался установить на могиле. В качестве пьедестала корсар решил использовать скалу, и ещё перед отъездом заказал высечь на ней барельеф парусника, несущегося по волнам и рассчитывал, что по возвращении всё будет готово. На этом постаменте Тэо планировал установить фигуру ангела с лицом матери, прикрывающей своими крыльями корабль, и мечтал, что скульптура станет монументом памяти всем погибшим морякам, а также надеждой всем здравствующим на благополучное возвращение. За этими размышлениями капитана, «Поцелуй Фортуны» подошёл к гавани.

Грациозно проскользив по воде фрегат уверено проследовал в знакомую морякам бухту и встал на якорь. Малыш Тэо, завидев остров, радостно заскакал в нетерпеливом ожидании быстрее спуститься на необитаемую землю. Сорванец надеялся почувствовать себя настоящим дикарём, историями о которых взволновали мальчишку корсары. Всем не терпелось ощутить под ногами устойчивую землю и вскоре команда, и пассажиры оказались на берегу. Граф вместе с женой и сыном первым делом решили отдать дань памяти близкому человеку и поднялись на скалу к могиле отца и деда. Приближался вечер. Побоявшись не успеть закончить всё до темноты, капитан решил отложить работы по извлечению останков бывшего капитана до утра, и моряки отправились прогуляться по острову, желая пополнить запасы воды, а также набрать фруктов на обратную дорогу. Младшему де Дюрану, предложили заняться разведением костра, но мальчишка запротестовал, заявив, что он намерен подстрелить дичь и потребовал, чтобы его взяли на охоту. Отец разрешил, и Тэо, вооружившись пистолетом, с ужасно важным видом скрылся вместе с группой мужчин в зарослях.

Проводив насмешливым взглядом сына, граф де Дюран, устроившись на берегу наслаждался спокойствием природы и экзотической красотой острова. Капитан чистил тропические плоды и угощал ими жену. Собираясь приготовить ужин, люди разожгли костры, и когда на берегу появились охотники с добычей, повар уже успел подготовить угли. Первым из кустов выскочил Тэо, восторженно показывая подбитую птицу, напоминающую куропатку. Радости мальчугана не было предела, и его мордочка победно сияла, заставляя загрубевшие сердца морских волков сахарно таять. Следом за парнишкой из леса вышли остальные охотники, обвешанные трофеями и Санчес взглянув на раздувающегося от гордости мальчика улыбнулся, подмигнул капитану и тот догадался: – мальчишке помогли попасть в птицу, выстрелив в неё одновременно с ним. Малыш подбежал к отцу, ожидая от него похвалы и граф по-мужски одобрительно похлопал сына по плечу и передал добычу коку.

Расположившись в сторонке Эстель с интересом наблюдала за корсарами. Мужчины суетились возле костров, перекидывались шуточками, готовили пищу, хвастались трофеями и незлобно подтрунивали друг над другом. Между моряками сновал младший Тэо, ожидая приготовления своей птицы и когда она поджарилась сын взял большой кусок и преподнёс его матери. Женщина улыбнулась, поблагодарила и попробовала угощение, похвалив ребёнка за удачный трофей. Мальчик довольный собой отправился к отцу, а Эстель встретившись взглядом с мужем, вновь подумала всё-таки её пират самый исключительный мужчина из всех что существовали на земле и ей безумно повезло, что она смогла встретить его.

Поужинав, корсары начали делиться случаями из жизни или просто байками, а наговорившись взялись петь. Мужские, хрипловатые голоса, сливались в зычный слаженный хор. Слова разносились над островом залихватской песней, потрясая своей необузданной мощью, заставляя вибрировать пряный тропический воздух и дрожать листву на близстоящих деревьях. Пираты самозабвенно пели, наслаждаясь чувством свободы и ощущением морского братства, а обветренные лица мужчин, озарённые всполохами костра, посветлели и не казались уже столь суровыми и грубыми.

Эстель следила за увлечённым пением моряков, видела радостно горящие глаза мужа, восторженное личико сына и поймала себя на мысли: – до какой степени разными не только внешне, но и по своей сути являются мужчины и женщины. Чем дольше девушке приходилось общаться с представителями противоположного пола и наблюдать за ними, тем лучше она узнавала их и тем больше восхищалась. И неожиданно графиня подумала: – в честь женщин сложено не мало стихов, в которых дамам объясняются в любви и поют им дифирамбы, но практически нет стихов, рассказывающих о любви к мужчине. О мужчинах в основном встречаются строки, восхваляющие силу, смелость и подвиги воинов. Может потому, что поэты в основном мужчины? – предположила Эстель. – Или мы, женщины, эгоистично предпочитаем, что бы любили исключительно нас? Но разве мужчина только воин? Да, мужчин ценят за мужество и храбрость. Но сильное плечо, должно быть прежде всего надёжным, – размышляла она. – Разве не ценится – мужчина отец, мужчина созидатель, мужчина мудрец или мужчина труженик? Разве женщин не восхищает в поклоннике его умение красиво говорить и быстро принимать решения, его ум и изобретательность, его искренность и великодушие, его благородство и бескорыстность? Да в конце концов мы женщины разве не любуемся их природной красотой? Мужчины! Они позволяют нам женщинам почувствовать себя слабыми и нежными. Именно мужчины заставляют нас выглядеть красивыми и желанными. Сколько ухищрений предпринимает женщина, чтобы добиться внимание понравившегося кавалера. А кто ещё сможет терпеть наши бесконечные капризы, с помощью которых мы утверждаем свою власти над ними? Кто готов сносить наши нелепые причуды и мириться с нашими перепадами настроения? Только они – мужчины… Правда часто мы возмущаемся невнимательностью, а порой и грубостью, проявляемой представителями сильной половины человечества. Ругаем их за неопрятность и безалаберность, за безрассудность и необязательность, за скупость или наоборот расточительность… Да мало ли за что?

Теперь, когда у Эстель кроме отца появились муж и сын она стала по-другому смотреть на противоположный пол и неожиданно сделала невероятное открытие: – несмотря на всю свою первобытную силу, недюжинную выносливость и горделивую самоуверенность – мужчины являются исключительно ранимыми существами. Порой, даже более ранимыми, чем женщины. Для неё оказалось поразительным узнать, насколько остро они чувствуют несправедливость и чужую боль. Первый раз Эстель поняла это когда малыш Тэо расплакался, услышав сказку, где обижают слабого. Мальчику хотелось просто броситься на помощь обиженному и защитить его. В то же время мужчины удивительным образом чувствуют ласку, знала сеньора. Маленький Тэо готов был замурлыкать словно котёнок, когда мать гладила его, даже дочка так не ластилась, как это делал сын. Да и старший Тэо не меньше млел от самого простого выражения нежности с её стороны. Она поняла – за внешней суровостью мужчин, часто скрывается трепетная и впечатлительная душа, а в словно закованной латами груди бьётся исключительное пылкое и нежное сердце, которое так легко ранить одним неосторожным словом. С другой стороны, тем же словом легко заставить мужчину вознестись в своих стремлениях до небес. Эстель замечала, как муж остро реагирует, когда слышат в свой адрес похвалу и восхищение. Конечно женщинам тоже приятно слушать комплименты, но только у мужчин так торжествующе разгораются глаза, разворачиваются плечи и гордо поднимается подбородок, при перечислении их достоинств и заслуг. Только они столь податливо тают и амбициозно расправляют крылья, услышав в свой адрес восхищение. Всё-таки они удивительные существа! – подумала сеньора. – Мир, наверняка стал бы серым и пресным без этих слепо безрассудных и отчаянно смелых, беззаботно ветреных и чрезмерно упрямых, обжигающе страстных и вызывающе дерзких, душевно уязвимых, но всё же так волнующе притягательных созданий – мужчин… Как бы скучно жилось нам на свете без них? – улыбнулась про себя Эстель.

Вскоре солнце полностью скрылось за горизонтом. Ночь накрыла остров звёздным непроницаемым куполом, и комары, вдохновлённые расстилающейся по берегу прохладой, начали пронзительно донимать людей, визгливо радуясь нечаянно свалившейся в их владения тонкокожей добыче. Эстель с сыном решили вернуться на корабль, куда надоедливые насекомые не долетали, да и команда предпочла заночевать в своих привычных гамаках и отправилась на судно. Только капитан в сопровождении пяти человек остались на берегу, собираясь пораньше приступить к работе по извлечению останков пирата. Люди заснули, не подозревая, что в это время корабли испанцев под прикрытием темноты подкрадываются к острову. Опасаясь налететь на скалы или отмель, адмирал не решился ночью заходить в бухту, а бросил якорь за скалистым мысом.

С первыми лучами солнца, граф де Дюран и его люди поднялись, освежились в ручье, и наскоро перекусив остатками вчерашнего пиршества, направился в джунгли, покрывающие склон горы. Мужчины не торопились, времени было достаточно и они, переговариваясь, поднимались на вершину.

В это время испанцы подняли паруса и направились в бухту. «Благой Вестник» управляемый твёрдой рукой лоцмана, бывавшего на острове, уверенно зашёл в гавань, а следом за ним тем же фарватером последовал и адмиральский галеон.

Поднявшись на гору, капитан, наслаждаясь свежестью утра вздохнул полной грудью и огляделся. К своему изумлению граф де Дюран заметил, как в бухту, рассекая утренний туман, заходит фрегат, тихо подкрадываясь к «Поцелую Фортуны», а следом за ним гавань перекрыл галеон, ощетинившийся восьми десятью пушками. Тэо похолодел. Капитан прекрасно понимал, даже если он начнёт кричать, с такого расстояния разбудить моряков не получиться, и ему пришлось только наблюдать, как «Благой Вестник» пошёл на абордаж.

Поздно заметив опасность, на «Поцелуе Фортуны» объявили тревогу. Полусонные матросы, выскакивая на палубу попадали под мушкетный огонь испанцев и падали сражённые. Вскоре к фрегату подошёл и второй корабль, разразившись настолько плотной оружейной пальбой, что корабли заволокло пороховым дымом. Понимая, что сопротивление превосходящему противнику бесполезно, французы бросали оружие и толпились на палубе под направленными на них дулами. Разглядев штандарт адмирала дель Альканиса, капитан сжал кулаки, а корсары, оставшиеся с графом на острове, только беспомощно чертыхались и растеряно посматривали на вожака.

– Капитан, что будем делать? – поинтересовался Ланс, – Надо как-то выручать парней.

Понимая безнадёжное положение своей команды де Дюран нахмурился. Между фрегатом и галеоном перекинули трап, и на «Поцелуй Фортуны» взошёл сеньор Альканис. Увидев, как из каюты вывели Эстель и его сына, Тэо принял решение вернуться на берег.

Оказавшись на фрегате французов, адмирал победоносно осмотрелся: наконец то, он взял верх над Корбо! – говорил весь чванливый вид сеньора. Но на корабле самого капитана не оказалось, а из его каюты вышла Эстель с сыном. Дон Хосе смерил немигающим враждебным взглядом подросшего мальчишку, заметив его явное сходство с отцом и перевёл глаза на девушку. Сердце мужчины взволновано вздрогнуло, тонкие губы адмирала расползлись в самодовольной улыбке, словно у коллекционера, увидевшего артефакт, считавшийся до этого безвозвратно утерянным. Сеньор Альканис оценивающе с ног до головы оглядел графиню и с удовлетворением подметил, она похорошела: – исчезла некоторая детская угловатость, присущая юности, Эстель приобрела совершенные женственные формы и стала даже более красивой и соблазнительной. В то же время её синие глаза оставались такими же удивительно чистыми, придавая восхитительному образу миледи необыкновенную нежность и чарующее обаяние. На лице мужчины появилось торжествующее выражение, он подошёл к женщине и поклонился:

– Сеньорита дель Маркос, – поприветствовал он.

– Сеньора де Дюран, – недовольно поправила Эстель адмирала.

Подумав: – «Это ненадолго», – дон Хосе надменно усмехнулся, а вслух проговорил:

– Я рад нашей встрече.

– Не могу вам ответить тем же, сеньор Альканис. – нахмурившись ответила Эстель, – С каких это пор, адмирал, вы занимаетесь пиратством? – строго поинтересовалась графиня.

– Напротив. Я прибыл для того, чтобы освободить вас от пирата, – невозмутимо хмыкнул сеньор. Эстель возмущённо посмотрела на мужчину, но дон Хосе не дал ей возразить, а взглянув на стоящего рядом с матерью мальчика, настороженно уставившегося на сеньора, добавил, – А это, насколько я понимаю его отродье? – проговорил адмирал.

Почувствовав угрозу в голосе сеньора Эстель испуганно прижала к себе ребёнка.

– Это мой сын, виконт де Дюран! – гневно проговорила она и с вызовом посмотрела на адмирала, готовая защищать своё дитя, а сорванец сердито нахмурился.

– Похож… – скривившись, признал дель Альканис, – Такой же воронёнок, – проронил он, и с раздражением оглядев команду фрегата, недобро поинтересовался:

– А где сам Ворон? Где Корбо?

– Мы не знаем такого человека, – ухмыляясь заявил чернокожий здоровяк Нихель, зажимая рану на плече. – Нашего капитана зовут граф де Дюран.

Адмирал разозлился ещё больше, но догадавшись, что капитан ночевал на берегу, устремил проницательный взгляд в заросли:

– Ничего ваш Ворон сам скоро явится на корабль! – словно змей прошипел сеньор и приказал подвесить раненых за руки на реях, чтобы капитану было лучше видно, как мучаются его товарищи.

– Зачем на реях? – неожиданно вмешался де Бергани и предложил, – Давайте подвесим их у борта. Хороший завтрак будет акулам! – хихикнул негодяй. – Почуяв свежую кровь, прожорливые рыбки быстро пожалуют сюда. И это заставит Корбо поторопиться и сдаться, – засмеялся барон, пожираемый ненавидящими взглядами французских моряков.

Наблюдая из зарослей за тем, что делается на корабле капитан стиснул челюсти, а увидев, как раненых людей за связанные запястья опустили в море, оставив над поверхностью воды только руки и головы, мужчину охватила ярость. Но тут над гаванью разнёсся возглас адмирала:

– Корбо, выходи! Если конечно не хочешь, чтоб твоих товарищей съели акулы! А если ты сейчас же не сдашься, в течение каждых пяти минут мы будем вздёргивать на рею одного из твоих парней и уже не за руки, а за шею! – пригрозил дель Альканис.

Граф де Дюран взглянул на притаившихся вместе с ним в кустах членов команды и приказал:

– Оставайтесь здесь, а я вернусь на корабль. Наверняка адмирал пожаловал лично за мной, – предположил Тэо, – но, всё же скройтесь в лесу и действуйте по обстоятельствам.

– Ты хочешь сдаться? Стоит ли доверять адмиралу? А если эта жертва окажется напрасной, и испанцы всё равно всех казнят? – забеспокоился Ланс.

– Я не могу спокойно наблюдать, как убивают моих людей, – нахмурился капитан, – Я должен попытаться спасти команду и свою семью, – глухо проговорил корсар и вышел из зарослей на прибрежный песок. – Адмирал! Тебе нужен я! Отпусти парней и женщину с ребёнком, – предложил он.

Завидев знакомую фигуру, дель Альканис расплылся в самодовольной улыбке:

– Здесь условия диктую я! – возразил маркиз, и приказал, – Садись в шлюпку и греби на корабль!

Понимая, что у него нет другого выхода, Тэо столкнул лодку в воду и сел на вёсла. Направляясь к фрегату, капитан размышлял, возможно оказавшись на судне, он найдёт способ выручить команду? «Пусть адмирал не думает, что со мной так легко справиться», – уверено подумал граф, подплывая к паруснику. Причалив к борту, де Дюран заметил, что трое из его людей, не получив необходимой помощи, уже испустили дух.

– Простите парни, – произнёс корсар, обращаясь к мертвецам. – Я не смог вас уберечь от опасности, – с сожалением проговорил он и перевёл взгляд на ещё живых. Висящие по близости Морис и темнокожий Нихель заметив капитана, подняли головы и устремили на него глаза:

– Я постараюсь вас спасти, – пообещал Тэо.

– Корбо, ты не виноват, и лучше бы спасал себя, – простонал Морис, чувствуя, что силы покидают его. – А нас ты, скорее всего не успеешь вытащить, – предположил он. – Скоро на запах крови приплывут акулы и с нами будет покончено. Да страшно вот так болтаться и ожидать, когда тебя сожрут заживо, – вздохнул пират. – Лучше просто убей меня капитан, – попросил он.

Де Дюран в бессилье отвернулся, а Нихель поддержал друга:

– Зря ты пошёл на поводу у адмирала, – проговорил здоровяк. – И нас не спасёшь и сам погибнешь. Так может смог бы отмстить за нас.

– Рано отчаиваться, парни! Я умирать не собираюсь! – решил взбодрить товарищей капитан, но они только горько усмехнулись.

С борта скинули лестницу. Тэо, проворно вскарабкавшись по ней, вскоре оказался на палубе и тут же увидел дюжину направленных на себя мушкетов. Не обращая внимание на оружие, капитан невозмутимо огляделся:

– Какое уважение к моей скромной персоне, – усмехнулся граф, разглядывая публику и встретился глазами с побледневшей женой.

Спокойно отстегнув палаш и вытащив из-за пояса кинжал с пистолетом, граф хладнокровно всё это предал испанцам. Устремив на мужа встревоженный взгляд, Эстель судорожно прижимала к себе сына. Малыш Тэо из подобья косился на адмирала, а потом глазами полными надежды уставился на отца. Заметив в глазах сына искреннюю веру в то, что он может его спасти, у капитана сжалось сердце. Как ему не подвести своих близких? – металась в голове мучительная мысль, и капитан бесстрашно посмотрел на адмирала:

– О, сеньор дель Альканис! Какими судьбами? Чего это вас занесло в такую дыру? —воскликнул бывший корсар, галантно поклонившись маркизу.

– Я хотел встретиться с тобой Корбо, – усмехнулся адмирал.

– Так ради меня вы пустились в столь дальнее плаванье? – улыбнулся граф, – Послали бы весточку. Я сам бы явился к вам выразить своё почтение, – насмешливо произнёс де Дюран рассматривая сгрудившихся, на палубе пиратов.

Мужчины, угрюмо опустив головы, прятали глаза, словно ощущая вину за подобное бесславное поражение.

– Не стоило тебе капитан возвращаться сюда! – раздалось из толпы, а адмирал высокомерно хмыкнул и ответил графу.

– Я решил не утруждать тебя, Корбо, и сам явился за твоей головой, – пояснил испанец.

– Не понимаю адмирал! О чём вы говорите? – неподдельно удивился де Дюран. – Я верноподданный его величества Людовика XIV, направлялся со своей семьёй в Новый свет, с личным делом. По какому праву вы захватили мой корабль? – строго поинтересовался Тэо.

– Это пиратский корабль! Вы не раз совершали на нём набеги, – зло воскликнул маркиз.

– Вы страшно ошибаетесь, сеньор Альканис, – улыбнулся де Дюран. – На этом корабле ни разу не захватывалось, ни одно судно! – возразил он. – И если его название вам что-либо напоминает, то это не повод для нападения на мирный частный корабль. Похоже, вы знаете цель нашего путешествия, – предположил Корбо, наконец заметив, в толпе офицеров барона де Бергани. Капитан тут же догадался, откуда на острове взялись испанцы и подумал: – «Да, Корбо, похоже годы безделья расслабили тебя. Ты потерял осторожность и нюх», – запоздало посетовал корсар, а вслух добавил. – Адмирал, а как вы объясните королю Франции, что захватили фрегат графа де Дюрана, навещающего могилу своего отца? – поинтересовался он. – Вы не боитесь скандала?

– Не прикидывайтесь безвинной овечкой, Корбо! И ты и твой отец были пиратами.

– Сеньор Альканис, ключевое слово в вашем высказывании, это слово «были» – вежливо уточнил граф. – И вам прекрасно известно, что я являлся корсаром, а не пиратом. К тому же я давно отошёл от дел и занимаюсь кораблестроением, – спокойно заявил де Дюран и добавил. – А потому если вы собрались вести войну с Францией, и я и моя команда могут расцениваться только, как военнопленные! А ваши угрозы перевешать всех матросов более чем опрометчивы, – решительно возразил милорд и испанские офицеры растерянно переглянулись. Действительно некрасивая история вырисовывается, начали понимать господа, и прежняя решимость разделаться с французами у сеньоров улетучилась. Но тут капитан заметил барона дель Сильво. – О, Даниель! – обрадовался он, – И вы здесь? – насмешливо поинтересовался граф и поклонился. – Как поживает сеньора Долорес? Вы решили передать от неё весточку моей супруге? – хмыкнул бывший корсар.

Дель Сильво нахмурился и отвёл глаза. Только когда «Благой Вестник» зашёл в бухту Даниель понял за кем охотится адмирал, и теперь чувствовал себя более чем мерзко, мужчина взглянул на Эстель и растерянно проговорил:

– Моя жена часто вспоминает о вас сеньорита Мар…, простите, сеньора де Дюран.

– Передавайте милой Долорес от меня привет… – ответила Эстель. – Думаю, ей будет интересно узнать, каким образом вы встретились со мной, – едко ответила графиня, и мужчине сделалось ещё хуже. Он явственно представил, что устроит дома горячая супруга, узнав об его участии в захвате мужа её подруги.

– Хватит болтать! – грубо оборвал разговор адмирал. – Я прибыл сюда не для того что бы обмениваться любезностями, – зло фыркнул сеньор. – Пора заплатить по счетам, Корбо. На рею его! – приказал маркиз, но после доводов капитана испанские солдаты в растерянности замерли, не решаясь схватить французского аристократа.

– Адмирал, всё же я не советовал бы этого делать! – неожиданно раздалось возражение, и дель Альканис увидел, как из толпы корсаров вышел изыскано одетый господин. – Разрешите представиться, барон Жермон де Дюпре. – поклонился мужчина и адмирал с досадой узнал в нём переводчика псевдо Дюрана, которого сеньор почти шесть лет назад приглашал в свой дом. Дон Хосе недовольно поморщился, а барон продолжил. – Действительно, сеньор, как вы объясните властям, что повесили французского подданного?! Дворянина?! Думаете, это не станет известно? Что бы скрыть подобный факт вам нужно будет перевешать не только команду «Поцелуя Фортуны», но и всех остальных, включая ваших солдат и офицеров. Поскольку каждый из них может, легко проболтаться о таком нелицеприятном случае, – усмехаясь, предупредил Жермон.

– После вашего обмана вы ещё смете являться мне на глаза и учить меня? – вскипел гневом адмирал.

– О чём вы говорите? – искренне вскинул брови де Дюпре. – Я вас никогда не обманывал, а то что вы себе на придумывали это только ваше дело, – невозмутимо пожал плечами барон, и добавил. – Всё же я бы на вашем месте серьёзно подумал, прежде, чем принимать решение. Как бы вам впоследствии не пришлось отвечать за вашу личную обиду.

На какое-то мгновение сеньор задумался. Дель Альканис был вынужден признать правоту слов француза, но мстительный господин не собирался отступать. В конце концов, со своими деньгами и связями он всегда сможет выпутаться из неприятностей. От любых законов можно откупиться, это лишь вопрос цены знал адмирал. И он судорожно прикидывал насколько накладной для него окажется его затея. Но тут в разговор вступил де Бергани:

– Сеньор Альканис, – вкрадчиво заговорил негодяй. – Мы можем не вешать Корбо, – вновь хихикнул он. – Давайте его отправим покупаться! Кто виноват, что в этих водах водится столько акул? – гаденько улыбнулся барон и Эстель догадавшись, что задумал мерзавец с ненавистью посмотрела на него, пожалев, что у неё нет пистолета. Адмирал, благодарно взглянув на советчика, зловеще улыбнулся:

– Вы правы, барон. И наши руки чисты, – тут же согласился дон Хосе. – Пусть капитан Корбо освежиться! Думаю, акулы не делают исключения для дворян! – громко захохотал маркиз над своей нелепой шуткой, отдавая знаком приказ связать графа. К капитану подскочили солдаты, сорвали камзол и связали руки пленнику.

– Сеньор Альканис, прошу, вас остановитесь! – взмолилась Эстель, – Не делайте этого!

– Чего не делать сеньора? – холодно поинтересовался маркиз, взглянув на женщину. – Вы предпочитаете, чтобы капитана Корбо повесили или обезглавили? – издевательски произнёс он.

– Пощадите! – простонала графиня и упала на колени, а мальчик, заметив подступившие к глазам матери слёзы, сжал зубы и исподлобья взглянул на адмирала.

– Не утруждайте себя сеньора! Ваша любовь к пирату не делает вам чести, – поморщившись, ответил дон Хосе. – Не тратьте, зря ваши силы. Они вам ещё пригодятся. У вас ведь ещё остался сын, – злобно прищурившись посмотрел сеньор на малыша и Эстель испугавшись взгляда мужчины, обняла ребёнка словно пытаясь спрятать его. – Выкиньте этого пирата за борт, – кивнул адмирал в сторону Корбо, но капитан жестом остановил солдат, собирающихся исполнить приказ господина.

– Огромное спасибо, сеньор дель Альканис за проявленную заботу, – саркастически проговорил Тэо, – но в таком деле мне помощь не нужна, – ответил он и испанцы растерянно остановились. – Только, позвольте снять сапоги. Жаль пропадёт хорошая вещь. Кожа отменная, – пояснил капитан и под удивлёнными взглядами моряков, граф сел на палубу и завязанными у запястий руками невозмутимо стянул с себя великолепные ботфорты и кинул их морякам. Затем де Дюран встал и гордо взглянув на солдат, сам прыгнул за борт. Испанцам осталось только закрепить верёвку, удерживающую мужчину, что они быстро исполнили, и корсар повис удерживаемый ею за бортом рядом со своими товарищами.

Зажмурив глаза Эстель уткнулась лицом в грудь сына, старясь сдержать слёзы.

– Не плачь мама, папа скоро вернётся и отмстит этому дядьке, – уверено прошептал мальчик, гладя мать по голове. Женщина подняла голову и взглянула на сына. Её малыш оказывается сильнее её, неожиданно поняла графиня. Она встала с колен и твёрдо взглянула на адмирала.

– Ну вот пока ваш капитан служит наживкой для акул, нам предстоит разобраться с вами, – разглядывая команду заявил сеньор Альканис и оскалился злобной ухмылкой. Сеньор заметил в рядах корсаров знакомое лицо Фореста и решил отмстить человеку, обманувшего его, выдав себя за графа де Дюрана, и дон Хосе ядовито улыбнулся. – Этого повесить! – скомандовал маркиз. Солдаты бросились исполнять, вытаскивая из толпы старика, а матросы полезли на рею готовить, верёвку. – Ещё ты, ты и ты! – наугад ткнул пальцем адмирал и уселся в кресло, которое для него вынесли из каюты графа. Несчастных выволокли и накинули на шеи верёвки, а адмирал вальяжно развалившись, наблюдал за приготовлениями к казни. Команда Корбо насупилась, беспомощно взирая на действия испанцев.

– Это бесчестно! – воскликнула Эстель. – Вы обещали не трогать команду если мой муж сдаться!

– Разве? А я их и не трогаю, – ухмыльнулся сеньор.

– Пираты не настолько кровожадны, как вы! – возмущённо обратилась графиня к соотечественникам. – Чаще всего они не казнят захваченную команду, а высаживают на остров! Похоже, испанцы совсем потеряли честь раз выполняют роль палачей! – громко возмутилась сеньора, и солдаты, осознав правоту слов сеньоры смущённо остановились.

– Что встали?! – рявкнул адмирал. – Или хотите болтаться на реях вместо них? – недобро поинтересовался господин и моряки продолжили подготовку к казни, но с гораздо меньшим усердием и рвением.

Через некоторое время четыре человека закачались на реях. Прижав к себе сына Эстель старалась закрыть ребёнку глаза, не желая, чтобы малыш видел страшную картину смерти, а корсары, наблюдая за гибелью своих товарищей, ожесточённо сжали кулаки. Но тут за бортом раздались истошные крики, заставляющие кровь стынуть в жилах и мужчины, понимая какой ужас и боль должны испытывать люди, издающие такие душераздирающие вопли, встревожено переглянулись. Графиня де Дюран побледнела. Бедняжка боялась представить, что сейчас происходит с несчастными за бортом, среди которых находился и её муж. Сердце женщины замерло, в горле пересохло, и она почувствовала, как жуткий страх леденящими щупальцами охватывает всё её тело и сдавливая удушливыми тисками грудь, лишает возможности двигаться. Она из последних сил держалась на ногах, в голове оглушающим набатом стучала кровь, а мысли путались, подступая слезами к глазам Эстель. «Нет только не это! Господи, спаси его!» – кричало в отчаянье её сердце желая мольбами спасти любимого человека.

– Вот и наши милые рыбки пожаловали! – засмеялся адмирал, но веселье сеньора поддержал только барон де Бергани. Остальные испанцы неодобрительно хмурились, такое было слишком даже для конкистадоров. Капитан дель Сильво и вовсе негодующе взглянул на торжествующих господ и отвернулся, еле сдерживая ярость.

Крики вскоре стихли. Раздавались только жадные всплески, снующих вдоль борта огромных кровожадных страшилищ. Немного подождав, дон Хосе приказал вытянуть на палубу канаты, к которым были привязаны пленники. Матросы одну за другой вытащили верёвки и жуткое тошнотворное зрелище того, что осталось от людей, заставляло видавших виды мужчин невольно отводить глаза. На верёвке к которой был привязан граф де Дюран болтались только кисти рук. Эстель продолжала прижимать к себе ребёнка, не позволяя ему смотреть на страшное зрелище, но завидев, что осталось от мужа бедняжка покачнулась, в глазах у неё потемнело и она потеряла сознание. В последний момент графиню подхватил капитан дель Сильво:

– Вы не должны были позволить женщине и ребёнку увидеть такое! – возмутился Даниэль, обратившись к адмиралу. – Это бесчеловечно!

– Ничего, теперь она знает, что её пират мёртв, – презрительно усмехнулся дель Альканис. – И графиня де Дюран станет послушной, понимая, что я не остановлюсь ни перед чем чем, – надменно заявил он. – Унесите женщину в мою каюту, – приказал адмирал, – и щенка её прихватите!

– Может лучше оправить воронёнка следом за отцом? – предложил де Бергани. – Мальчишка вырастит и захочет отмстить за него, – предположил мерзавец. – Вон как этот сопляк сверлит нас глазами, – заметил барон взгляд мальчика.

– Останется он жить или нет зависит от его матери, – ядовито хмыкнул сеньор, и парнишку увели на галеон адмирала. – А защищая своего вороненка, графиня будет более сговорчивой, – задумчиво проговорил дон Хосе и расплылся в змеиной усмешке.

Догадавшись о смысле разговора адмирала и барона, команда «Поцелуя Фортуны» ненавидящими глазами поедала господ, если бы у них только была возможность они бы порвали этих мерзавцев на куски. К отчаянному мальчишке моряки привязались, как к родному. И теперь после смерти его отца каждый мечтал отомстить за капитана и чувствовал ответственность и за его сына. Проводив взглядом бесчувственную пленницу и её сердито хмурившегося сына, сеньор дель Альканис вновь взглянул на корсаров:

– Ну что ж, продолжим, – проговорил он. – Кого следующего мы вздёрнем на рею? – усмехнулся маркиз, осматривая моряков, толпившихся на палубе, явно получая удовольствие от своей власти.

Сеньор отобрал ещё пять человек и вскоре корабль принял очередную страшную жертву. Но вдруг, подул яростный ветер, и ещё недавно блаженно ясное небо с удивительной быстротой затянуло вязкими мрачными тучами. На остров обрушился тяжёлый тропический ливень, оглушая округу леденящим рыком неистового грома и ослепляя людей всполохами дико кривляющихся молний. Корабль накрыло шипящим водопадом, словно сама природа, возмущённая страшным развлечением адмирала, сварливо бушевала и кипела от негодования. Дождь свирепо хлестал в лицо, заливая глаза, и в двух шагах стало видно только размытое очертание предметов. Дон Хосе вынужденный отложить казнь поспешил на свой корабль, а пленников загнали в трюм. Так французы неожиданно получили неожиданную отсрочку от смерти. Скопившись в тесном и душном чреве корабля, моряки мрачно вздыхали, вспоминая своих почивших товарищах и скорбели о отважном капитане в ожидании своей печальной участи.

– И что мы, вот так словно безмозглые бараны будем ждать, когда нас перевешают? – возмутился Жермон.

– А что мы можем сделать? – вздохнул кто-то из темноты.

– Если всё равно умирать, надо сделать это так, чтобы испанцы запомнили нашу смерть, – ответил де Дюпре. – Корбо сделал бы именно так!

– Зачем же от тогда сдался? – вздохнул Кловис. – Ты видел, что от него осталось? – посетовал пират.

– Это он из-за нас, – пробурчал кто-то. – Он надеялся, что сможет убедить адмирала не трогать команду.

– Неужели мы простим испанцам обман?

– Нет, Жермон прав, – раздался голос Санчеса, – Мы должны хотя бы попытаться оказать отпор, может кому-то и удастся спастись, а так погибать обидно, – вздохнул он.